Спецкомната напоминала бункер с минимумом удобств и набором продуктов на три недели – максимальный срок, на который она предоставлялась сотрудникам Галапола для ознакомления документов или различного рода секретных материалов.
Единственным техническим оснащением в этом помещении был проектор, подключенный к ведомственным архивным данным, доступ к которым был единовременным. За повторным изучением материалов приходилось проходить немалое количество бюрократических процедур и поэтому полицейские старались уложиться в определенный промежуток времени.
Комната была лишена всех подслушивающих и подглядывающих устройств. Изоляция полная, исключающая передачу данных во внешний мир. Перед тем, как посетить спецкомнату, сотрудник переодевался в одежду, которая полностью гарантировала невозможность проноса записывающих жучков. С той же целью сканировался весь организм работника.
Диана, немного ошалев от всех предварительных процедур и инструкций, наконец-то попала в долгожданный рай глухого одиночества. Она не спеша приготовила крепкий кофе, забралась с ногами в кресло и приложила карточку доступа к сканеру проектора.
Первоначальная информация изобиловала скучной астрономической белибердой. Номер сектора Галактики, тип и размеры звезды, ее планетарная система, параметры планеты, на которой были обнаружены разнообразные формы жизни. Дальше материал пошел интересней.
Кадры хроники трехлетней давности были подобраны и смонтированы так, что смотрелись как увлекательно-познавательный фильм. Иногда казалось, что описанные события не вполне реальны, и выдуманы каким-то неуемным фантазером. У Дианы полностью исчезла связь с действительностью, и она просмотрела фильм на одном дыхании.
Пока вновь открытую планету поэтапно обследовали с разной высоты, все было в порядке. Параметры планеты соответствовали нормам жизнедеятельности человека. Невероятная удача. Казалось, что экспедицию можно было поздравить с открытием мира, возможного для заселения человеческой колонии.
Радость стала утихать, когда появились первые признаки того, что на планете присутствуют разумные существа. Теперь приходилось мириться с перспективой внедрения в доверие к туземцам и попыткой дальнейшего мирного сосуществования. Законы Галактического Союза на этот счет были очень строгие. Однако, выраженное невысокое развитие аборигенов сулило упрощение задачи.
И так, были обнаружены аккуратно возделанные поля, загоны для скота, примитивные жилища и организованное передвижение туземцев. Особенный интерес у исследователей вызвала одна густонаселенная долина, окруженная невысокими, покатыми горами с кудрявой растительностью. За ними располагались высокие остроконечные горные хребты. Этот, по космическим меркам, клочок обитания разумной жизни был идеальным, изолированным мирком, который члены экспедиции решили исследовать со всей тщательностью. К тому же, интрига заключалась в том, что там находилось очень странное сооружение, которое при увеличении напоминало обломки корпуса звездолета.
На высоте птичьего полета над поверхностью планеты, был проведен скоростной проход дронов, в процессе которого были зафиксированы все те же следы жизни и деятельности существ, обладающих признаками гуманоидной расы.
Несколько аппаратов зависли над долиной, выбранной для исследования, и успели передать подробный видеоматериал.
Вдруг оказалось, что кроме гуманоидов, обладающих темной с синим отливом кожей, везде снуют крупные кошки, очень похожие на земных домашних кисок, если бы не различие в размерах. Некоторые экземпляры этих особей достигали в высоту до середины бедра самого рослого туземца. Ученые экспедиции единодушно согласились, что кошки – ручные, и выполняют те же функции, что и собаки на службе у человека.
Через некоторое время мнения на этот счет разделились, так как стало создаваться впечатление, что туземцы чуть ли не боготворят этих животных: обращаются с деликатностью и подобострастием, отдают самые лучшие куски мяса от забитого скота, носят им молочные продукты, а некоторых особей перемещают на носилках. Кошки жили в удалении от деревень гуманоидов в полусферических строениях из известняка.
Один день экспедиция спокойно наблюдала с орбиты трансляцию дронов о жизни в долине, а на второй – аппараты были обнаружены противной стороной.
Поблизости от обломков корабля сначала голову поднял какой-то не в меру любопытный кот, затем, после непонятно каким образом переданным сигналом, головы стали поднимать другие кошки, одна из которых метнулась в хижину туземцев, и оттуда вышел … человек.
