На следующее утро тётя Фанни никак не могла вытащить дядю Квентина из дома. Он заперся в своём кабинете и сидел там до самого последнего момента, когда уже пора было садиться в такси. Машина стояла у крыльца и неистово сигналила, а дядя Квентин всё ещё занимался своими бесценными тетрадями. Напрасно тётя Фанни стучала в дверь и дёргала ручку:
– Квентин, открой, нам пора ехать! Машина давно ждёт! Квентин, дорогой, мы так опоздаем на самолёт!
– Минутку! – сердито прокричал из-за двери дядя Квентин. – Дай мне всего одну минутку!
Тётя Фанни растерянно посмотрела на дочь и её друзей, стоявших неподалёку.
– Мама, он уже в четвёртый раз просит одну минутку, – сказала Джордж, словно это могло что-либо изменить.
Зазвонил телефон.
Трубку сняла Джордж.
– Да, – сказала она. – Нет, он не может подойти. Он уезжает в Испанию, и его не будет две недели. Что вы сказали? Подождите, я сейчас уточню. – Это из «Дейли Клэрион», мама. Они хотят прислать журналиста взять у папы интервью. Я сказала, что он уезжает в Испанию, и они просят разрешения опубликовать эту информацию.
– Отлично, Джордж, пусть публикуют, – обрадовалась тётя Фанни. – Скажи им, милая, что мы согласны. Пусть хоть на время отстанут. Не будут трезвонить и надоедать вам.
Джордж передала слова матери и положила трубку. За окном снова просигналил автомобиль и на этот раз так настойчиво, что Тим не выдержал и залаял. Дверь кабинета резко распахнулась, и на пороге появился возмущённый дядя Квентин:
– Нет, сколько можно! Почему опять эта собака лает?! И почему меня не оставят в покое хоть на минуту, чтобы я мог закончить важную работу?!
Он бы ещё продолжал возмущаться, если бы тётя Фанни не воспользовалась моментом и не преградила ему путь назад.
– Больше никакой работы, Квентин! Мы уезжаем, – твёрдо заявила она. – Боже, неужели ты берёшь с собой свой портфель? Нет, ты решительно неисправим!
Таксист всё сигналил, Тим лаял, телефон звонил. Джордж снова сняла трубку.
– Это опять какие-то репортёры, пап! Ну давайте уже поскорее уезжайте!
Возможно, это был решающий аргумент, потому что две минуты спустя дядя Квентин сидел в такси со своим драгоценным портфелем на коленях и строго выговаривал водителю, как тот был не прав. Разве нельзя было подождать хотя бы две минутки?
– Пока, мои дорогие! – перецеловала на прощанье всех детей тётя Фанни. – Ведите себя хорошо и не хулиганьте. А мы поехали.
И машина скрылась за поворотом.
– Бедная мама, – с сочувствием произнесла Джордж. – Вот так у них всегда, когда они собираются в поездку. Лично я никогда не выйду замуж за учёного!
Родители Джордж уехали, и ребята с облегчением вздохнули. Две недели в Киррин-Коттидж и без дяди Квентина! Просто счастье какое-то! Нет, он, конечно, хороший. Но зануда редкостный.
– Это всё потому, что он гений, – попытался защитить дядю Джулиан. – Наш учитель физики перед ним буквально преклоняется. Ну да ладно. Пусть бы преклонялся, лишь бы не требовал, чтобы я учился на одни пятёрки. Он почему-то считает, что я тоже ужасно способный ко всяким наукам, раз у меня дядя учёный. Несправедливо!
– Да уж, – вздохнул Дик. – Намучаешься с этими родственниками. Но, слава богу, наконец-то мы в доме одни! Джоанна не в счёт. Вот кто настоящий гений! По булочкам и сладким пирожкам.
– Кстати, пора посмотреть, что она там сегодня приготовила, – сказала Джордж. – Я уже проголодалась.
– Я тоже, – поддержал Дик.
– И я! – воскликнула Энн.
И вся компания в мгновение ока переместилась на кухню.
