Часть I. Округ Шаста

1. Округ Шаста и его скотоводческая отрасль

Журналисты из округа Шаста часто называют свой регион «Верхней Калифорнией», это горделивое наименование отличает и выделяет, в отличие от названия «Северная Калифорния», самые северные округа штата от области залива Сан-Франциско. Как показано на рис. 1.1, округ расположен на северной оконечности, тянущейся на 400 километров Калифорнийской Центральной долины, недалеко от границы с Орегоном. Река Сакраменто, орошающая северную половину Центральной долины, делит округ на две части. Реддинг, место пребывания властей округа и его крупнейший город, находится на высоте 500 футов, в том месте, где река Сакраменто спускается с гор к северу от долины, чтобы начать свое путешествие в 200 миль на юг, в сторону залива Сан-Франциско.

Природная среда

Высокие горные вершины лежат в пределах видимости Реддинга во всех направлениях, кроме южного. Горы Тринити расположены на западе, конус горы Шаста, фактически находящейся в округе Сискию, возвышается в 50 милях на север, а на востоке лежат другие возвышенности вулканических Каскадных гор, среди которых выделяется Лассен-Пик, расположенный в юго-восточном углу округа Шаста. К востоку, северу и западу от Реддинга беспорядочно поднимаются предгорья, ведущие к этим далеким горным вершинам.


РИС. 1.1. Северо-западная часть Калифорнии


Погодные условия округа Шаста определяют практику скотоводства. Как и в остальной Калифорнии, в округе бывают влажный и сухой сезоны. Среднегодовая сумма осадков в Реддинге – 38,74 дюйма (984 мм), большая часть из них выпадает в зимние месяцы. С середины мая по ноябрь идет мало дождей. На протяжении летних месяцев интенсивный солнечный свет испепеляет Реддинг, а окружающие горы препятствуют холодным ветрам. Средняя суточная температура в городе в июле достигает 98 градусов по Фаренгейту (36,7° С). Весной пастбища возле Реддинга становятся цветущими и зелеными в результате зимних дождей, а к лету экстремальная жара делает растительный покров коричневым.

Значительная часть территории округа Шаста слишком гориста, а ее почва слишком бедна, чтобы поддерживать сколько-нибудь значимую земледельческую активность. Большая часть земельной площади округа занята лесами коммерческого качества, которыми владеют преимущественно Лесная служба Соединенных Штатов, а также несколько частных лесозаготовительных компаний[27]. Данные переписи определяют 16 % округа как «земли под фермами»[28]. Основная часть этой сельскохозяйственной земли не орошается и используется только как сезонные пастбища для животных, преимущественно крупного рогатого скота. Только 1 % земли округа используется для возделывания сельскохозяйственных культур[29], а на большей части этих посевных площадей выращиваются люцерна и другие травы, применяемые в качестве корма для скота[30].

В 1973 году окружной совет Шасты проголосовал за «закрытие пастбища» на территории в 56 квадратных миль прямоугольной формы вокруг Раунд-Маунтин, сельского поселения в 30 милях к северо-востоку от Реддинга. Это предписание, которое скотоводы округа позже окрестили «Глупостью Катона», чтобы сконфузить члена окружного совета, способствовавшего его принятию, создало в округе Шаста наилучшую возможность для проверки влияния фактического изменения распределения ответственности за нарушение скотом чужих владений. Девять лет спустя, в 1982 году, окружной совет рассмотрел, но отклонил ходатайство о закрытии пастбища в местности Оук-Ран, непосредственно к юго-западу от «Глупости Катона». Полемика об Оук-Ран раскрыла последствия угрозы изменения распределения ответственности. Жители местностей Раунд-Маунтин и Оук-Ран были опрошены, чтобы пролить больше света на эти последствия. Вся местность к северо-востоку от Реддинга, называемая здесь Северо-восточным сектором, заслуживает поэтому более подробного описания.

Северо-восточный сектор состоит из трех экологических зон: травянистые равнины, предгорья и горный лес. Границы этих зон в основном определяются высотой, на которой расположены земли: чем выше местность, тем больше дождя она получает и тем прохладнее погода летом.

Зона на возвышенности от 500 до 1500 футов, ближайшая к Реддингу, состоит из травянистых равнин. Эта идиллическая местность, на которой растут дубы, обеспечивает естественное пастбище на протяжении весны, а при орошении может поддерживать стада круглый год. Здесь имеются источники воды, необходимой для орошения, но только около тех речек, которые протекают по этой территории. Кроме того, почва в большей части травянистых равнин представляет собой бесплодный глинистый грунт. По причине этих природных ограничений скотоводам, которые постоянно осуществляют свою деятельность в этой зоне, обычно требуется по крайней мере несколько квадратных миль пастбищ для своих стад.


РИС. 1.2. Местность Оук-Ран – Раунд-Маунтин


Предгорья лежат примерно между 1500 и 3500 футов высоты. Как показано на рис. 1.2, и «Глупость Катона», и Оук-Ран – обе местности расположены в пределах этой переходной зоны. Большая часть предгорий покрыта естественной смесью сосен и дубов. На открытых местах естественный живой покров редко бывает травяным и состоит преимущественно из несъедобного для скота колючего кустарника манзаниты, краснокоренника и тому подобных растений. Для скотоводов с предгорий эти кусты столь же неприятны, как и мысли об импорте аргентинской говядины; наиболее предприимчивые из них тратят значительную часть своей энергии на уничтожение кустарника, чтобы освободить место для роста кормовых трав.

Горный лес, третья зона, начинается примерно на высоте 3500 футов. На этой высоте лиственные дубы вытесняются со склонов гор желтой сосной, дугласовой пихтой и другими хвойными деревьями. Горные леса остаются зелеными круглый год, но большинство из них слишком холодны зимой и их слишком трудно расчистить, чтобы устроить скотоводческие ранчо. Большая часть горного леса в Северо-восточном секторе принадлежит Roseburg Lumber Company[31]. Подобно остальным частным лесозаготовительным компаниям, Roseburg не проявляет никакого интереса к тому, чтобы раздробить свои земли для развития. Однако много десятилетий Roseburg и те компании, которые предшествовали ей во владении лесом, сдают его скотоводам в качестве летнего пастбища.