Ученые чуть не попадали с кресел. Человек был пожилым, одноруким и с одним глазом на обезображенном лице. Он внимательно вглядывался ввысь на дрон, и через минуту направился к тому сооружению, которое, уже не оставалось сомнений, являлось останками звездолета. Потом вроде бы ничего не происходило, кошки и туземцы продолжили заниматься своими делами, а когда человек вышел из разбитого корабля, он что-то сказал поджидавшему его коту, и опять скрылся в своей хижине. Кот помчался в поселение своих сородичей.
В это время среди членов экспедиции разгорелся спор. Сразу было ясно, что этот человек потерпел аварию и не по своей воле очутился на данной планете, смог выжить и адаптироваться. Но не совсем было понятно, почему увидев дрон – предвестник своей цивилизации, он не запрыгал от радости, не закричал, и не стал размахивать руками, чтобы привлечь к себе внимание? В общем, странный тип. И почему заволновались кошки, а не гуманоиды, которым, оказалось, дрон был вообще по одному месту.
Решили опустить аппарат непосредственно перед хижиной человека и узнать его реакцию. Что и было проделано. Последствия окончательно завели в тупик. Как только дрон приземлился, к нему крадучись подошел один из туземцев и стал с боязливым любопытством его разглядывать. Благодаря этому, исследователи смогли в подробностях рассмотреть любознательного субъекта.
Все то же самое, что и у людей: руки и ноги с пятью пальцами на каждой конечности; хорошее, пропорциональное сложение; на лицо хоть и не красавец, но и не урод.
Неожиданно в объективе аппарата появилась широкая, нахальная кошачья морда и … экран погас. Связь с дроном прервалась.
Через два дня она стала непостижимым образом исчезать и с остальными аппаратами.
Следующие кадры видеоматериалов относились ко времени две недели спустя. На этот раз – почти исторический момент: спуск представителя человеческой расы на поверхность необследованной должным образом, полной загадок, планеты. Профессору-антропологу Рудольфу Кану – сухопарому, жилистому ученому 65-ти лет – предстояло осуществить повторную, более плодотворную для человечества, попытку контакта с жителями планеты.
Он был облачен в легкий, сверхпрочный скафандр, укрывающий всю поверхность тела от внешних воздействий, в частности от зубов и когтей кошек: ранее ученые наблюдали несколько кровавых сцен между этими животными, когда во все стороны летели клочья шерсти. На голове профессора – шлем с записывающими устройствами.
Ранним утром, когда кошки мирно спали, а гуманоиды приступили к хозяйственным хлопотам, ученого спустили на землю. И оставили перед хижиной человека, потерпевшего бедствие, который сразу же вышел, как только гость благополучно коснулся ногами твердой поверхности.
Как говорилось ранее, у старика не было левой руки. Левую сторону лица покрывала черная повязка. Седые длинные волосы были зачесаны назад и забраны в хвост. Подбородок и шея были обезображены застарелыми шрамами от ожогов. Горбатый нос и правый веселый карий глаз выдавали в нем соплеменника. А также добротная одежда из шерсти похожих на коз, животных. Туземцы предпочитали носить лишь набедренные повязки.
Люди обменялись рукопожатием. Представились друг другу. Человек назвался Андре Мором, и тут же заметил Кану:
– Да сними ты эту кастрюлю с головы, док, все равно не поможет.
Кан немного поколебался, но шлем снял. Опасности вокруг он не ощущал, и решил, что всегда успеет его надеть. Мор внимательно огляделся, подхватил профессора под руку и повел в сторону своего разбившегося корабля. За ними на некотором удалении последовала, всё знающая и примечающая всё вокруг самое необычное, любознательная группка туземцев-детей.
Корпус звездолета, поставленный так, что острый нос смотрел прямо в небо, был то ли наполовину врыт в землю, то ли осталась только эта неповрежденная часть корабля. Площадку вокруг окружал плотный частокол из толстых бревен, концы которых, венчали острые металлические шипы. Конструкция явно возводилась под руководством человека.
– Храм Желтого Кота, – Андре Мор гордо возвел руку в сторону шпиля постройки. На корпусе с восточной стороны, навстречу восходу солнца, ярко выделялось нечто круглое, намалеванное ядовито-желтой краской. Если посильнее напрячь воображение, то в нем можно было узреть изображение пушистого кота, свернувшегося в клубок.
– Лучше говорить в храме. Обшивка корабля экранирует … – Мор собрался было открыть тяжелую, оббитую стальными листами калитку, как неожиданно смолк.
