Утром Урджин как обычно собирался позавтракать в кругу родных на своем корабле. Что принесет ему этот день, он не знал, и, честно говоря, на лучшее не надеялся. Войдя в столовую полностью погруженным в раздумья, он сразу же направился к кофеварке со словами: «Всем доброе утро!»
Прибор стоял на отдельном столике за специальной декоративной стенкой. Абсолютное молчание в помещении, повисшее после его появления, показалось немного странным.
– Сафелия, ты уже подумала, как пойдешь с повинной к Стефану и Эсте? – спросил он.
– Урджин, ты выглядишь уставшим. Наверное, не очень хорошо спал?
– Да, если честно. Мне почему-то казалось, что меня придушат во сне, – засмеялся он. – А если ты еще что-нибудь выкинешь, так оно и будет!
– Ну вот, стоит человеку не выспаться, как он тут же теряет толику своей бдительности. Обычно ты более внимателен к деталям.
– Что ты этим хочешь сказать?
Автомат закончил выплескивать кофе в кружку и издал непонятный звук.
– Ничего. Сегодня на завтрак у нас твое любимое блюдо: моллюски в соусе.
– Прекрасное начало дня, – улыбнулся Урджин. – Ты специально попросила их приготовить, чтобы доставить мне удовольствие?
Он поднес кружку кофе ко рту и сделал первый глоток.
– А ты знал, что на Олмании они не водятся? – спросила Сафелия.
– Нет. И слава богу, что их никогда не будет на праздничном столе на этой планете.
– Думаю, ты прав. Особенно после того, как выяснилось, что Эста их тоже терпеть не может.
– Что?
Вдруг кто-то начал хохотать. Урджин выглянул из-за стены и увидел смеющихся Эсту и Стефана, сидящих рядом с Камилли и Сафелией. Все четверо пригибались к столу, обхватив животы руками.
Урджин спокойно вышел из укрытия и с непроницаемым видом поприветствовал гостей. Эста со Стефаном отвечать были не в состоянии, и только закивали в ответ.
Стефан был одет неофициально: в рубашку и широкие штаны. На Эсте был все тот же черный плащ и перчатки, однако от ее искрящегося радостью лица, которое сейчас не скрывал капюшон, он не мог отвести взгляд. Такой красивой она была в этот момент. Яркие глаза прикрыты густыми ресницами и наполнены слезами смеха, волосы непослушными локонами торчат в разные стороны, и эти маленькие ямочки в уголках рта, к которым так хочется прижаться губами…
Урджин вздрогнул, поняв, что мысли покатились не в ту сторону, и перевел взгляд на кружку с кофе в руках. Он продолжил беседу, когда все успокоились.
– Как вы себя чувствуете, Эста? Надеюсь, все в порядке?
– В полном. – Она кивнула. – Благодарю.
– Я рад, что развеселил вас с самого утра.
– Что вы! – Она улыбнулась. – Благодаря вам мы с братом получили редкую возможность посмеяться от души.
– Сафелия принесла вам свои извинения?
– Да, сегодня утром она сперва навестила меня, – отозвался Стефан. – Затем мы зашли к Эсте и через несколько минут оказались на вашем корабле. Кстати, он весьма впечатляет.
– Благодарю.
Эста всматривалась в мужчину, стоящего перед ней. Он был одет в обычные плотные темные штаны и рубашку с закатанными рукавами. Ворот расстегнут, слегка обнажая широкую мускулистую грудь. Пепельные волосы аккуратно собраны в косу.
Но не это заинтересовало Эсту. Она всматривалась в темно-синюю татуировку, покрывающую, если ее предположения были верны, всю левую половину его тела. Она точно знала, что татуировка начиналась на шее, спускалась на руку до кисти и захватывала грудь. Ничего конкретного она не изображала, просто была похожа на тонкие языки пламени, стелющиеся по бледно-розовой коже. Этот загадочный рисунок, который она никак не могла заметить раньше, породил в ее голове множество вопросов. Она еще успеет задать их все, и, возможно, он даже сможет на них ответить.
Эста окинула взглядом Урджина с головы до пят и поняла, что таким, как сейчас, он нравится ей чуточку больше.
– Думаю, вы не против обсудить некоторые детали? – продолжал Урджин.
– Конечно, – кивнул Стефан. – Ввиду последних происшествий, я решил сопровождать сестру в этом путешествии и хотел бы немного погостить в резиденции на Доннаре. Надеюсь, это возможно?
– Мы всегда будем рады принять вас у себя. Могу я поинтересоваться, что за «последние происшествия» вы имеете в виду?
– Ничего особенного, – перебила брата Эста. – Стефан склонен к преувеличению.
– Склонен или нет, пусть решит твой муж.
– Я не согласна с тобой. – Она горделиво вскинула подбородок.
– Началось… – пробурчал брат.
– Этот спор ни к чему не приведет, – прервал их Урджин. – Все, что связано с Эстой, теперь касается меня и моей семьи. Поэтому решать, важно это или нет, мы будем все вместе.
