Всю ночь я прошлялся по району воронежцев и даже никого не избил. Зачем самому марать руки, когда то тут, то там вспыхивали столкновения с железнодорожниками. Ожесточённые драки оставляли после себя искалеченных людей. И чем дольше длилось противостояние, тем больше было смертей.
Не могу сказать, что меня это радовало. Ведь изначально я собирался привести на вершину Воробья, а после перенаправить силу уголовников в мирное русло. К примеру, сделать из них ЧОП. Империя огромна, и многим нужны услуги по охране грузов. Главная проблема заключалась в том, как ворьё научить не воровать?
Нет, я, конечно, знал решение. И этим решением была суровая дисциплина, где за каждый проступок ты теряешь намного больше, чем приобретаешь. Но до этого ещё далеко. А пока внизу творилось кровопролитие, я гулял по крышам, наблюдая, как Гоб выскакивает из тени и собирает трофеи.
Ничего особо ценного найти не удалось. Так, два десятка золотых колец, сорок ножей паршивого качества и двуручный, мать его, топор! Вот чего я не ожидал увидеть на улице, так это двуручник.
Худощавый парень выбежал из подворотни вместе с десятком бойцов и бросился на толпу краснореченцев. Худой еле орудовал топором и явно пытался им компенсировать собственную немощь. Со стороны и правда выглядело грозно.
Вот только краснореченцы не растерялись. После первого же удара нашелся умелец, который поднырнул под руку обладателя двуручника и наделал в боку кучу дырок. Сражение тут же захлестнуло переулок и через пару минут сместилось за угол. Гоб воспользовался моментом и собрал ценности.
Когда показались первые лучи солнца, мы собрали достаточно барахла, и я отправился к Шульману. Торговец пришёл лишь к шести утра. К этому моменту Гоб успел свалить у дверей его ломбарда солидную кучу железяк.
– Эм… Таки где вы всё это взяли? – приподняв бровь, спросил Шульман.
– Измаил Венедиктович, вы же заметили кровь на лезвиях? А значит, уже сами всё поняли.
– Кровавая жатва дала свои плоды? – задумчиво буркнул торговец. – Понятно. Тогда тащите это барахло в ломбард, пока никто не заметил. – Он огляделся по сторонам и вставил ключ в замочную скважину.
За кольца я выручил немногим больше тысячи рублей. Ножи принесли девять сотен. А вот топор оказался антикварным. Судя по словам Шульмана, ему больше тысячи лет. К сожалению, двуручник был не артефактным, а просто куском поржавевшего металла, за который мне дали отличную цену!
Две с половиной тысячи рублей за топор, итого за ночь я заработал немногим больше четырёх тысяч рублей. Чертовски приятно, особенно если учитывать то, что я не участвовал в побоище.
И тут я задумался. Хм-м-м… Выходит, что я теперь такой же мародёр, как те, кого я шпынял в прошлом мире? Хотя нет. Я же собирал трофеи с убитых противников, а не грабил мирное население. Всё в порядке, можно выдохнуть.
Вернувшись в СОХ, я завалился спать. Планировал дрыхнуть до обеда минимум, но сделать этого мне не дали. Зазвонил телефон. Мой телефон. А точнее, мой трофейный телефон. На экране высветилось имя «Борщов Пётр Евстигнеевич», а ниже была подпись – «старший следователь тайной полиции».
Ого. Ну и какого чёрта он мне звонит? Закинув руку за голову и зевнув, поднял трубку.
– Сучье вымя!!! Ты куда делся, ублюдок недоделанный!? Я что, должен тебя искать по всей империи?! – раздался негодующий вопль.
– Господин Хвощов, если вы звоните Кречету, то он того, червей кормит, – меланхолично заявил я. – Так что не переживайте, он проблем больше никому не доставит.
– Я Борщов! – взвизгнул старший следователь тайной полиции.
– Да без разницы, хоть Дрыщов, – усмехнулся я и почувствовал, что телефон снова начал вибрировать.
