Мы встретились в кафе на набережной. Мне хотелось, чтобы все увидели нас вместе и узнали, какое веселье и обаяние я могу излучать. Особенно когда чего-то хочу.
Сан-Антонио, штат Техас Понедельник, 27 ноября, 14:30
Всю недолгую дорогу от судебно-медицинского центра до Дворца правосудия Кейт боролась с усталостью, разливающейся по членам. Сахар и кофеин помогли ей продержаться какое-то время, но если она не выспится надлежащим образом, противостоять физическому истощению будет нелегко.
Выйдя из машины и закинув рюкзак на плечо, Хейден последовала за Мазуром в здание, где размещалось управление полиции. Поднявшись по лестнице, они оказались в загоне, отведенном следственному отделу.
Помещение походило на все те бесчисленные следственные отделы, где уже приходилось бывать Хейден. Те же самые убогие кабинки вдоль стен, такие же одинаковые письменные столы, составленные попарно в середине. При виде протертых кресел следователей и еще более протертых стульев, предназначенных для подозреваемых, Кейт неизменно гадала, какая общенациональная лавка старьевщика снабжает все правоохранительные ведомства страны одинаковой мебелью.
Над головой гудели люминесцентные лампы, отбрасывая неестественно яркий свет, и этот гул смешивался с привычными звуками звонящих телефонов, скрипящих кресел и разговоров вполголоса, изредка перемежающихся возбужденными восклицаниями. Обычные запахи лосьонов после бритья, недопитого кофе и появляющихся время от времени немытых преступников, соединяясь, образовывали свой собственный неповторимый букет.
Кейт предположила, что комната отдыха была изначально оснащена торговыми автоматами, дабы полицейские могли подкрепить силы во время долгих расследований. Сама она если не бросала в автомат четвертаки, чтобы выбрать шоколадный батончик или пакетик крекеров, то заказывала гамбургер в «Мак-авто». Постоянный стресс и долгие часы работы без передышки в сочетании с избытком сахаров‑углеводов, курением и недостатком физических упражнений создавали идеальный коктейль для проблем с сердцем.
Мазур находился в прекрасной форме, и его стройная талия была либо следствием небывалого генетического везения, либо результатом завидной самодисциплины. Кейт склонялась ко второму. Его выправка и короткая стрижка намекали на военную службу. По оценке Хейден, Тео было около сорока, а едва уловимая уверенность в себе свидетельствовала о том, что в полиции он уже минимум лет десять, а то и пятнадцать. Мазур знал свое дело, и ему не нужно было кому бы то ни было что-либо доказывать.
Кейт обратила внимание на отсутствие обручального кольца на безымянном пальце, однако многие полицейские не носили обручальные кольца. Чем меньше известно о них окружающим, тем лучше. Тем не менее Мазур, сам того не замечая, машинально проводил большим пальцем по безымянному. Кейт предположила недавний развод, что было созвучно подтянутой фигуре следователя. Больше свободного времени вкупе с необходимостью дать выход внутренней злости.
Одежда Мазура была чистая, опрятная и полностью соответствовала его жалованью: все из обыкновенного универмага, ничего сшитого на заказ. Детектив заботился о своей внешности, потому что это правило самодисциплины, а не из-за тщеславия. Никаких татуировок, но, разумеется, костюм скрывал многое, а заскорузлые руки и темный загар позволяли предположить, что он любит находиться на свежем воздухе.
– Мне требуется кружка крепкого кофе, – заявила Кейт. – Если вы направите меня в нужную сторону, я сама себя обслужу.
– Ваша осторожность оправданна. Здешние ребята понятия не имеют, как готовить кофе.
– Это искусство мало кому подвластно, но я знакома с самыми разными кофемашинами и могу приготовить отменный кофе.
– Вы хвастаетесь, доктор Хейден? – спросил Мазур.
– Разве я похожа на человека, склонного к преувеличениям? – парировала Кейт.
Легкая усмешка растянула концы его губ.
– Нет, доктор Хейден, не производите, – сказал Мазур. – Я иду собирать ребят.
– Замечательно.
Он снова подначивал ее. Им нужно было наладить взаимоотношения друг с другом. И тут в роли ледокола выступала ирония Мазура. А у Хейден излюбленной стратегией было совместное распитие кофе. Большинство полицейских довольствовались помоями вместо кофе, и кружка качественного напитка котировалась высоко.
