Из-за задержки со свидетелем Бэллард попала в утренний час пик. Армия трудяг из сферы обслуживания продвигалась с востока на запад, к своим рабочим местам с минимальной – или даже ниже – зарплатой: в гостиницах, ресторанах и домах тех районов, где жить им не по карману. На дорогу до Венис-Бич ушел почти час. По пути Бэллард забрала Лолу из передержки, и они отправились на пляж.
У этого долгого и утомительного путешествия были свои плюсы. Добравшись до места, Бэллард увидела, что туман уже рассеялся, а вода в заливе была кобальтово-синей и гладкой как стекло. Остановившись на парковке к северу от променада, Бэллард подошла к дверцам фургона. Выпустила Лолу, взяла теннисный мячик из корзины у колесной арки, бросила его на другой конец пустой парковки. Собака рванула следом. Через три секунды схватила мячик и послушно принесла его назад. Бэллард бросила мячик еще несколько раз, после чего положила его назад в корзину. Не наигравшись, собака заскулила.
– Поиграем позже, – пообещала Бэллард.
Ей хотелось выйти на воду, прежде чем поднимется ветер.
Свой белый «форд транзит коннект» Бэллард купила у мойщика окон: тот сворачивал дела, решив уйти на покой. Пробег у фургона был приличный, восемьдесят тысяч миль, но прежний хозяин поддерживал машину в неплохом состоянии. Багажник для транспортировки лестницы сгодился, чтобы возить на нем доску для серфинга. Как и в их с Дженкинсом служебном автомобиле, внутренний кузов фургона был разделен на отсеки с помощью картонных коробок.
Перед выходом из Голливудского участка Бэллард переоделась в закрытый купальник, выцветшие джинсы и красную толстовку с капюшоном. Рабочий костюм оставила в шкафчике. Теперь же, раздевшись до купальника, она сложила остальную одежду в рюкзак, в котором уже была смена белья, носки и кроссовки «Нью Бэланс». К стенке фургона была прикреплена вешалка. Сняв с нее легкий гидрокостюм, Бэллард натянула его поверх купальника и застегнула молнию на спине с помощью короткого тросика с петлей на конце. В одной из коробок лежало большое пляжное полотенце. Оно тоже отправилось в рюкзак. Бэллард прицепила к рюкзаку чехол с палаткой и накинула лямки на оба плеча.
Наконец она взяла из сумки-холодильника энергетический батончик – мультизлаковый с шоколадом – и была полностью готова. Закрыла и заперла фургон, сняла с багажника восьмифутовую доску фирмы «Уан уорлд» с прикрепленным к ней веслом. Задача не из легких: главное – не стукнуть хвостовым плавником об асфальт. Просунув пальцы правой руки в центральное отверстие для захвата, Бэллард взяла доску под мышку. Левая рука была занята батончиком. Перекусывая на ходу, Бэллард направилась к воде. Шла она босиком, поэтому ступала осторожно. Следом послушно трусила Лола. Асфальт закончился, начался песок.
Бэллард установила палатку в двадцати пяти ярдах от кромки воды: дело пяти минут, простое и привычное. Поставив внутрь рюкзак, чтобы палатку не сдуло ветром, Бэллард закрыла входное отверстие на молнию. Ключ от фургона она закопала в песке у правого переднего угла палатки, после чего указала на это место пальцем. Собака подошла и села, где было велено.
– Охраняй, – сказала Бэллард.
Лола опустила и подняла голову: вроде как кивнула. Бэллард вновь подхватила тридцатифунтовую доску и отнесла ее к воде. Надела страховочный ремешок на правую лодыжку, закрепила его липучкой велкро и подтолкнула доску вперед.
Бэллард весила немного, всего лишь сто двадцать пять фунтов, и поэтому могла встать на доску, не нарушив равновесия. Она четырежды взмахнула веслом, чтобы одолеть прибой, и доска наконец заскользила по водной глади сквозь остатки утреннего тумана. Бэллард оглянулась на собаку, хоть и знала, что в этом нет необходимости. Лола сидела в карауле у правого переднего угла палатки и будет нести службу, пока хозяйка не вернется.
