– Исбета Лаван в этом доме! – провозгласил отец. – Милая, семья гордится тобой. Такой дружбой следует дорожить.
Гарриет, которая ела морского окуня, бросила взгляд на сестру. Та дожевала спаржу и кивнула.
– Мне повезло. Исбета Лаван – очень влиятельная особа.
– Самая богатая и красивая леди сезона. Каждый джентльмен будет бороться за ее внимание, а если ты окажешься рядом, часть этого внимания перепадет и тебе.
Беатрис уставилась в свою тарелку.
– Да, папа.
Отец поднял бокал с элем.
– Я расхваливаю ее не для того, чтобы принизить тебя, моя дорогая. Просто ее внешность и богатство позволяют ей выбрать любого джентльмена, но только одного. А близость к ней означает для тебя знакомство с ее братом, лучшим женихом.
Беатрис уже познакомилась с ним. Он разговаривал с ней, делился секретами, а потом заставил замереть весь мир, поцеловав ее. Но о таком она рассказать не могла, поэтому съела еще немного зелени и кивнула.
Гарриет поерзала на стуле и принялась ковыряться в рыбе.
– Было бы лучше, если бы с визитом приехал мистер Лаван. Вдруг он в это время посетит кого-нибудь еще.
– Беатрис превзойдет всех, – заявил отец, разрезая на мелкие кусочки запеченный сахарный корень. – Она красивая, и я не раз слышал, как говорят, что ее дар незауряден.
Возможно, воздыхатели присмотрятся к ее зубам и холке?
– Мы всего лишь поговорили.
Это была ложь, но Беатрис не хотела рассказывать о поцелуе, при одном лишь воспоминании о котором вздрагивала. Отец поднял бы ужасный переполох, тогда как куда более свободомыслящий лландариец и глазом бы не моргнул. Беатрис посмотрела на мать, которая оставила свое мнение при себе.
Отец сунул в рот вилку с рыбой и пробубнил:
– Как вы с мисс Лаван провели время? Уже подружились?
Беатрис проглотила еду и кивнула.
– Завтра я нанесу ей визит.
Гарриет укоризненно посмотрела на нее.
– А зачем Исбета Лаван пригласила тебя к себе?
О… Гарриет не довольствуется только выбором платьев. Она будет шантажировать Беатрис ее секретом. Сестра способна растрепать все в любой миг. И тогда тайну узнают. Обыщут ее комнату, найдут лаз на чердак, обнаружат гримуары. Отец даже не примет никаких объяснений – он и не поймет их никогда, не поймет Беатрис и ее устремлений. Не станет больше ее слушать, как бы громко она ни кричала или как бы горько ни плакала.
Отец никогда не применял к Беатрис физические наказания. Когда она оступалась, он просто забывал о ней. Она словно переставала существовать, лишаясь его любви и уважения. По лицу отца растекалась боль – боль, которую причинила Беатрис, так сильно его разочаровав. Узнай отец, что она занимается магией более серьезной, чем малые рифмованные чары и заклинания, и собирается обучить этой премудрости другую девушку… Но хуже всего то, что он – мужчина.
Гарриет не должна раскрывать ее секрет. Если сестра расскажет, отец никогда больше не взглянет на Беатрис. Его нужно натолкнуть на мысль, что она способна помочь ему в делах. Беатрис почти отыскала способ. И уже выяснила необходимое ей имя: Вандинатилус, Великий дух Удачи. Она воспользовалась бы удачей, чтобы находить лазейки, которые приносят удивительную прибыль тому, кто не гонится за модой. Всегда прекрасно выбирала бы время, получила бы дар интуиции и мудрость избегать неразумных инвестиций. Заключив сделку с Вандинатилусом, Беатрис привела бы Клейборнов к процветанию, а Гарриет тем временем выбрала бы себе пару и стала счастливой невестой.
Но еще рано. Сначала нужно привязать к себе духа, заключив с ним сделку, и доказать отцу, что она принесет большую пользу семье как синий чулок, нежели как чья-то жена.
– Беатрис…
Она подняла руку, прося дать ей прожевать.
– Она пригласила меня сыграть с ней в крокет. Я и не знала, что между Бендлтоном и Меритоном есть поле для крокета.
– Забей шар в начале игры, – задумчиво предложил отец. – И посмотри, как она себя поведет. Если примет это не очень хорошо – дай ей победить.