Кое-кто из полицейских, оторвавшись от работы, проводил Кейт взглядом, и она почувствовала, что ее оценивают. Не было ни улыбок, ни приветственных фраз, но многие хмурились и закатывали глаза. Никому не доставляет удовольствия пускать в свой огород федерала. Парням из правоохранительных органов самолюбия не занимать, и никому не хочется признаться в том, что он не справляется со своей работой. То обстоятельство, что Мазур так быстро ее пригласил, свидетельствовало о его непредубежденности, которую коллеги не разделяли.
Оказавшись в комнате отдыха, Кейт прошла мимо видавшего виды торгового автомата и поставила рюкзак на стул. Быстро очистив чашку от бурого налета, она вставила ее в кофемашину. Вскоре забулькал свежий кофе. Подойдя к торговому автомату, Хейден достала из кармана кредитную карточку и выбрала крекеры и шоколадный батончик.
Пока кофемашина бурлила, Кейт вымыла в раковине кружки и вытерла стойку. Себе она выбрала самую непримечательную кружку, рассудив, что та ничейная. Нет преступления страшнее, чем взять чужую.
Когда вернулся Мазур, Кейт сидела за столиком и ела батончик, запивая его кофе. Вместе со следователем пришла высокая рыжеволосая женщина лет тридцати с небольшим с бледным веснушчатым лицом. Она была в узких джинсах и свободной белой блузке, заправленной только справа, и высоких ковбойских сапогах. Болтающийся у нее на шее бейджик гласил, что она «детектив Джейн Палмер».
Палмер и Мазур составляли любопытную пару. Если Тео, судя по всему, привык делать все строго по закону, Джейн, похоже, была не прочь отступить от правил. Она обладала хорошим телосложением и, судя по прямой осанке, гордилась этим.
– Доктор Хейден, – сказал Мазур, – это моя напарница, детектив Джейн Палмер.
Та протянула Кейт руку:
– Рада с вами познакомиться. Жаль, сегодня утром не смогла быть на вскрытии. Застряла в суде.
Кейт пожала ей руку, отметив гладкие ладони и французский маникюр на ногтях. Никаких признаков обручального кольца, но на правой руке подморгнул ониксом золотой перстень с университетской эмблемой.
– Я слышала, а теперь и чувствую по запаху, что вы умеете готовить кофе, – сказала детектив Палмер. – В нашей лавочке это очень ценное качество. – Подойдя к стойке, она взяла голубую чашку с диснеевской Белоснежкой. – И еще вы наводите порядок. Я без колебаний вышла бы замуж за того, кто наводит порядок. – Палмер отпила глоток. – И готовит замечательный кофе. – Она ткнула локтем Мазура в ребра. – А ты почему никогда не готовишь мне кофе? Ты работаешь здесь уже шесть месяцев и еще не приготовил мне ни одной чашки!
Тео пожал плечами. Шесть месяцев. Значит, он работает в этой команде еще меньше времени, чем предполагала Кейт. Возможно, холодный прием, которого они удостоились, объясняется не только ее присутствием. Мазур – чужак, пригласивший федерала. Кейт готова была поспорить, что его назначение отозвалось волнами, разошедшимися по всему управлению, и хотя, казалось бы, пока что Тео должен думать о том, как проявить себя, он, похоже, не стремится завоевать расположение своих коллег. Сердце его не привязано к этому отделу и этому городу.
– В чем ваш секрет приготовления такого восхитительного кофе? – спросила Палмер.
– Вымыть чашку и кофемашину, – сказала Кейт.
Рассмеявшись, детектив покачала головой:
– Кто бы мог подумать…
Телефон известил ее о поступившем сообщении. Взглянув на экран, она нахмурилась.
– Доктор Хейден, вы ведь языковед, не так ли?
– Да, моя специальность – криминалистическая лингвистика.
– Что бы вы сказали про парня, который пишет: «В эти выходные я мог бы найти время встретиться с тобой»?
У каждого полицейского свой метод разбивать лед. В то время как Мазур старался брать обходительностью и терпением, Палмер для выстраивания отношений пользовалась юмором.
– Мог бы? – спросила Кейт. – Его что, могут в любое время вызвать на работу?
– Он бухгалтер. – Палмер усмехнулась.
– До подачи годовых отчетов еще далеко. – Кейт посмотрела ей в лицо. – Вы, конечно, понимаете, что он хочет сказать.