– Только не говорите, что хотите есть! – всполошилась Джоанна, добродушная толстушка, которая была в Киррин-Коттидж и кухаркой и служанкой одновременно. – Я ещё ничего не готовила, а кладовка для вас сегодня закрыта.
– Ой, Джоанна, это почему? – расстроился Дик. – Что мы такого сделали?
– Не знаю, может, пока ничего не сделали. Может, и ваша вечно голодная собака пока ничего не сделала. Но в прошлый раз, когда я оставила в кладовке мясное рагу, говяжий язык и только что испечённый вишнёвый пирог, всё это куда-то подевалось. Я приготовила всё впрок, потому что на следующий день собиралась заночевать у себя в деревне. И что же я увидела, когда вернулась поутру? А ничего. Пустую полку.
– Мы думали, это для нас, – сказал Джулиан, немного оскорбившись, что их обвинили чуть ли в воровстве.
– Вы думали? Вот и хорошо. Впредь думать не будете, – строго ответила Джоанна. – Кладовку я закрываю на ключ. Может, и открою когда, но отныне вам туда хода нет!
Дети вышли из кухни, повесив головы. Понурый Тим следовал за ними по пятам.
– Пойдёмте, что ли, на берег, – предложил Дик. – Я же говорил вам, что готов купаться в море хоть шесть раз на дню, пора опробовать водичку. Пошли?
– Предлагаю заглянуть по дороге в сад и нарвать слив, – сказала Энн. – Возьмём их с собой и будет там есть. С голоду точно не умрём. А ещё можно будет купить мороженое, по пляжу ведь наверняка уже ходит мороженщик. А сейчас переодеваться! Только поверх купальных костюмов обязательно наденьте рубашки с длинными рукавами и джинсы. Сегодня такое солнце, что можно легко обгореть.
Вскоре ребята были на пляже. Раздевшись, они не сразу растянулись на горячем песке, а сначала вырыли каждый для себя небольшие углубления, чтобы можно было лежать в прохладе, как в ванне. Тим тоже принялся рыть себе ямку.
– Не понимаю, и чего это Тиму так стараться? – лениво проговорила Джордж. – Он ведь всё равно займёт моё лежбище или одно из ваших, пока мы будем купаться. Правда, Тимми?
Тим завилял хвостом и ещё яростнее стал рыть свою яму. Песок фонтаном летел из-под его лап… и прямо на ребят!
– Тим, Тим, остановись! Фу! – возмутилась Энн, стряхивая с себя песок. – Что ты делаешь? Я стараюсь, а ты мне мешаешь! Вот, засыпал мою ямку!
Тим нехотя повернул голову и поболтал своим длинным мокрым красным языком. Он придирчиво поглядел на лежбище Энн, потом судорожно сглотнул и снова принялся рыть свою яму. Через минуту он бухнулся на мокрое дно, прижался голым животом к холодному песку, утвердил подбородок на краю ямы и блаженно закрыл глаза. Кажется, он впервые понял, что такое счастье.
– Глядите, он улыбается, – сказала Энн. – Никогда не видела, чтобы собаки улыбались. Тимми, ты всё же очень милый!
«Гав», – буркнул Тим, не открывая глаз и не поднимая головы, что в данном случае значило: «Это я и сам знаю». Впрочем, Тим быстро понял, что так отвечать невежливо, и извинительно завилял хвостом. Песок полетел Дику и Джулиану в лицо. Те запротестовали, замахали руками и отвернулись.
– Тимми, не шевелись! Лежи тихо!
Тим был не против. Он задремал и даже не повёл ухом, когда Дик предложил всем перекусить.
– Энн, достань сливы. Мы их съедим, а потом пойдём купаться. Постойте-ка! Смотрите!
По пляжу шли двое. Взрослый и ребёнок. Дик сразу определил, что мальчик – беспризорник. Уличный бродяжка, грязный оборвыш.
