Ночь прошла беспокойно.
Проторчав в доме Тумана, Петя не заметил, как за разговорами пролетело время. Они успели не только поговорить, но и выполнить некоторые упражнения, способствующие укреплению энергетического каркаса, который с каждым днём становился всё стабильнее.
И хотя Петя протестовал, понимая, что сейчас в его эмоциональном состоянии будет гораздо труднее настроиться на медитацию, Туман был непреклонен.
Полозову даже на миг показалось, что старик нарочно выдал ему то, что Полозов так давно желал услышать, а потом усадил его укреплять энергетические каналы. С него станется.
Как оказалось, этот дом был далеко не единственным, которым владели ушлые старики. Весьма обеспеченные ушлые старики, если быть точным. Таких убежищ у них было несколько.
Причин подобной предусмотрительности Петя не понимал, поскольку денег для этого, по его расчётам, потратилось довольно много, не каждый за несколько жизней столько заработает, а вот толку практически не было, так как именно этот дом можно было взять штурмом меньше, чем за пять минут.
Но Туману было виднее, о чём он парню прямо и заявил.
Добравшись домой почти под утро, Пётр, даже не потрудился раздеться. Упав на свою постель, он моментально вырубился, чтобы через несколько часов проснуться полностью разбитым от голоса Маруси, которая, ожидаемо, пришла его будить.
Понимая, что несколько часов сна ему вообще не помогли, Полозов всё же нашёл в себе силы кое-как натянуть на себя форму колледжа. Понимая, что он совершенно не ориентируется, лекции по каким дисциплинам у него сегодня будут проходить, парень даже не стал заморачиваться с подбором учебников и конспектов, бросив в ранец первые попавшиеся.
Попадёт в колледж – на месте разберётся.
Завтрак, на удивление, прошёл спокойно, хотя все присутствовали в полном составе, даже Полозов-старший. Перебрасываясь ничего не значащими фразами, семья спокойно позавтракала, после чего все отправились по своим делам.
Первой удалилась Державина. Как понял Пётр, у неё была назначена какая-то встреча, на которую она явно не желала опоздать. Пожелав всем отличного дня, она удалилась.
Петин родитель, вопреки опасениям парня, не стал его ни о чём расспрашивать, за что Полозов был ему благодарен.
Та информация, которую вчера вывалил на парня Туман, была довольно неприятна, и Петя еле сдерживался, чтобы снова не наговорить своему родителю резких слов.
Понимая состояние парня, Туман вчера, как мог, попытался объяснить, что ситуация настолько запутанная и сложная, что с наскоку здесь не разобраться, а лишний раз конфликтовать с отцом не стоит, Петя всё равно не мог с собой ничего поделать.
Полозов-старший был тем человеком, который, оказывается, прекрасно знал, кто был косвенно причастен к смерти матери Петра, но ничего не сделал для того, чтобы отомстить.
Вместо этого, он, пользуясь своим служебным положением, как мог заметал следы, чтобы ничто не указывало на причастность к этому делу виновных.
Вот только у парня никак не укладывалось в голове одно: почему Полозов-старший так себя повёл? Петя абсолютно точно знал, что его родители любили друг друга. Да и при всей его нелюбви к отцу, парень знал, что трусостью и малодушием Захар Андреевич не страдал.
– Ты сегодня вечером свободен, Пётр? – издалека донёсся до него голос отца.
– Что? – рассеянно переспросил Полозов, отведя взгляд от подрагивающей в руках чашки с чаем.
– Я бы хотел с тобой поговорить, – терпеливо повторил Захар Андреевич. – Мы можем где-нибудь поужинать сегодня. Не откажешь мне в этой просьбе? Не переживай, много твоего времени я не отберу.
Наверное, только сумбур в голове парня помешал ему в этот момент ответить категоричным отказом, хотя парень сразу предположил, что ужин – лишь предлог, как и якобы важный разговор. Пётр был уверен, что его снова попытаются обработать насчёт поездки в столицу или поднимут тему пробуждения родового дара.
Это были единственные темы, которые интересовали его отца, по мнению парня.