Бэллард увлеклась паддлбордингом вскоре после перевода на «ночной сеанс». Все детство она занималась серфингом на западных пляжах Мауи между Вайлеа и Лахайной. Отец возил ее на Фиджи, в Австралию… да куда только не возил. Но Бэллард забросила серфинг, когда перебралась в Лос-Анджелес и поступила на службу в полицию. Однажды ночью они с Дженкинсом выехали на кражу со взломом. Вызов поступил с одной из «птичьих улиц» на холмах у Доэни-драйв. Семейная пара, отужинав в ресторане «Спаго», вернулась в свой дом стоимостью пять миллионов долларов и обнаружила, что входная дверь приоткрыта, а в жилище побывали воры. Сперва на место прибыли патрульные, а после них – Бэллард с Дженкинсом, ибо начальник полицейского участка, присвоив потерпевшим статус ОВ – особо важных, тут же отправил к ним и детективов, и криминалистов.
Вскоре после прибытия Дженкинс с бригадой техников занялся осмотром точки проникновения, а Бэллард в компании хозяйки дома отправилась в путешествие по комнатам, чтобы определить, что именно украли. Наконец они добрались до главной спальни, а оттуда прошли в огромную гардеробную, скрытую за зеркальными дверьми от пола до потолка. Когда патрульные производили первый осмотр, это помещение осталось незамеченным. На полу гардеробной лежала меховая шуба, а в центре ее, на шелковой подкладке – груда драгоценностей и три пары туфель с высоким каблуком и красными подошвами. Бэллард было известно, что такая обувь стоит больше тысячи долларов за пару.
В этот момент она поняла: не исключено, что вор еще в доме. И в тот же самый момент взломщик, выпрыгнув из-за одежды на вешалках, свалил Бэллард на пол. Хозяйка попятилась к зеркальной стене и замерла, не издав ни звука, в то время как Бэллард сражалась с мужчиной, который был на сотню фунтов тяжелее, чем она.
Схватив туфлю с красной подошвой, взломщик пытался вогнать острый каблук в глаз Бэллард. Она схватила преступника за руку, но понимала, что надолго сил не хватит. Когда каблук начал приближаться к лицу, Бэллард сумела позвать на помощь Дженкинса. В последний момент она отвернулась, и каблук прошелся по щеке, до крови разодрав кожу. Вновь нацелившись на глаз Бэллард, взломщик занес было руку с туфлей, но получил удар по затылку: Дженкинс стукнул его бронзовой статуэткой, которую схватил по пути в спальню. Нападавший, лишившись чувств, завалился на Бэллард, а статуэтка раскололась надвое.
Взломщиком оказался сын семейной пары, страдавший от шизофрении. Несколькими годами раньше он сбежал из дома и – предположительно – поселился на улицах Санта-Моники. В Седарс-Синае на щеку Бэллард наложили четыре шва, а Дженкинса вместе с департаментом засудили: мать, отец и сын выдвинули иск по поводу несоразмерного применения силы и порчи ценного произведения искусства. В итоге город выплатил четверть миллиона долларов, а Бэллард занялась паддлбордингом, чтобы укрепить торс и очистить голову от воспоминаний о каблуке, нацеленном ей в глаз.
Солнце скользнуло за облака. Небо стало серым, вода – непроглядно-синей. Бэллард нравилось повернуть весло и смотреть, как оно оставляет на воде тонкую линию с исчезающим в темноте белым хвостиком. Потом она снова поворачивала весло и отталкивалась им от воды – с силой, но без всплеска. И доска, и весло двигались почти бесшумно. Бэллард называла этот способ гребли «стилем невидимки».
