Кама
Левый берег – дожди.
Правый, вот он – обрыв.
Прямо —
влажный воздух лежит,
волны, мёртвый блокшив.
Ладно,
что плывёт пароход.
Пермь, Сарапул, Ела…
Рядом
чайка, чёткий полёт,
чуткий угол крыла.
Зябко —
дождь у нас на пути,
воздух рвётся назад.
Чайка
приводняется, и —
вправо, на небеса.
***
Горсть кедровых орехов – практически, сердце граната.
Разве что оболочка у каждой фигнюшки тверда,
разве что на поверку начинка у них мягковата,
и почти не похожи бордовый и красный цвета.
Горсть кедровых орехов, гранатовые половины
(средоточье мелкушек – бордовых и красных желёз).
А ещё представляю: всё это – на скатерти синей,
на оранжевом фоне оконных горшочков для роз.
***
Стальная турка, где посередине
студёный блеск фильтрованной воды.
Хлопок рассыпчатого кофеина —
две порции древесной темноты.
Что дальше? Оставляем на конфорке,
над синевой округлого огня,
пока внутри не забурлит легонько
чернёная горячая волна.
Её немедля – в глиняную чашу.
Керамика – подсолнуховый цвет.
Наполовину турку – холодяще-
молочным негустеющим суфле.
Потом туда же выливаем кофе,
опустошаем чашку по-быстрей.
Напиток – на конфорку, на здоровье,
Доводим до мельчайших пузырей.
Готово! Класс! Керамика приемлет
парную светло-бежевую смесь,
которая четырежды отменней,
когда эклер ещё в запасе есть.
***
Трава дрожит, колеблется, пригнувшись,
разгромленная эстакадным ветром.
Перетекают бризовые лужи,
рассеивая пылесбор цеметно-
гудроновый, гонимые подземным
дыханием, истратившимся током.
Одновременно мысли о проблемах
срезает сразу за стеклом пологим
автомобильным трассовая скорость.
Бетонка, преодолевая корни,
мини-барханы пляжные привносит,
штормующее открывает море.
Водила завершает продвиженье.
Закуривает, выйдя из машины.
Смурной песок, пропитываясь пеной,
становится густеющей равниной.