Всех восьмерых экспертов разместили на третьем и четвертом этажах. Триста пятый номер, где находился Дронго, был соединен с триста седьмым общей дверью, которая была закрыта. В смежном номере проживал Квернер. Он лег спать, как только пришел после конференции. Очевидно, немец лучше соображал на свежую голову, в отличие от Дронго, который был ярко выраженной «совой» и любил засиживаться до утра. На столике лежали материалы о судебном процессе трехлетней давности. В отдельной папке находились материалы о попытке покушения на маленького Тони Чапмена. Экспертиза обнаружила в молоке яд и дала категорическое заключение, что он не мог появиться в продукте самостоятельно, в результате процессов брожения. Конкретный умысел убийцы не оставлял никаких сомнений.
Дронго засиделся над материалами до трех часов ночи и только потом позволил себе отложить обе папки и наконец выключить свет.
Кровать была удобная, однако Дронго, который привык практически мгновенно проваливаться в сон, еще долго не мог заснуть. Может, потому, что в другом номере долго не ложился спать комиссар Брюлей. Несмотря на плотно закрытые двери, сладкий запах табака проникал в комнату Дронго. На третьем этаже, кроме самого Дронго, расположились комиссар Брюлей, немецкий эксперт Людвиг Квернер и Уорд Хеккет, присутствие которого действовало на нервы не только Дронго. На четвертом этаже разместились арабский эксперт Ихсан Хашаб, японский специалист Кодзи Симура, а также Анджей Важевский и Мишель Доул.
На пятом этаже находились номера, в которых проживали повар Арчибальд, две горничные и приехавший поздно ночью врач Алан Эндерс. На втором этаже проживали Эдуард Тиллих, Никита Полынов, Сюзан Бердсли, Элиза Холдер. И наконец, на первом этаже размещались сэр Энтони и Стивен Чапмен. В английских домах, как, впрочем, и в большинстве европейских, первым этажом считался фактически второй этаж, а первый соответственно назывался нулевым уровнем.
Столь своеобразное размещение было не случайным: все номера, в которых проживали приехавшие, выходили окнами во двор отеля. На всякий случай все помещения, обращенные окнами к Дартфордскому мосту и к проходящей дороге, были опечатаны. Сэр Энтони хотел исключить даже теоретическую возможность общения кого-либо из прибывших людей с проезжавшими неподалеку машинами. Этот человек продумал свой план мести во всех деталях и твердо намеревался довести задуманное до конца, вызвав лучших в мире экспертов для решения этой задачи.
Разместив всех в номерах, окна которых выходили на вход в отель, сэр Энтони одновременно поставил под конкретный контроль любого, кто попытается незаметно проникнуть в «Стакис» или выйти из него. Изо всех окон можно было увидеть не только парадный вход, но и выход из бассейна, откуда можно было бы незаметно уйти. Даже выход из ресторана также просматривался довольно хорошо, а автомобильная стоянка вообще размещалась перед самим зданием, рядом с двумя теннисными кортами, находившимися в пятидесяти метрах от входа.
Дронго слышал, как ночью приехал Алан Эндерс. Он подошел к окну и увидел, как из машины вышел высокий молодой человек в светлой куртке. Подняв голову, он взглянул на здание отеля. Очевидно, кроме Дронго, к окнам подошли еще несколько человек, чтобы посмотреть, кто именно приехал так поздно ночью. У врача было красивое, несколько вытянутое лицо. Эндерс улыбнулся всем наблюдавшим за ним из окна и, поправив воротник, махнул рукой водителю.
Он вошел в отель, а автомобиль, в котором он приехал, вырулил на стоянку. У стоянки постоянно дежурили двое охранников, а вокруг здания их находились не менее десяти человек. Им было запрещено входить в отель, в котором должны были находиться только эксперты и сотрудники семьи Чапменов.
Утром Дронго поднялся довольно рано – сказывалась разница во времени. Побрившись, он принял душ и оделся, намереваясь спуститься к завтраку, когда к нему постучали. Удивившись, он подошел к входной двери. В коридоре стоял Хеккет. Дронго чуть поморщился, но открыл дверь.
– Доброе утро, – неприятно усмехнулся Хеккет.
– Вы напрасно думаете, что мне так приятно вас видеть, – заметил Дронго, – или вы собираетесь надоедать мне все три дня, пока мы здесь будем?
– Я хотел с вами поговорить, – сказал Хеккет. – Я считаю вас самым разумным среди наших придурков.
– Буду считать, что это комплимент. Заходите. Только учтите, что я собирался идти на завтрак.
– Всего пять минут. – Хеккет вошел в номер, огляделся. – Думаете, семейка Чапменов не установила здесь своих микрофонов?
– Даже если установили, мне нечего бояться, – ответил Дронго. – Зачем вы пришли?
– Не спешите, Дронго, не торопитесь. – Хеккет прошел в номер и сел на диван. – Я хочу предложить вам сделку.
– С таким типом, как вы, у меня не может быть никаких сделок! – отрезал Дронго.
