Тот человек говорил: «Я пророк,
всех пророков я достойней!»
1120 Привязали его за шею и привели к царю:
«Этот вот говорит, мол, я посланник от Аллаха!»
Люди собрались вокруг него, как муравьи или саранча:
«Что это за уловка, что за лицемерие, что за сети?
Если посланец тот, кто приходит из небытия,
то все мы пророки, все обладаем величием!
Мы оттуда пришли сюда как странники;
так что же в тебе особенного, о ученый человек?»
[Отвечал он]: «Нет, вы пришли как спящие дети,
не ведали о пути и стоянках.
1125 Стоянки миновали вы спящими, опьяненными,
не ведая о пути, о возвышенностях и низинах.
Мы же отправились в путь бодрствуя, в сознании,
от того, что за пределами пяти [чувств] и шести [направлений], к этим пяти
[чувствам] и шести [направлениям].
Увидел я стоянки от начала и от основы,
подобно проводникам осведомленным и знающим путь».
Царю сказали: «Подвергни его пыткам,
чтобы не говорили подобные ему таких слов!»
Царь увидел, что он настолько хил и слаб,
что от одной затрещины помрет доходяга,
1130 [Подумал: ] «Разве можно сжимать или бить того,
чье тело стало как стекло?
Но скажу я ему по-хорошему:
почему это ты хвастаешься и заносишься?
Грубость здесь ничем не поможет,
а благодаря мягкому обращению змея высунет голову из норы».
Удалил он людей от него;
царь был ласков, а мягкость была для него как молитва.
Затем усадил он его, спросил о жилище:
«Где ты проживаешь, где твое прибежище?»
1135 Отвечал: «О царь, я из Обители приветствия (Жилища мира)[149],
пришел дорогой в эту обитель порицания.
Нет у меня ни жилища, ни соседа.
Разве строит рыба себе дом на суше?»
Снова царь ради шутки сказал ему:
«Что ты ел, какой припас есть у тебя на завтрак?
Есть ли у тебя аппетит? Что ты ел поутру,
что так пьян, полон похвальбы и пустозвонства?»
Отвечал: «Если бы был у меня хлеб, сухой или свежий,
то разве бы я претендовал на то, что я пророк?
1140 Претендовать на пророчество перед этими людьми —
все равно что искать сердце у горы.
Никто никогда не искал сердца и разума у горы или камня,
не искал понимания, расследования сложных вопросов.
Что бы ты ни произнес, она произнесет в ответ то же самое,
она шутит, подобно насмешникам.
Откуда эти люди и откуда это послание?
Кто надеется увидеть душу в минерале?
Если ты принесешь женщине послание и золото,
она сложит перед тобой и деньги и голову,
1145 [Если послание таково]: “В такое-то место зовет тебя некий красавец,
влюбился он в тебя и знает о тебе”.
Если же ты принесешь весть о Боге, подобную меду,
мол: “Приди к Господу, о тот, кто верен договору!
От [этого] мира смерти ступай к припасам,
если возможным становится [вечное] пребывание, не становись тем,
кто подвержен исчезновению!” —
Тогда они покусятся пролить твою кровь, покусятся на твою голову,
но не ради защиты веры и достоинства».
Но из-за привязанности к дому и имуществу
горько им слышать эти разъяснения.
1150 Рубище накрепко приклеилось к ране осла;
если ты хочешь отодрать его от нее постепенно,
То взбрыкнет, несомненно, тот осел от боли,
и хорошо будет тому, кто от него подальше!
А особенно, если ран пятьдесят, и повсюду рубище
приклеилось к голове его, пропитавшись влагой.
Дом и имущество подобны рубищу, а жадность – рана,
чем больше жадности, тем больше рана.
Дом и имущество совы – развалины, и все,
не слушает она, если ей описывают Багдад и Табас[150].
1155 Если залетит по пути сокол султана,
то сотню известий принесет он совам от царя,
Опишет столицу, сады, ручьи,
и тогда станет над ним насмехаться [эта] сотня врагов:
«Что за старую сказку принес сокол?
Свивает он свои речи из пустой болтовни и похвальбы!»
Но стары они и сгнили навек;
однако разве эти речи не делают старое новым?
Старым мертвецам [они] даруют душу,
даруют венец разума и свет веры.
1160 Не пытайся украсть [свое] сердце у дарующей душу похитительницы его,
ибо посадит она тебя верхом на спину [скакуна-]Рахша[151].
Не пытайся украсть [свою] голову у заносчивого дарителя венца,
ибо он развяжет на ногах твоего сердца сотню [опутывающих их] узлов.
Кому я это говорю? Есть ли во всей деревне кто живой?
Есть ли стремящийся к живой воде?
Ты, что убегаешь от любви из-за одного унижения,
кроме названия что ты знаешь о любви?
У любви есть сотня жеманств и проявлений высокомерия;
любовь обретается с сотней ласк.
1165 Поскольку любовь – верная, она и покупает верного,
а на неверного друга даже и не смотрит[152].
Человек подобен дереву, а корень его – завет,
о корнях же надобно заботиться с усердием.
Завет нарушенный – как сгнивший корень,
который отрезан и от плодоношения, и от милости.
Хотя ветви и листья пальмы и зелены,
но с испорченными корнями от зелени нет пользы.
Если же нет [у пальмы] зелени, а корень есть,
то в конце концов сотня листьев высунут наружу [свои] руки.
1170 Не будь же ослеплен его знанием, ищи завета,
ибо знание подобно скорлупе, а завет – его ядро.
Когда ты видишь, что верные получили прибыль,
ты тут же становишься завистливым, как Шайтан.
Всякий, у кого слабы телосложение и естество,
не хочет, чтобы кто-нибудь был здоровым.
Если ты не хочешь ревности Иблиса, приди
от врат претензии ко двору верности.
Если нет у тебя верности, тогда не произноси ни слова,
ибо все слова претензии – лишь «я» да «мы».
1175 Сохранение этих слов в [своей] груди есть приумножение ядра,