Глава 4. Холден

– Линкор «Салли Райд», говорит независимый корабль «Роксинант». Запрашиваю разрешение на проход через кольцо для одного судна. Тяжелый грузовоз АВП «Мечта Каллисто».

– Передайте код авторизации, «Росинант».

– Передаю. – Холден отстучал на экране код и потянулся так, что движение приподняло с кресла почти невесомое тело. Несколько усталых суставов отозвались щелчками.

– Стареешь, – сказал Миллер. Детектив в помятом сером костюме и шляпе стоял в нескольких метрах поодаль, ногами на палубе, словно что-то весил. Чем более умнел симулякр – а за последние два года он стал чертовски разумным, – тем меньше заботился о соответствии реальности.

– А ты нет.

– Мои кости стали кораллом, – согласился призрак. – Мера за меру.

Когда с «Салли Райд» прислали разрешительный код, Алекс аккуратно и медленно провел их через кольцо, подстроившись под скорость и курс «Каллисто». Звезды пропали, едва корабль углубился в черное ничто ступицы. Миллер при прохождении кольца мигнул, начал было проявляться заново, но растворился облачком голубых искр, когда грохнул палубный люк и в него протиснулся Амос.

– Причалим? – без предисловий начал механик.

– На этот раз не придется, – ответил Холден и вызвал кабину пилота: – Алекс, остаемся здесь, пока не увидим, как причалит «Каллисто», а потом возвращаемся.

– А несколько дней на станции не помешали бы, шеф, – заметил Амос, подтягиваясь к одному из постов управления и пристегиваясь. На рукаве его серого комбинезона виднелась подпалина, левая ладонь наполовину скрывалась под бинтом. Холден кивнул на повязку. Амос пожал плечами.

– Нас на Тихо ждет пара кораблей с почвой, – напомнил Холден.

– У всех яйца киснут пропихнуть их на этот маршрут. При таком количестве вояк кругом что-то подобное было бы самоубийством.

– Однако Фред хорошо платит нам за их сопровождение к станции «Медина», и мне по вкусу его денежки. – Холден развернул корабельные телескопы и приблизил изображение колец. – А вот оставаться здесь дольше необходимого – не по вкусу.

Призрак Миллера был созданием техники пришельцев – тех же, что сотворили врата. Мертвец два года, с тех самых пор, как они деактивировали «Станцию колец», следовал за Холденом. Проводил время, чего-то требуя, расспрашивая и подбивая Холдена испытать новооткрывшиеся врата для исследования планет на той стороне. От сумасшествия Холдена спасло лишь то обстоятельство, что Миллер появлялся, когда рядом никого не было, – а на корабле размером с «Росинант» такое редко случается.

В рубку вплыл Алекс. Его редеющая темная шевелюра топорщилась во все стороны, под глазами виднелись черные круги.

– Посадка не планируется? А то хорошо было бы пару дней отдохнуть на станции.

– Видал? – спросил Амос.

Не успел Холден ответить, как из люка показалась Наоми.

– Мы причаливать не собираемся?

– Капитан спешит за теми землевозами на Тихо. – Амос умудрился объединить в голосе насмешку и нейтралитет.

– Мне бы не помешало несколько дней… – начала Наоми.

– Обещаю вам после возвращения неделю на Тихо. Просто мне не хочется проводить отпуск… – Холден ткнул пальцем в экран, на котором висела мертвая сфера станции и блестели кольца, – здесь.

– Трусишка, – сказала Наоми.

– Угу.

Приемник высветил сигнал о поступлении направленной передачи. Амос, который был ближе всех к приборной панели, стукнул пальцем по экрану.

– «Росинант», – отозвался он.

– «Росинант», – заговорил знакомый голос, – вызывает станция «Медина».

– Фред, – вздохнул Холден. – Проблемы?

– Вы высаживаться не собирались? Наверняка ребятам не помешало бы несколько дней на…

– Я могу быть полезен? – перебил его Холден.

– Да, можешь. Свяжись, когда причалишь. Есть дело.

– Черт побери, – выругался Холден, отключившись. – У вас когда-нибудь бывало чувство, что вселенная решила вас достать?

– Бывало чувство, что вселенная решила достать тебя, – ухмыльнулся Амос. – Забавное зрелище.

– Опять переименовали. – Алекс увеличил вид на вращающуюся станцию, до недавнего времени звавшуюся кораблем «Бегемот». – «Медина» – подходящее название.

– Кажется, это значит «крепость»? – нахмурилась Наоми. – Не слишком ли воинственно?