Описав большой полукруг, доска оказалась в трехстах ярдах от берега, а то и дальше. Каждые несколько минут Бэллард поглядывала на палатку, но к ней никто не подходил, и собака не двигалась с места. Даже издали было видно, кто сегодня дежурит на спасательной вышке, стоявшей в семидесяти пяти ярдах от палатки: Аарон Хейз, один из любимчиков Бэллард. Заместитель Лолы. Бэллард знала, что Аарон тоже присматривает за ее вещами и позже, наверное, зайдет к ней в гости.
Не переставая грести, она задумалась о стычке с Честейном. Бэллард была недовольна своим поведением. Два года она ждала момента, чтобы сказать то, что сказала, – и в итоге выбрала неудачное место и время. Сосредоточившись на предательстве бывшего напарника, она забыла о том, что было действительно важно: об убийстве пяти человек, одной из них была Синтия Хэддел.
Повернув доску, Бэллард продолжала работать веслом. Ее мучило осознание собственной вины. Не важно, что Хэддел второстепенная жертва. Бэллард чувствовала, что подвела ее, отвлекшись на выяснение отношений с Честейном. Жертвы убийства и детективы, ведущие следствие, связаны священными узами. Пусть Бэллард и не вела это дело, но она первой оказалась рядом с жертвой, поэтому узы здесь также присутствовали.
Резко присев, Бэллард сделала несколько взмахов веслом, каждый раз глубоко погружая его в воду. Нужно было как-то избавиться от назойливой мысли о Честейне. Бэллард попробовала переключиться на Рамону Рамон и слова патрульного Тейлора про некий «Дом вверх дном». Бэллард задумалась, что скрывается за этой фразой. Это сработало: новая мысль вытеснила старую.
После часа на воде Бэллард почувствовала, что кожа под гидрокостюмом покрылась потом. Он помогал сохранить тепло, но мышцы уже онемели. Плечи, бедра и колени заныли, а участок между лопатками болел так, словно на него давили кончиком карандаша. Бэллард повернула к берегу, сделала серию быстрых гребков, каждый раз глубоко погружая весло в воду, и вышла на берег в таком изнеможении, что едва сумела сорвать страховочный ремешок с ноги. Доску по пляжу она волокла до самой палатки, понимая, что нарушает первое правило, которому научил ее отец: «Не тащи доску по песку. Поцарапаешь стекловолокно».
Лола сидела у палатки неподвижно, как часовой.
– Умница, Лола, – сказала Бэллард. – Умница.
Поставила доску рядом с палаткой, потрепала собаку по голове. Расстегнула тент и, засунув руку под клапан внутреннего кармана палатки, достала лакомство для Лолы, а заодно вытащила рюкзак. Угостив собаку, велела ей оставаться на месте, а сама направилась к общественным душевым, находившимся за кортами для паддл-тенниса. Скинула гидрокостюм и, не снимая купальника, приняла душ. Расслабляться было нельзя, ибо бездомные уже начали просыпаться и бродить по променаду. Сегодня Бэллард припозднилась: обычно, когда она принимала душ, на променаде еще не было признаков жизни.
Убедившись, что в волосах не осталось соли, она выключила воду, достала из рюкзака большое пляжное полотенце и вытерлась. Сняла с плеч бретельки купальника и обернула полотенце вокруг тела, от подмышек до колен. Сбросила мокрый купальник на бетонный пол, просунула ноги в трусики и подтянула их под полотенце. Бэллард переодевалась на пляжах с тех пор, как училась в средней школе Лахайналуны: тогда у нее была привычка кататься на доске перед началом уроков. Когда полотенце упало на пол, Бэллард уже была облачена в джинсы и толстовку. Вытирая волосы, она пошла назад к палатке, снова потрепала Лолу по голове, заползла в свое нейлоновое укрытие и сказала:
– Гуляй, девочка.