Тем не менее, Пётр согласился, чем немало удивил Державина, хотя тот и постарался этого не показать.
Договорившись встретиться с Полозовым-старшим в центре ближе к шести вечера, Пётр тоже поспешил покинуть трапезную, оставив Полозова с Державиным наедине.
Оседлав верного «Барса», Полозов направился в колледж. Неторопливо двигаясь по улицам просыпающегося города, Петя был вынужден признать правоту слов стариков, которые утверждали, что беспорядки, резко вспыхнувшие в городе, так же неожиданно сойдут на нет.
Так и оказалось. Только Петя был уверен, что без команды загадочного Колдуна этого бы так быстро не произошло.
Светлореченск продолжал жить своей жизнью, и сейчас здесь почти ничего не напоминало о том, что происходило буквально вчера. Конечно, центральных районов города бардак, устроенный выходцами Второй, практически не коснулся, а вот остальные районы сейчас спешно убирали последствия разгулявшегося ночного дебоша.
Пете показалось, что даже патрулей, которые вчера сновали в неимоверных количествах и во всех направлениях, стало намного меньше.
Понятно, что о второй Базарке сейчас говорить не стоило, там сейчас происходили свои разбирательства, к которому относительно спокойная часть города не имела никакого отношения, но то что в Светлореченске стало немного спокойнее, по сравнению со вчерашним вечером – уже успокаивало.
Подъезжая к воротам колледжа, Петя слегка притормозил, чтобы вписаться в приоткрытые створки. Выехав из поместья заблаговременно, он постарался прибыть раньше основного потока студиозов, чтобы не привлекать внимания своим эффектным появлением.
Сам он так не считал, но прекрасно понимал, что после его последних выходок, ему и его «Барсу» будет выделено основная доля внимания из всего потока сплетней и новостей.
Заглушив двигатель, Полозов, не торопясь, вытащил из притороченного сбоку кофра рюкзак с учебниками. После чего активировал щит и направился ко входу в учебное заведение.
– Привет, Петя, – ехидно поздоровался с ним знакомый голос, когда он стоя перед расписанием, вывешенным в холле, пытался сообразить, какой сегодня день недели. – Решил, всё-таки, подмазаться к Бестужевой? Зря стараешься.
Сначала Петя не сообразил, о чём говорит Ирина Некрасова, а потом лишь досадливо поморщился. Если первая лекция сегодня у них по прикладной артефакторике, значит – сегодня среда.
– Я, вроде, как освобожден от занятий, – пожал плечами Петя, внутренне досадуя, что он, оказывается, приехал намного раньше, хотя мог спокойно отоспаться дома эти полтора часа, вместо того, чтобы сейчас соображать, куда деть внезапно образовавшееся «окно».
– Ну, конечно, – недоверчиво хмыкнула Некрасова. – А приехал ты просто так, чтобы убедиться, что лекция будет проведена, да?
Отвечать этой трещотке не имело смысла, поскольку Некрасова все равно сделает свои выводы. Так что не стоило и заморачиваться, всё равно от её насмешек это не избавит.
Так что Петя предпринял то, что зарекомендовало себя уже давно – полное игнорирование.
Постепенно собирающиеся возле аудитории студиозы вели себя довольно предсказуемо. Кто-то демонстративно не замечал Полозова, словно он был пустым местом, кто-то презрительно фыркал, но так, чтобы Петя это обязательно заметил.
Кто-то вообще одобрительно хлопал его по плечу или отвешивал искренние комплименты, выказывая восхищение случившимся на прошлой лекции по артефакторике.
А кто-то, как появившийся Громов, обжёг его ненавидящим взглядом, сходу развернувшись и направившись в его сторону.
Судя по походке, Громов был на взводе. Петя, грешным делом, подумал, что сейчас может повториться то же самое, что и в прошлый раз. Но к его удивлению, Громов пока держал себя в руках.
– Отойдём? – хмуро протянул он, даже не утруждаясь приветствием.