– Но что мне ответить? – кивнув, Палмер прищурилась.
– Напишите: «Каждый строит свои планы, и, если повезет, наши с тобой совпадут. Хорошей тебе недели». И добавьте улыбающийся смайлик.
Набрав текст, Палмер заколебалась.
– Смайлики не в моем духе.
– Зато очень действенно.
– Сто первый ухажер отшит? – спросил Мазур, наливая кофе в бумажный стаканчик.
Пожав плечами, Палмер нажала несколько кнопок, затем убрала телефон в задний карман.
– Только из того, что у тебя самого в жизни нет любви, Мазур, еще не следует, что и все остальные должны уподобиться монахам.
Тео напрягся, затем взял стаканчик.
– Все детективы направляются в зал совещаний.
– Разумеется, – сказала Кейт.
Она прошла за следователями в помещение без окон, оснащенное двумя рядами письменных столов с креслами, трибуной для выступающего и белой доской на стене. В зал совещаний вошли еще десять полицейских, все в костюмах. Двое постарше заняли места спереди – у обоих короткие седые волосы, оба в спортивных куртках, без галстуков, в брюках свободного кроя и высоких ботинках. Это были ветераны отдела, встречающие в штыки любую перемену. Двое следователей помоложе, которых Кейт представили как Сантоса и Дэвиса, остались стоять сзади, скрестив руки на груди. Этим молодым жеребцам еще предстояло проявить себя. Всё еще голодные, всё еще агрессивные и, скорее всего, недовольные тем, что в отделе появился более опытный детектив из Чикаго, старше их по возрасту.
Когда Кейт раскладывала бумаги на столе рядом с трибуной, в зал вошел мужчина шести футов трех дюймов роста, с седыми волосами и густыми усами. Он был в сером костюме и ковбойских сапогах.
– Агент Хейден, не желаете объяснить, что делает во вверенном мне районе серийный убийца? – спросил мужчина.
– Простите, а вы кто такой? – Кейт надела очки в черной оправе.
– Начальник следственного отдела Люк Сондерс, – ответил мужчина.
– Он заправляет цирком, – объяснил Мазур.
Его тон изменился – не то чтобы стал почтительным, но наполнился уважением. Кейт предположила, что именно начальник отдела нарушил неписаные правила и взял на работу чужака.
– Пока что я не могу утверждать, что это действительно так, – сказала она.
– Я полагал, вы отправили этого клоуна за решетку, – продолжал Сондерс.
– Совершенно верно. Вы имеете дело с подражателем или сообщником.
– То есть нам повезло, твою мать! – в сердцах бросил начальник отдела.
– Совершенно верно, – подтвердила Кейт.
– Понимаю, это нетактично, но я все равно спрошу… – Сондерс нахмурился. – Сколько вам лет?
– Тридцать четыре. – Кейт произнесла это достаточно громко, чтобы услышали все присутствующие. – И если вас это интересует, у меня пятый[9] размер обуви и одежда «икс-эс». Мой рост пять футов два дюйма, а на последней медкомиссии весила я сто один фунт. Если у вас есть еще какие-либо вопросы или замечания относительно моих габаритов, пожалуйста, говорите, не стесняйтесь.
Смерив ее взглядом, начальник отдела усмехнулся.
– Вы мне нравитесь. Выдержки вам не занимать.
Кейт спокойно выдержала его взгляд.
– Спасибо.
Сондерс занял место в первом ряду и скрестил руки на груди.
– Начинайте. Введите нас в курс дела.
До вчерашнего звонка Мазура Хейден была практически убеждена в том, что Чарльз Ричардсон действовал в одиночку. Она подозревала, что потребуется время, чтобы найти улики, привязывающие его к трем оставшимся убийствам, и опровергнуть версию о втором убийце. Теперь ей не оставалось ничего другого, кроме как признать, что он работал не один. Что или, точнее, кого она упустила, копаясь в прошлом Ричардсона?
Кейт опустила взгляд на свои заметки, упорядоченные чуть ли не с одержимостью. Над этим смеялись даже больше, чем над ее миниатюрными размерами, однако ей было все равно. Принимая в расчет ее постоянные разъезды, такая строгая система позволяла ей одновременно заниматься несколькими делами. Включив компьютер, Кейт подсоединила его к проектору, чтобы показывать фотографии.
К ней подошел Мазур, и в зале наступила тишина.