Социальная среда

Округ Шаста испытывает быстрый рост населения. Расположение Реддинга в северной части Центральной долины делает его естественным транспортным узлом. Он служит воротами для горных рекреационных зон, расположенных в трех направлениях, а также развивается в качестве важного регионального центра на автомагистрали Interstate 5 между Сакраменто, штат Калифорния, и Юджином, штат Орегон. За период с 1930 по 1980 год число жителей округа увеличилось в 9 раз[32], а за десятилетие с 1970 по 1980 год общее население округа выросло с 78 тысяч до 116 тысяч человек[33]. Темпы роста населения округа в 1970-е годы составляли 49,0 %, что существенно выше, чем в штате в целом (18,5 %), и несколько выше, чем в калифорнийских округах, не имеющих статуса города (36,4 %). Приток мигрантов сопровождался симптомами социальной нестабильности. В 1981 году процент разводов в округе Шаста был выше, чем в любом другом округе Калифорнии[34], а в 1980 году уровень безработицы в округе был вдвое выше, чем в штате в целом[35].

Точные данные о движении населения в Северо-восточном секторе недоступны. Представляется, однако, что на протяжении 1970-х годов население сектора росло даже более высокими темпами, чем население округа[36]. Демографическая история трех экологических зон этого сектора имеет некоторые отличия, что неудивительно.

Практика расселения на травянистых равнинах за последние годы практически не изменилась. Первые пионеры, обосновавшиеся на востоке и северо-востоке от Реддинга, использовали луга и нижние предгорья для разведения скота. Потомки пионеров XIX века, в число которых входят такие семьи, как Кумбсы, Дональдсоны, Вагонеры, до сих пор занимают особое место в сельском обществе округа Шаста. Первопоселенцы могут быстро определить свои корни в округе и иногда называют семьи, прибывшие поколением спустя, «людьми, которые живут здесь не слишком долго». До 1920-х годов Southern Pacific Railroad (Южная тихоокеанская железная дорога) владела рядом прилежащих участков на травянистых равнинах, эти земли были переданы ей правительством Соединенных Штатов для прокладки ответвления дороги в Реддинг[37]. На протяжении 1920-х годов Southern Pacific распродала большую часть своих пастбищных участков по рыночной цене того времени, от 2,50 до 5,00 долларов за акр, что позволило семьям ранчеров-пионеров расширить свои владения. Оставив старую практику совместного выпаса стад, эти семьи возвели ограждения вокруг своих земель площадью в несколько тысяч акров, стали расчищать их от кустарника и орошать лучшие пастбища.

За пределами пригородов Реддинга сельскохозяйственные угодья на пастбищах и нижних предгорьях остаются разделенными на ранчо, размер которых составляет как минимум несколько квадратных миль. Примерно половина из этих ранчо принадлежит потомкам семей, живущим в округе на протяжении нескольких поколений. Хотя многие из этих ранчо имеют в настоящее время рыночную стоимость в 1 миллион долларов или выше, их владельцы получают достаточно скромные годовые доходы. На протяжении десятилетий пастбищные земли в округе Шаста дают денежный доход в 1 или 2 % своей рыночной стоимости[38]. Скотоводы, владеющие и управляющие большими семейными ранчо, вынуждены работать 7 дней в неделю и жить в домах, которые вовсе не так привлекательны по сравнению с тем жильем, что можно найти в среднем американском пригороде. Когда налоги на наследство или налоги на имущество становятся для семьи владельцев ранчо слишком тяжелы в финансовом отношении, эта семья может продать свое владение целиком другому владельцу ранчо или инвестору, который стремится воспользоваться налоговыми льготами. Но чаще всего из таких ранчо выделяют те участки, на которых растут деревья, а девелоперы строят там небольшие ранчо на продажу в качестве жилья.

Более активно деятельность по разделу владений и, как следствие, прирост населения происходят в предгорьях, чем на равнинах. Это объясняется условиями как предложения, так и спроса. Предгорья меньше, чем равнины, подходят для занятия сельским хозяйством, поэтому в предгорьях землевладельцы охотнее делят свои владения. С другой стороны, большинство покупателей домов также предпочитают предгорья равнинам как место расположения дома, потому что там прохладнее летом и растет больше деревьев. В результате численность населения в предгорьях, расположенных в транспортной доступности от Реддинга, многократно выросла за последние 20 лет[39].

Многие из недавних поселенцев предгорий либо пенсионеры, либо более молодые мигранты из крупных городских районов Калифорнии. Вновь прибывшие предпочитают занимать минимально улучшенные участки площадью от 5 до 40 акров и жить в самостоятельно построенных либо передвижных домах. Многие из этих небольших ранчо появились возле сельских поселений, таких как Оук-Ран и Раунд-Маунтин, где есть продовольственный магазин, почтовое отделение, начальная школа и другие базовые социальные объекты. За пределами этих кластеров роста развитие в предгорьях было достаточно неравномерным. Преимущественно с середины 1960-х годов малые застройщики разделили лесные массивы в каждом секторе предгорий[40]. В результате в соседстве практически со всеми ранчо в предгорьях появились небольшие хозяйства. Но если владельцы небольших ранчо и содержат домашнюю скотину, то преимущественно в качестве хобби, лишь немногие из них получают сколько-нибудь значимые доходы от сельскохозяйственной деятельности. Тем не менее владельцы небольших ранчо восхищаются скотоводами и их стилем жизни, который традиционно ассоциируется с сельским округом Шаста.

Рабочая среда. Способы содержания скотоводческих ранчо

Большинство ранчеров в округе Шаста – мужчины. Хотя женщины владеют и управляют рядом ранчо, а также занимаются там физическим трудом, сельская культура в целом требует различия половых ролей. Поэтому женщина-ранчер, желающая участвовать в деятельности Ассоциации скотоводов, скорее всего, вступит в его женское подразделение – CowBelles. (В 1985 году Национальная ассоциация скотоводов впервые избрала президентом женщину, Джоан Смит, но и она приобрела известность своей деятельностью в качестве президента Ассоциации женщин-скотоводов Флориды – Florida CowBelles.)[41]

Несмотря на то что им приходится много работать, лишь немногие ранчеры в округе Шаста считают, что мясное скотоводство ведет к процветанию. Типичное занятие скотоводов – разведение телят. Когда телята достигают 7–12 месяцев, их отвозят за 10 миль от Реддинга на аукционный двор округа Шаста в Коттонвуде, где каждую пятницу продается около 3 тысяч голов. Агенты хозяйств по откорму скота и владельцев пастбищ покупают телят, затем их отправляют в откормочные стойла и на пастбища, где несколько месяцев выращивают на убой. Начиная с 1970-х годов потребление говядины на душу населения в Соединенных Штатах начало падать[42]. В 1982 году годовалый теленок весом в 600 фунтов продавался на аукционе в Коттонвуде примерно за 375 долларов, а в 1972 году – за 500 долларов. Скотоводство в округе Шаста ведется, в лучшем случае, на грани рентабельности. Этим объясняются опасения, которые в начале 1980-х годов испытывали некоторые скотоводы из этого округа, что они будут выброшены из их испытывающей затруднения отрасли.

