В узких улочках Петрограда завывал холодный ветер, принося с собой аромат приближающейся весны и тревожное ожидание перемен. В небольшой, скромно обставленной комнате, освещённой лишь тусклым светом керосиновой лампы, сидел Дмитрий. Обычно его лицо выражало сдержанную учтивость, но сейчас оно было искажено гримасой холодной решимости. Перед ним на столе лежал лист бумаги, на котором он старательно выводил строки, время от времени сверяясь с другим документом.
"Товарищи! Настало время действовать", – бормотал Дмитрий, тщательно копируя фразы из случайно обнаруженного письма известного революционера. – "Наш план должен быть приведен в исполнение немедленно. Каждый из нас знает свою роль…"
Он остановился, перечитывая написанное. Его губы искривились в злорадной усмешке. "Вот так, Михаил. Посмотрим, как ты выкрутишься из этого", – прошептал он, складывая лист и запечатывая его в конверт.
Дмитрий встал, подошел к окну. За мутным стеклом простирался ночной Петроград – город, погруженный в тревожный сон накануне великих потрясений. Где-то там, в этом лабиринте улиц и переулков, жила она – Мария. Дмитрий сжал кулаки, вспоминая, как она танцевала с Михаилом на том подпольном собрании. Ее глаза, сияющие восхищением, были устремлены на его соперника.
"Ничего, скоро все изменится", – пробормотал Дмитрий, отворачиваясь от окна. – "Ты еще поймешь, какую ошибку совершила, связавшись с этим предателем".
***
Утро выдалось пасмурным. Тяжелые серые облака нависли над городом, словно предвещая беду. Мария Красовская сидела у окна своей небольшой квартиры, рассеянно глядя на улицу. Ее мысли были далеко – она вновь и вновь прокручивала в голове события последних недель, пытаясь понять, как ее жизнь могла так резко измениться.
Стук в дверь вывел ее из задумчивости. Мария встала, поправила складки простого домашнего платья и подошла к двери. На пороге стоял молодой человек в форме курьера.
"Мария Андреевна Красовская?" – спросил он официальным тоном.
"Да, это я", – ответила Мария, чувствуя, как по спине пробежал холодок.
"Вам письмо", – курьер протянул ей конверт. – "Пожалуйста, распишитесь здесь".
Мария механически поставила подпись в протянутой книге. Курьер откланялся и ушел, оставив ее одну с конвертом в руках. Она медленно закрыла дверь и вернулась в комнату.
Конверт был белым, с официальной печатью. Мария узнала герб Охранного отделения, и ее сердце сжалось от страха. Дрожащими руками она вскрыла конверт и развернула лист бумаги.
"Гражданка Красовская М.А. приглашается явиться в Охранное отделение завтра, 15 февраля, к 10 часам утра для дачи показаний по делу №1917/03. Неявка будет рассматриваться как противодействие следствию".
Мария почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она опустилась на стул, не в силах оторвать взгляд от строк, которые, казалось, жгли ей руки. В голове вихрем пронеслись образы – тайные собрания, горячие речи Михаила, их танец в полумраке комнаты, полной революционеров.
"Боже мой, что же делать?" – прошептала она, чувствуя, как паника накрывает ее волной.
Мария встала, начала ходить по комнате, пытаясь собраться с мыслями. Она не могла рисковать – ни своей карьерой, ни безопасностью своей семьи. Но и предать Михаила… От одной мысли об этом у нее сжималось сердце.
Внезапно она остановилась. "Вера Павловна", – произнесла Мария вслух. – "Она поможет. Она должна помочь".
Наспех одевшись, Мария стремительно выбежала из дома. Улицы Петрограда были полны людей, спешащих по своим делам, но она не замечала никого вокруг. Все ее мысли были заняты лишь предстоящим разговором с Верой Павловной – опытной балериной и ее наставницей.
Перед ней возвышался Мариинский театр, величественный и прекрасный, как всегда. Однако сегодня Мария не ощущала обычного трепета при виде его колонн и золоченых куполов. Она быстро поднялась по ступеням и вошла внутрь.
Гримерная Веры Капустинской находилась в глубине здания. Мария постучала в дверь, чувствуя, как колотится ее сердце.
"Войдите", – раздался знакомый голос.
Мария вошла в комнату, пропитанную запахом пудры и духов. Вера Павловна сидела перед зеркалом, накладывая грим. Увидев отражение Марии, она обернулась.
"Машенька? Что случилось, дитя мое? На тебе лица нет".
Мария закрыла дверь и подошла ближе. "Вера Павловна, мне нужна ваша помощь. Я… я не знаю, что делать".
Она протянула письмо, которое пришло из Охранного отделения. Вера Павловна внимательно прочитала его, и её лицо стало серьёзным.
“Садись, Маша,” – произнесла она, указывая на стул рядом с собой. – Расскажи мне всё, что произошло.
И Мария рассказала – о встрече с Михаилом, о тайных собраниях, о своих чувствах и страхах. Вера Павловна слушала молча, лишь изредка кивая.
Когда Мария закончила, в комнате повисла тяжелая тишина. Наконец, Вера Павловна заговорила:
"Мария, ты понимаешь, в какую опасную игру ввязалась? Это не романтическое приключение, это – реальность, которая может стоить тебе всего – карьеры, свободы, даже жизни".
"Я знаю", – прошептала Мария. – "Но что мне делать? Я не могу предать Михаила".
Актриса вздохнула. "Послушай меня внимательно, дитя. Мир, в котором мы живем, жесток. Он не прощает ошибок и слабостей. Ты должна думать о себе, о своей семье. Твой талант – это дар, который ты не имеешь права растрачивать на политические игры".
"Но как я могу просто отвернуться от всего этого? От людей, которые борются за справедливость, за лучший мир?"
«Кто сказал, что их мир будет лучше?» – с мягкой улыбкой спросила Вера Павловна. – «История знает много революций, Маша. И лишь немногие из них привели к тем результатам, о которых мечтали их участники».
Мария молчала, пытаясь осмыслить слова наставницы.
"Завтра, когда ты пойдешь в Охранное отделение, будь осторожна. Не говори лишнего. Отвечай только на прямые вопросы. И помни – твоя главная задача сейчас – защитить себя и свою семью".
"А Михаил?" – тихо спросила Мария.
"Михаил сделал свой выбор", – твердо сказала Вера Павловна. – "Ты не обязана следовать за ним в пропасть, ведь ты не жена ему и, насколько я понимаю, даже еще не невеста".
Мария кивнула, чувствуя, как слезы подступают к глазам. Вера Павловна обняла ее, и на мгновение Мария почувствовала себя маленькой девочкой, ищущей защиты у матери.
"Иди домой, дитя", – сказала актриса, отпуская ее. – "Отдохни. Завтра тебе понадобятся все твои силы".
Мария вышла из театра, чувствуя себя опустошенной. Улицы Петрограда казались ей чужими и враждебными. Она шла, не замечая ни людей вокруг, ни холодного ветра, пробиравшего до костей. В голове звучали слова ее мудрой наставницы, перемежаясь с воспоминаниями о Михаиле, его улыбке, его горячих речах о свободе и справедливости.
Дома Мария долго не могла уснуть. Она ворочалась в постели, представляя, что ждет ее завтра в Охранном отделении. Когда сон наконец сморил ее, ей снились кошмары – темные коридоры, холодные глаза следователей, и Михаил, смотрящий на нее с немым укором.