Ван
Бюро переехало в свой нынешний штаб в Сент-Поле на Мэриленд-авеню в 2003 году. Больше половины его помещений отвели под судебно-медицинскую экспертизу. Здесь располагаются лаборатории ДНК, лаборатории анализа места преступления, токсикологические лаборатории, лаборатории химии наркотиков. От Кайла я узнала, что Гарри предпочитает работать в самой маленькой из них, в тесном пространстве, где раньше Бюро проводило анализы. По сравнению с роскошными залами, залитыми теплым естественным светом, она показалась мне школьным кабинетом химии: потолочные люминесцентные лампы тускло освещают шкафы со стеклянными фасадами и полочки, где аккуратно расставлены мензурки, ручные пипетки и оборудование из нержавеющей стали, необходимое для работы. Еще тут пахло дезинфицирующими средствами.
– Вот где творится волшебство, – восхитилась я, оглядываясь по сторонам. Я знала, в каком крыле находится его лаборатория, но оказалась здесь впервые.
Гарри оторвался от какого-то синего прибора с надписью «QIAGILITY» на боку, и на его лице мелькнуло выражение, которое я не вполне поняла, как истолковать. Раздражение? Желание защититься?
– Я свою работу выполнил, – только и промолвил он.
Вид у него был такой серьезный, такой собранный. Я по-прежнему была одета все так же, а вот Гарри уже успел сменить вчерашний наряд на аккуратно выглаженные брюки и чистую белую рубашку с галстуком в сине-зеленую клетку.
– Ты заехал домой переодеться? – Я искоса посмотрела на него.
– Нет, – ответил он. Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза. Я сдалась первой:
– Значит, это еще один наряд «на всякий случай», который ты хранишь под рукой?
Его глаза сузились, как будто он не знал, всерьез я спрашиваю или смеюсь над ним. По правде сказать, я и сама этого не знала.
– Да. Ты пришла сюда, потому что слышала, что я был на вскрытии и уже вернулся. – Он расправил плечи, как будто долгое время просидел согнувшись. – Пострадавшая скончалась от удушья вчера вечером между шестью и восемью часами, что согласуется с показаниями мистера Шоу.
Я с облегчением кивнула. В глубине души я надеялась, что Шоу говорит правду.
– Никаких признаков сексуального насилия непосредственно перед ее смертью не обнаружено. По оценкам, ей от сорока пяти до пятидесяти пяти лет, в целом она выглядит здоровой, хотя плотность ее костей и рубцы указывают на недоедание и периодическое физическое насилие в подростковом возрасте. Ее более крупная правая плечевая кость позволяет предположить, что она была правшой, а отметины внутри ее тазовой кости указывают как минимум на одну беременность.
Я почувствовала, как натянулась моя кожа.
– Как давно?
– Это установить невозможно, – покачал головой он. – Ее зубы мудрости целы. На верхнем левом втором моляре стоит серебряная пломба. Зубной слепок уже снят, ДНК собрана и будет обработана в течение следующих сорока восьми часов.
– Что-нибудь выяснили насчет этого? – Я указала на улики, лежавшие перед Гарри: пакет с подвеской в форме половинки сердца и четыре пузырька с жидкостями.
– На задней стороне подвески, – помолчав, ответил Гарри, – выгравированы инициалы «ЭК». Оно соответствует описанию украшения, которое в последний раз видели на Эмбер Кайнд, когда она пропала.
Я рассматривала этот вариант, но услышать слова Гарри было, все равно что получить удар в живот.
– Думаешь, это она?
Ее столько лет держали в заложниках? Мучили? Заставляли рожать?
– Без ДНК понять невозможно, – заметил Гарри.
Я еще в Коста-Рике поняла, что он не станет спекулировать на том, чего не может доказать. Могу поспорить на хорошие деньги: он не ожидал, что вчерашнее преступление как-то связано с делом Похищенных.
Не то чтобы это было маловероятно.
Дело в том, что, по мнению Гарри Стейнбека, уверенность означает смерть истины. Я уважаю, но не разделяю его позицию.
– Последней пищей, которую жертва съела примерно за четыре часа до смерти, стали помидоры черри и зеленая фасоль, – продолжал Гарри, вновь переводя разговор на тему вскрытия. Я задумалась и прикрыла один глаз.
– Довольно простая еда. Так обычно питаются люди, у которых свой огород.
– Или те, кто посещает фермерские рынки.
– Может быть. – Я задумалась. Скромная одежда женщины вызывала сомнения, что она покупает продукты на фермерских рынках. – У нас есть выписка из стоматологической медкарты одной из Похищенных. Не помню точно, но, кажется, Эмбер Кайнд.
– Я ее изучу, – пообещал Гарри. – А ДНК есть?
Я поморщилась.
– Только Ру Ларсен, девочки, которая вышла из леса. Еще сохранились ее украшение и одежда, которая была на ней в тот день.
Гарри выпрямился.
– Серьезно?
– Так написано в материалах дела, хотя у меня еще не было возможности с ними свериться. Я сосредоточилась на заполнении форм. Но насколько я могу судить, больше на месте того преступления не было никаких улик.
Вид у Гарри сделался разочарованный, но он не удивился. Описание места преступления сорок лет назад не имело ничего общего с сегодняшними требованиями.
– Родители Эмбер живы, – продолжала я, вспоминая свои записи, – но развелись. Миссис Кайнд по-прежнему живет в Лич-Лейке, мистер Кайнд – в районе Западного берега в Миннеаполисе. Ру осталась здесь, ее дом – за рекой, недалеко от аэропорта. Дважды была замужем, дважды развелась, сохранила девичью фамилию.
– Ты уже с ней говорила?
– Надеюсь поговорить сегодня вечером или завтра. Назначить встречу, показать ей фото подвески, выяснить, что она помнит… – Комната вдруг покачнулась, и мне пришлось ухватиться за стойку и надеяться, что Гарри этого не заметит.
– Разве тебе не нужно… – Гарри сумел взять себя в руки, но было уже слишком поздно. Я улыбнулась:
– Поспать?
Он отвернулся. У меня что-то застряло в зубах?
– На твоем месте я бы подождал окончательного одобрения руководителя команды. – Он смотрел на подвеску. Я почувствовала, что он занял оборонительную позицию.
– Думаешь, он может не одобрить?
– Да нет, вряд ли он тебе откажет. – Гарри не сводил глаз с окровавленной подвески.
Он был прав. Я первой прибыла на место происшествия. Я считалась квалифицированным специалистом. Однако когда речь шла о настолько масштабном деле, оно могло принять и политический характер. И очень, очень неприятный. Как руководитель группы криминалистов на месте происшествия он вынужден будет работать с тем, кого назначит Бюро.
Гарри прокашлялся.
– Если в конечном итоге дело поручат тебе, я хотел бы вместе с тобой пойти к мисс Ларсен.
Его просьба меня удивила. В основном судебно-медицинские эксперты оставались в лаборатории, выезжали только на место преступления. Видимо, у него были свои причины. В любом случае я была не против его компании.
– Конечно. Я тебе сразу же сообщу. А пока попрошу Кайла прислать записи стоматолога.