– Да нет, – сказал Алекс. – Хотя что-то вроде того. Так называлась огороженная стеной часть города. А потом она стала и центром общественной жизни. Узкие улочки, по которым не пробиться захватчикам, не пропускали также и потока транспорта. Пройти можно было только пешком, поэтому там собирались городские торговцы. В итоге получилось место, куда приходят за покупками, пообщаться, попить чайку. Безопасное место для собраний. Хорошее имя для станции.

– Ты много об этом думал? – спросил Холден.

Алекс пожал плечами.

– Интересный вопрос – эволюция корабля и его имен. Первым было «Наву». Город беглецов, так? Большой космический город. Потом «Бегемот» – самый большой и нелепый военный корабль во всей системе. Теперь – станция «Медина». Место собраний. Тот же корабль, три разных имени, три разных судьбы.

– Но корабль все-таки тот же, – кисло повторил Холден, приказывая «Росинанту» выйти на стыковочный курс.

– Имена – это важно, босс, – подумав, заметил Амос. На его крупном лице было странное выражение. – Имена все меняют.

* * *

На станции «Медина» шли работы. Большие секции внутреннего вращающегося барабана застилались почвой для дальнейшего производства продуктов, но во многих местах еще проступала металлокерамика. Бо́льшую часть повреждений, полученных бывшим кораблем колонистов в боях, успели зачистить и заделать. Офисы и хранилища в стенках барабана превратились в лаборатории для исследования открывшихся человечеству новых миров. Если Фред Джонсон, бывший полковник земного флота, а ныне глава респектабельного крыла АВП, и видел в «Медине» естественное место дислокации неоперившегося правительства Альянса Внешних Планет, у него, по крайней мере, хватало ума не объявлять об этом во всеуслышание.

Холден так часто становился свидетелем того, как здесь гибнут люди, что для него гигантский корабль навсегда превратился в кладбище. Впрочем, то же самое он мог бы сказать о любом правительственном здании.

Фред сидел в своем новом кабинете. Во времена, когда «Медина» еще звалась «Наву», эта комната предназначалась для администрации колонистов. Потом ее заняло «Свободное радио медленной зоны». Теперь пробоины залатали, стены перекрасили и декорировали восстанавливающими воздух растениями. Видеоэкраны демонстрировали вид на кольца вокруг корабля. Холден подивился такому контрасту. Человечество, проникая через червоточины во все точки пространства, не забывало захватить с собой папоротники.

Фред возился с кофеваркой.

– Тебе ведь черный?

– Да. – Холден взял у него исходящую паром чашку. – Не люблю я здесь бывать.

– Понимаю. И ценю, что ты все-таки заглянул, – сказал Фред, падая в кресло со вздохом, который при трети g выглядел чересчур показным. Впрочем, тяжесть, лежавшая на плечах Фреда, не имела отношения к гравитации вращения. Холден знал Джонсона пять лет – и эти годы его не пощадили. Когда-то черные с проседью волосы стали совсем белыми, темная кожа была изрезана мелкими морщинками.

– Признаков жизни не подает? – спросил Холден, указывая кофейной чашкой на экран, где светился раздутый шар «Станции колец».

– Я должен тебе кое-что показать, – произнес Фред, словно не услышав вопроса. Дождавшись кивка Холдена, он постучал по экрану, и за его спиной ожил видеопроектор. На нем застыло на полуслове лицо Крисьен Авасаралы. Второй секретарь исполнительной администрации возвела глаза к небу, а губы скривила в усмешке. – Эта часть касается тебя.

«…ом деле только предлог, чтобы помериться, кто выше ссыт на стенку, – сказала Авасарала. – Так что, думаю, пошлем Холдена».

– Пошлем Холдена? – повторил Холден, но видео продолжало крутиться, а Фред не отвечал. – Куда пошлем? Куда мы пошлем Холдена?

«От “Медины” ему будет недалеко, а ненавидят его все одинаково, так что можно утверждать, что он вне партий. Он связан с вами, с Марсом, со мной. Он никудышный дипломат, так что подходит идеально. Введите его в курс дела, скажите, что ООН платит вдвое выше его обычных расценок, и как можно скорее отправьте на Новую Терру, пока там не напортачили еще больше».

Старая дама склонилась к камере, заполнив лицом весь экран. Холден видел все до единой морщинки и старческие пятна.

«Если Фред показывает тебе эту запись, Холден, имей в виду, что родная планета ценит твои услуги. И постарайся не прищемить себе хрен, на нем и так достаточно синяков». Фред остановил запись и откинулся на спинку стула.

– Так вот…

– Что за черт? – спросил Холден. – Какая еще Новая Терра?

– Новая Терра – первое пришедшее на ум название для первого из миров, исследованных через сеть колец.

– А по-моему, это был Илос.