Эсте импонировала дипломатическая позиция супруга. Ей вообще, вопреки здравому смыслу, в нем нравилось все: и его способность держаться на людях, и отсутствие какого бы то ни было высокомерия, и та мягкость, с которой он на нее смотрел, и эти широкие крепкие плечи, к которым так и тянуло прижаться.
Она раньше часто задавалась вопросом, как ей относиться к нему? Ведь, начни она мстить, будущее ее неизбежно было бы подчинено этому темному чувству. Но и оставить все, забыть она тоже не может.
Подобные мысли отрезвили ее, и приступ нежности и восхищения к этому человеку сменился чувством обиды и пренебрежения. Урджина будто окатило холодной водой. Он не понял, что произошло с его телом, и придавать этому значения не стал.
– За последние три недели Эста в четвертый раз попадает под действие силового поля, – произнес Стефан.
– Для начала не могли бы вы объяснить, что это такое? – попросил Урджин.
– Силовые поля – это своего рода энергетические ловушки. Вы никогда не ощутите на себе их действия, потому что они созданы специально для людей, подобных мне с сестрой.
– Медиумов, вы имеете в виду?
– Не совсем, – загадочно улыбнулся Стефан. – Медиум из нас двоих – только я. Мой дар открылся еще в раннем детстве. Я могу предсказывать события наперед, но не все. К этому таланту позднее добавился еще один: способность определять колебания энергии вокруг близких мне людей на расстоянии.
– И что это значит? – Урджин нахмурился.
– Я предчувствую опасность, грозящую им, и в случае необходимости могу их предостеречь.
– А какими способностями обладаете вы, Эста?
– У нее их практически нет, – ответил за сестру брат.
– То есть?
Эста пожала плечами:
– Учитель говорит, что какой-то талант скрыт во мне, но для того, чтобы он проявился, необходим особенный «ключ».
– И что это за «ключ»?
– Если бы я знала… – мечтательно произнесла она. – Возможно, это болезнь, или просто должно пройти еще какое-то время, а может быть, мне следует умереть…
– Не говори ерунды, – возмутился Стефан.
– Отчего же? У Учителя способности открылись после того, как он побывал «за чертой».
– Это не значит, что тебе следует повторять его опыт.
– Я вынужден согласиться с вашим братом. – Урджин отпил кофе. – Проще жить со скрытым талантом, чем пытаться его проявить подобным образом. Но мы отвлеклись. Силовые поля…
– Да, извините. Наши с сестрой глаза так светятся потому, что в отличие от других людей, например, от вас, мы способны собирать и пропускать сквозь себя окружающую нас энергию. Этот дар невозможно контролировать, и им наделены все олманцы. Силовые поля – это сгустки мощной негативной энергии. Попадая в них, наш организм насыщается ею. Эта энергия поражает все тело, и, в зависимости от мощности поля, способна его сильно травмировать или убить.
– То есть силовые поля – это оружие против олманцев? – подытожила Сафелия.
– Да, – улыбнулся ей Стефан.
– И кто его создал? – спросила Сафелия.
На этот раз Стефан засмеялся:
– Олманцы.
– Логично! – подтвердила наследница Доннары и улыбнулась в ответ. – Но почему вы решили, что Эста не случайно попадала в эти ловушки?
– Потому что большинство олманцев их чувствуют, включая меня, но у Эсты этого дара нет. Для олманца – это вид оружия, столкновения с которым можно легко избежать. Но Эста так же «слепа», как и вы, с той лишь разницей, что на вас силовые поля не действуют.
– Это все равно не подтверждает ваших, Стефан, опасений, – подытожил Урджин.
– А если я скажу, что силовые поля были расставлены там, где о них никогда не слышали?
– Например?
– Вчера она попалась на Навернии.
Урджин взглянул на Эсту.
– Кто-нибудь из вашего окружения знал, что вы собираетесь лететь на враждебную вам планету, да еще и в день нашей торжественной встречи?
Эста побагровела. Он понял, что попал в точку, и мягко улыбнулся своему предположению:
– Вы ведь не собирались туда лететь, верно?
– Решение было принято буквально перед вашим прибытием, – начала оправдываться она. – Я не могла отказать людям, просившим о помощи. В ходе зачисток погибают дети. Этого допускать нельзя.
– Однако решать проблемы путем периодических вылазок на недружелюбную планету по меньшей мере неразумно. Необходимо, чтобы ваши друзья предъявили доказательства геноцида, проводимого на Навернии, и тогда мы вынесем этот вопрос на рассмотрение Межгалактического Совета.
– Какое благородство с вашей стороны! – Эста вскочила. – А не Доннара ли на прошлом заседании Совета отклонила прошение Олмании о проведении расследования факта уничтожения двух наших торговых кораблей в атмосфере Навернии?
– Повторяю, – Урджин пытался сохранять спокойствие, – для подобных утверждений нужны доказательства!
– Какие? Обломки корпусов?
– Наверния отрицала факт пуска ракет по олманским кораблям и готова была предоставить доказательства своей невиновности.
– Тогда куда делись эти корабли, если оба были на связи до вхождения в атмосферу и передали сообщение о воздушной атаке без предупреждения? – выдала она и победоносно сложила руки на груди.