Пожав плечами, Полозов первым развернулся, уходя, чтобы их разговор не стал общественным достоянием. Собравшиеся студиозы немедленно навострила уши, надеясь не пропустить ни слова из того, что сейчас прозвучит. Судя по слабым вспышкам, некоторые вообще не стесняясь активировали конструкты, должные помочь в подслушивании.
– Ну что ты от меня хочешь? – устало вздохнул Петя, незаметно концентрируя на кончиках пальцев собранную силу. – Мы же уже всё решили.
– Решили? – прошипел Громов. – Да ты знаешь, что вообще наделал? Из-за тебя всё произошло, Полоз. Сидел бы тише воды, глядишь и нормально бы всё было.
– Я уверен, что у меня и так всё будет нормально, – заверил его Петя. – Ты, наверное, не понял, Гром. Ни ты, ни твои собачки мне не нужны. Живите, как жили. Будете трогать меня, пожалеете. Достаточно ясно?
– Реванш! – процедил Громов. – Я требую реванш!
– Это не запрещено, – пожал плечами парень. – Ты можешь требовать сколько угодно.
– Ты отказываешься? – удивился он.
– А что мне радоваться? – в свою очередь изумился Полозов. – Зачем это мне? Это не пари, не оскорбление рода, чести. Какой мне смысл в твоём реванше?
– Пари? Какое, к чертям, пари?
– Ну да, – замялся Полозов, которому в голову пришла неожиданная идея. – Слушай, Громов. Как насчёт пари? Ты ставишь что-то, я ставлю что-то. Победитель забирает всё. Вот на таких условиях ты бы мог меня, наверное, заинтересовать. Только ставки должны быть весомыми.
Петя понимал, что Громов ни за что не согласиться, и тот моментально это подтвердил:
– Деньги? – презрительно фыркнул Громов. – Так и знал, что в тебе всегда было больше от торгаша, чем от дворянина. За обычную бумагу сражаются только наемники.
«Знал бы ты сколько „сражался“ за нее я», – подумал Полозов, но вслух, естественно, не стал ничего говорить.
– Ну зачем сразу деньги? – раздражённо поморщился Полозов. – Услуга, какие-то привилегии, что-то ценное, наконец....Что готов поставить на свою победу? В общем так… Думай, решай, потом мне скажешь.
Развернувшись, Петя с досадой увидел идущего в их сторону преподавателя прикладной артефакторики.
– Полозов? – холодно процедила Бестужева. – А ты что здесь забыл? Я, как и обещала, зачёт тебе поставила. От моих лекций на этот год ты официально освобожден. Так что, видеть тебя в моей аудитории у меня нет ни малейшего желания.
– Доброе утро, Анна Сергеевна, – вежливо поприветствовал её Петя. – Не нужно так нервничать, я уже ухожу. Хорошего вам дня.
Взглянув на задумчивого Громова, Петя неожиданно подмигнул ему, чем вызвал только его страдальческую гримасу.
Эти полтора часа, пока будет идти лекция Бестужевой, были в полном его распоряжении, и куда их деть, Петя совершенно не представлял. В «Орхидею» было ехать ещё рано, поскольку, как догадывался парень, казино в такую рань ещё даже не будет открыто.
А уж найти там Афанасия, в это время, было задачей ещё более затруднительной. Вряд ли этот парень проживет в самой «Орхидее».
Раскладывать по полочкам информацию, от которой голова Полозова была готова вот-вот взорваться, парень решил в помещении столовой колледжа, где за стаканом чая, с каким-нибудь круассаном или булочкой, гораздо приятнее и легче думается. Нужно было понять, как жить дальше.
Направившись в столовую, которая всегда работала с раннего утра, Петя был неприятно поражён количеством решавшихся переждать первую лекцию здесь. Он-то справедливо считал, что окажется здесь в полном одиночестве.
Взяв с раздачи сразу два стакана с чаем, Полозов не забыл прихватить на поднос несколько булочек, от которой ещё шёл запах сладкого теста с изюмом и карамели.
Прошествовав за самый дальний столик возле широкого окна, Петя уселся к нему спиной.