– Мелкий выродок! Я тебя достану, ты пожалеешь о своих словах, а ещё…
– А ещё иди в жопу, старший следователь тайной полиции. Мне по второй линии звонят. Всего плохого, – сказав это, я сбросил вызов, так как мне уже звонил Валёк. – Что-то случилось?
– Вовка! Скорее сюда! – выпалил Валентин дрожащим голосом, а на заднем фоне я услышал стрельбу…
Сбросив вызов, я использовал покров маны и сломя голову рванул к столовой. Расстояние по прямой составляло четыре с половиной километра, и пешком я бы преодолел их за добрый час, не меньше. А вот если бежать с покровом маны, порой использовать руну родэ и поджирать жемчужины, то можно управиться и за десять минут.
У входа в столовую никого не было. Очередь куда-то делась, как и пять окон, которые кто-то выбил. Внутри я заметил десяток вооружённых бойцов. Револьверы и главарь с дробовиком. Статный мужчина, армейская выправка, закруглённые усища смотрят вверх, ходит по залу и громко вещает:
– Ваш владелец избил моих людей, – сказал главарь, проходя мимо персонала, стоящего на коленях. Он остановился рядом с Вальком и поднял с помощью ствола дробовика голову поварёнка. – А подобное я не привык оставлять безнаказанным, – прорычал он и собирался ударить Валька, но поварёнок едва не потерял сознание от страха, поэтому главарь лишь хмыкнул и пошёл дальше. – Сами понимаете, этот вопрос можно решить только…
Я решил закончить фразу за него и, войдя в столовку, громко захлопнул за собой дверь.
– Такой вопрос можно решить только кровью, – ухмыльнулся я и, врубив руну родэ, за мгновение оказался рядом с главарём.
В моих руках блеснули кинжалы, которые жадно вспороли глотку усача, после чего я рванул к его подчинённым. Действие руны закончилось, и на меня навалилась дичайшая усталость, а ещё взгляды ошалелых краснореченцев. Вот их глава распинался и толкал речи, а вот уже оседает на пол с перерезанным горлом.
Бойцы, видя, что я вскрыл ещё пару их человек, направили на меня стволы и… И я снова использовал руну родэ. После четвёртого использования руны я был близок к потере сознания, но всё ещё держался на ногах за счёт морально волевых. Все вторженцы были либо мертвы, либо на полпути в царство мёртвых.
Вытерев пот со лба, я убрал клинки за спину и крикнул:
– Тащите трупы в морозилку! – приказал я ошалевшему от страха персоналу и добавил: – Помните о том, что если хоть кто-то из вас проболтается, то краснореченцы вернутся и нас всех убьют.
Но всё бесполезно. Ребята в ступоре, а девочки так и вовсе в обморок попадали. Эх… Гражданские. Придётся всё брать в свои руки. Подойдя к Валентину, я похлопал его по щекам. Ага, ну вот, уже взгляд прояснился, готов меня слушать. Замечательно.
– Валёк, хватай трупы и тащи в морозилку. Вечером я этот мусор отсюда вывезу. А пока их нужно убрать отсюда, замыть пол, вставить окна. Понял?
– А? Ага. Да, да. Сейчас. – Не сводя взгляда с трупов, он пошёл выполнять мои указания.
Ещё с тремя работниками кухни я поступил так же. Пара оплеух, разъяснение задачи, после чего они идут её выполнять. Трупы довольно быстро утащили в морозильник и уложили штабелями. Чтобы у тел не возникло обморожений, я отключил морозилку и приоткрыл дверь.
Пока я возился с питанием, Валентин успел разбудить официанток и выдать им тряпки. Девчонки спешно замывали пол, пока Валёк рассказывал им сказку о том, что никакого нападения не было и вообще, девочкам всё привиделось, а кровь, мол, натекла с говяжьей туши, которую привезли поставщики.