– Атаковать могли незаконные силы – пресловутые повстанцы.
– Если так, почему навернийцы отрицали сам факт вхождения наших кораблей в атмосферу своей планеты? Могли же списать все на повстанцев. Не потому ли, что у повстанцев на их планете нет в арсенале термоядерных ракет дальнего действия?
– Вы не можете знать наверняка, – покачал головой Урджин.
– Не могу. Поэтому мой брат и попросил принудить Навернию к расследованию комиссией Совета факта гибели кораблей. Но, как только Доннара отклонила прошение, ее примеру последовали все остальные планеты, завязанные с вами в торговых отношениях. А теперь самое интересное: почему ваш отец, как император, так поступил? Не потому ли, что на Навернии расположены доннарийские военные комплексы, которые вы разместили там около десяти лет назад, никак не подозревая, что Совет Всевидящих потребует заключения нашего с вами брака? И даже после этого доннарийские базы остались стоять там, где стояли.
В этот момент за столом раздались громкие аплодисменты. Хлопала Сафелия.
– Браво, Эста! Мало того, что вы первая из женщин моего брата, которая вообще стала с ним говорить о политике, вам, к тому же, удалось застать его врасплох. – Сафелия засмеялась.
– Я не одна из его женщин, – отчеканила Эста. – Я – его жена. И поверьте, скромность и покорность, которыми так славятся олманки, – не самые сильные стороны моего характера.
– Вы хотели сказать, что этих сторон в вашем характере вовсе нет? – с ехидной улыбкой спросил Урджин.
Эста не собиралась спорить с ним, но выйти из этой ситуации красиво хотела бы любая на ее месте. Поэтому она сделала то, чего никак не ожидала от себя и чего никогда не позволяла себе раньше: улыбнулась Урджину своей самой ослепительной улыбкой и приблизилась к нему вплотную. Она приподняла голову и встретилась глазами с этим человеком. От такой близости у обоих перехватило дыхание. В столовой повисла тишина.
– Не могу сказать, что не рада. Ибо теперь вы знаете, что испытываешь, когда твой супруг не соответствует ожиданиям.
Он прекрасно понял все, что она хотела сказать. Однако в этот момент его разум рисовал совершенно другой образ этой женщины: он берет ее, прижав к стене в этой самой столовой, а она, сидя на его руках и обвив ногами его талию, стонет, выкрикивая от удовольствия его имя.
В следующее мгновение Урджин очень обрадовался тому, что никто из присутствующих не может прочесть его мысли. Необходимо было ответить на олманский выпад, поэтому он наклонился к ее уху и тихо прошептал:
– Такую радость, как сейчас, я давно не испытывал. Ведь у моей супруги нет тех качеств, которые я терпеть не могу в женщинах.
Эсту будто пронзило ударом молнии. В ужасе она отпрянула от него, и, неожиданно снова раскрасневшись, отступила на несколько шагов назад.
– Taihasuellе! – выкрикнула она и удалилась из столовой.
– Как она меня назвала? – обратился к Стефану Урджин.
– Кем-то вроде «незаконнорожденного». Да, это самый близкий термин, – пожал плечами Стефан.
– То есть «ублюдком», – засмеялся Урджин в ответ, да так, что кофе из кружки выплеснулся на пол. – Taihashuellе… Я запомню. А на каком это языке?
– Древнеолманском.
– А как на вашем языке будет «малышка»?
– «Малышка»? – Стефан даже поморщился.
– Да, «малышка».
Наследник Олмании, казалось, смутился, и это удивило всех присутствующих.
– Не знаю, почему мне так кажется, но думаю, вы не могли об этом знать.
– О чем знать? – не понял Урджин.
– Ну, конечно, вы никак не могли знать, что «малышка» на древнеолманском и есть Esta.
Все замолчали, немного потрясенные.
– То есть Esta означает «малышка»? – переспросил Урджин.
– Именно так. Только я не понял, зачем вы спросили об этом?
– Сам не знаю, – признался Урджин. – Ну ладно, вернемся к делам. Стефан, мы планировали вернуться на Доннару на этой неделе. Отсюда лететь три дня. Могу я узнать, когда вы с сестрой сможете покинуть Олманию?
– Вообще-то, сегодня вечером. Мы с сестрой будем на вашем корабле ровно в шесть. Все вещи доставят к этому часу.
– Очень рад это слышать.
Стефан молча встал из-за стола, поклонился присутствующим и направился к выходу.
– Спасибо за столь необычное утро, – усмехнулся он.
– Не за что, – хором ответили доннарийцы.
***
Три дня перелета тянулись крайне медленно. Эста старалась вообще не пересекаться с мужем, поэтому предпочитала не покидать каюту. Стефан, в отличие от сестры, прекрасно проводил время в компании новых родственников. Сейчас эти люди казались ему самыми открытыми и дружелюбными во Вселенной. Он составил свое собственное мнение о доннарийцах по поведению надменного императора этой планеты, который славился не только скверным характером, но и крайне неуважительным отношением к подданным. Всего Стефан мог ожидать от детей такого человека, кроме того, что они окажутся настолько непохожими на своего отца.