Традиционалисты

Скотоводов из округа Шаста можно условно разделить на две категории: традиционалисты и модернисты. Традиционалисты, как правило, находятся в более затруднительном экономическом положении и в большей степени участвуют в борьбе с предписаниями о закрытии пастбищ.

Скотоводы-традиционалисты продолжают следовать тем практикам ведения сельского хозяйства, которые еще в 1920-х годах были в округе почти общепринятыми. Отличительным знаком традиционалистов считается то, что они позволяют своему скоту практически без наблюдения бродить летом в неогороженных горных районах[43]. Эта общепринятая практика развилась в качестве реакции на суровость сухого сезона в округе Шаста. В области к северо-востоку от Реддинга владельцу ранчо, испытывающему недостаток орошаемых выгонов, требуется примерно от 10 до 20 акров на условную единицу скота[44] для зимнего и весеннего выпаса. Таким образом, для поддержания 200 голов (что составляет крупное стадо по стандартам округа Шаста) ранчеру, у которого нет орошаемых выгонов, необходимо по крайней мере 2 тысячи акров или чуть более 3 квадратных миль земли. В течение сухого сезона жестокий зной делает неорошаемые пастбища практически бесполезными. По этой причине, чтобы кормить своих животных летом, скотоводы с равнины должны иметь либо доступ к орошаемым пастбищам, либо возможность переместить своих животных на высокие предгорья и горы, где благодаря более низким температурам в сухой сезон сохраняется естественная кормовая растительность. Традиционалистское решение заключается в том, чтобы арендовать для выпаса большие участки горного леса.

Лесная служба Соединенных Штатов, Бюро по управлению земельными ресурсами[45], а также крупные лесопромышленные компании – все они регулярно сдают выпасы скотоводам округа. Хотя договоры с лесопромышленными компаниями о выпасе обычно заключаются на один год, эти компании позволяют скотоводам возобновлять их как нечто само собой разумеющееся[46]. Договоры с федеральными агентствами заключаются на любой период, вплоть до 10 лет[47], чаще всего они также возобновляются автоматически[48]. Поэтому скотоводы, арендующие леса для летнего выпаса, как правило, считают эту аренду частью своих нормальных операций. Хотя лесные участки остаются зелеными в летний период, в них не слишком много открытых лугов, где может пастись скот. Традиционалистам может потребоваться арендовать 300 акров леса на одну единицу скота. Как следствие, традиционалист, в стаде которого всего 100 животных, может арендовать на лето лес, площадь которого равна городу Сан-Франциско.

Огораживание арендованных участков в труднодоступных лесах никогда не выглядело экономически оправданным ни в глазах лесовладельцев, ни их традиционалистских арендаторов. Для снижения риска нарушения стадами границ чужих владений на прилегающих землях, в качестве границ арендуемых выпасов обычно используются горные хребты и расщелины. Однако причудливый рисунок границ едва ли оказывается надежным способом контроля над отбившимися от стада животными. Скот в горах стремится спускаться по бассейну водосбора на расположенные ниже участки, особенно в случаях похолодания или если засуха высушила горные ручьи. Арендаторы иногда возводят заграждения в горных долинах, чтобы блокировать наиболее очевидные из этих маршрутов миграции. Но поскольку заграждения легко разрушаются под зимним снегом, многие традиционалисты позволяют своим животным бродить по неогражденным горным пастбищам. В результате даже тот арендатор, который периодически объезжает арендованные земли в течение лета, может недосчитаться части стада, когда соберет свой скот в середине октября. После сбора в октябре традиционалист возвращает своих животных на основное ранчо в равнине и несколько месяцев кормит их сеном или другим заготовленным кормом, пока зимние дожди не оживят естественную растительность на пастбищах основного ранчо[49].

Модернисты

Модернисты среди скотоводов округа Шаста все время содержат свой скот за ограждениями, чтобы повысить свой контроль над стадами. Для удовлетворения потребности в летних кормах, которая заставляет скотоводов-традиционалистов арендовать леса, модернисты устраивают канавы и разбрызгиватели, чтобы орошать свои пастбища. Одного акра орошаемого пастбища достаточно для выпаса одной коровы и теленка на все лето. Модернист, который может орошать 10 % своих земель, обычно способен осуществлять свою деятельность за ограждениями круглый год[50].

Модернисты активнее традиционалистов ухаживают за растительностью на своих землях. Если их не контролировать, дикие кусты, произрастающие в предгорной зоне, будут потреблять большую часть дефицитных грунтовых вод и питательных элементов почвы, которые необходимы конкурирующим с ними травам. Модернисты с предгорных ранчо борются с кустарником, устраивая контролируемые поджоги, распространяя гербициды, а самые крупные растения корчуют при помощи тракторных цепей[51]. Применение этих технологий очистки позволило ведущим скотоводам-модернистам превратить непроизводительные предгорные районы в ценные пастбищные угодья.

Модернисты обычно моложе традиционалистов, образованнее и активнее участвуют в деятельности Ассоциации скотоводов. Некоторые модернисты считают традиционалистов старомодными и примитивными. Традиционалисты, однако, воспринимают себя «настоящими» скотоводами – теми, кто может узнать одну из своих коров за полмили и спать под звездами, в традициях ковбоев XIX века.

Несмотря на стилистические различия, модернисты и традиционалисты имеют много общего. Члены обеих групп убеждены, что скотоводы ведут наилучший образ жизни из тех, что возможны на западе Америки. Они любят скакать на лошадях, носить синие джинсы, ковбойские шляпы и ковбойские сапоги. Они склонны украшать гостиные в своих домах старинными ружьями над дверью и портретом Джона Уэйна на стене. Хотя традиционалисты предпринимают гораздо больше, чем модернисты, усилий для предотвращения принятия окружным советом предписаний о закрытии пастбищ, скотоводы-модернисты обычно присоединяются к традиционалистам в противодействии предлагаемым законодательным изменениям об усилении ответственности владельцев за отбившийся скот.

