Над всей Германией завис огромный циклон, так что смена города нам ничем не помогла. Вот смена страны могла бы поправить это беспросветное уныние, только нам еще было рано менять страну.
Таксист, совершенно не понимающий по-английски, случайно высадил нас напротив дома под номером один, а не одиннадцать, и в итоге мы промокли до нитки, пока добежали до нужного дома. Когда Тайлер Купер открыл нам дверь своей квартиры, которая располагалась на первом этаже, я даже не посмотрела на него, будучи занятой выжиманием края своей куртки, с которой стекал поток холодной воды. Парень спустился по короткой лестнице, чтобы помочь нам поднять наши сумки, но и тогда я не обратила на него никакого внимания, пытаясь вытереть лицо от потоков воды, стекающих по капюшону моей насквозь промокшей ветровки.
Поднявшись по лестнице, мы зашли в квартиру и я сразу же начала стаскивать с себя куртку, и чавкающие от сырости кроссовки, совершенно обделяя вниманием хозяина, который унес наши сумки в неизвестном направлении. Уже ожидая его в коридоре, мы начали разбирать промокшие волосы, смотрясь в зеркало шкафа, в тщетной попытке придать им хоть какой-нибудь объем.
– Итак, давайте знакомиться, – предложил внезапно возникший перед нами парень. – Я Тайлер Купер. Можно просто Тай.
– Я Саманта. Можно просто Сэм, – бодро отозвалась Сэм, пожав руку нового знакомого.
– Глория, – сдержанно ответила я, всё же стараясь изобразить “нормальную человеческую приветливость”, после чего отметила, что рука Тайлера буквально вскипает от тепла.
– Что ж, пойдемте, я покажу вам ваши комнаты.
– Комнаты?! – радостно удивилась Сэм.
– Да, я подавал заявку на одного человека, но Глория сказала, что вас будет двое и я решил, что одна из вас может спать в спальне моего младшего брата.
– А твой брат не будет против?
– Родители три дня назад переехали.
– Переехали? – ухмыльнулась Сэм. – Что-то непохоже.
– Ты про вещи? Просто они переехали в Варшаву, а так как у отчима неплохо идут дела, он может себе позволить обзавестись новой мебелью на месте. Я еще не определился с местом жительства, так что решил пока остаться за охранника. Через пару месяцев думаю выставлять квартиру на продажу и тоже куда-нибудь сваливать.
Мы осмотрели все комнаты – мебели и вправду было слишком много, как для квартиры, из которой выехали: в гостиной стоял кожаный мягкий уголок, стеклянный стол и деревянная стена с телевизором; на маленькой кухне была вся крупная и мелкая бытовая техника, небольшой квадратный столик и тройка стульев; в ванной, отделанной темно-шоколадной плиткой, стояла новая стиральная машинка. Только небольшая столовая полностью пустовала, если не считать серого ковра под ногами и глиняной вазы в дальнем углу. В комнате, предназначенной для меня, стояла новая полутораспальная кровать, неплохой двустворчатый шкаф и маленький журнальный столик. В комнате же Сэм находился небольшой диванчик и огромный комод с зеркалом. Спальня Тайлера располагалась в другом конце квартиры и в ней не было ничего, кроме двуспальной кровати, шкафа и маникюрного туалетного столика, который, по-видимому, принадлежал предыдущей хозяйке комнаты.
Пока Сэм принимала душ, я раскладывала свои вещи в шкаф, так как, по словам рыжеволосой, мы планировали задержаться здесь минимум на две недели. Два десятка моих носков и обе пижамы отсырели от лежания на самом верху моей дорожной сумки. Пришлось минут десять всё это дело аккуратно развешивать по плечикам в шкафу. Когда же я покончила с расфасовыванием сырости по углам, Сэм как раз зашла в мою комнату.
Наконец приняв горячий душ, я запрыгнула в мешковатые черные штаны и, надев хлопковую майку, застегнулась в черной толстовке. Всю эту черноту сглаживали только салатовые носки, которые я одолжила у рыжей, по причине сырости всех своих. Так как наш фен перегорел еще в Штутгарте, а Тайлер, как выяснилось, не страдал любовью к подобным вещам, мне пришлось тщательно протирать волосы влажным полотенцем, что почти не помогло. В итоге я сидела на кухне с сырыми волосами, с которых скатывались серебристые капельки воды, и пыталась не думать о том, как же всё-таки в этой квартире холодно. Сидящая слева от меня Сэм, что-то весело обсуждала с нашим новым знакомым, расположившимся за столом напротив нее. Я же предпочла отодвинуть свой стул на шаг от стола, чтобы иметь возможность в любой момент отстраниться от происходящего. Вцепившись руками в горячую чашку молока с корицей, я тщетно пыталась согреться, битых пять минут смотря на кончик своего большого пальца на правой ноге, облаченного в салатовый носок, и совершенно не о чем не думая.
– Эй, – вдруг дотронулась до моего плеча Сэм. – Правда?
– Да, – выйдя из транса, тут же отозвалась я, неубедительно пытаясь поддержать диалог, но, по-видимому, ответила что-то невпопад.
– С тобой всё в порядке? – приподняв правую бровь, поинтересовалась Саманта.
– Да.
– Снова “да”. Сначала ты дала положительный ответ на то, что с тобой что-то не так, потом ответила, что с тобой всё в порядке…
– Нет. В смысле да, со мной всё в порядке. Просто задумалась. И устала. Можно я пойду спать?
– Но еще только восемь часов.
– Эмм… Я устала, – повторившись, попыталась оправдаться я, после чего залпом выпила оставшееся молоко. – Можно?
– Да, конечно, – растерянно отозвался Тайлер, после чего я поставила свою чашку на раковину и отправилась в спальню.
Так как наши пижамы отсырели, мне пришлось одевать обычную футболку и молниеносно запрыгивать под одеяло, желая побыстрее согреться. За окном гремел ливень, не оставляя надежды на тихую ночь. Чтобы унять дрожь, я скрутилась в калачик и начала рассматривать узор пододеяльника, как прежде делала это дома. Я забыла задернуть шторы, поэтому комната сейчас была освещена густой пеленой серости, через которую я могла наблюдать за такими мелочами, как узоры на пододеяльнике, или рассматривать свои отросшие ногти… Спустя какое-то время я вдруг неожиданно поняла, что плачу. С тех пор, как мы уехали из Англии, я ни разу не заплакала, поэтому сейчас для меня мои слезы были какими-то предательскими. Зарывшись под одеяло с головой, словно желая спрятаться от самой себя, я постепенно заснула.