– Илосом, – вздохнул Фред, – его назвали высадившиеся там астеры. «Роял-Чартер-Энерджи», получившая лицензию на разработку, называет планету Новой Террой.

– А она имеет право? Там уже живут люди. И все зовут ее Илос.

– Здесь все зовут ее Илос. В том-то и дело, как ты понимаешь, – ответил Фред и сделал долгий глоток, выигрывая время на размышления. – Никто такого не ожидал. Беженцы с Ганимеда цапнули тяжелый грузовик «Мао – Квиковски» и на скорости рванули в кольцо сразу, как пришли первые данные с зонда. До того как мы сложили сведения в связную картинку. До военной блокады. До того как «Медина» изготовилась нарушить безопасный в пространстве «Станции колец» скоростной режим. Они проскочили так быстро, что мы их и окликнуть не успели.

– Дай угадаю, – сказал Холден. – Врата Илоса находятся прямо напротив Солнечных врат?

– Не совсем. У них хватило ума зайти под углом, чтобы не врезаться в «Станцию колец» на трестах тысячах километров в час.

– Итак, они год прожили на Илосе, а потом откуда ни возьмись выскочила РЧЭ и сказала им, что, как ни странно, это ее планета?

– РЧЭ получила у ООН лицензию на научное исследование Илоса – или Новой Терры, как ни назови. Причем именно потому, что там высадились беженцы с Ганимеда. Предполагалось, что эти миры до заселения станут изучать не один год.

Тон, каким это было сказано, вызвал щелчок в голове Холдена.

– Погоди. Лицензию ООН? С каких пор ООН распоряжается тысячью миров?

Фред невесело усмехнулся.

– Ситуация сложная. У нас есть ООН, которая претендует на право распоряжаться новыми мирами. Есть граждане АВП, заселившие такой мир без разрешения. Есть энергетическая компания, заполучившая исследовательскую лицензию на мир, который чисто случайно располагает невиданно богатыми запасами лития.

– И есть вы, – дополнил Холден, – оседлавшие турникет, ведущий в эти миры.

– Думается, вполне позволительно сказать, что АВП в корне не согласна с мыслью, будто ООН вправе в одностороннем порядке выдавать подобные разрешения.

– И вы с Авасаралой хотите это прекратить, пока не зашло еще дальше?

– Тут имеется еще пяток переменных, но для начала – да. И тут вступаешь ты. – Фред ткнул в сторону Холдена своей чашкой. На ее боку было крупно напечатано: «Босс». Холден подавил смешок. – Ты сам себе хозяин, но и я, и Авасарала уже с тобой работали и решили, что можно и повторить.

– Вот уж воистину глупая причина.

Фред прикрылся улыбкой.

– И то, что твой корабль пригоден для полетов в атмосфере, тоже не помешает.

– Вы же знаете, мы никогда не пользовались этой возможностью. Меня не тянет проверять, хорошо ли он маневрирует в атмосфере, на планете, от которой до ближайшей ремонтной базы миллион километров.

– «Росинант» – военный корабль, и…

– Забудь. Что бы ни говорила твоя чашка, я не собираюсь нагибать колонистов. Ни за что.

Фред вздохнул и придвинулся ближе. Голос его, когда он заговорил, был теплым и мягким, как фланелька, но под ней все равно чувствовалась сталь:

– Для тысячи планет еще нет никаких законов. Это первое испытание. Ты будешь беспристрастным наблюдателем и посредником.

– Я – посредником?

– Я тоже оценил иронию. Но дела там уже плохи, и нам нужен человек, который удержит равновесие, пока три правительства придумают, что следует делать.

– То есть я должен представить ситуацию так, словно вы уже что-то реализуете, пока вы будете размышлять? – понял Холден. – А насколько там плохо?

– Колонисты взорвали грузовой челнок РЧЭ. На нем летел временный губернатор. Погиб он, несколько ученых и сотрудников РЧЭ. Если на Илосе завяжется открытая война между астерами и корпорацией ООН, это не пойдет нам на пользу в переговорах.

– И я должен сохранить мир?

– Заставь их разговаривать, и подольше. Действуй, как привык, – обеспечь абсолютную прозрачность. В таком случае секреты никому не помогут. Это вполне по твоей части.

– Я думал, вы видите во мне что-то вроде сорвавшейся с креплений пушки, готовой разнести всю галактику. Не потому ли Авасарала посылает меня поближе к пороховой бочке, что добивается, чтобы там рвануло?

Фред пожал плечами.

– Меня не столько волнует, чего хочет она, сколько чего хочу я. А старушке ты, может быть, просто нравишься. Не спрашивай меня почему.

* * *

Миллер ждал его за дверью кабинета.