Эх… Думаю, завтра нам придётся искать новых официанток, но это не проблема. Главное, чтобы они держали язык за зубами. Закрывшись ненадолго в морозилке, я собрал огнестрел и швырнул его в тень, жадно проглотившую стволы.
Обыскал карманы покойников и набрал тысячу триста рублей. Неплохо. При других обстоятельствах я бы забрал деньги себе, но не сейчас. Подозвав Валька, я протянул ему купюры.
– Тысячу отдашь мужикам и девчонкам по сотне каждой.
Поварёнка всё ещё потрясывало, но мыслил он вполне здраво.
– Плата за молчание?
– Скорее, премия за доставленные неудобства. Но ты всё понял верно. Ребятам чертовски важно сбросить стресс. Пусть купят что-то, сходят в ресторан на худой конец. Главное, чтобы не пили. А то сболтнут лишнего.
– А как нам?.. – замялся Валентин.
– Закрывай ставни, а вместе с ними и столовую. У нас санитарный день. Откроемся после того, как вставим окна и отмоем столовку.
– Ага. Хорошо. Кстати, твоя доля в сейфе, – сказал Валёк, кивнув мне за спину.
В нише пряталась железная дверца, от которой код знали только я и Валёк.
– Три тысячи, – коротко ответил он и добавил: – Замена окон обойдётся рублей в пятьсот.
– Оплатишь с моей доли. Я себе две с половиной заберу.
– Так не пойдёт. Если мы партнёры, то во всём, – возразил Валентин, наконец вернувшись в реальность.
– Тогда так и поступим, – усмехнулся я, – но пусть деньги пока полежат в сейфе, а ты выйди из морозилки. То, что я собираюсь сделать, тебе явно не понравится.
– Даже не хочу знать, о чём ты, – настороженно сказал Валёк и тут же выскочил наружу.
Я взял нож у одного из краснореченцев и на груди их главаря вырезал послание. «Шавки, вы куда полезли? Это мы пресанём Тесака, а после и вас. Готовьтесь, скоро Хаба будем под нами. С любовью Хазаров И.В.».
Да, почерк у меня паршивый. Да, буквы вышли мелкими. Но мы ведь не в школе в конце-то концов! Главное, чтобы краснореченцы умели читать, а остальное ерунда. Поверят они в мою писанину или нет, уже не важно.
Буду подкидывать им послания то тут, то там и разжигать пламя всё сильнее. Рано или поздно сомнения перевесят здравый смысл, и все начнут драться против всех. Я достал телефон и набрал номер:
– Дядя Петя, доброго дня тебе. Готов к новой подработке? – Водила начал было отнекиваться, но я зашел с козырей. – Ой, да хорош тебе! Плачу три сотни рублей. – В трубке послышалось торопливое согласие. Сейчас алчного дядю Петю интересовало, куда нужно подъехать для того, чтобы заработать месячное жалованье за вечер.
Ночь.
Краснореченская улица.
Площадь перед цирком.
На скамейках сидели три десятка парней с синяками на лицах. Они пили пиво, горланили песни, а в перерывах обсуждали происходящее в городе.
– Да, пацаны. Хабу ждут большие перемены. Главное, клювом не щёлкать, – сказал парень с заплывшими глазами.
– Ага. Ты вон щёлкнул клювом и превратился в пасечника. Гы-гы.
– Да чтобы ты понимал! Я просто заблокировал его удар своим лицом! – парировал опухший, и все дружно заржали.
– Кстати, а вы слышали, что за голову Тесака Хазар объявил награду в миллион рублей?
– Да иди ты! – изумлённо присвистнул боец с гитарой в руках. – Я таких деньжищ даже не видел, а он их просто так раздаёт?
– Просто так? Хэ! Ну наведайся к железякам. Посмотрим, как они тебе своего старшова отдадут, – скептически заявил кто-то из темноты.
– Пацаны, чё вы начинаете? – послышался примиряющий голос. – Нормально же сидели. Коль, начисляй ещё по одной. Сань, сыграй нашу. Ну ты понял.