Выгоды и издержки пограничных ограждений

Исследование инцидентов, связанных с нарушением скотом границ чужих владений, неизбежно оказывается исследованием ограждений. Заграждение обозначает границы, предупреждает их нарушение животными и людьми, а также удерживает собственных животных строителя этого заграждения. В своей аллегории о фермере и скотоводе Коуз рассматривает единственную полезную функцию заграждения – предотвращение ущерба, который блуждающий скот наносит посевам[52]. На самом деле, скотоводы огораживают свои владения преимущественно для того, чтобы предотвратить ущерб своему собственному поголовью. Хищники, скотокрады, зимний снег, а также ядовитые растения, такие как живокость, – все это представляет потенциальную смертельную угрозу для скота, бродящего по неогороженной местности[53]. Скотоводы также опасаются, что быки неподходящих пород оплодотворят бродящих коров. Скотоводу, который огородил свои земли, проще дать скоту необходимое количество соли и других пищевых добавок, а также предотвратить потерю веса, которая случается, когда скот бродит на большие расстояния.

Стоимость аренды пастбищ зависит от затрат на устройство ограждений. В 1982 году огражденная земля в Северо-восточном секторе сдавалась примерно за 10 долларов на одну единицу скота в месяц, тогда как неогражденная земля – примерно за 3 доллара[54]. Поскольку количество кормовых трав в обоих случаях одинаково, различие рентных платежей является округленной мерой того, насколько скотоводы ценят защиту и контроль, обеспечиваемый пограничными заграждениями[55].

После 1874 года, когда Дж. Ф. Глидден получил первый патент на колючую проволоку, ограждения из нее стали общепринятой в Америке технологией сохранения поголовья скота[56]. Калифорнийский стандарт «соответствующего закону» заграждения был установлен на рубеже веков. В соответствии с этим стандартом, три сильно натянутые нити колючей проволоки должны прикрепляться к столбам, расположенным на расстоянии 16,5 футов (длина «рода» – 5,03 метра) друг от друга[57]. В настоящее время скотоводы в округе Шаста используют как минимум четыре нити колючей проволоки в пограничных заграждениях[58].

В прошлом столбы для заграждений изготавливались преимущественно из кедра[59], а теперь чаще используются столбы из металла, которые дешевле, их проще загнать в каменистую почву, также у них больше шансов сохраниться при контролируемых поджогах. (Деревянные столбы по-прежнему необходимы в углах заграждений, при установке ворот, внешней обшивки и в других местах, где требуется дополнительная прочность.)

В 1982 году материалы для нового ограждения из колючей проволоки в четыре нити стоили в округе Шаста примерно 2 тысячи долларов на милю. Примерно столько же подрядчики запрашивают за работу и накладные расходы[60]. Владельцы больших и малых ранчо сооружают заграждения самостоятельно и тем самым сокращают расходы на рабочую силу. Я обнаружил только одного владельца большого ранчо (и никого среди владельцев малых ранчо), который подтвердил, что передает на подряд работу по сооружению заграждений[61].

Ограждения из колючей проволоки требуют периодического ремонта, особенно в округе Шаста, где против них ополчились многие силы природы. Летний зной ослабляет проволоку, а зимний холод ее натягивает. Олени, мигрирующие через предгорья в период сезона дождей, обычно способны перепрыгнуть через заграждения, но в некоторых случаях они ломают своими копытами натянутые сверху проволоки[62]. Повреждения также могут быть нанесены проливными дождями зимой, сгнившими столбами, буйными быками и в результате автомобильных происшествий. Именно поэтому владельцы ранчо и их помощники каждую весну тратят несколько дней, чтобы объехать все заграждения на лошади или автомобиле. Добросовестные ранчеры также осматривают свои ограждения осенью, после окончания сезона охоты на оленей, когда они могут быть повреждены проходящими охотниками[63]. Кроме того, часто требуется аварийный ремонт, поэтому обслуживание ограждений оказывается предметом постоянных забот скотоводов[64].

Владельцы ранчо убеждены, что преимущества ограждений вокруг их владений перевешивают затраты на их возведение и поддержание. Скотоводы всегда ограждают по периметру свои постоянные пастбищные угодья, как на равнинах, так и в предгорьях, а также устраивают внутренние заграждения, чтобы разделить свои участки на отдельные выпасы. Однако владельцы небольших ранчо таких заборов обычно не строят, кроме тех случаев, когда они владеют скотом. На лесных выпасах пограничных заграждений обычно не наблюдается, их сооружают только для предотвращения блуждания скота[65].

Политические движения по поводу закрытия выпасов в округе Шаста обычно провоцируются традиционалистами, которые пасут свои стада в неогражденных горных лесах[66]. В летние месяцы спустившийся с гор скот может бродить по сельским автомобильным дорогам или опустошать сенокосы и сады в обитаемых районах предгорий. Начиная с 1960-х годов распространение строительства в предгорьях небольших ранчо для жилья усугубило эти два риска и в целом обострило противо-действие практике перегона скота. Временами сельский политический котел начинает закипать по поводу этих проблем.

2. Политика в отношении нарушения скотом чужих владений

Блуждающий скот часто становится причиной политической шумихи в округе Шаста. Многие сельские жители знают, что окружной совет обладает правом принимать постановления о закрытии пастбищ. Они убеждены, что эти постановления повышают гражданскую ответственность владельцев беспризорных стад не только за ущерб, нанесенный чужим владениям, но и (что имеет большее значение) за ущерб, возникший в результате дорожных столкновений между машинами и домашними животными. Когда в той или иной части округа происходит ряд связанных со скотом дорожно-транспортных происшествий, от которых страдают местные жители и автомобилисты, они могут пожаловаться своему члену окружного совета, попросив его о посредничестве в разрешении конфликта или о поддержке принятия постановления о закрытии пастбища, разработанного для решения этой проблемы. Если такое постановление принимается, закрытие пастбища действительно способствует сокращению количества блуждающего скота, потому что страх ответственности перед автомобилистами вынуждает традиционалистов воздержаться от свободного перегона своего скота[67].