– Это доктор Кейт Хейден из ФБР. – Перечислив все ее достижения, он объяснил, почему обратился к ней. – Передаю слово вам, доктор Хейден.
– Благодарю вас, детектив Мазур, – сказала Кейт.
От собравшихся – ни приветственных слов, ни улыбок, ни кивков, поэтому она просто взяла зеленую папку с надписью «Самаритянин». Подойдя к доске, достала фотографию первой жертвы и закрепила ее с помощью скотча. Этот процесс она повторила еще четыре раза, и на доске сверху донизу выстроились аккуратной колонкой фотографии пяти женщин.
Кейт указала на первую фотографию, на которой была привлекательная блондинка с худым лицом, ярко накрашенными глазами и большими золотыми кольцами в ушах:
– Жертва номер один – Делорес Кэнон, сорокаоднолетняя официантка, застреленная на пустынном участке шоссе в пятидесяти милях к югу от Дулута, штат Миннесота. В последний раз ее видели на заправке, где она наполнила бак и купила пакетик картофельных чипсов и бутылку газировки. Это случилось первого мая две тысячи пятнадцатого года. Видеозапись убийства была отправлена на телефон, оставленный на коленях у жертвы. Осмотрев машину, эксперты-криминалисты из местной полиции обнаружили засунутую в выхлопную трубу тряпку. Первоначально подозрение пало на бывшего приятеля Делорес, но от этой версии пришлось отказаться, когда выяснилось, что в момент убийства он находился в Калифорнии. По чеку с заправки удалось установить, что жертва была там за час до смерти; однако камеры видеонаблюдения на заправке не работали. Свидетелей убийства не было. Дело быстро превратилось в «висяк».
Кейт указала на следующую фотографию:
– Примерно один и тот же сценарий был разыгран в четырех следующих случаях. Все эти женщины белые, с европейской внешностью, темноволосые. Все работали в сфере обслуживания – официантка, сотрудница маникюрного салона, зубной врач. Во всех случаях видеозапись убийства присылалась на одноразовый телефон. – Она вывела с компьютера на экран фотографии машин, принадлежащих жертвам. – Все они белые или серебристые.
– Может так быть, что убийца просто руководствовался цветом машины? – Палмер скрестила руки на груди.
– Возможно, – сказала Кейт.
Затем она подробно изложила улики против Ричардсона.
– Почему он отправил сообщение с телефона своей секретарши? – спросил начальник отдела. – Очень небрежно, учитывая то, как аккуратно он действовал.
– На мой взгляд, Ричардсон уверовал в свою безнаказанность, – ответила Кейт.
– Вы обнаружили видеосъемку убийств на его сотовых телефонах или компьютерах?
– Нет.
– И признания также нет, – заметил Мазур.
– Ричардсон по-прежнему отрицает какие-либо противоправные действия, – подтвердила Хейден.
– Глорию Санчес он точно не убивал, черт возьми, – сказала Палмер. – Возможно, Ричардсона подставили.
Как только известие о новом убийстве дойдет до адвоката Ричардсона, первым его аргументом станет то, что его клиента подставили.
– Я могу со всей определенностью привязать его к двум убийствам.
– Нам известно, что к убийству в Сан-Антонио Ричардсон непричастен, поэтому давайте сосредоточимся на нашем убийце, – сказала Палмер. – Подобно Самаритянину или Самаритянам, он просто тащится, помогая женщинам, а затем убивая их. Глорию Санчес никак нельзя было считать беспомощной дамочкой. Она могла постоять за себя. Так каким же образом незнакомый мужчина на пустынной дороге завоевал ее доверие?
– На видео мельком виден синий фургон, стоящий рядом с машиной Санчес, – сказал Мазур. – Я запросил сводку на угнанные и пропавшие синие фургоны. Фургон – признак большой семьи. Такому мужчине женщина может довериться.
– Фургон на месте вашего преступления вписывается в рисунок Самаритянина, – сказала Кейт. – Ричардсон использовал не только фургон с детским автокреслом, но и универсал. Обе машины были угнаны.
По залу пробежал шум приглушенных голосов.
– Имели ли место случаи, когда мужчина, соответствующий профилю Самаритянина, помогал женщине, но не убивал ее? – спросил Мазур. – Иногда преступник совершает пробные попытки, прежде чем набирается храбрости пойти на настоящее убийство.