Не сходя с того места, где были закопаны ключи, Лола улеглась. Бэллард достала из кармана на стене палатки еще один кусочек лакомства и бросила его собаке. Та, схватив его в воздухе, тут же вернулась к своей стоической позе. Бэллард улыбнулась. Два года назад она выкупила Лолу у бездомного, прямо на променаде. Истощенное животное было приковано к магазинной тележке. На теле Лолы были открытые раны – видимо, от укусов других собак. Бэллард хотела лишь спасти ее, но быстро к ней привязалась и оставила собаку себе. Они вместе походили на тренировочные занятия, и через какое-то время Бэллард начало казаться, что собака понимает, кто спас ее от смерти. Лола стала для новой хозяйки верным другом, и Бэллард отвечала ей взаимностью.
Готовая отойти ко сну, она застегнула молнию палатки. Было одиннадцать часов. Обычно Бэллард спала почти до заката. Сегодня же она поставила будильник телефона на два часа дня. Смена начиналась в одиннадцать вечера, но у Бэллард были планы на день.
Она надеялась проспать три часа, но вышло чуть больше двух: в начале второго ее разбудил низкий рык Лолы – так собака предупреждала, что кто-то вторгся в ее «бесполетную зону».
– Ну же, Лола, ты что, больше меня не любишь?
Отгоняя остатки сна, Бэллард узнала голос. У палатки стоял Аарон Хейз.
– Лола, – пробормотала она, – все нормально. Что такое, Аарон? Я спала.
– Прости. Ну что, составить тебе компанию? У меня перерыв на обед.
– Не сегодня, Аарон. Скоро нужно вставать и ехать по делам.
– Понял. Извини, что разбудил. Кстати, ты сегодня неплохо смотрелась. Такое чувство, что летела над водой. Хорошие взмахи веслом, долгие.
– Хотела вымотаться как следует. Но спасибо, Аарон. Доброй ночи.
– Да, доброй… э-э-э… ночи.
Бэллард слышала, как он усмехнулся и ушел, шурша песком.
– Умница, Лола, – похвалила она собаку.
Перекатилась на спину и уставилась в потолок палатки. Солнце было уже высоко и светило так ярко, что лучи его проникали сквозь нейлон. Закрыв глаза, Бэллард попыталась воскресить в памяти, что снилось ей перед тем, как Аарон ее разбудил. Ничего не вспомнилось, но она была уверена, что видела что-то в серых закоулках сна. Что-то ей все же снилось, вот только что? Бэллард хотелось нырнуть обратно, воскресить сновидение, но она знала: стандартный цикл сна длится около полутора часов. Если уснуть и проспать полный цикл, она потратит больше времени, чем у нее есть. Будильник сработает меньше чем через час, а Бэллард не желала отступаться от своего плана: встать и отправиться на поиски того, кто избил Рамону Рамон кастетом в «Доме вверх дном», а потом бросил умирать на голливудской парковке.
Она выбралась из палатки, свернула ее, убрала в чехол и вернулась к фургону. Положила все на свои места, повесила гидрокостюм на вешалку. Грузить доску на багажник было труднее, чем снимать. Рост Бэллард был пять футов семь дюймов. Чтобы закрепить багажные ремни, ей нужно было открывать боковую дверь и вставать на подножку. Второй ремень пришелся на логотип фирмы «Уан уорлд»: стоя на носу доски, вскинув руки над головой и отведя их назад, серфер, словно птица, мчит вниз по гигантской стене воды. Этот черный силуэт всегда напоминал Бэллард об отце и его последней волне – той, что забрала его, а Рене металась по пляжу, не понимая, что делать, и беспомощно кричала, повернувшись лицом к океану.
Они с Лолой прошлись по променаду до ларька «Поке-поке». Себе Бэллард заказала тарелку «алохи», попросив добавить побольше водорослей, а собаке – говядину в соусе терияки с рисом. Пока они ждали, Лола попила из собачьей поилки под окном. Наконец человек за прилавком протянул им тарелки, а от себя добавил кусочек сухого корма для Лолы.