– Про Каштанку, что ль?
– Ну типо того.
– Не вопрос, – радостно заявил парень и ударил по струнам. – «Как-то я Каштанку повстречал! Красивее глаз я не видал…»
За песней бойцы не заметили, что в ночной тиши к ним приближался грузовик. Автомобиль с выключенными фарами съехал с дороги и сдал назад, прислонившись кузовом к воротам, ведущим на цирковую площадь.
– Борян, эт чё такое? – спросил опухший и кивнул в сторону грузовика.
Автомобиль едва освещали фонари, так как он скрылся в тени ворот. Шлёп! Из кузова выбросили тело, которое прокатилось по белоснежной плитке и замерло, разбросав руки в разные стороны.
– Чё за хрень? – вопросительно спросил Борян.
– Мож, вытрезвитель?
– Ты идиот? Трезвяк собирает алкашей, а не разбрасывает их по городу.
Шлёп! Шлёп! Шлёп! На земле валялось уже пять тел, и никто из них не шевелился.
– Эу! Пассажиры! Вы чё там мутите?! – выкрикнул опухший и толкнул плечом Боряна. – Пошли посмотрим.
– Да, братва, погнали, глянем, чё там! – рявкнул Борян, и компания, грозно улюлюкая, направилась к грузовику.
Седьмое тело, восьмое, девятое. И тут грузовик заревел и тронулся с места, а из кузова продолжили выбрасывать тела.
– Куда сучары?! Стоять! – заголосили краснореченцы и побежали к воротам.
На полпути они сбавили шаг и, присмотревшись, ахнули.
– Это ж Толик Петрихин, авторитет… – прошептал опухший.
– Живой? – спросил Борян.
– Ты дурак? У него глотка вскрыта от уха до уха…
– Гля! У него на груди походу чёт написано. – Боря, присев рядом с телом, отодвинул рубаху и прочитал послание. – «…Готовьтесь, скоро Хаба будет под нами. С любовью Хазаров И.В.»
– Это чё получается? Наших воронежские завалили? – растерянно проговорил опухший.
– Понятия не имею. Пусть старшие разбираются, – пыхтя, ответил Борян, и набрав номер, выкрикнул: – ЧП! Воронежские объявили войну!
– Владимир, я подъезжаю, вы выгружаете свёртки и тут же уезжаем? – в сотый раз уже уточнил дядя Петя.
Чтобы ему было спокойнее, я даже обернул трупы тканью, впрочем, на ней всё равно проступили кровавые пятна, пока мы ехали. Я сидел в кузове, а между мной и кабиной водителя было окошко, через которое мы и переговаривались.
– Всё так, подъезжаем к цирку, я сбрасываю свёртки, а вы получаете месячное жалованье за одну ночь.
– Но почему мы должны доставлять груз именно ночью? Вы же сказали, что мы не делаем ничего незаконного, – продолжал переживать водитель.
– Дядя Петя, я тебе уже в какой раз говорю? Наниматель купил у меня ткани, они ему нужны именно ночью, так как он страдает бессонницей и, чтобы не сойти с ума, занимается рукоделием. – Я повторял эту историю раз за разом, но водитель в неё явно не верил.
– А зачем мы заклеили номера?
– Дядя Петя, следи за дорогой, – устало выдохнул я.
– А потом мы уедем обратно, да? Вот прямо сгрузим и уедем?
– Всё так. Я сгружу свёртки, а вы тем временем оставайтесь за рулём, нечего спину гнуть.
Я очень не хотел, чтобы дядя Петя помогал мне сгружать трупы. Если он увидит кровь, то его истеричное состояние обострится, и кто знает, к чему это приведёт. Потеряет самообладание и рванёт наутёк, визжа как девица, или потеряет сознание?
Впереди показался цирк. Дядя Петя осторожно съехал с дороги и прижался к воротам. Я же, не теряя времени, принялся выбрасывать трупы. Вдали слышались песни под гитару и пьяный хохот. Первый свёрток упал на плитку довольно громко, что привлекло внимание компании. За ним полетели второй и третий.