– К нам обратились несколько женщин, утверждавших, что Самаритянин помогал им на автостраде Ай-тридцать пять. Все клятвенно уверяли, что он устранял проблему с машиной, после чего прощался и уезжал. По описанию этих женщин составлялись фотороботы. По словам представителей местной полиции, ни один из этих портретов не имел ничего общего с Ричардсоном – однако кто-то из них может оказаться вашим убийцей, поэтому я попрошу, чтобы их прислали сюда.
Несколько человек заерзали, бормоча себе под нос, но вслух никто ничего не сказал.
– Что было не так с женщинами, которых не убили? – спросила детектив Палмер.
– Ничего. Все они соответствовали его почерку.
– Но Глория Санчес не соответствует почерку преступника, – заметила Палмер.
– Да, не соответствует, – подтвердила Кейт. – Она была женщина обеспеченная, имела связи с влиятельными людьми, хотя, насколько я понимаю, находилась за рулем старой машины, которая могла привлечь внимание убийцы.
– Самаритянин последовательно продвигался на юг и ни разу не убивал дважды в пределах одного и того же округа, – сказал Мазур. – Имеем ли мы право предположить, что и этот убийца сохранит данный рисунок?
– Да. Если ваш убийца будет придерживаться сценария и продолжит убивать, следующий удар он нанесет еще южнее, – подтвердила Кейт.
– У него в запасе всего несколько сот миль, после чего автострада просто закончится, – напомнил Мазур. – Как он поступит в этом случае?
– Не знаю, – ответила Кейт.
– И что дальше? – спросил начальник отдела.
Хейден сняла очки.
– Если убийца продолжит повторять рисунок Самаритянина, в ближайшие два дня вы получите по почте отпечатанное письмо.
Несколько детективов задали вопросы, уточняя услышанное. Кейт четко и сжато ответила на все вопросы. Она чувствовала, что ее резкость не помогает ей завоевать сердца полицейских Сан-Антонио, однако в настоящий момент чувства и самолюбие присутствующих ее мало волновали.
Когда зал опустел, Хейден собрала свои бумаги. К ней подошел Мазур.
– Знаете, если б вы были помягче с этими ребятами, то добились бы от них большего.
Раздражение сдавило Кейт грудь.
– Мне все равно, детектив Мазур. Уязвленное самомнение и оскорбленное честолюбие являются непозволительной роскошью. – Поставив рюкзак на стол, она аккуратно открыла его и достала наугад шесть папок с делами, которыми занималась в настоящий момент. – Позвольте показать вам, почему мне приходится быть такой резкой.
Посмотрев на нее, Тео шагнул вперед. По мере того как он изучал жуткие фотографии, складки в уголках его глаз становились все жестче.
– Подобные дела не позволяют мне заботиться о том, как бы не обидеть чувства какого-нибудь полицейского, – сказала Кейт, постучав пальцем по первой фотографии. – Вот это мое самое свежее дело. Я прилетела сюда прямиком из Юты, где оставила в больнице восемнадцатилетнюю девушку. Ее спасли из ящика, больше похожего на гроб.
– Господи…
– Когда я ее обнаружила, она была едва жива. Похититель постоянно насиловал ее и держал буквально погребенной заживо. Мы нашли бедняжку лишь благодаря анонимному звонку какого-то парня, который случайно услышал, как пьяный в баре бахвалится тем, что хоронит женщин заживо.
Мазур потер затылок.
– Скажите мне, что вы его схватили.
– Ему удалось скрыться. Это на него я охотилась, когда вы позвонили. Обследуя территорию вокруг заброшенного сарая, мы обнаружили еще четыре могилы. Все свежие, во всех молодые женщины.
– У меня дочери четырнадцать лет. – На шее у Мазура запульсировала жилка. – И каждый раз, когда слышу о подобном деле, я думаю о ней.
– Трудно не относить это на свой счет, – тихо промолвила Кейт. Она взяла вторую папку. – А этот убийца удерживает свои жертвы на месте гвоздями…
– Замечание принято. – Мазур поднял руку.
– Наверное, в моей жизни было время, когда я старалась беречь чувства тех, с кем приходилось работать, но оно давно прошло. Теперь я думаю только о том, как схватить всех этих выродков.
– И это то, чем вы занимаетесь?
– Да.
– Вам не позавидуешь, доктор Хейден.
– Не я выбрала такую жизнь. Она выбрала меня.