Сафелия буквально млела в присутствии Стефана, и это начинало бросаться в глаза не только ее братьям. Сам же объект притязаний намеренно игнорировал ее, сознавая, что интрижка с сестрой Урджина до добра не доведет.
Камилли вообще смотрел на все происходящее вокруг него, как на большое цирковое представление. Его брат не на шутку заинтересовался никому не известной нареченной. Она же, судя по всему, точила на него не один зуб и укреплять супружеские отношения не спешила. Да и кто бы мог ее осудить? Урджин натворил дел семь лет назад, когда отказался жениться на девушке со странной планеты Олмания. Еще бы! Ему был всего лишь двадцать один год. И прекрасная Клермонт, затмить красоту которой до недавнего времени казалось невозможным, спала в его постели. Более того, до этого неожиданного решения Совета Всевидящих он даже подумывал о женитьбе на ней. Известие о предстоящем браке прозвучало как приговор. Он пытался сопротивляться как мог, но когда отец пригрозил отречением и лишением права наследования, Урджин приостыл. В течение суток семья нашла временное решение – отложить брак на семь лет. Они рассчитывали, что за это время юношеский максимализм сменится чувством ответственности перед окружающими, и Урджин исполнит свой долг. Это устроило всех, даже Клермонт, которая открыто заявила Урджину, что согласна исполнять роль любовницы в этом фарсе, навязанном Советом старикашек.
Камилли помнил, как тогда переживал Урджин из-за своей Клермонт. Однако спустя два года он осознал, что на ней свет клином не сошелся, и стал завязывать короткие интрижки с другими привлекательными особами противоположного пола. Клермонт, в свою очередь, спускала все ему с рук, пользуясь положением фаворитки наследника. Злой рок настиг ее полтора года назад, когда Урджин вдруг решил порвать с ней. И причину привел весьма вескую: он станет женатым человеком, и подобными отношениями оскорблять жену не намерен. Клермонт тогда прокляла и его, и его супругу, напомнив при этом, что он всю оставшуюся жизнь будет связан с уродиной с пуританской планеты, которая в постели только и сможет, что молча лежать под ним. Урджин после этого не на шутку разнервничался и попытался найти хоть какие-нибудь сведения о нареченной. Советники в этом помогли мало, а больше спросить было не у кого. Почему она оказалась такой, какой они увидели ее три дня назад, Камилли не знал. Какая роль им отведена, старцы не пояснили, ограничившись лишь кратким упоминанием об изменении хода истории Вселенной. Но разве способна будет такая пара на что-то меньшее?
Наконец Камилли смог убедить кузена поговорить с Эстой перед возвращением на родную планету. Урджину не хотелось стучаться к ней с просьбой уделить немного внимания. Однако, как только перед ним открылась дверь каюты, все сомнения исчезли, и осталось только желание находиться возле нее постоянно.
Его визит удивил Эсту. Она едва успела накинуть плащ, дабы Урджин не смог увидеть ее в излюбленной домашней одежде: трусиках и майке на бретельках.
– Заходите, Урджин. Что-то случилось?
– Спасибо, пока ничего не произошло и, надеюсь, не произойдет. Я пришел поговорить с вами с глазу на глаз перед нашим прибытием на Доннару.
Мужчина окинул взглядом комнату, разительно изменившуюся всего за три дня перелета. Эста передвинула кровать вплотную к большому иллюминатору. Центр комнаты стал абсолютно свободным от какой бы то ни было мебели. Стол и стулья оказались где-то в углу. Там же он приметил большой черный чехол. По всей видимости, он был сшит из замши и предназначался для хранения ее узкого меча, о котором столько рассказывали Сафелия и Камилли. На кровати валялся контактный обруч голографического компьютера. Он сам пользовался таким же. Очень удобно: надеваешь обруч на голову, и картинка проецируется прямо перед тобой, причем видишь ее только ты сам.
Эста указала рукой на стулья у стола, однако Урджин, будто и не заметив ее жеста, остановился в центре.
– Оказывается, каюты довольно просторные, если разумно воспользоваться пространством. Пожалуй, я поступлю со своей мебелью точно так же. – Урджин улыбнулся, увидев смятение на ее лице.
Эста как всегда была без макияжа, да он ей, собственно, и не требовался. И то, что он застал ее врасплох, было совершенно очевидным. В такой ситуации, когда человек морально не готов к встрече с собеседником, можно за несколько минут узнать о нем больше, чем за месяцы общения. Урджин уже понял, что Эста – минималистка. Она не любит окружать себя роскошью, не зациклена на собственной внешности, стремится к свободе передвижения и явно ежедневно тренируется со своим оружием.
– Эста, для начала я хотел бы обсудить с вами одну деталь.
– Что это за «деталь?»
– Я прошу разрешения называть вас на «ты», поскольку это надменное «вы» в общении со своей женой меня, откровенно говоря, напрягает.
– Можете называть меня, как посчитаете нужным. Мое обращение к вам не изменится.
