Когда я развелась в первый раз, все вокруг только подтверждали мой страх, что я останусь одна до конца своих дней. Меня жалели, мне сочувствовали. «Такая молодая, и двое детей. Да еще и одна…» И отводили глаза, как это случается, когда человек не знает, как себя вести с собеседником, у которого в семье случилось горе.
Было ли горе в моей семье? Скажем так, я была в длительной депрессии. Почти не подходила к младшему сыну, лишь механически выполняла все необходимые действия вроде кормления и переодевания. Старшему было уже три, и он начал посещать детский сад, благодаря этому мне приходилось хотя бы выходить из дома. И все же я совсем зачахла. Я была одна в чужом городе, все мое общение сводилось к продавцам в магазине и веселому таджику, который продавал арбузы на рынке.
У меня не было ни профессии, ни работы, ни хоть каких-то планов на жизнь. Еще во время беременности вторым сыном я поступила в Литературный институт, но уже на первом курсе забрала документы, потому что понимала, что не вывезу обучение с младенцем на руках.
Однажды трехлетний сын, встретив у лифта соседа, показал на него и сказал:
– Папа.
В тот момент я была готова провалиться сквозь землю. Мне казалось это таким унизительным, что я даже пожалела, что сын в свои три года начал разговаривать (до этого у него была задержка речевого развития).
Как вы понимаете, я была на дне, и когда на горизонте появился парень, проявляющий ко мне живой интерес, это казалось мне настоящим чудом, подарком судьбы. Он играл в том же театре, где и моя мама. Я только вернулась в родной город, и меня пригласили побыть фотографом на юбилее театра. Мамины слова до сих пор звучат в моей голове:
– Только не Паша!
Конечно же, с тусовки я ушла за ручку именно с ним. Он был чем-то даже похож на моего первого мужа. Патлатый, рваные джинсы, серьга в ухе, и сигарета за ухом. Но все же он был другим. Более простым, более добрым и открытым. И в него не вселялся демон, если он употреблял алкоголь. С ним было легко.
Я была счастлива вновь почувствовать себя любимой, ощутить этих пресловутых бабочек в животе, ждать смски, гадать, серьезны ли его чувства, увидимся ли мы сегодня. В то время я даже писала стихи! Меня будто выпустили из тюрьмы и нашелся человек, который принимает меня с моим прошлым, для которого мои дети – не кошмар и не приговор. Когда мы с ним оказались в постели, я плакала. Два года одиночества, когда тебе 24-25 лет, кажутся многолетней ссылкой на необитаемый остров. Я думала, что больше никогда не буду с мужчиной. Мы довольно быстро стали жить вместе. Сняли квартиру и съехались, он, я и два моих сына.
Мы честно пытались играть в настоящую семью. Он с энтузиазмом участвовал в воспитании мальчишек, забирал их из детского сада, ходил с ними на рыбалку, мы даже завели собаку. Но я довольно быстро поняла, что люблю его скорее как брата. И началась эпоха бесконечных ссор, расставаний и воссоединений. Я забирала детей и уходила к маме, но все равно часто виделась с ним. Я пыталась завести новые отношения, но на их фоне мой второй муж казался более настоящим, надежным, ведь он «принял меня с детьми». Одна только мысль о том, что я не оценила этот широкий жест, пробуждала во мне чувство вины и я постоянно возвращалась к нему, хотя не могла дать ему той любви, которой он заслуживал. Было чувство благодарности, мысли о том, что такими хорошими парнями не разбрасываются, и я изо всех сил пыталась заставить себя его полюбить.
Через три года таких мытарств мы снова съехались и даже официально расписались. Мы оба искренне надеялись, что свидетельство о браке склеит наш союз. Но это было издевательством над собой. И над ним. Я избегала секса и любых близких контактов. А он хотел большего, и его можно понять – молодой мужчина с естественными потребностями. В итоге он стал все больше злиться, а я начала думать, что вообще фригидна, настолько меня воротило от этой темы.
Свадьба была в августе, а уже весной я съехала на другую квартиру, и мы расстались окончательно. Я поняла, что не могу так жить, и что расстаться будет честно. Ведь тогда он сможет встретить девушку, которая будет любить его так, как я никогда не смогу.
Удивительно, но даже несмотря на то, что у нас нет общих детей, мы до сих пор поддерживаем контакт. Когда я была одна, он помогал мне в бытовых вопросах. Если ломался смеситель и что-то случалось с электричеством, я всегда звонила ему и знала, что он поможет. Долгое время у меня в телефоне он был записан как «911». Он спасал меня в очень многих ситуациях.
Единственное, чего никогда не было – это «спасательного» секса между бывшими.
Апофеозом его «шефства» надо мной стала история, когда я с очередным парнем отправилась на какую-то дачную вечеринку, куда кто-то принес травку. Я испугалась, что люди начнут вести себя неадекватно и запаниковала. И позвонила ему. Было два часа ночи. Я не знала, где нахожусь. Тогда не было смартфонов с gps-навигаторами. Он спал дома со своей новой девушкой.
Спустя полчаса (я до сих пор не знаю, как они вычислили мое местонахождение) к этой незнакомой даче подъехало такси. Его девушка, злая, как звезда смерти, вышла из такси и прокричала мне:
– Карета подана!
Я села на переднее сиденье, чтобы только не пересекаться с ней и бывшим и молча посылала им обоим лучи благодарности.
Сегодня, спустя пятнадцать лет, мы живем в разных городах, но все равно поддерживаем теплые отношения, поздравляем друг друга с днем рождения, время от времени болтаем по телефону. И даже мои старшие дети вспоминают его с улыбкой.
Понимаю, что мои истории слишком личные, чтобы их можно было переложить на себя и свою жизнь. Наверняка, у вас все складывалось иначе. Наверняка, вы были умнее меня и руководствовались более адекватными причинами, вступая в отношения. Но что-то мне подсказывает, что у каждой из нас есть послужной список дурацких решений, в которых мы руководствовались не собственным счастьем и комфортом, а какими-то «правильными» представлениями о том, какой должна быть наша жизнь. И, если вы когда-нибудь думали, что официальная регистрация брака может скрепить отношения, то неважно, по какой причине эти отношения разваливались. В любом случае, свидетельством о браке невозможно починить то, что никогда не работало.