– Владимир, кажется, нам кричат, – шёпотом проговорил дядя Петя, смотря в окошко.
– Вам показалось, – ответил я, пыхтя, и выбросил ещё пару свёртков.
– Да нет же! Они уже идут сюда! – Испуганно взвизгнул водитель и, пристегнувшись, начал заводить грузовик.
– Да твою мать! – выругался я, видя, как в нашу сторону тут же рванула пьяная компания.
– Куда сучары?! Стоять! – заорали из темноты в момент, когда я выбросил восьмой свёрток.
Грузовик со скрежетом рванул с места, и в нас полетели недопитые бутылки с пивом. Стекляшки разбивались о плитку, оставляя на ней чёрные разводы. Меня швыряло из стороны в сторону, но я стоически тянул к открытому проёму два оставшихся тела. Правда, выбросил я их уже не у цирка, а на дороге.
Устало облокотившись о борт, я погрузился в нытьё дяди Пети.
– Я знал, что просто не будет! Владимир, с вами не бывает просто! – голосил дядя Петя. – Начальник убьёт меня! Зачем я в это ввязался?
– Вы в это ввязались из-за природной любви к деньгам, – усмехнулся я и, достав из кармана заранее подготовленные купюры, протянул их в окошко. – Держите.
Сморщенная рука тут же выхватила купюры и спрятала их за пазухой.
– А кто эти люди? Почему они на нас кричали? – не унимался дядя Петя.
– Не имеет значения. Было темно, номера заклеены, так что не переживайте, к вам вопросов точно не будет.
К дядя Пете вопросов не было, а вот у него ко мне был тысяча и один вопрос. Чёрт, да он так меня достал, что я попросил его остановить машину. Попрощавшись с водилой, я ещё четыре километра топал пешком.
Краснореченцы вовремя заглянули в нашу столовую. И если всё получится, то война банд выйдет на новый уровень. Правда, это не поможет мне отыскать Тесака, зато очень сильно ослабит местный криминалитет, а мне ведь на трон нужно посадить Воробья. Для этого придётся склонить не только железяк, но и остальные банды.
А пока я вожусь с бандами, времечко неумолимо тикает. Не сказать, что за это время я стал сильнее, но имеем что имеем. Возможно, после уничтожения группировок я найду их склады, где будут храниться десятки тысяч жемчужин? Да, это явно смогло бы мне помочь. Эх, мечты-мечты.
Сейчас остаётся только вернуться в СОХ и лечь спать с надеждой, что Тесак скоро высунет свою крысиную морду.
На часах было три утра, когда я лёг спать, и пять часов, когда вскочил от громогласного взрыва, сотрясшего округу. Ещё бы немного, и воздушные массы выбили окна, но этого не случилось. Охотники вскочили со своих коек и прилипли к окнам, за которыми расцветало пожарище.
С противоположной стороны дороги шли ожесточённые бои. Маты, вопли, стрельба. Я выскочил на улицу и, добежав до забора, был заворожен этим зрелищем. План сработал, точнее, сработал, но в плохом смысле этого слова. Я не рассчитывал на то, что эти кретины начнут резню в центре города.
Согласно плану, шайки уменьшают численность друг друга, прячась в подворотнях, нападая на скрытые логова и тому подобное. Но здесь был совсем другой размах. Дорогу забаррикадировали четыре грузовика, из-за которых вёлся шквальный огонь краснореченцам, которые базировались в промзоне напротив СОХ.
Ещё один грузовик протаранил здание краснореченцев и в нём же взорвался. Разобрать, кто напал на хозяев района, было невозможно с такого расстояния, вот только нападавшим тоже было несладко.
Группа из десяти бойцов обошла стрелков и напала со спины. Бой вышел скоротечным, ведь их заметили и за мгновение перенесли огонь в другую сторону. Нападавшие успели убить семерых краснореченцев, а вот трое успели сблизиться и неслабо разгулялись. Три бойца успели порезать восемь стрелков, после чего скончались от переизбытка свинца в организме.