– Почему? – искренне удивился Урджин.
– Потому что вы для меня абсолютно посторонний человек, пусть даже и зоветесь моим мужем.
– Ну что ж, – он вежливо поклонился, – как тебе будет угодно, Эста.
– Так, собственно, ради чего вы ко мне пришли?
Холодность, с которой она его встретила, немного отрезвила Урджина, однако стремление узнать о ней как можно больше подавило все негативные эмоции.
– Эста, я хотел предупредить тебя. Доннарская империя, в отличие от Олманской, построена сугубо на силе и власти своего императора. Традиции народа, как на твоей планете, здесь ни при чем. С детства меня с сестрой воспитывали на принципах, что доверять нельзя никому, кроме себя. Однако жить по таким правилам очень тяжело. Поэтому я четко определил людей, которым могу доверить все, даже собственную жизнь. В число этих людей входят моя сестра Сафелия, мой брат Камилли и моя мать Нигия. Я хочу сказать, что там, куда мы летим, тебе все будут улыбаться и клясться в вечной преданности…
– …но в душе ненавидеть всем сердцем, – закончила фразу Эста.
– Именно.
– Вы знаете, Урджин, я удивлена только тому, что вы не доверяете собственному отцу, императору Фуиджи и… Клермонт.
При упоминании имени бывшей любовницы Урджина передернуло. Он прекрасно понял то, что Эста хотела до него донести: она знает о Клермонт (пусть не все, но многое) и понимает, какую роль эта женщина сыграла в их судьбе.
– Отношения с отцом у меня всегда были немного натянутыми и в последнее время обострились.
– Это не мое дело, Урджин, какие у вас отношения с родственниками и любовницей. Все это меня не касается. Если вы хотели предупредить о том, что меня ожидает весьма «радушный» прием, спасибо. Однако я знала об этом всегда. А уж то, что доверять на вашей планете я никому не смогу, было понятно изначально.
– Ты можешь рассчитывать по крайней мере на меня. Для начала этого будет достаточно.
– А вы, Урджин, сможете так же поверить мне, как просите верить себе?
– Я постараюсь, Эста, все зависит от тебя.
– От меня ничего не зависит, Урджин. Мне стало об этом известно лет семь назад.
– Я не собираюсь обсуждать с тобой эту тему ни сейчас, ни когда бы то ни было еще, – резко ответил он.
Урджин не ожидал, что Эста засмеется в ответ. Но ее звонкий голос вдребезги разбил стену самообладания, которую он воздвиг вокруг себя.
– Неужели тебе кажется смешным тот факт, что тебя унизили из-за другой женщины?! – выпалил он.
Эсту пронзило в самое сердце. И душевная боль, которую она за столько лет научилась подавлять, все же нашла отражение в ее смеющихся глазах. Урджин увидел это, и его самого словно что-то укололо в самое сердце. Он хотел извиниться перед ней за свои слова, но она стала смеяться еще громче, и он понял: чтобы добраться до сердцевины этой женщины, ему придется преодолеть не одно фортификационное защитное препятствие.
– Вы не обидели меня, а спасли, отсрочив ненавистный брак на целых семь лет. За это я признательна и вам и вашей ненаглядной Клермонт. Кроме того, благодаря этой женщине мне не придется спать с вами.
Это был удар ниже пояса. Урджина задело настолько, что в эту минуту он был готов на все, чтобы стереть с ее лица эту надменную улыбку.
– Действительно. Вряд ли такая женщина, как ты, смогла бы доставить мне удовольствие в постели, не говоря уже о том, чтобы затащить в нее.
Эста, потрясенная услышанным, перестала улыбаться. Выходит, невинность, которую она хранила все эти годы для него, совершенно ему не нужна. Это гнусное ощущение навязанности кому-то и презрения к самой себе поглотило ее целиком. Самой значимой целью для нее было объединение интересов Доннары и Олмании, которое, как она надеялась, поможет спасти тысячи невинных жизней, уносимых в процессах зачисток на враждебной Навернии. А теперь оказалось, что даже в этом она никак не сможет преуспеть, ведь единственный способ заставить мужчину защитить твои интересы – это влюбить его в себя. Что ж, очевидно, у Совета Всевидящих был другой план на их счет.
Урджину же после этих слов захотелось провалиться сквозь пол. Он проявил горячность и слишком сильно обидел ее, а ведь она ни в чем перед ним не виновата. Он взрослый мужчина и должен был понять, что ее слова – простая бравада, попытка уколоть его и заставить почувствовать то же унижение, что испытала она сама.
Глядя в ее глаза, он хотел признаться в нелепости сказанного и добавить, что такую женщину, как она, не хотеть невозможно. Но разве мог он в этом сознаться сейчас? Конечно, нет. Гордость слишком часто диктует человеку свои правила, и сердце в этом собственному эго не противник.
– Я счастлива, что мы во всем разобрались, Урджин. Наш брак будет точно таким же, как большинство браков среди людей нашего круга. Я постараюсь не слишком навязывать вам свое присутствие, однако полностью избавить от своей персоны не смогу. Поэтому я твердо заявляю: вы можете спать с кем угодно, это ваше дело, однако никогда не смейте придавать этот факт огласке, ибо насмешек общества в свой адрес я не потерплю.