– На станции «Медина» сейчас три тысячи человек, – заметил Холден. – Как так вышло, что никто из них не оказался рядом, чтобы прогнать тебя?

– Возьмешься за эту работу? – спросил Миллер.

– Еще не решил, – сказал Холден. – Что тебе и самому известно, как симулякру, созданному моим же мозгом. Спрашивая, ты на самом деле предлагаешь мне за нее взяться. Поправь, если я ошибаюсь.

Холден зашагал по коридору в надежде, что случайная встреча изгонит дух Миллера. Тот шел следом, стуча подошвами по керамическому полу. От того, что гулкое эхо существовало только в сознании Холдена, становилось еще жутче.

– Не ошибаешься. Надо взяться, – заговорил Миллер. – Этот человек прав. Дело серьезное. В таких случаях кучка недовольных местных жителей мигом способна устроить мясорубку – оглянуться не успеешь. Я как-то на Церере…

– Ох, только не это! Не надо коповских баек от мертвеца. Что тебе понадобилось на Илосе? – спросил Холден. – Не повредит, если ты прямо скажешь, что ищешь по ту сторону колец.

– Ты сам знаешь, что я ищу, – ответил детектив. Он даже умудрился принять грустный вид.

– Ага, какую-то жуткую чужую цивилизацию, которая тебя создала. И я уже знаю, что ты ее не найдешь. Черт, ты сам это знаешь!

– И все равно я должен, и… – Миллер пропал. Женщина в синей униформе станционной службы безопасности прошла мимо, не отрывая взгляда от ручного терминала. Она буркнула что-то вроде приветствия, не поднимая глаз.

Холден по лестнице прошел к внутренней поверхности жилого вращающегося барабана «Медины». Здесь Миллер бы его никак не достал. Здесь шла активная работа, одни люди расстилали почвенные ковры на будущие поля, другие собирали из готовых блоков будущие дома и склады. Холден, проходя, весело помахал им. Назойливость Миллера научила его ценить присутствие в поле зрения живых людей. Они самим своим существованием изгоняли из его жизни толику ужаса. Вместо того чтобы на лифте подняться к переходнику, ведущему из барабана в невесомость кормовой части, где стоял в доке «Росинант», Холден зашагал по длинной изогнутой эстакаде, просматривавшейся из любой точки барабана. В прошлый раз он поднимался здесь под выстрелами. Вокруг гибли люди. Воспоминания были не из приятных, но Холден решил, что это лучше, чем оказаться запертым в одной кабине с Миллером. Вселенная становилась для него тесновата.

У выхода из переходника он на минуту завис, оглядывая барабан. Отсюда расстеленная почва напоминала шахматные клетки, темно-коричневые на фоне серого корпуса. По клеткам букашками ползали загадочные механизмы, превращавшие металлический пузырь в крошечный самодостаточный мир.

«Мы забудем, как это делается», – подумалось Холдену. Человечество едва научилось выживать в космосе, а теперь все выученное забудется. Зачем создавать новые стратегии выживания на крошечных станциях вроде «Медины», когда тысяча новых миров ждет завоевания: даровая вода и воздух, только руку протянуть. Эта внезапная мысль настроила Холдена на меланхолический лад.

Он повернулся спиной к рабочим, занятым уже ненужным делом, и отправился на свой корабль.

* * *

– Так что, – начала Наоми, когда команда расселась в камбузе «Росинанта», – летим на Илос?

Холден за несколько минут объяснил, чего хотят от них Фред Джонсон и Авасарала, а потом вроде как сбился. По правде сказать, ответа на вопрос Наоми он не знал.

– На то есть много причин, – наконец заговорил он, выстукивая на металлическом столике частую дробь. – Дело действительно важное. Прецедент, которому последует тысяча миров. И, признаться, мысль, что мы можем этому помочь, меня привлекает. Прокладывать колею, по которой покатят другие, – чертовски волнующее занятие.

– И деньги хорошие, – напомнил Амос. – Не забудь о деньгах.

– Но… – подсказала Наоми, с улыбкой тронув его за плечо. Показывала, что он смело может поделиться своими опасениями. Холден улыбнулся в ответ и похлопал ее по руке.

– Но у меня есть одна веская причина для отказа, – признался он. – Миллеру туда очень хочется.

Молчание было долгим. Первой заговорила Наоми:

– Ты должен взяться.

– Правда?

– Да, – сказала она. – Потому что ты думаешь, что сумеешь помочь.

– А ты думаешь, нет?

– Нет, – сказала Наоми, – я думаю, сумеешь. Но даже если мы ошибаемся, ты свихнешься, если хотя бы не попробуешь.

– И еще, – добавил Амос, – деньги уж очень хорошие.

Загрузка...