– А я считал вас гораздо умнее! – разозлился Хеккет. – Послушайте, что я вам хочу сказать. Все прекрасно знают, что мы с вами в натянутых отношениях. Всем известно о нашем прошлогоднем конфликте. Такие вещи скрыть невозможно. Никто не поверит, что мы с вами можем договориться. Судя по всему, старый придурок сэр Энтони готов выплатить огромный гонорар за успешный розыск. И никто, кроме нас двоих, с этим не справится.
– Вы о себе слишком высокого мнения, – усмехнулся Дронго.
– И о вас тоже, – огрызнулся Хеккет. – Посмотрите на наших экспертов. От Людвига Квернера веет скукой. Он привык иметь дело со шпионами, а не с убийцами. Там все немного иначе. Про стариков Мишеля Доула и комиссара Брюлея я вообще не говорю. Им давно пора в дом престарелых. Самоуверенный Анджей не в счет, он просто пустое место. Меня немного смущают Хашаб и Симура, но их тоже нельзя принимать за серьезных экспертов. Один – араб, другой – японец. Что они понимают в наших делах? Другая ментальность, другой образ жизни. Значит, остаемся мы двое.
Дронго молча смотрел на своего гостя. Хеккет, воодушевленный его молчанием, продолжал:
– Мы могли бы помочь друг другу, объединив наши усилия. Вы меня понимаете, Дронго? Два таких выдающихся человека, как мы, могли бы провести это дурацкое расследование. Я не сомневаюсь, что кто-то из наших «специалистов» помог убийце убрать Роберта Чапмена. Трюк с собаками, который придумал Доул, меня, конечно, не убедил. Возможно, что убийцей была все-таки эта молодая женщина. Она ведь ждала ребенка, а он, судя по всему, и не собирался на ней жениться. Согласитесь, что если женщина на седьмом месяце беременности является без приглашения в дом отца своего ребенка, то она вряд ли делает это для того, чтобы рассказать о своей любви. Как вы считаете?
– Вы не доверяете Доулу?
– Я никому не доверяю, – улыбнулся Хеккет. Его мохнатые брови выразительно приподнялись. – И вы прекрасно знаете, что я прав. Если я начну доверять всем направо и налево, то у меня ничего не получится.
– Боюсь, что вы недооцениваете остальных экспертов, – заметил Дронго, – особенно стариков. Мистер Доул уже доказал, что он выдающийся специалист, сумев установить невиновность несчастной молодой женщины спустя несколько лет после совершенного убийства. А комиссар Брюлей не нуждается в рекомендациях. Это лучший профессионал среди нас. Он все-таки полицейский, а у них всегда особый взгляд на любое преступление.
– Мне кажется, вы не хотите меня понимать, – вздохнул Хеккет.
– Не хочу, – признался Дронго. – У меня нет твердой уверенности, что вы не принимали участия в организации этого убийства. Зная вашу специфику…
– Вы с ума сошли! – вскочил Хеккет. – Вы ненормальный! Неужели вы действительно полагаете, что я мог так глупо подставить женщину. А потом так проколоться с собаками…
– Но вы уже однажды прокололись с пленкой, – напомнил Дронго.
Оба знали, о чем именно говорил Дронго. В прошлом году Хеккет попытался подставить известного российского бизнесмена, якобы сняв на пленку в отеле «Метрополь» сцену убийства им женщины. Он все рассчитал в деталях, но не учел восхода солнца, которое не могло появиться в комнате после полудня. Именно об этом досадном сбое в операции Хеккета напоминал Дронго. Хеккет намек понял. Он вскочил и с громкими проклятиями выбежал из комнаты.
Дронго уже в более хорошем настроении вышел следом. Он спустился вниз и прошел в зал ресторана. Многие уже сидели за столиками. Он обратил внимание, что все эксперты предпочитали сидеть в гордом одиночестве. В левой части зала, ближе к кухне, расположился тучный господин лет пятидесяти. Судя по мясистым щекам, это был повар Арчибальд. Рядом с ним сидели две женщины. Одна лет пятидесяти, другая была значительно моложе. Они молча завтракали, явно напуганные столь солидной компанией. Никита Полынов сидел за столом с Элизой Холдер. Они о чем-то говорили. За соседним столиком находились Тиллих и Сюзан Бердсли. Никого из семейства Чапменов в ресторане не было видно.
– Идите ко мне, – позвал Дронго комиссар Брюлей, уже дымивший своей трубкой.
Дронго подошел к нему и сел за его столик.
– Кажется, еще не все проснулись, – сказал он, оглядывая ресторан.
– Да, – кивнул комиссар, – я уже полчаса как спустился, но троих наших экспертов все еще нет. Раньше меня здесь были Симура и Квернер. Бармен говорит, что немецкий эксперт сидел в баре уже с шести часов утра. Вы не знаете, когда он вчера лег спать?
– Знаю! – засмеялся Дронго. – Как только мы вернулись в свои номера. Он, очевидно, любит все делать по строгому плану. Мне в Германии всегда было интересно, почему они так рано ложатся спать и так рано встают? Может, поэтому они самая динамичная страна Европы.