Пока он разделывался со вторым завтраком, меланхолично двигая челюстями, в голове неминуемо всплыл вчерашний разговор с Туманом. Где старик откопал данную информацию, Петя не знал. И на этот вопрос Туман ему так и не ответил.
Сейчас на одной стороне весов совести Полозова было полное и безоговорочное доверие Туману, который до этого момента никогда и не в чём его не обманывал, а вот на другой чаше – закономерно возникающие сомнения, поскольку информация, кроме слов Тумана, ничем не подтверждалась.
Когда Петра отправляли из столицы в Светлореченск, парень, естественно, не мог знать полной картины того, что происходило в высшей аристократической лиге. Ну никак не может знать ребёнок того, в чём даже умудрённые взрослые не до конца разбираются.
– Я ничего не хочу утверждать, но информацию к размышлению я тебе дам, чтобы ты сам думал, – глухо произнёс тогда Туман. – Твоя мама, в последние месяцы жизни, проходила лечение в одной из столичных клиник «Эскулапъ». Можешь спросить любого в империи, какой род считается лучшими лекарями империи.
– И какой же? – нахмурился Пётр.
– Скаржинские, – коротко ответил старик.
Скаржинские.
Род, имевший польские корни, был довольно известен в Светлореченске, но вот то, что Скаржинские владели сетью столичных клиник, стало для парня открытием. И неудивительно, так как до сих пор в зоне интересов парня лежало то, что находилось в пределах Светлореченска и его ближайших окраин.
«Отравители», «целители», «алхимики»… Какими только прозвищами их не наделяли. Причём совершенно заслуженно.
И эту информацию нельзя было сбрасывать со счетов, поскольку в тот момент, когда Елена Полозова, его мать, незаметно угасла, они жили именно в столице.
Петя был ещё маленьким, но он хорошо запомнил то, как из красивой цветущей молодой женщины, его мама постепенно превратилась в бледную тень себя самой. Он помнил её тихий голос, который раньше был звонким и самым милым для него.
Петя хорошо помнил тот момент, когда она с измученной улыбкой сказала, что очень его любит, после чего отец попросил его подождать в пропахшем чем-то едким коридоре, где у стен стояли диваны для посетителей.
Петя помнил, как сидя на этом диване, он, спустя какое-то время, увидел посеревшее лицо Полозова-старшего, который не проронив ни слова, молча обнял сына, изредка вздрагивая.
После этого страшного серого дня, Петя не прожил в родовом поместье и недели. Полозов-старший был непреклонен, как маленький Петя его не умолял оставить рядом с собой.
Так Пётр оказался в Светлореченске, куда его Полозов отправил с каким-то своим подчинённым, которого после того, как оказался в поместье Державиных, больше никогда не видел.
Зачем, и для чего Скаржинским было нужно убивать его мать? Задумавшись, Петя пришёл к выводу, что Туман в чём-то прав. Как можно не вытащить человека из лап смерти, имея вокруг штат лучших целителей империи, способных обвести вокруг пальца саму Смерть? Никак! А бездействие тоже действие!
И даже зная всё это, нельзя было просто так заявиться в родовое поместье Скаржинских и сравнять его с землёй. Для этого у Пети сейчас не было ни сил, ни веских доказательств.
Но они обязательно у него будут, как и тяжёлое знание о том, за что так поступили с его матерью.
Род Скаржинских состоял из двух ветвей.
Первая – обосновавшаяся в Светлореченске с момента его основания, старая, и вторая, более молодая, побочная, которая решила покорять столицу, что с таким родовым даром не составило особого труда.
Так появился «Эскулапъ».
Сначала несколько госпиталей, потом единственная клиника, немедленно взятая под патронат императорским родом, а потом и стремительно разросшаяся сеть, которая быстро стала известна далеко за пределами Российской империи.
Может потому-то род Скаржинских и чувствовал себя довольно вольготно, что за его спиной маячила тень правящего рода?
– Вот только это ненадолго, – скрипнул зубами Полозов, не замечая, как его рука непроизвольно сжимает стакан. – Когда я докопаюсь до правды, будьте уверены, я за всё с вас спрошу.