Беатрис потянулась к бокалу с вином, но не сумела сдержать язык за зубами.
– Другими словами, мы не должны соперничать с сильными мира сего подобно тому, как женщинам не дозволяется препятствовать потребности мужчины быть лучше их.
– Беатрис, – резко осадил ее отец, – в мире существует установленный порядок. Если станешь упорно трудиться, и боги будут к тебе благосклонны, то сумеешь возвыситься, но ты прыгнула выше головы, чтобы подобраться к Исбете Лаван. Заступи ей путь – и рухнешь вниз. Понятно?
– Нельзя все испортить, – подхватила Гарриет. – Дружба Исбеты Лаван бесценна. Не потеряй шанс.
Гарриет права, но Беатрис это было безразлично.
– Я бы хотела завести настоящую подругу, а не ту, кому нужно угождать и перед кем все время утомительно раскланиваться.
Отец и Гарриет одинаково строго воззрились на нее. Мама поставила опустевший бокал на стол и коснулась руки Беатрис.
– И у тебя есть такая возможность. Они лишь просят вести себя осмотрительно. Думать о том, что твои слова и действия могут выйти за рамки намерений. Пусть ваш союз созревает медленно – дружбу следует взращивать так же, как ценный розовый куст.
– Ты права, мама.
– Так поступает умная жена, – кивнул отец. – Ты справишься, Беатрис. Знаю, ты понимаешь, в чем состоят твои обязанности, и будешь вести себя столь же умно, как твоя мать.
Чтобы устроить все по-своему, Беатрис понадобится вся ее смекалка. Она откинулась на спинку стула, и слуга забрал ее тарелку.
– Возможно, утром мы с Гарриет прокатимся на лошадях по тропе для выездки. Мы давно не выезжали на Облачке и Мэриан, а парк вскоре будет занят для Весенних скачек.
Гарриет выпрямилась.
– По всей тропе?
– Двенадцать миль, – подтвердила Беатрис. – Проедемся, а потом я стану готовиться к визиту в дом Исбеты Лаван.
– Великолепно. Там мы обязательно встретим много джентльменов.
В Бендлтоне Гарриет не могла просто в любое время отправиться в конюшню и оседлать лошадь, как это было в Риверстоне, – верховых лошадей Клейборны содержали в миле отсюда в конюшне, которую отец арендовал вместе с домом. Гарриет была слишком молода, чтобы выезжать без компании в город, и потому зависела от матери или Беатрис, которые брали ее с собой.
– Я попрошу лакея, пусть передаст, чтобы лошадей приготовили к девяти часам. А потом мы отправимся в путь.
– Хорошо, – согласилась Гарриет. – А ты наденешь свою синюю амазонку?
Это была вовсе не просьба.
– Я надену синюю амазонку, и ты тоже, чтобы наши наряды сочетались. Позволишь, папа?
Отец прожевал рыбу и махнул рукой.
– Конечно. Прекрасное утро, чтобы прокатиться верхом. И там непременно будут джентльмены.
Беатрис порозовела, улыбнулась отцу и наконец смогла покончить с едой.
До конца ужина Гарриет больше не проронила ни слова о договоре Беатрис с Исбетой Лаван и даже пораньше отправилась в постель, чтобы назавтра весь день быть бодрой. С утра она уже хлопотала над Облачком, своим серым в яблоках конем. Поставив левую ногу в стремя, Гарриет в мгновение ока взлетела в седло и расправила юбки.
– Поспеши, Беатрис.
Беатрис уселась в седло Мэриэн, вставив правую ногу в изгиб верхней луки, и поехала вслед за Гарриет в парк лорда Харсгроува. Сестра прекрасно держалась в дамском седле, она была куда лучшей наездницей и гораздо более смелой, но все же сохраняла легкий темп, пока они ехали по улицам утреннего Бендлтона к просторному парку; под цветущие ветви, которые обрамляли ворота в парк, пришлось поднырнуть.
Тропа, благоухающая вишневым ароматом, была пуста, Гарриет сначала молчала, но потом все же повернулась к Беатрис.
– Я правда считаю, что вам с Исбетой Лаван не стоит баловаться магией.