Чем больше времени шло, тем больше краснореченцев прибывало на подмогу. Нападавшие это вовремя заметили, запрыгнули в грузовики и укатили, оставив после себя пожарище и десятки трупов. Сзади подошел Никитич и, тяжело вздохнув, сказал:
– Твою мать. Володька, я так и знал, что это добром не кончится. Надо было тебя остановить.
– И правда. Надо было остановить. Но поздно пить минералку, когда почки отказали. Будем работать с тем, что есть.
– Работник хренов. Сделай так, чтобы это как можно быстрее закончилось, – зло сказал Никитич, наблюдая, как бандит с перебитым позвоночником ползёт по асфальту, оставляя за собой кровавую полосу.
– Егор Никитович, с радостью ускорюсь. Вы, главное, не забывайте о том, что мне нужна работа и жемчужины. Иначе через три недели я покойник, и все эти проблемы меня больше не будут касаться.
– Ха. Удобно. Заварил кашу и сдох, – усмехнулся Никитич. – Насчёт работы. Есть надежда, что скоро нам выдадут один крупный заказ, я пока работаю в этом направлении. Ты, главное, доживи до момента, когда нам доверят работу.
– Доживу. Можете не переживать, – усмехнулся я и отправился спать.
Сон подзатянулся. Я проспал до пяти часов вечера и только тогда смог разлепить глаза. В казарме никого не было, видимо, лишь благодаря этому я и выспался. Потянувшись, я направился в столовку, где с недовольной физиономией жевал Васян. Увидев, меня он стал махать рукой, подзывая к себе.
– Володька, садись. Составишь компанию, – сказал он и пинком отодвинул стул, стоящий напротив.
– Обязательно, но сперва возьму поесть.
– Да я у тебя всего пару минут украду, поболтаем, и всё. Хочу узнать твоё мнение, так сказать. – Охотник шмыгнул носом.
– Раз пару минут, то давай. – Я плюхнулся на стул напротив и вопросительно уставился на коллегу.
– Слыхал, что Никитич от заказа отказался? – заговорщически спросил Васян.
– Нет. А что за заказ?
– Да местные комерсы пришли, предлагали большие деньги. Но Гвоздев ни в какую.
– Чё ты вокруг да около ходишь? Кто приходил? Зачем? Что именно нужно было сделать? – Начал я раздражаться вот такому ведению беседы. Как Шульман, ей-богу. Хотя нет, ростовщик куда более щедр на слова.
– Вот ты нетерпеливый. Говорю же, комерсы приходили. Сделали два предложения. В первом попросили убрать кого нужно, чтобы война банд закончилась едва начавшись. По десять кусков за день работы охотника обещали.
– Ну и правильно Никитич сделал, что отказался. Ты представляешь, какие потери могли бы быть в прямом столкновении?
– А против монстров легче сражаться? Или, может, там потери меньше? – укорил меня Васян. – Я знаю одно: за монстров куда меньше платят. Если бы не Никтич, я бы взял заказ.
– Если бы да кабы. Ты не глава союза, и не тебе решать. – хмыкнул я, сложив руки на груди.
– Ишь ты какой говорливый, – ухмыльнулся Васян. – Но тут ты прав. А вот чё за второй заказ не взяться-то? Там же от нас требовалось всего лишь охранять предприятия комерсов. Плёвая работёнка.
– Плёвая работёнка, которая заставит так или иначе противостоять уголовникам, а это и нас втянет в войну, которой Гвоздев не желает.
– Короче, ясно всё с тобой. Топай. Пацифист хренов. Оно ведь, знаешь Володька, больших денег без риска не бывает. И опять-таки, выполнить семь заказов по зачистке от монстров или один по убийству бандосов? Тут каждый сам для себя решает, – сказал Васян, и его слова мне не понравились.