Урджин ничего не ответил. Он повернулся к двери и быстро ушел.
Одна маленькая капелька медленно сползала вниз, прокладывая себе дорогу по бархатистой бледно-розовой коже Эсты. В попытке отомстить любыми средствами она сама спровоцировала его на искренний ответ. Какой же глупой она была, когда рассуждала о возможности жить с этим человеком нормальной жизнью, забыть все обиды и унижения и попытаться создать хоть какое-то подобие семьи? Какой же ненужной она стала, когда поняла, что никем, кроме экзотического сувенира, в его мире она никогда не станет.
Еще несколько капель перекатилось сквозь густую преграду из ее темных ресниц.
Эста не будет ему мстить. За что? За то, что он ее не хочет? Нельзя позволить себе опуститься столь низко. Нет. В новой жизни она постарается защитить интересы родной планеты. В этом ее долг и предназначение.
Эста стерла слезы и подумала о том, что зря не взяла с собой в путешествие Назефри. Сестра наверняка пожурила бы ее, а потом обругала Урджина на чем свет стоит, что вызвало бы у Эсты только положительные эмоции.
***
Ко времени прибытия корабля на Доннару все собрались в грузовом отсеке. Эста осталась верна олманскому черному плащу, к тому же надвинув на глаза тяжелый капюшон. Стефан держался поодаль от сестры. В ответственный момент ее знакомства с семьей супруга он не мог быть рядом: место брата должен занять муж.
Стефан осуждающе взглянул на Урджина, который даже не подумал сменить свой повседневный наряд на что-то более официальное, и решил оставить свое мнение при себе.
Эста догадывалась о причинах такого поведения Урджина. По всей видимости, он так же, как и она, ненавидел весь этот официоз, который напускали на себя знатные люди. Поэтому его маленький протест был понятен ей, ведь под полами ее плаща кроме черного дорожного облегающего костюма из специального эластичного материала и двух керитских мечей тоже ничего не было.
Наконец корабль остановил ход, и шлюзовые двери постепенно поползли вверх. Взору присутствующих открылся прекрасный пейзаж: широкая аллея, мощенная мелкой брусчаткой, справа заканчивалась низким забором из узких колонн. Дальше открывался чудесный вид на настоящее лесное озеро, раскинувшееся прямо перед резиденцией.
Лучи солнца миллионами серебряных бликов отражались от светло-синей водной глади. Озеро окружали ивы, тяжелые ветви которых опускались прямо в воду. За рядом ив начинался лиственный лес. Судя по пестрой окраске листьев, палитра которой варьировалась от охряно-желтой до красной, сейчас здесь царила осень.
Эста мимолетно посмотрела на толпу людей перед кораблем, разодетых в белые с золотым парадные костюмы, и перевела взгляд на резиденцию.
Строение было по-настоящему грандиозным. Огромный хрустальный дворец, мерцающий на солнце, словно дорогой бриллиант, поразил своей масштабностью молодую наследницу.
– Он же стеклянный! – воскликнула она настолько громко, что ее услышал Урджин.
– Это не стекло, Эста, а особый сплав, который его имитирует. На первый взгляд кажется, что эта глыба прозрачная, но если подойти ближе, увидишь, что это не так.
Эста даже не повернулась в его сторону, сделав вид, что он разговаривал не с ней.
– Тебя не интересует твой новый дом? – спокойно осведомился Урджин, продолжая пристально изучать ее черный капюшон.
– Мой дом остался на Олмании, а это всего лишь место, где я буду жить.
– Возможно, когда-нибудь ты полюбишь это место, – с надеждой произнес он.
– Возможно, – ответила она и посмотрела на него.
Урджин слегка улыбнулся. Она долго всматривалась в черты его лица, пока он совершенно серьезным тоном не произнес:
– У тебя красивые глаза.
– Ты пытаешься заключить мир?
– Можно и так сказать.
– Тогда я отвечу, что цвет твоих глаз напоминает мне небо по осени. Такой же пасмурный оттенок, но все же теплый.
– Мне нравится, когда моя жена обращается ко мне на «ты».
Эста резко отвернулась, что весьма развеселило Урджина.
– Ты ведь не заметила?
– Чего не заметила?
– Что обратилась ко мне на «ты»?
– Все равно рано или поздно мне бы пришлось это сделать.
– Ну что ж, ничего не имею против, – ответил Урджин и направился вперед.
Эста последовала за ним. Порыв теплого осеннего воздуха ударил в лицо. Капюшон сполз на спину, и ветер заиграл темными прядями ее сверкающих волос. В лучах заходящего солнца они казались фиолетовыми, и Урджин, обернувшись к ней, чтобы предложить руку, не смог не восхититься этим зрелищем.
Эста подала затянутую в черную перчатку ладонь и почувствовала, как его длинные пальцы охватывают бархатистую замшевую кожу. По телу разлилось тепло, и, сама того не сознавая, она с силой сжала его пальцы.