– Я знаю, что ты так считаешь, но не могу заставить Исбету перестать делать что ей вздумается, – сказала Беатрис. – И знаю, что ты могла все рассказать отцу, и все же промолчала. Почему?
Ветер нежно качнул бледно-розовые лепестки над головой Гарриет, и она вздохнула.
– Ты правда не понимаешь, почему я не выдала тебя отцу?
– Потому что ты моя сестра и любишь меня?
– Потому что это разрушит все, – отрезала Гарриет. – Если отец узнает, что ты творишь, брачный сезон для нас окончится, и наша семья будет уничтожена.
– Если правда выйдет наружу. Понимаю, – сказала Беатрис.
– Не понимаешь, – отрезала Гарриет. – Совершенно не понимаешь. Ты хоть представляешь, сколько все это стоит?
– Ну да, – ответила Беатрис, понизив голос, чтобы их слышала лишь цветущая вишня. – Моя амазонка стоит по меньшей мере двадцать крон, а сапоги для верховой езды – шесть…
– У тебя четыре амазонки, – припечатала Гарриет. – Двадцать платьев для дневного выхода, столько же – для званых обедов и балов. Двадцать пять шляпок, шестнадцать пар перчаток, лучшая косметика со всего мира, семь зонтиков от солнца, тридцать две пары туфель – и все это стоит денег.
– Ну конечно, – поерзала в седле Беатрис, – но…
– Мы живем в модном районе. Он великолепен, – продолжила Гарриет. – С одной стороны вид на море, с другой – на южную часть парка. Приличная улица. У нас есть лакеи, камеристка и домоправительница. Членство в ассамблее, пропуск в парк, абонемент в театр – ты правда об этом не задумывалась? Никогда?
– Задумывалась, – ответила Беатрис. – Я заметила, что отец всю зиму охотился и сократил свою ежегодную поездку в Грейвсфорд на две недели. Но ведь он просто пытался немного сэкономить… Отец не пошел бы на такие расходы, если бы не мог все оплатить. Знаю, экспедиция за орхидеями ударила по нашему карману, но это не так уж страшно, как я думала, ведь мы здесь…
– Отец заложил Риверстон, – сказала Гарриет.
У Беатрис замерло сердце. Отец не мог потерять столько денег из-за провала экспедиции. Риверстон – не просто уютный коттедж и просторные пастбища, не просто ручей, полный форели и раскидистый лес. Это основа состояния Клейборнов. Это их дом! Беатрис родилась там. И Гарриет тоже. Как отец на такое решился?
– Он не мог… А ты откуда знаешь?
– Я видела документы. Я искала отца, но его не оказалось в кабинете, а конторская книга была открыта. Я туда и заглянула.
Гарриет и впрямь представляла собой ворох кудрей и любопытства. Уж она бы перед подобным не устояла. Конторские книги отца лежат прямо на столе, а не под надежным замком. Беатрис на ее месте тоже бы посмотрела. Нужно срочно вернуть гримуар! Больше нельзя терять времени.
– Тогда мы зря приехали. Нам вообще не следует здесь находиться.
– Ты так и не поняла? Ты – наш единственный шанс, Беатрис. – Гарриет уставилась на тропу, высматривая, не покажется ли кто-нибудь. – Если ему придется с позором увозить тебя отсюда, весь брачный сезон пропадет даром, а потом банкиры явятся за долгами.
– Если я не выйду замуж в этом сезоне, все кончено. Возможно, у меня не останется времени, чтобы спасти нас каким-то другим способом.
– Наконец-то ты уразумела, как серьезно обстоят дела! – фыркнула Гарриет. – Пора забыть этот вздор, что отец станет потворствовать твоим выдумкам. Ты должна выйти замуж. Если пойдут слухи, что ты занимаешься магией, все сочтут, что у тебя сложный характер. Думаешь, Ианте Лавану нужна жена со сложным характером?
– У него уже есть такая сестра, – отозвалась Беатрис. – Думаешь, ей понравится, если я откажусь от нашей сделки?
– Нельзя отказаться, – вздохнула Гарриет. – Ну почему? Почему ты просто не оставила все как было?
– Не суди меня. Ты сама знаешь только малую магию, – сказала Беатрис. – Ты никогда не создавала круг силы. Никогда не испытывала, что такое настоящая власть…
– И не испытаю, – отрезала Гарриет. – Ты совершила ужасную ошибку, когда в первый раз наложила заклинание. Магия не для нас. Это невозможно.
