Ехали около часа, Демид умудрился даже поспать на моих коленях, я же, обнимая его, думала, как быть дальше. Не верилось, что пошла на такое. Я же выкрала его! Но не отдам! Ни за что не отдам, даже если придётся скрываться всю свою жизнь. Газель остановилась и через пару минут железные двери с характерным жестяным звуком открылись.
– Выходи…те. – парнишка, мой ровесник, хмуро глянул на Демида. – Давай помогу. – протянул руки и я передала ему сына.
Мы стояли в небольшой рощице, на поляне, окружённой высокими кустарниками.
– Вон там тропинка. – показал рукой на еле различимую тропку справа от нас. – по ней выйдешь к деревне, как раз на ту улицу. Дом помнишь? – я кивнула. – Крайний, с жёлтым забором.
Осторожно передал мне сына и, не оглядываясь, сел в кабину, газель уехала, оставив меня одну в лесу. В какую сторону идти? Я шумно вдохнула воздух и сглотнула, тишина стояла неимоверная. Демид проснулся, озираясь по сторонам, заулыбался. Да уж. Хоть кому-то нравится в лесу. Если лес рядом, мы сможем гулять здесь, не боясь быть замеченными. От этой мысли стало хорошо, я улыбнулась, поставила его на ноги, подхватила чемодан и взявшись за руки мы пошли в сторону тропки.
Как только прошли кустарник, стали виднеться дома. Тропинка вывела к огородам, а впереди виднелся желтый забор. Нам туда!
Звякнув ключами, поджала плечом деревянную дверь. Замок еле поддался, но всё же открылся. Из распахнутой двери повеяло нежилым домом, старой ветошью, затхлостью.
Вошла первая – зашторенные окна не давали просвета, пыль, старая мебель, даже телевизор в углу завешанный ажурной салфеткой. Вязали такие на кружках по рукоделию в детском доме, где я пробыла 4 года с четырнадцати лет. Потом, за месяц до моего совершеннолетия меня заметил Ринат на одном из благотворительных утренников для младших. Я играла роль бабы Яги с огромным накладным носом, париком, в мешковатой одежде. Дети, которые должны были пугаться, липли ко мне больше, чем к снегурочке. Вздохнула от воспоминаний, как я могла так обманываться? "Могла…" – подумала с горечью. Я была совсем молода, наивна и неопытна. С того дня моя жизнь изменилась, меня окружили подарками, у директрисы появилась дорогая машина. Теперь я понимаю, что меня просто купили. Как-то само пришло осознание: он просто купил себе девочку. Захотел такую. Неискушённую, неиспорченную. Чтобы испортить самому. Прошлась по скрипучим половицам, открывая все окна. У меня ещё будет время вспомнить былое. Мир обрисовывался совсем в другие цвета, слишком резко проходит смена этих красок. Выдержу ли я?
При открытых окнах и дышать легче. Я посадила Демида за стол на кухне, рядом с большой печью. Если мне её еще и топить придётся? Разве я справлюсь? Глаза боятся, руки делают – так любила повторять моя мама, молодая, красивая, беловолосая, какой я её помню.
Уборку начала с комнаты, которую определила нам с Демидом. Там стояли кровать и софа, небольшой шифоньер ещё советских времён. Пустой. Внутрь запихнула сумку, потом разберу. Сначала уборка.
За водой сходила на колонку. В доме её не было, что ожидаемо, во дворе не нашла ничего похожего на колодец. Зато, выглядывая на улицу, заметила напротив, на той стороне дороги колонку. За несколько часов отмытый и посвежевший пол сверкал чистотой. Пыли больше не было, шторы и тюль я сняла, а также все половики я вынесла проветрить, протрясти, и надо бы их постирать, но потом.
В другом шкафу нашла ещё комплекты штор и занавесок. Дом становился уютнее, Демид довольный исследовал каждый уголок и даже приволок откуда-то губную гармошку. Будет, чем заняться! Решила, что нужно сходить в магазин. Еды у нас с собой не было, в доме тоже ни крошки, а если бы и нашла, то на вряд ли это можно было бы есть. Переоделась в чистое, нахлобучила на глаза найденную чёрную выгоревшую бейсболку и… посмотрела на Демида. Оставлять его страшно. Вдруг он испугается, или нас найдут. Не найдут – успокаивала себя. Баба Маруся не выдаст! А если пойдём вместе, не будет ли это запоминающимся моментом для жителей? Вдруг начнут искать и спрашивать?
Кажется у меня паранойя. Сегодня точно не будут тут искать, а потом… я просто не буду выходить. Значит, сейчас мы идём вместе и накупаем побольше продуктов.
Только, кто бы сказал, где тут магазин?
Вышли с сыном, держась за руки. Магазин обнаружился на другой улице, если пройти сквозь узкий проулок между ними, который я сразу не заметила, то до нашего дома будет минут пять неспешным шагом.
Женщина за прилавком смотрела небольшой телевизор, по местному каналу шли последние новости о происшествиях в Москве.
"Сегодня в полдень на Каширском шоссе была обстреляна машина бизнесмена Разгоева Давида. По словам очевидцев, есть погибшие. Находится ли в списках погибших сам бизнесмен неизвестно."
Ноги подкосились. Я вцепилась в прилавок, чувствуя как меня окатывает холодом.
– Ох, чё дееется в столице, уже честным людям и по дороге не ездить! – продавщица схватилась за голову. – Что Вам? Не местная? – прищурилась, пытаясь провести рентген моей персоны своими глазами. – Оттуда? – кивнула на экран.
– Откуда? – спросила пересохшими губами. Не отводя глаза от экрана, там уже шли новости о других происшествиях Москвы. Потом махнула отрицательно головой. – Нет, из Волгограда я.
– Ясно. – тут она заприметила смущающегося Демида, прячущегося за моими ногами. – Ой, а это кто тут у нас?
– Хлеб у вас свежий? – отвлекла её от сына.
– Всегда такой. – хмыкнула женщина. – Каждый день привозят. Что-то ещё? – поинтересовалась, подавая буханку.
Я взяла крупы, сладостей, немного заморозки, мясо здесь не продавалось, и женщина посоветовала мне поспрашивать у местных.
Всю дорогу назад я обдумывала новости. Это тот Давид или нет? Погиб ли он? Никакой радости я не испытываю от того, что случилось. Он меня отпустил, поэтому никаких ко мне вопросов не должно возникать. Только меня стал гложить другой вопрос. Если Давил мёртв, не вернётся ли в Россию Ринат?