Молодая пара спустилась по трапу и подошла к встречающей их делегации. Следом подтянулись Сафелия, Камилли и Стефан.
Урджин отпустил руку Эсты и подался вперед.
– Здравствуй, отец, – обратился он к мужчине, стоящему в центре.
Эста и раньше видела императора Доннары, но не так близко, как сейчас. Его седые волосы были такими же длинными, как у Урджина, и так же заплетены в высокую косу. Выражение надменных серых глаз не скрывало пренебрежения к происходящему.
Он оценивающе взглянул на жену сына и, подняв бровь, заговорил:
– Так вы и есть та самая загадочная Эста?
– Да, ваше императорское величество. – Она склонила голову и присела в изящном поклоне.
– Странно, что выглядите вы как полукровка. Насколько я помню, у ваших родителей были светлые волосы?
– Среди моих предков по отцовской линии были навернийцы. Темные волосы – единственный их подарок мне. Факт того, что я являюсь наследницей Олманской империи, никогда не оспаривался, точно так же, как и не было сомнений в моем происхождении.
– В современном мире существует много способов исправить эту вашу особенность.
Урджина накрыло холодной волной. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что причина этому состоянию – ярость Эсты. Он же к подобным выходкам отца привык, посему позволил жене самостоятельно отстоять свою честь.
– Неужели вы полагаете, что я, наследница Олманской империи, стану красить волосы, дабы скрыть происхождение своих предков? Единственными людьми во Вселенной, которые выказывали мне свою расовую неприязнь, были необразованные навернийские рабочие.
Вторая бровь Фуиджи взлетела вверх. Урджин еле сдержал смешок. Отец явно не рассчитывал обнаружить у невестки такой норов. Противник был достойным, и император едва заметно улыбнулся.
– Что ж, сынок, если среди твоих союзников будет такая женщина, как она, Доннару ждет блестящее будущее. Хорошо бы только она помнила, что интересы планеты мужа теперь для нее превыше всего.
– Надеюсь, отец, что моей жене никогда не придется выбирать между интересами своего мужа и своих родственников. А я, как супруг, сделаю все возможное для этого.
– Стефан, я рад приветствовать вас в нашей резиденции.
Стефан только поклонился в ответ.
Затем император просто развернулся и пошел обратно вместе со своей свитой. Перед ними осталась только одна женщина. Урджин повернулся к Эсте и Стефану:
– Позвольте представить вам мою мать, Нигию.
Эста присела перед свекровью в таком же низком поклоне, как недавно перед императором. Стефан в свою очередь склонил голову.
– Наконец мы встретились с вами, Эста.
Нигия протянула руки к невестке и обняла ее за плечи.
– Вы просто обворожительны, девочка моя! Почему же Лу не упомянул об этом?
– Я задаю себе тот же вопрос, мама, – ответил Урджин.
Эста и Стефан переглянулись. Оба не поняли, о чем идет речь.
– Может быть, хватит разговоров на эту тему? – резко оборвала всех Сафелия. – Давайте лучше обсудим прием.
– Какой прием? – удивилась Эста.
– Дорогая Эста… – Нигия встала возле невестки, и положив руку ей на плечо, повела ее вперед. – Послезавтра в нашей резиденции состоится прием в честь вашего прибытия на Доннару. К сожалению, времени на приготовления осталось совсем немного. Однако кое-что сделать мы все же успели. Завтра вы с Сафелией полетите на Рубрин – это один из наших спутников. Там все знатные лица Доннарской империи совершают покупки. Поскольку мы не знали о вас ровным счетом ничего, было подготовлено очень много вариантов вечерних платьев. Кроме того, через неделю вся семья выезжает на наш остров в Вершем океане: думаю, Сафелия окажется незаменимой помощницей в подборе пляжных нарядов. У нас принято купаться всем вместе. Надеюсь, это не является для вас проблемой?
Эста рассмеялась так искренне и громко, что Нигия, оторопев, остановилась. Урджин, занервничав, остановился возле нее.
– Все в порядке, – поспешила всех успокоить Эста. – Теперь я понимаю, что никто из вас ничего не знает об олманцах.
– Разве у вас не принято купаться мужчинам и женщинам раздельно? – засомневалась Нигия.
– Во времена моих пра-пра-пра… может, и было! Конечно, определенные ограничения для незамужних девушек на нашей планете существуют. Так, например, Сафелия, по олманским законам, не смогла бы носить наряды с открытыми плечами.
– А как тогда купаться? – спросила Сафелия.
– Специальный купальный костюм: штаны и водолазка.
– А эти ваши пресловутые плащи и перчатки, которые так любят все олманки? – спросила Нигия.
– Я привезла вам несколько таких плащей в подарок. Думаю, как только вы их примерите, снимать уже не захотите. А перчатки – всего лишь атрибут.
– Подаркам мы все будем очень рады, – заметила Сафелия.
– Значит, за покупками мы полетим завтра, – обреченно заключила Эста.
– Почему вы с такой грустью говорите о возможности прекрасно провести время и повеселиться? – удивилась императрица.