Но и мужчина выглядел ненамного лучше. Он шёл, заметно шатаясь, сутулясь и волоча правую ногу. Одет он был затрапезно. У него был нездоровый цвет лица, волосы всклокочены, усы топорщились, однако его маленькие глазки ещё не утратили живость и остроту. Они внимательно изучали пляж и особенно линию прибоя. Эти двое собирали всё, что за ночь выбросило море.
Мальчик держал в руках коробку, в которую он складывал полезные находки. Ноги в рваных разболтанных ботинках были мокрые.
– Какие же они грязные, – сказал Дик. – Надеюсь, они не подойдут к нам близко. Мне кажется, я даже чувствую их запах…
Бродяги прошли вдоль пляжа, потом развернулись и пошли обратно. И вдруг, к общему неудовольствию ребят, направились прямо к ним. Не доходя метров десять, они молча сели на песок и стали смотреть на море. Тим приподнял морду и глухо зарычал. Мальчик не обратил никакого внимания на собаку, а вот взрослый беспокойно зашевелился.
– Принесла же нелёгкая! Ну да ладно, давайте, что ли, искупаемся, – предложил Джулиан в раздражении. Конечно, приятного в этом было мало. В распоряжении бродяг был целый пляж, а они зачем-то пожаловали сюда.
Когда, искупавшись, ребята вернулись к себе, мужчины уже рядом не было, но юный оборвыш всё ещё ошивался тут. Мало того, он захватил песчаную ванну Джордж и нагло в ней возлежал.
– А ну пошёл отсюда! – грозно сказала Джордж. – Это моё место!
– Твоё? – протянул мальчик нараспев.
– Моё. Ты и сам знаешь.
– Ничего я не знаю. Оно было ничьё, а теперь стало моё, – лениво ответил мальчик. В голосе его не было грубости.
Но Джордж схватила захватчика за руку и попыталась выдернуть его из ямы. Тот немедленно вскочил на ноги и принял боевую стойку. Джордж тоже выставила кулаки и приготовилась к драке. Тут вмешался Дик.
– Не надо, Джордж. Не девчачье это дело, – сказал он и повернулся к нахалу: – Ну, ты! Вали отсюда! Убирайся подобру-поздорову.
Но вместо ответа мальчик молча нанёс удар Дику в челюсть. Дик от неожиданности растерялся, правда, лишь на долю секунды. Он размахнулся и от всей души вмазал обидчику. Тот кубарем полетел на землю. Поднявшись, бродяжка встряхнул кучерявой головой и, держась за челюсть, возмущённо произнёс:
– Ах так! Большой, да? Нечестно бить того, кто меньше тебя. Я буду драться вот с ним! – И он показал на Джордж.
– Нет, не будешь, – спокойно ответил Дик. – Ты не будешь драться с девчонкой. Потому что она девочка.
– Да ла-а-дно, – недоверчиво протянул мальчик. – Он просто трус, а ты его выгораживаешь. Но даже если и так, с тобой я драться не буду.
– Это почему?
– Потому что ты не имеешь права.
– Это почему?
– Потому что я тоже девочка.
– Что?! Ну, тогда и я девочка! – тотчас подлетела к ней Джордж. – Поэтому я могу!
Дело принимало интересный оборот. Две девочки стояли друг против друга, сжав кулаки и воинственно вскинув головы. Ещё минута – и они сцепятся. О, как удивительно они похожи! Джулиан даже невольно улыбнулся, потому что и у той и у другой были стриженые курчавые волосы, веснушки на носу и одинаково сердитое выражение лица.
Джулиан встал между ними.
– Бой отменяется, – сказал он Джордж, а потом повернулся к бродяжке: – А ты и правда иди отсюда. Слышишь меня? Уходи!
Бродяжка с удивлением посмотрела на почти взрослого парня и вдруг ни с того ни с сего разрыдалась. Потом медленно отошла по песку в сторону и тогда уж побежала.
– Действительно, девчонка, – удивился Дик. – А так сразу и не скажешь. Хотя ничего, смелая. Не побоялась выйти против меня. Надеюсь, мы её больше не увидим.
Зря он надеялся.