– Не дури. Если Никитич узнает, что ты подрядился на такое, живо из союза выкинет, – предупредил его, я, вставая из-за стола.
– Ха-ха. Издеваешься? Я ж гипотетически говорю, – наигранно засмеялся Васян и, вытерев салфеткой рот, двинул на выход. – Ну бывай, Володь.
– Ага. И тебе не хворать.
Васян вышел из столовой, закурил, а после подозвал ещё пару охотников. Немного поговорив, они двинули на выход из СОХ. Надеюсь, они не собираются взяться за заказ? Хотя я сам бы за него точно взялся. Особенно если бы в этом случае со мной поделились, где именно искать главарей.
Поужинав, я направился в город. Была надежда набрать трофеев, вот только в городской черте шла позиционная борьба. Бойцы занимали здания и, как только замечали приближение противника, давали зайти ему поглубже в район, а после атаковали со всех сторон.
Выпускать Гоба в сумерках было, мягко говоря, неразумно, ведь глаза здесь были повсюду. Да и гулять пришлось, перебегая от здания к зданию, стараясь не угодить под пули. На всякий случай я создал доспех, напитанный маной, при прямом попадании пули он не спасёт, а вот от рикошета запросто.
Что примечательно, банды не атаковали одиночек. Глупо, как по мне. Ведь этот одиночка вполне мог оказаться не мирным, а чьим-то разведчиком. Впрочем, не мне жаловаться. Проходя мимо ювелирного магазина, я наткнулся на двух восемнадцатилеток, которые наставили на меня обрезы. Но выстрелить не решились, тем более я не проявлял агрессии.
У одного из зданий я наткнулся на огромную простыню, на которой красной краской было написано «Продаю отель». Отель, говорите? Интересно, сколько он стоит. Ведь у меня в кармане завалялось немногим меньше шестидесяти тысяч рублей, а на открытии столовки я не планировал останавливаться. Пойду приценюсь.
Дверь была приоткрыта, поэтому я, не задумываясь, ввалился во внутрь. Свет горел в дальней части первого этажа. Хозяин здания спешно собирал вещи, желая убраться как можно дальше от происходящего безумия.
– Гхм! Это вы объявление написали? – спросил я, кашлянув.
– А-а-а! – взвизгнул низкорослый толстячок с лысиной на голове. – Я что, не запер дверь?
– Выходит, что так, – пожал я плечами. – Так что насчёт продажи?
– Сто тысяч, и отель твой, – коротко бросил толстяк, продолжая собирать вещи.
– У меня нет таких денег. Могу за пятьдесят пять забрать.
– Сколько? – нахмурился он. – За пятьдесят пять я лучше его сожгу.
На улице громыхнул выстрел, и шальная пуля разбила стекло, улетев вглубь здания. Владелец здания в ужасе упал на пол и прикрыл голову руками. Мгновение спустя он посмотрел на меня с надеждой и спросил:
– За семьдесят заберёшь?
– Я же говорю, у меня всего пятьдесят пять тысяч.
– Давай так. Завтра я сваливаю из города при любом раскладе. Если принесёшь шестьдесят пять тысяч, то здание твоё, – протараторил мужик и пополз на карачках собирать вещи.
– Найти десятку за ночь? Непростая задача. – Я вздохнул и потёр шею, наблюдая, как ловко он запихивает вещи в чемоданы, не поднимая головы. – Ладно, я согласен. К утру деньги будут у вас.
– Отлично. Если к девяти часам тебя не будет, то я сваливаю отсюда и пропади всё пропадом.
Попрощавшись с владельцем гостиницы, я покинул здание и окинул его оценивающим взглядом. Три этажа, кое-где разбиты окна, но это результат сегодняшних боёв. Двери крепкие, судя по занавескам, за отелем ухаживали. Если бы не побоище, устроенное бандами, то меньше чем за двести тысяч мне бы его никто не продал.
Как хорошо, что сейчас вечер, а значит, арена Крапивина с радостью выдаст мне немного наличности.