Пообедав, Бэллард снова отвела Лолу на песок и несколько раз бросила ей мяч, но мысли ее не были сосредоточены на игре с собакой. Все это время она думала о работе. Официально Бэллард не занималась делом «Дансерз», но никак не могла забыть про Синтию Хэддел. Она знала имя и телефонный номер человека, который, по словам родителей, принудил Синтию к продаже наркотиков в клубе. Если им не заинтересуются в ОРОУ, можно дать наводку отделу контрольных закупок Голливудского дивизиона. Бэллард поставила мысленную зарубку: заглянуть туда, когда вернется в участок.
С пляжа Бэллард отправилась к девушке, бравшей Лолу на передержку. Извинилась перед собакой, что день оказался таким коротким, и пообещала в скором времени все компенсировать. Лола кивнула. Наконец-то Бэллард могла приступить к работе.
По пути в Голливуд она на каждом светофоре поглядывала на экран телефона, где была открыта новостная лента «Лос-Анджелес таймс». С момента стрельбы в «Дансерз» прошло чуть больше двенадцати часов, поэтому информации в газете было немного – гораздо меньше, чем Бэллард собрала за предыдущую смену. В «Таймс», однако, сообщалось: Управление полиции Лос-Анджелеса заявляет, что в деле массового убийства подозреваемых еще нет и пока что никто не арестован. Далее в статье говорилось, что полиция не склонна считать это происшествие терактом из тех, что время от времени происходят в ночных клубах США и всей планеты.
Бэллард с разочарованием отметила, что в газете до сих пор не опубликованы имена троих мужчин, убитых в кабинке. Этот вопрос интересовал ее больше всего. Кто были эти люди? Что пошло не так?
Проверив ленту «Таймс», Бэллард заглянула в электронную почту. Лейтенант Оливас ничего не написал по поводу ночных рапортов. Очевидно, они были приняты или же их попросту не заметили. В любом случае временна́я метка в письме защитит Бэллард, если Оливас вздумает жаловаться, что она не сдала бумаги вовремя.
Подключившись к блютус-соединению фургона, Бэллард позвонила в Голливудский пресвитерианский центр и попросила соединить ее с дежурной медсестрой из интенсивной терапии хирургического отделения. Трубку взяла некая сестра Рэнделл. Бэллард представилась: полностью, вплоть до серийного номера своего жетона.
– Вчера ночью к вам поступила жертва нападения по имени Рамона Рамон. Я отвечала на вызов. Пациентка перенесла операцию на головном мозге. Хочу уточнить, в каком она сейчас состоянии.
Рэнделл попросила подождать. Вернувшись, она сообщила, что Бэллард, должно быть, ошиблась: никакой Рамоны Рамон в больнице нет.
– Да, точно, – сказала Бэллард. – Вы не могли бы проверить другое имя? Рамон Гутьеррес. Забыла, что это настоящее имя жертвы.
Рэнделл снова попросила подождать, но на сей раз вернулась быстрее.
– Да, он здесь. Состояние стабильное, – сообщила она.
– Не знаете, он еще не пришел в сознание? – спросила Бэллард.
– Это вам нужно уточнить у его врача.
– Могу я поговорить с врачом?
– Не сейчас. У него обход.
– Сестра Рэнделл, я расследую это преступление и пытаюсь выяснить, кто избил мистера Гутьерреса. Если он в сознании, я брошу остальные дела и приеду его опрашивать. Если нет, буду вести расследование и дальше. Тот, кто это сделал, очень опасен. Вы уверены, что не способны помочь мне, ответив на один простой вопрос? Гутьеррес пришел в сознание?
Повисла долгая пауза. Рэнделл решала, стоит ли нарушать правила.
– Нет, не пришел. Он до сих пор в искусственной коме.
– Спасибо. И еще: скажите, у нее… то есть у него были посетители? Семья, друзья?
– Здесь ничего не указано, никаких членов семьи. А друзей в отделение интенсивной терапии не пускают.
– Спасибо, сестра Рэнделл.
Коснувшись кнопки отбоя, Бэллард решила, что поедет прямиком в Голливудский участок.