Начиная по крайней мере с 1970-х годов окружной совет требует от избирателей, предлагающих принятие постановления о закрытии пастбищ, следовать определенной процедуре. Жалобщики должны составить петицию, в которой определяется конкретная территория для закрытия, собрать подписи на копиях петиции и направить подписанную петицию совету. Хотя совет не настаивает на предоставлении определенного минимального числа подписей, сторонники закрытия собирают их как можно больше. Получив петицию, члены совета разрабатывают проект постановления, осуществляющего закрытие, и назначают слушания по предлагаемой мере[68]. На практике противники постановления обычно заранее получают уведомление о предстоящем слушании и тоже успевают собрать подписи[69]. На публичном слушании совет рассматривает заявления сторонников и противников, а затем голосует по этой мере. Скотоводы на протяжении многих лет достаточно успешно сопротивляются предложениям о закрытии. В период с 1946 по 1972 год совет одобрил 16 закрытий в различных частях округа Шаста, но большая часть этих постановлений касалась лишь земель в пригородах Реддинга[70].

До принятия в 1973 году постановления о «Глупости Катона», которое закрыло местность около Раунд-Маунтин, окружной совет одобрил только одно закрытие, затронувшее значительную сельскую территорию к востоку от реки Сакраменто. В начале 1960-х годов множество скота с гор стало появляться вдоль внутриштатного шоссе 44 в районе Шинглтаун-Вайола, в 30 милях к востоку от Рединга. Шоссе 44 – это важная дорога между Реддингом и Национальным парком горы Лассен. В 1965 году совет принял решение о закрытии выпаса на полосе земли шириной в 3 мили вокруг шоссе 44 на протяжении 12,5 миль[71]. Это закрытие затронуло местность, которая топографически подобна Северо-восточному сектору, но находится южнее его. Северо-восточный сектор оставался полностью открытым до принятия постановления о «Глупости Катона». История данного постановления, а также отклонения советом в 1982 году петиции о закрытии территории около Оук-Ран полезны для понимания роли избранных местных властей в спорах о нарушении скотом чужих владений.

«Глупость Катона»: закрытие пастбища у Раунд-Маунтин

Поселение Раунд-Маунтин расположено в 30 милях к северо-востоку от Реддинга. Поселение располагается вокруг внутриштатного шоссе 299, которое является его главной артерией, на нем расположены продовольственный магазин, начальная школа и подстанция энергосистемы Pacific Gas & Electric. Поселение находится на возвышенности в 2000 футов и окружено горами, наиболее заметная из которых дала поселению свое имя. Начиная с 1960-х годов местность вокруг Раунд-Маунтин стала заселяться, как и остальные предгорья в округе Шаста, владельцами небольших ранчо. Постановление о «Глупости Катона» от 1973 года было вызвано раздражением, которое возникло у этих владельцев небольших ранчо из-за осознанных неправомерных действий трех традиционалистов – Пола Тоттена, Боба Мокета и Уорда Кирни. Конкретные действия трех последних заслуживают краткого описания.

В начале 1970-х годов Тоттен, мелкий скотовод-традиционалист, основное ранчо которого расположено к востоку от Реддинга, арендовал у Roseburg Lumber Company около 30 квадратных миль лесных земель для летнего выпаса[72]. Западная граница арендованной Тоттеном земли проходила в 3 милях к востоку от поселения Раунд-Маунтин, но на большей высоте. Там эта земля граничила с орошаемым полем в 60 акров предгорной животноводческой фермы. Джон Вудбери приобрел эту ферму в 1966 году и за несколько лет заменил люцерной естественную растительность на орошаемом поле. В начале 1970-х годов горное стадо Тоттена нашло и неоднократно использовало путь, по которому можно перейти от скромной растительности роузбургского леса на настоящий пир неогороженного люцернового поля Вудбери. Всякий раз, когда Вудбери звонил Тоттену, чтобы пожаловаться на причинение вреда, последний загонял свой скот обратно в лес, но не так быстро, как хотелось бы Вудбери, к тому же скот иногда возвращался.

Гораздо больше неприятностей доставлял скот Боба Мокета. Жесткий и независимый лидер клана пионеров, давно обосновавшихся в области Раунд-Маунтин, Мокет вызывал особую враждебность, поскольку неоднократно оставлял без внимания жалобы своих соседей[73]. Казалось, он был убежден, что летом скотоводам самим Богом даровано право оставлять свой скот свободно бродить по горам. Стив Маттингли, скотовод-модернист, который выращивал на огороженном ранчо у дороги Баззард-Руст чистокровный скот галловейской породы, особенно беспокоился, что беспородные быки Мокета могут оплодотворить его коров.

В начале 1970-х годов доктор Артур Кули, врач из Реддинга, арендовал для летнего выпаса большой участок земли у Лесной службы Соединенных Штатов, расположенный в нескольких милях к западу от Раунд-Маунтин на Бекбон-Ридж. Для управления своим стадом в несколько сотен голов Кули нанял Уорда Кирни, очень способного ковбоя-традиционалиста. Кирни разделял мнение Мокета о том, что люди, которым не нравится блуждающий скот, должны сами возводить заграждения. В результате, загнав скот на Бекбон-Ридж, Кирни позволил ему брести вниз по склону, в те места, где расположено много жилых ранчо, а также проходят оживленные участки шоссе 299 вблизи от Раунд-Маунтин.

Горный скот, принадлежащий Кули, Мокету и Тоттену, склонил политический баланс в Раунд-Маунтин в пользу закрытия пастбищ. В начале 1973 года Маттингли, Вудбери и несколько других коренных жителей этой местности стали встречаться для обсуждения отбившегося горного скота. Эти антитрадиционалисты в конце концов подготовили петицию и начали собирать подписи, чтобы склонить окружной совет превратить из открытого в закрытое пастбище прямоугольную территорию со сторонами в 7 и 8 миль и с центром в Раунд-Маунтин. Не совсем ясно, кто именно определил точные границы этого прямоугольника, но не удивительно, что все земли активистов находились внутри его периметра. В конечном счете были собраны подписи 72 человек, в основном жителей Раунд-Маунтин.