Стефан, все это время спокойно следовавший за остальными, вдруг резко остановился. Сафелия, заметив это первой, привлекла внимание остальных. Эста тут же бросилась к брату.
– Что случилось? – забеспокоилась Нигия.
Эста подняла указательный палец, призвав всех к молчанию.
– Стефан, что ты видишь? – спокойно спросила она.
– Тебя, – ответил он. – Ты злишься и сильно расстроена.
– Почему я злюсь?
– Они уничтожили твой плащ.
– Кто «они»?
– Не знаю, – монотонно произнес брат.
– Что еще?
– Сафелия, она плачет.
– Ты знаешь, почему? – Эста опасливо взглянула на сестру Урджина.
– Она напугана.
– Я испугала ее?
– Нет. Нет, только не это! – закричал Стефан.
– Что ты видишь? – повторяла Эста, застыв напротив его лица.
– Урджин, помоги, помоги мне!
– В чем он должен помочь, Стефан?
Брат с силой схватил Эсту за плечо и тряхнул что было силы. Она вскрикнула от неожиданности. Урджин среагировал мгновенно и в одну секунду оказался между ними. Он ловким движением выкрутил Стефану руку и потащил его в сторону, но тот начал сопротивляться и заорал:
– Эста, ты знаешь, что должна делать!
Только потом он перевел взгляд на Урджина и занес свободную руку над ним. Эста в ужасе бросилась к брату:
– Не смей!
Стефан, полностью дезориентированный, взглянул на нее.
– Было видение. Урджин помог мне. Все хорошо.
Урджин отпустил олманца и загородил собой жену.
– Все в порядке, Урджин, – раздался голос Эсты за его спиной. – Стефан не причинит мне вреда.
Урджин спокойно отошел, но не дальше, чем на расстояние вытянутой руки от нее.
Нигия смотрела на сына с лукавой улыбкой. Его серые глаза потемнели, и каждое движение следовало единой цели: защитить эту молодую красивую девочку. Мать улыбалась, потому что видела то, чего ее сын, возможно, еще долго не сможет признать.
– Видение было нечетким, – заговорил Стефан. – Набор отдельных фрагментов.
– Ты что-то говорил про меня, – напомнила Эста. – Еще просил Урджина помочь.
– Да?
– Не помнишь?
– Смутно. Что-то случится, сестра. Ты пострадаешь.
– Я это уже поняла. – Эста выдохнула.
– Когда это произойдет, ты можешь сказать? – спросил Урджин.
– Нет, к сожалению. Может, сегодня, а может, через месяц.
– Отлично! Просто замечательно!
Олманка только рассмеялась.
– Ей говорят, что с ней случится что-то плохое, а она смеется! – возмутился Урджин.
– Если бы ты знал, сколько раз он предрекал мне что-то ужасное, не воспринимал бы все так серьезно. Я вполне самостоятельна и за себя постоять смогу.
– Я еще не успел оценить твое мастерство.
– Показательных выступлений не будет, не надейся.
– Все так ужасно? – Муж вкинул бровь.
Эста засмеялась еще громче.
– Учитель говорит, чтобы я в приличном обществе даже намекать не смела, что в моих руках может оказаться керитский меч.
– Керитские мечи – это те, что из светоотражающей стали с двусторонней заточкой? – Урджин прищурился.
– Те самые. Прекрасное оружие в руках мастера.
– Охотно верю, но предпочитаю мечам что-нибудь из лазеров.
– Всегда плохо стреляла.
Урджин схватился за голову и провел руками по волосам.
– Стефан, вы тоже только керитскими мечами владеете?
– Подобно вам, я предпочитаю лазерное оружие. Хотя и техники энергетических ударов мне не чужды.
– И одним из этих приемов вы только что хотели отделаться от меня?
– Наверное, да. Извините, это рефлекторное поведение.
– Понимаю, – кивнул Урджин. – Ладно, давайте я покажу вам резиденцию и ваши комнаты.
– Чудесно, – согласилась Эста.
***
– Ты видишь то же, что и я? – обратилась Нигия к дочери, чуть отдаляясь от гостей.
– Мама, я наблюдаю за этим уже четыре дня, – со вздохом ответила Сафелия.
– Меня беспокоит ложь Лу. Наверняка это был приказ отца, вот только зачем ему это?
– Думаешь, мы чего-то не знаем о поездке делегатов?
– Попробуй завтра расспросить Эсту. Возможно, она расскажет о том, что произошло семь лет назад. Тогда и узнаем, о чем еще не поведал нам Лу.
– Мне нравится Эста. – Сафелия сжала ладонь матери. – Жаль, что ты не видела, как она поставила Урджина на место, когда речь зашла о политике невмешательства Доннарской империи.
– У нее умные глаза. – Нигия кивнула. – И, в отличие от Клермонт, эта девочка никогда не будет ничего делать исподтишка.
– А что ты думаешь насчет предсказания?
– Поживем – увидим, – пожала плечами императрица. – Напугать тебя не так-то просто. Будь осторожна.
– Я постараюсь, мама.