– Но почему нет! – разозлилась Беатрис. – Мы владеем силой, и духи слетаются к нам…
– Ты знаешь почему. Страшные вещи творятся, когда женщины занимаются магией. Ты знаешь! Если тебя поймают за баловством с Высшей магией, вся семья будет опозорена. Тебе наденут ожерелье еще до свадьбы! Все будут думать, что ты развратница или еще хуже – мятежница. Ни один джентльмен не решится привести в дом подобную невесту. А если у тебя родится одержимый духом ребенок… Они заставят тебя наблюдать за казнью, Беатрис! Казнью твоего собственного ребенка. А потом покончат и с тобой.
Их сожгут, а пепел развеют в море. Их не допустят на Небеса. Их семьи будут навеки отмечены позором.
– Я не хочу об этом говорить.
– Конечно, не хочешь. – Гарриет бросила вожжи и заставила Облачко ускорить шаг, а потом пустилась вскачь, обогнав Беатрис. – Это ведь мешает тебе получить желаемое, так с чего бы тебе этого хотеть?
– Имеешь в виду, что я эгоистична? – Беатрис приподнялась в седле, и Мэриан пошла быстрее. Беатрис не стала препятствовать. Куда Облачко, туда и Мэриан.
– Ты эгоистична, – бросила Гарриет, не оглядываясь. – Только эгоистка станет подвергать семью подобной опасности, только эгоистка позарится на то, чем не может обладать.
– Мы должны обладать ими! – возразила Беатрис. – Должны узнать таинства. Магия может принадлежать нам. Нужно…
– Тише, – шикнула на нее Гарриет. – Кто-то приближается.
Впереди послышался стук копыт и смех.
Гарриет выпрямилась в седле. Беатрис вздернула подбородок и увидела, как три всадника на черных лошадях огибают поворот; заметив дам, они взволнованно зашумели. Их предводитель поднял руку, делая знак остановиться.
Беатрис ахнула, узнав Ианте Лавана и двух местных джентльменов.
– Доброе утро, – кивнула Гарриет, и широкие поля ее шляпки качнулись.
– Доброе утро, – отозвался предводитель. – Дамы Клейборн, надо полагать?
– Я Гарриет, а это моя сестра – Беатрис, – сказала Гарриет, кивнув на нее. – Мы хотим проехаться вдоль всей тропы нынче утром. А вы направляетесь к полосе препятствий?
– Мисс Клейборн…
Беатрис повернулась к Ианте Лавану, строгому и элегантному в сером сюртуке с розовой отделкой. Он улыбнулся ей, и Беатрис затаила дыхание, улыбнувшись в ответ. Если бы она осмелилась открыть рот, все бабочки, что порхали у нее внутри, тотчас вылетели бы наружу.
Ианте слегка поклонился.
– Рад видеть вас, мисс Клейборн. Как прошел визит моей сестры?
– Было приятно провести с ней время, – отозвалась Беатрис. – Она пригласила меня поиграть в крокет.
– Надеюсь, вам понравится наше поле, – сказал Ианте, и Беатрис едва не вытаращилась на него. У них есть собственное поле для крокета? В Чесленде?!
– Не терпится попробовать, – улыбнулась она. – Мне нравится эта игра.
– Представь нас, Лаван, – сказал молодой джентльмен в рубиновом костюме для верховой езды. – О, забудь. Я сам. Эллис Робишо к вашим услугам, мисс Клейборн.
Он сделал неуловимое движение коленями, и его конь, черный мерин с белой звездой на лбу, опустил голову и поклонился дамам, грациозно, как королевский рыцарь, а затем поднялся. Эллис снял шляпу и улыбнулся.
– Как поживаете? – спросила Беатрис. Сир Эллис Робишо, сын торговца чудесными механизмами из Восточного протектората. В роду Робишо не было чародеев, но при наличии подходящей невесты они могли бы это изменить. Узнай отец о таком знакомстве – тотчас пустился бы в пляс.
– Назад, Эллис, – сказал третий всадник в зеленом. Он проехал вперед и коснулся шляпы.
– Бард Шелдон, лорд Паулс. Для меня честь познакомиться с вами.