10 марта 1973 года Маттингли отправил по почте подписанную петицию Джону Катону, члену совета, недавно избранному от округа, включавшего предгорья Северо-восточного сектора. Катон жил в небольшом ранчо в Монтгомери-Крик, поселке, который расположен в 3 милях на северо-восток от Раунд-Маунтин по шоссе 299. Катон разделял многие ценности скотоводов, но все же он осознавал, что горный скот представляет угрозу как для жителей, так и для автомобилистов. Углубляющийся конфликт между скотоводами-традиционалистами и жителями Раунд-Маунтин поставил его в деликатную политическую ситуацию. Он предложил свою посредническую помощь и попросил Маттингли и других подателей петиции подождать несколько месяцев, чтобы увидеть, не стихнет ли проблема. Но этого не произошло. За лето 1973 года скот заходил на люцерновое поле Вудбери более 12 раз. Как говорил Вудбери, каждый раз он звонил Катону с жалобой.

Наконец, 3 декабря 1973 года окружной совет провел слушание по петиции антитрадиционалистов о закрытии прямоугольного участка в 56 квадратных миль. В этих слушаниях участвовали немногие. Джон Вудбери, владелец выпасов Фил Ритчи и владелец жилого ранчо Тед Плумсон высказались в пользу закрытия. Единственным значимым представителем оппозиции был доктор Кули, чьи заявления об экономических лишениях встретили мало сочувствия. Официальный протокол собрания совета не содержит никаких указаний на присутствие представителей Ассоциации скотоводов округа Шаста. В конце заседания совет большинством 4 против 1 проголосовал, вместе с Катоном, примкнувшим к большинству, и объявил, что прямоугольник, обозначенный в мартовской петиции, «прекратил быть предназначенным преимущественно для выпаса», – такая правовая формулировка необходима для преобразования местности из открытого пастбища в закрытое[74].

За исключением нескольких модернистов, таких как Маттингли, скотоводы округа Шаста вскоре пожалели о своем отказе бороться против закрытия Раунд-Маунтин. Чтобы попрекнуть Катона за поддержку того, что они считали прискорбным инцидентом, скотоводы стали называть закрытую местность «Глупость Катона» или «Акры Катона». Катон все осознал. На протяжении последующего десятилетия он успешно убеждал окружной совет отклонять все петиции о закрытии дополнительных территорий в предгорной местности своего избирательного округа.

Покаяние Катона: отклонение петиции о закрытии Оук-Ран

Перемена настроя Катона лучше всего иллюстрируется тем, как он повел себя в 1981 году, когда рассматривалась петиция, запрашивавшая у совета закрытие пастбища в 96 квадратных миль у Оук-Ран, местности граничащей на юго-западе с «Глупостью Катона». Поселение Оук-Ран находится всего в 3 милях на юг от юго-восточного угла «Глупости Катона» и расположено на высоте 1600 футов, то есть на том уровне, где травянистые равнины сменяются зарослями кустарника и деревьями, которые типичны для предгорий. В 1981–1982 годах, всего за несколько месяцев до того, как я провел большую часть своих интервью, Оук-Ран был местом, возможно, наиболее горячей баталии по поводу закрытия пастбищ в истории округа Шаста. Фрэнк Эллис, недавно занявшийся крупным скотоводческим бизнесом, единолично спровоцировал распространение петиции, которая требовала утроить площадь закрытых пастбищ в предгорьях Северо-восточного сектора.

Фрэнк Эллис

Эллис вместе со своей женой и детьми школьного возраста переехал в округ Шаста примерно в 1973 году. Этому ранчеру, который был агентом по недвижимости по профессии, было тогда далеко за пятьдесят. Он сразу приобрел крупное скотоводческое ранчо в 2500 акров, расположенное вверх по дороге Оук-Ран, двумя милями на запад от поселения Оук-Ран, на юге от его хозяйства располагалась местность, где строились небольшие жилые ранчо. Размер и видное расположение основного ранчо Эллиса сделали его заметной личностью в Северо-восточном секторе. Эллис, отклонивший мою просьбу об интервью, по всем сообщениям оказался человеком, способным быть очень обаятельным. По словам его соседей, однако, под этой привлекательной внешностью скрывалось безжалостное стремление к богатству и власти. Многие из тех, кто имел дело с Эллисом, стали считать его своенравным и злобным человеком, который не всегда держит свое слово. Он стал объектом многочисленных судебных процессов, а некоторое время даже нанимал адвоката на постоянной основе. Хотя агрессивная и колоритная индивидуальность Эллиса принесла ему несколько почитателей, ближайшие соседи стали считать его неблагонадежным забиякой.

К концу 1970-х годов Эллис построил самую крупную скотоводческую империю в Северо-восточном секторе. Он начал с того, что арендовал для выпаса часть земель Бюро по управлению земельными ресурсами к западу от его основного ранчо. Затем в 1978 году он убедил отсутствующих собственников крупнейших в этой местности скотоводческих владений нанять его для управления их разрозненными выпасами на равнинах и в предгорьях. Благодаря только этому ходу Эллис получил контроль над дополнительными 20 квадратными милями выпасов. Вслед за этим Эллис приобрел в кредит сотни голов крупного рогатого скота, а чтобы его пасти, нанял банду braceros, сельскохозяйственных рабочих из Мексики.

Различные части скотоводческой империи Эллиса не имели физической связи. Эллис знал, что все его владения находятся в области открытого выпаса, но, ошибочно интерпретируя этот факт, считал, что он означает наличие у него права законного выпаса своих стад на любой неогороженной прилегающей земле. При перемещении его скота ковбои Эллиса не только умышленно пересекали неогороженные частные земли, но также использовали эти земли для бесплатного выпаса[75]. К 1981 году погонщики Эллиса агрессивно гоняли стадо численностью приблизительно от 2 до 3 тысяч голов на тех равнинах и предгорьях к северо-востоку от Реддинга, где практически все другие скотоводы были модернистами и содержали своих животных за заграждениями.

Антагонисты Эллиса

Большая часть земель, на которые вторгался скот Эллиса, были необработанными и необитаемыми пространствами, принадлежавшими спекулянтам, которые даже, наоборот, могли бы положительно отнестись к тому, что проходящие стада вытаптывают кустарник. Тем не менее в некоторых местностях, особенно расположенных возле поселения Оук-Ран, жертвами вторжений Эллиса были владельцы небольших ранчо, которые недавно переселились в предгорья в поисках сельской идиллии. Разбойничающие стада Эллиса быстро стали проклятием владельцев этих небольших ранчо. По крайней мере восемь из них соорудили за свой счет ограждения, специально для того, чтобы не пускать на свои земли скот Эллиса. Хотя не менее двух этих владельцев небольших ранчо думали, что Эллис действует в рамках своих прав, большинство из них (в частности, Дуг Хайнц) так не считали.

