– Пока, Джинни, – произносит Сэм, – я получил огромное удовольствие, работая с тобой.
– Спасибо за помощь, – отвечает Джинни.
– Всегда пожалуйста. – Он в шутку дергает ее за хвостик. – И пока, Эми! Мне доставило огромное удовольствие не договориться с тобой о встрече.
Махнув рукой на прощание, парень расслабленной походкой направляется по коридору к выходу. Я смотрю на его стройную фигуру, и в голове невольно всплывают воспоминания о том, как он лежал полуголым в моей постели. Поскольку я уверена, что Сэм спиной чувствует мой взгляд, быстро отворачиваюсь, прежде чем он решит обернуться. Не доставлю ему еще и такого удовольствия. Меня и так бесит, что он при Джинни сказал, что мы не договорились о встрече. Именно поэтому свидание – плохая идея. Ребенку нужна стабильность, а не уязвленное мужское эго.
– Идем, – зову я Джинни и мягко подталкиваю ее в сторону выхода, – я не шутила, когда говорила, что у меня много дел.
По пути домой я все время чувствую в кармане брюк идиотскую записку Сэма. Зачем я ее взяла, для меня загадка. Теперь она прожигает метафорические дыры у меня в джинсах. Джинни что-то болтает, однако я слушаю ее вполуха. У меня выдался жутко утомительный день. Все утро я провела, делая неприятные телефонные звонки, выполняя расчеты и изучая новые варианты финансирования, потому что пройдет еще много времени, прежде чем можно будет сдавать соседнюю квартиру, хотя Рис, Тамсин и Малик уже согласились помочь мне с ремонтом. В интернете я наткнулась на относительно новый закон, который может принести пользу моей программе. До сих пор я получала субсидии как некоммерческая организация. Но если я смогу доказать, что в рамках программы оказывается помощь и несовершеннолетним, я фактически буду иметь право на поддержку из другого источника. В данном случае несовершеннолетними считаются лица моложе восемнадцати лет, хотя в ТДНП содержатся заключенные до двадцать одного года. Но таковы особые правила этой тюрьмы. Распределение субсидий, в свою очередь, привязано к законам штата Калифорния.
Дома Джинни нужно сделать уроки, а я в это время займусь составлением заявлений. Хочу разобраться с бумажками до того, как отправлюсь к Ти Джею в ТДНП.
– Ты слышала, Эми? – зовет Джинни, вырывая меня из размышлений.
Меня будто поймали на месте преступления.
– Прости, пожалуйста, я задумалась. Что ты сказала?
– Что нам надо испечь что-нибудь на распродажу выпечки! – укоризненно повторяет она. Справедливо.
– Испечем, детка, не переживай.
Дома Джинни полностью заняла кухонный стол – подозреваю, что она делает все домашние задания одновременно, а я с ноутбуком сажусь по-турецки на диван. Уже открыла форму заявки, но лишь пялюсь в экран, не заполнив ни одной строки. Дурацкий листок в кармане слишком меня отвлекает. Я вытаскиваю бумажку и борюсь с искушением не глядя выкинуть ее в мусорное ведро. Но потом вспоминаю глупый смех Сэма, после того как он прочел написанное на странице из книги. Меня бесит, что он у меня в мыслях и внезапно стал частью двух сфер моей жизни, которые я не смешиваю. Важно четко разделять то, что происходит (или не происходит) в моей спальне, а что – в моей жизни. Эти два компонента еще никогда не пересекались, что обеспечивает мне покой, а Джинни – стабильность.
Руки сами собой разворачивают вырванную книжную страницу, хотя мозг не отдавал такого приказа. Взгляд падает на отрывок, который обвел Сэм.
«Не знаете ли вы, как мне выйти отсюда? – читаю я. – Это зависит от того, куда ты хочешь прийти, – ответил Кот»[7].
Очень смешно, Сэм, очень смешно. Я могу тебе сказать, куда хочу. Я хочу вернуться в ту пятницу, когда мы встретились, чтобы не просить тебя пойти со мной домой. До сих пор я ни о чем не жалела, но сейчас понимаю, что из-за этого слишком много чего запуталось. Я хочу вернуться в прошлое, туда, где какие-то парни показывали девчонке, что такое героиновый приход. А может, еще дальше, к моей второй приемной семье. Или к первой. Или к третьей. Потому что на этот раз я бы защищалась. Или, пожалуй, я вернулась бы в самое начало и не допустила, чтобы все это случилось.
Подняв голову, я вижу Джинни, которая задумчиво смотрит в никуда. Но где бы сейчас оказалась она, если бы в какой-то момент моя жизнь свернула в другую сторону?
Девочка поворачивается ко мне:
– Эми!
– Тебе нужна помощь?
– Нет! – практически с обидой откликается она. – Почему Сэму доставляет удовольствие не договориться с тобой встретиться?
Прошу прощения?
– Что ты имеешь в виду?
– Он сказал, что это доставило ему удовольствие. – Она особенно выделяет слово «удовольствие».
– Просто он глупо пошутил.
– Но в чем шутка? – не успокаивается Джинни.
Я вздыхаю:
– Нам правда обязательно это обсуждать?
– Мне интересно, – отвечает она, складывая руки на спинке стула и опираясь на них подбородком.
– Он хотел со мной поужинать, но я отказалась. И тогда он притворился, будто это доставило ему удовольствие.
– Такое смешное слово, – говорит Джинни, – удовольствие, удовольствие, удовольствие, вольствие, вольствие. – Ее взгляд опять устремляется в никуда, когда она задумывается. Стоило мне только понадеяться, что сестренка Риса отвлеклась на странности языка, как она тут же возвращается к прежней теме. – А почему ты не хочешь с ним поужинать?