– Экранирует что? – Переспросил Кан и тоже осекся. Внезапно, как будто ниоткуда появились три кота. Детенышей гуманоидов как ветром сдуло. Более странно повел себя Мор. Он отпустил дверь и с невозмутимым видом удалился, как бы демонстрируя: да вот, проходил мимо, перебросился парой слов со случайным прохожим.
А двое крупных котяр, один – полосато-рыжий, другой – полосато-серый, вытянув вперед морды со следами шрамов, прижав уши, мягко вышагивали на мощных лапах вокруг профессора. Их глаза грозно горели, уставившись прямо на него. Кан поспешно натянул шлем. Мыслям в голове стало почему-то щекотно.
Дальнейшие события комментировались самим Рудольфом Каном, так как в этот момент видео- и радиосвязь прервались. Все записывающие устройства в шлеме ученого перестали работать.
– Третий кот устроился поодаль в позе сфинкса и внимательно на меня смотрел. Его окрас отличался от тех котов, которые кружили возле меня, и казался более изысканным, если это слово применимо к кошачьему племени. Полностью черная голова, спина, бока, хвост и верхняя часть лап. Остальные части тела белые. Как будто он надел черный фрак на белоснежную сорочку, белые перчатки и носки. Для законченного образа этого франта, природе не хватило фантазии на черный галстук-бабочку. Его взгляд желтых глаз проникал прямо ко мне в душу. Меня охватило оцепенение, я не мог пошевелиться, а он все смотрел и смотрел.
Не помню, сколько времени прошло, думаю, минут десять. Он встал и направился в сторону их селения. Меня, как барана на веревке, потянуло следом за ним. Другие коты бежали чуть позади. Страха я не испытывал, просто знал – мне надо идти за черно-белым котом.
Перед самым большим жилищем собралось не менее полусотни кошек. Они с любопытством взирали на меня, как на наглую мышь, неподобающим образом, посягнувшую на их покой. Мы прошли в дом, напоминающий каменный шатер, а проход – вход в нору. Чтобы передвигаться вперед, мне пришлось согнуться чуть ли не вдвое. Так мы прошли метров пять, и очутились в круглом полутемном зале, который сверху освещался маленькими квадратными оконцами, расположенными по периметру купола.
Первое, на что я обратил внимание – отделка стен. На переливающемся пурпурном фоне от пола до потолка тянулись золотистые стебли неведомых растений с резными листьями, переплетающиеся в сложный рисунок. Все это великолепие колыхалось и пульсировало. От неожиданности я сначала решил, что создать такое технически возможно только человеку. Сильно оно смахивало на голограмму. И первая мысль была: мы опоздали, эту планету уже посетили люди и успели внедрить современные технологии, а я выгляжу полным кретином, раздувшимся от гордости, что первым выхожу на контакт с варварами-инопланетянами.
«Какие вы, однако, люди тщеславные. И вовсе это не голограмма, а выражаясь вашими терминами, скорее психо- или ментограмма, это как вам больше нравится». Черно-белый кот опять смотрел на меня и я, наконец, понял, что слова, прозвучавшие в моем сознании, принадлежат ему. Кот фыркнул и отвернулся. Пристыженный, я решил больше не делать поспешных суждений и превратился в беспристрастного наблюдателя.
На противоположном конце зала было установлено сооружение, похожее на ложе, устланное подушками из пурпурной ткани. На них величественно возлежал кот с пронзительно зелеными глазами. Его верхняя часть тела, как у моего черно-белого знакомца, была серого, дымчатого цвета, нижняя – белого. С правой стороны от него находилось ложе пониже. На нем в той же позе лежала кошка – размерами меньше и изящнее формами, с полностью дымчатым окрасом. Слева, на более низком уровне сидели три кота и две кошки. Самый крупный экземпляр расположился возле возвышения. Был он дымчатый с белыми ушами и белыми передними лапами. У остальных – серое и белое сочетались в разных вариациях.
По сторонам от группы кошек по одному стояли атлетически-сложенные гуманоиды, грозно опиравшиеся на острые деревянные копья. Рядом с ними на соломенных циновках, сидели по две молодых стройных женщин того же племени. Человекоподобные инопланетяне были облачены в разноцветные набедренные повязки, а шею и грудь украшали широкие ожерелья из клыков и когтей, скорее всего – кошачьих. У воинов и женщин на каждом плече красовался нарисованный знак Желтого Кота.
В доме находилось еще с десяток кошек.