Хайнц, квалифицированный рабочий из южной Калифорнии, переехал в округ Шаста в 1978 году со своей женой и маленькими детьми. Хайнцы приобрели дом и небольшое ранчо в 20 акров, расположенное в местности открытого пастбища к востоку от Оук-Ран и примерно в одной миле от основного ранчо Эллиса. В качестве хобби Хайнц завел нескольких лошадей и коров на участке своего ранчо в 12 акров, вокруг которого возвел ограждение в пять нитей колючей проволоки. Частые прохождения стад Эллиса подорвали мечты Хайнца о небольшом поместье.

По словам Хайнца, начали они с Эллисом вежливо. В 1979 году 3 или 4 раза животные Эллиса перепрыгивали или ломали заграждение Хайнца. После этих первых нарушений Хайнц звонил Эллису. На такие звонки Эллис реагировал, присылая погонщиков, которые гоняли коров по полю Хайнца, чтобы их вымотать, после чего их можно было уговорить покинуть заграждение. В результате применения данного метода ограждения Хайнца часто оказывались поврежденными, а погонщики Эллиса никогда их не ремонтировали. Терпение Хайнца лопнуло одним снежным днем, когда он обнаружил, что помощники Эллиса разбросали сено для 200 коров на узкой, расчищенной от снега дороге, ведущей к его ранчо. Толпящееся вокруг этого сена стадо включало недавно отелившихся коров, и эти норовистые роженицы испугали маленьких детей Хайнца.

Хотя большинство владельцев небольших ранчо по соседству с Хайнцом пассивно терпели ущерб и неудобства от скота Эллиса, Хайнц был достаточно вспыльчив. Он приобрел дробовик и обратился к шерифу округа с протестом против действий Эллиса. Согласно тому, что Эллис позже говорил знакомым, Хайнц также стал угрожать Эллису, что тот «может найти свой скот мертвым». В следующий раз, когда скот Эллиса проломился через ограждение Хайнца, тот захватил трех животных и удерживал их в течение 3 месяцев, не уведомляя Эллиса. Этот инцидент затем привел к иску Хайнца о возмещении расходов по содержанию этого скота и встречному иску Эллиса о жестоком обращении с его животными[76].

В начале 1981 года, когда его судебный процесс против Эллиса еще не был завершен, Хайнц начал политическую компанию, чтобы воспрепятствовать практике выпаса Эллиса в целом. Хайнц ожидал привлечь множество союзников и не только среди подобных ему владельцев небольших ранчо. В 1978–1981 годах практически у каждого автомобилиста в предгорьях были причины раздражаться неспособностью Эллиса держать свои стада в стороне от предгорных дорог. Перемещение скота Эллиса по этим дорогам приводило к задержкам и опозданиям автомобилистов более чем на час. За этот период на дороге Оук-Ран было не меньше шести случаев столкновений автомобилей с животными Эллиса. Хайнц смог объединить в антиэллисовском движении десятки недавних владельцев небольших ранчо, а также членов по крайней мере одной уважаемой семьи скотоводов-старожилов в местности Оук-Ран.

Посредничество Катона и битва петиций

В течение 1981 года Хайнц и его союзники засыпали своего местного члена окружного совета, Джона Катона, жалобами на стада Эллиса. Катон, который был «крестным отцом» инцидента в Раунд-Маунтин восьмью годами ранее, стал теперь ветераном политических споров по поводу вторжения скота в чужие владения. Он знал, что если поддержит постановление о закрытии пастбища в местности Оук-Ран, то это еще больше отдалит его от влиятельного лобби скотоводов, группы, которая так и не простила ему поддержку постановления о «Глупости Катона». Однако если он выступит против закрытия, то это обидит потенциально более многочисленную, хотя и хуже организованную, группу владельцев небольших ранчо и автомобилистов, для которой стада Эллиса представляют опасность. Катон попытался разрешить это противоречие до появления формальной петиции о закрытии. Весной 1981 года, в сотрудничестве со служащим окружного контроля над животными, Бредом Богу, Катон пригрозил, что поддержит постановление о закрытии пастбища в местности Оук-Ран, если Эллис не установит заграждение вдоль трехмильного участка дороги Оук-Ран, на котором его стада представляют наибольшую опасность. Эллис пообещал Катону, что такое заграждение будет устроено. Но поскольку за лето 1981 года не появилось никаких признаков такого заграждения, Катон осознал неизбежность распространения петиции о закрытии пастбища.

Политические инстинкты Катона оказались точными. Некоторые члены антиэллисовской группы предпочитали отложить распространение петиции пока не будут исчерпаны другие виды посредничества, эта фракция, например, предлагала обратиться к Ассоциации скотоводов округа Шаста, чтобы та потребовала у Эллиса более ответственного управления своими стадами. Но Хайнц решил форсировать дело. Осенью 1981 года, посоветовавшись с некоторыми из своих ведущих союзников, он подготовил и начал распространять петицию о закрытии пастбища на территории в 96 квадратных миль, примыкающей на юго-западе к «Глупости Катона». Хайнц наметил границы так широко, чтобы поместить империю Эллиса в область закрытого пастбища. Петиция не упоминала Эллиса по имени, но в ней заявлялось, что «причиной являются опрометчивость и злоупотребление правом открытого пастбища одним из скотоводов»[77]. Хайнц и его союзники собрали 42 подписи (не слишком впечатляющий итог) и предоставили петицию Джону Катону в ноябре 1981 года.

Окружной совет назначил проведение очередных слушаний по петициям о закрытии тремя месяцами спустя, в феврале 1982 года. Это время позволило Катону минимизировать политический риск, связанный с петицией Хайнца. Он немедленно обнародовал получение петиции, что помогло оппозиции организовать кампанию противодействия. Катон показал петицию Хайнца Уэйну Томпсону, мелкому овцеводу, который жил у дороги Оук-Ран. Томпсон привлек своего соседа Ларри Бреннана, выпускника колледжа, который в качестве хобби разводил лошадей на крупном жилом ранчо поблизости, чтобы подготовить встречную петицию, убеждающую совет оставить местность открытой. Бреннан начал петицию следующими словами: «Мы считаем, что система «открытого пастбища» служит многим задачам больших и малых ранчо: 1. Ограничению ответственности…»[78] Томпсон неустанно распространял встречную петицию в непосредственной близости от Оук-Ран. К началу февральских слушаний Томпсон и его сторонники предоставили совету имена 146 человек, в основном жителей местности Оук-Ран, подписавших их встречную петицию. Импульсивный характер Хайнца и отсутствие у него корней в этой местности ограничили его успех и помогли Томпсону, ходатайство которого собрало более чем в 3 раза больше подписей.