– Вы могли бы не говорить этого французу, – пробормотал, пыхнув трубкой, Брюлей.
– Я надеюсь, что вы не обиделись, – улыбнулся Дронго. – Чай, пожалуйста, – попросил он подошедшую официантку.
В ресторан вошел мистер Доул. Он был одет в темный костюм. Пройдя к столику, стоявшему у окна, он чуть поколебался и двинулся в глубь зала. Следом за ним в зале появился Анджей Важевский. Он сразу прошел к столику у окна. И наконец, последним вошел Хашаб. Он, не колеблясь, прошел к столу, где сидели Тиллих и Сюзан Бердсли. Ему явно нравилась молодая женщина. Он попросил разрешения сесть рядом с ними, и Сюзан благосклонно кивнула головой, явно опередив Тиллиха, который хотел возразить.
– Вот и все в сборе, – прокомментировал комиссар, – за исключением Чапменов, которые должны, очевидно, появиться позже.
– Врач, – напомнил Дронго. – Он вчера поздно приехал из города. Позже всех.
Комиссар достал трубку. Взглянул на Дронго, нахмурился:
– Вы думаете, что он замешан в этой истории?
– Ничего не думаю, но угрожали некоторым из нас. А он – единственный, кто приехал позже всех остальных.
– Я тоже об этом подумал, – сказал комиссар, – но он не сам поехал в Лондон. Его послал туда сэр Энтони.
– Вызов можно было предугадать.
– Возможно, – согласился комиссар. – Нам нужно будет поговорить с мистером Эндерсом.
В ресторан въехала инвалидная коляска сэра Энтони. За его спиной стоял Стивен.
– Доброе утро, господа! – громко сказал сэр Энтони.
– Мне кажется, что его жизнь держится только на мысли о мести, – пробормотал комиссар, закуривая остывшую трубку. В другом конце зала достал свою трубку мистер Доул.
И в этот момент из холла донесся страшный крик.
– Убили! – кричала горничная, обращаясь к менеджеру. – Его убили!
Хашаб, любезничавший с миссис Бердсли, вздрогнул и непроизвольно дернул рукой, опрокинув чашку, стоявшую на столе. Хеккет вскочил со своего места. Важевский – следом за ним. Он растерянно смотрел на остальных экспертов. Медленно поднялся Квернер.
– Не успели, – горько сказал он. Очевидно, все эксперты думали об одном и том же.
– Кого убили? – раздался резкий голос сэра Энтони. – Что происходит?
В зал ресторана ворвался менеджер. У него был испуганный взгляд, растерянное лицо.
– Убили, – почему-то прошептал он, обращаясь к сэру Энтони, – его убили.
– В чем дело? – раздался гневный голос Стивена Чапмена. – Вы можете объяснить, что происходит?
– Убили вашего врача, мистера Алана Эндерса, – сказал испуганный менеджер. – Может быть, мне вызвать полицию, мистер Чапмен?
– Почему вы решили, что его убили? – спросил сэр Энтони. – Может быть, это несчастный случай? А полицию вызывать не нужно. У нас есть комиссар Дезире Брюлей. И столько экспертов, – сказал он, с неожиданной ненавистью глядя на всех остальных.
Они поспешили в холл. Две кабины лифта не вместили всех желающих. На пятом этаже все направились к комнате врача. В пятьсот седьмом номере двери были открыты настежь. Несчастный лежал на кровати, неловко вывернув правую руку. Его поза не вызывала никаких сомнений. Он был мертв.
Хеккет подошел к нему, повернул на спину. Хашаб помог ему.
– В чем дело? – раздалось за спиной экспертов. Это был поднявшийся позже других сэр Энтони. Все расступились, и он въехал на своей коляске в комнату, посмотрел на убитого.
Дронго, повернувшись, увидел, что в дальнем конце коридора стоит мистер Доул. Он курил трубку, мрачно глядя перед собой.
– Итак, господа, – сказал в звенящей тишине сэр Энтони, улыбаясь половиной лица, словно у него случился удар, – вы видите, к чему привело ваше самомнение. Наше самомнение, – поправился он. – Мы считали, что у нас есть в запасе одна ночь. Оказалось, что убийца гораздо умнее, чем мы предполагали.
Все молчали. Симура почему-то поклонился убитому. Важевский потрогал свои усы и покачал головой.
– Его отравили, – сказал он, показывая на мертвого. На полу лежал упавший и не разбившийся стакан. Хашаб наклонился и понюхал стакан, не прикасаясь к нему.
– Вас восемь человек, господа, – прохрипел сэр Энтони. – Надеюсь, вы понимаете, что никто посторонний не мог здесь появиться. И я хочу знать, кто и почему это сделал.
Сэр Энтони медленно выехал в коридор.
– Мы должны позвонить в полицию, – напомнил Стивен.
– Да, – согласился отец. – Позвони в полицию.
Дронго увидел лица остальных экспертов и понял, что они не уедут отсюда, пока не найдут убийцу.