Это был не просто наследник герцогского титула. Отец лорда Паулса – министр торговли, один из двадцати пяти мужчин, которые управляли Чеслендом.
– Вы школьный товарищ мистера Лавана, – догадалась Беатрис.
Мистер Шелдон улыбнулся, вмиг став еще привлекательнее.
– А вы, похоже, – дама из ассамблеи. Я уже о вас наслышан.
Ианте беседовал о ней с сыном герцога. Шелдоны владели судостроительной верфью на севере, их флот из десятка кораблей плавал по всем морям, собирая богатства. Во всей стране не было более завидного жениха, чем сын министра…
Наверняка это он предназначался Исбете. Любая девушка была бы рада такому союзу, но Исбете он не нужен.
– Надеюсь, только приятное, милорд.
– Он пел вам дифирамбы. Называл вас необыкновенной. – Бард протянул ей карточку с отпечатанным на ней приглашением.
Гарриет взяла ее, поскольку была к нему ближе.
– Пожалуйста, посетите наше скромное собрание, мисс Клейборн, – сказал лорд Паулс. – Вы огорчите меня, если не придете.
– Мы… – начала Гарриет.
– Буду рада, – отозвалась Беатрис, а сестра словно окаменела. Беатрис не обратила на нее внимания и продолжила: – Можете на меня рассчитывать.
– Мы все там будем, – объявил Эллис, – а победитель нашего состязания удостоится чести быть вашим партнером за столом.
– Что за состязание? – засмеялся Ианте. – Что ты предлагаешь? Я, разумеется, выиграю.
– Кто быстрее всех придет к финишу по скаковой дорожке, – сказал Эллис.
– Уж конечно не ты, на своем модном скакуне. Вперед – и будешь побит! – провозгласил Бард. – Всего хорошего, мисс Клейборн, мисс Гарриет.
Джентльмены направились к скаковой дорожке, а Гарриет, не теряя времени, со свирепым лицом резко повернулась к сестре.
– Ты согласилась?!
– А теперь-то ты почему злишься, Гарриет? Сын министра дал мне приглашение. Да на тебя не угодишь!
– Беатрис! Ты не можешь туда пойти. Это карточный вечер. Ну почему ты согласилась?
– Ты говорила, что я оплошала на танцах в ассамблее. Ты хотела, чтобы за мной по пятам ходили богатые джентльмены, – твоя мечта сбылась! Откуда я знала, что это карточный вечер. Приглашение вручили тебе!
– Да ты не дала мне и слова вставить! У меня было наготове прекрасное оправдание, а ты все испортила, бездумно согласившись! – Гарриет возвела глаза к небу, будто умоляя одного из Небеснорожденных богов спуститься и спасти их. – Так что ты собираешься делать? Отец, разумеется, даст тебе денег, выбора-то у него нет, но тебе нельзя проиграть, Беатрис. О, что же нам делать?
Беатрис подавила порыв закричать. Карточка-то была у Гарриет, а не у нее! Откуда же ей было знать? Ее ждет неминуемый провал. Беатрис имела представление о том, как играть в карты, ей были известны правила, но она проигрывала Гарриет чаще, чем выигрывала, и положиться на свои скромные способности никак не могла.
Отец, не упрекнув и словом, вручит ей деньги, чего бы ему это ни стоило. Он никогда не тревожил семью, рассказывая об их пошатнувшемся положении, для него важнее всего было найти Беатрис обеспеченного мужа; и хотя состояние Лавана было невообразимо огромным, Эллис Робишо, пусть и не был чародеем, тоже располагал солидной суммой. Отец от такого жениха пришел бы в восторг.
Нельзя идти на карточный вечер, но разве можно не явиться после того, как дала слово? Беатрис и без Гарриет отчетливо понимала, что это будет ужасно невежливо. Нужно сказать отцу. Ей необходимо пойти. Должен же быть выход! Должно же быть решение…
И тут на нее нахлынула волна спокойствия, Беатрис вздохнула с облегчением. Есть способ все благополучно уладить.
– Тише, – сказала она. – Все пройдет отлично. Я не потеряю папины деньги, Гарриет, обещаю тебе.
– Ты не можешь этого обещать, – возразила Гарриет.
– Могу, – отмахнулась Беатрис. – У меня уже есть план. Давай поспешим назад, мне пора собираться к Исбете.