Совет также получил вторую встречную петицию. Согласно стандартной процедуре, принятой после прений о Раунд-Маунтин, сотрудники совета автоматически информировали Ассоциацию скотоводов округа Шаста о получении советом петиции Хайнца о закрытии пастбища. Затем руководство ассоциации стало распространять свою собственную петицию. Эта петиция о сохранении открытого пастбища привлекла только 24 подписчика, но многие из них были членами известных семей ранчеров, осуществляющих свою деятельность к северо-востоку от Реддинга.

Последним важным шагом Катона после появления петиции Хайнца было напоминание, которое он сделал Эллису, что решение Катона по поводу петиции о закрытии будет зависеть в основном от того, сдержит ли Эллис свое обещание соорудить трехмильное заграждение вдоль дороги Оук-Ран. Эллис наконец ответил, но с неохотой. Ко времени слушаний совета 2 февраля 1982 года работники Эллиса возвели трехмильное заграждение в пять нитей колючей проволоки (см. рис. 1.2), что, вероятно стоило Эллису от 5000 до 10 000 долларов. Заграждение было расположено на частных землях (принадлежащих преимущественно спекулянтам), на которых Эллис бесплатно пас свои стада. Поскольку новое заграждение помогло успокоить автомобилистов, оно стало заметным памятником эффективности Катона. Однако это заграждение никак не облегчало положение владельцев небольших ранчо (таких как Хайнц), чьи земли лежали между ранчо Эллиса и новым заграждением.

Слушания и их последствия

На слушаниях совета 2 февраля Катон исполнил свою часть сделки с Эллисом. Катону было просто принять решение против закрытия. И не только потому, что встречная петиция Томпсона собрала больше подписей, чем петиция Хайнца, но и потому, что Томпсон и скотоводы смогли привести больше своих сторонников на заседание совета, чем группа Хайнца. Как отметил Джефф Маротта, владелец жилого ранчо и союзник Хайнца, «когда я увидел все эти ковбойские шляпы [в зале заседаний], я понял, что мы проиграем». На слушаниях 6 выступающих, включая Дуга Хейнца, говорили в пользу закрытия, а против выступило 13, включая Боба Босуорта, президента Ассоциации скотоводов округа Шаста. Хотя весь зал был заполнен, сам Эллис отсутствовал. Как кто-то сказал в тот вечер: «Он не посмел бы здесь быть»[79].

Катон выиграл также от неожиданного развития событий: в начале 1982 года скотоводческая империя Эллиса стала рушиться. Эллис приобрел сотни голов скота в кредит, ожидая, что цены на говядину будут расти. Но вместо этого цены упали. Этот спад, сопровождаемый некоторыми другими финансовыми неудачами, оставил Эллиса без средств для оплаты кредиторам. За неделю или две до слушаний совета банк Эллиса начал изымать его скот за неплатежи. Сплетни об этой пикантной новости быстро распространились по предгорьям Северо-восточного сектора.

После того как все показания на слушаниях были исчерпаны, другие члены совета заявили, что они положатся на мнение Джона Катона, в избирательном округе которого располагается предлагаемое закрытие. Катон порекомендовал оставить эту местность открытым пастбищем, но добавил, что, если проблема останется, совету необходимо будет рассмотреть закрытие четырех участков земли, где проживают Хайнц и большинство остальных жалующихся владельцев небольших ранчо. Сразу после этого выступления совет единогласно проголосовал за отклонение петиции Хайнца. Чтобы сгладить ситуацию, Дэн Гувер, председатель совета и сам владелец ранчо, попросил Боба Босуорта встретиться с Эллисом, Хайнцем и должностными лицами окружного контроля над животными, чтобы выяснить, что можно сделать для контроля над стадами Эллиса[80]. Катон загладил «Глупость Катона».

Через несколько месяцев после слушаний, оба – и Хайнц, и Эллис – покинули местность у Оук-Ран. Еще в начале 1980 года Хайнц планировал построить дом в Реддинге для своей семьи. Всего через несколько дней после отклонения советом его петиции он переехал из своего ранчо в Оук-Ран в недавно построенный дом в Реддинге. Пребывание Эллиса в Оук-Ран продлилось всего на 3 месяца дольше, чем Хайнца. Банк конфисковал скот Эллиса, а кредиторы выстроились с претензиями на его ранчо. В мае 1982 года Эллис перевез свою семью за 100 миль на юг, на ферму в другом калифорнийском округе в Центральной долине. В качестве прощального жеста округу Шаста Эллис приказал своим помощникам разрушить трехмильное заграждение вдоль дороги Оук-Ран, построенное им всего шестью месяцами ранее. В день слушаний в окружном совете два ключевых игрока в битве за закрытие пастбищ у Оук-Ран знали, что в скором времени покинут эту местность[81].

3. Разрешение споров о нарушении скотом чужих владений

Нарушение скотом чужих владений, объект аллегории Коуза о фермере и скотоводе, обычное явление в скотоводческой местности. К подобным происшествиям формально применяется сложный свод правовых норм, значительная часть которых имеет необычайно древнее происхождение. В округе Шаста, где нормы права о нарушении чужих владений различаются между районами с открытым и закрытым пастбищем, расположение границ этих районов находится в фокусе интенсивных политических противоречий. Тем не менее парадокс заключается в том, что эти правовые нормы практически никогда не влияют на разрешение споров о нарушении скотом чужих владений в округе Шаста[82].

Случаи нарушения животными чужих владений

Каждый из 28 проинтервьюированных землевладельцев, включая каждого из 13 владельцев небольших жилых ранчо, сообщили по крайней мере об одном случае, когда на его земли вторгался чужой скот. Чаще всего такие нарушения испытывают те фермеры, которые заготавливают корма и выращивают особенно привлекательные для скота растения. Например, Джон Вудбери, возделывавший люцерну, страдал от вторжений в 1973 году почти каждую неделю. Позднее положение Вудбери улучшилось, когда многие скотоводы-традиционалисты перестали возобновлять аренду выпасов в горных лесах[83]