Следуя за черно-белым котом, я прошел в середину зала. Здесь он отделился от меня и подбежал к ложу в центре. Что-то пофыркал и прошипел вожаку. Потом повернулся ко мне, сел. Разговор между нами проходил телепатически, а точнее, кот посылал свои мысли, а я отвечал, (уж как умел), звуковой речью. Первый вопрос, признаться, был неожиданным и дерзким:
«Вы нас боитесь?»
– Почему вы так решили?
«Ваша прочная одежда и сооружение на голове наводят на эту мысль. У вас, как у хаков нет природных орудий защиты и нападения – когтей и острых зубов, как у нас – хесов».
– Нет, – согласился я, – но это не значит, что люди беспомощны перед вами. У них в арсенале есть достаточно приспособлений, способных убить или искалечить своих врагов. Да, я опасаюсь за свою жизнь, поэтому надел на эту встречу защитный скафандр. У меня сейчас нет оружия – тех, убивающих устройств. Я пришел с мирными намерениями. Но если вы, по понятному недомыслию считаете, что легко сможете справиться со мной, ошибаетесь. За нами следят мои соплеменники и в момент опасности они меня выручат. И не помогут вам ваши хваленые зубы и когти.
После этих воинственных слов мне показалось, что кошки смеются. Это не было визуально заметно. Мимически на их мордах ничего не отобразилось, но вот мысленный, ментальный фон …
«Пока оставим эту скользкую тему. Вы, профессор Кан – наш гость и мы в вашем отношении не предполагаем ничего дурного. Ваши намерения нам открыты и понятны. Позвольте представить: король земли Хашш – Рэкх».
Мне почудилось, что над котом, который лежал на центральном ложе, вспыхнуло голубое сияние.
«Королева Фэя, – сияние охватило кошку справа. – Их наследники: принцы Ракх, Фэх, Рах; принцессы Фай, Фра. – сияние поочередно освещало кошек по левую сторону. – И ваш покорный слуга – канцлер Марс».
Я с почтением склонил голову, насколько позволял мне скафандр. В ней уже теснились фразы ответной речи, которую я собирался преподнести существам, превосходящим по разуму тех, которых мы ошибочно считали достойными контакта с нами. Оказывается, по развитию эти кошки нисколько не уступают людям. Мою попытку высказаться вслух пресек Марс. Он подбежал ко мне, и я опять, как привязанный, поплелся за ним.
Он отпустил меня только в отдалении от резиденции королевской семьи в редком лесу или, скорее парке. Повсюду резвились разновозрастные котята. Когда мы вышли на поляну, окруженную валунами, котята прыснули в разные стороны, и мы остались одни. От усталости я присел на камень. Марс расположился рядом.
– Почему вы, канцлер, не дали мне высказаться? – Я укоризненно посмотрел на него.
«Не надо было утомлять короля, он стар и болен. Ему стоило больших усилий держаться перед вами достойно. Тем более, что все помыслы людей нам давно известны».
– Если вы имеете в виду Андре Мора, то у него нет полномочий для контакта с другими цивилизациями. И вы просто были обязаны выслушать официального представителя людей, то есть меня.
«Содержание вашей черепной коробки, профессор, я изучил вдоль и поперек. Что касается Андре Мора, то вы наверняка еще не знаете, кем он является, то есть, кем он был до катастрофы. А был он историком, изучал события, происходящие с людьми на протяжении нескольких тысячелетий. Поверьте, благодаря Мору, историю человечества я знаю не хуже, чем историю хесов».
Мне стало откровенно не по себе. Я не был достаточно подготовлен, чтобы выслушивать нотации от кота, будь он трижды разумен, и умеющий читать мысли. Пока человечество бороздило просторы Млечного Пути и открывало новые планеты с разнообразными формами жизни, оно до сих пор не находило цивилизацию, не уступающую ему в техническом прогрессе, и давно привыкло к своему превосходству над другими расами. Правда, некоторые ученые выдвигали гипотезу эволюции разумных существ по пути развития парапсихологических способностей в обход технического совершенствования. Но, до этого момента, это была лишь теория. Тогда я сильно пожалел, что не успел переговорить с Андре Мором, а Марс сумел одержать маленькую победу, перехватив меня у Храма Желтого Кота. Как только я вспомнил этот эпизод, меня пронзила догадка. Так вот что имел в виду Мор, когда говорил про экранирование. Обшивка разбившегося звездолета – надежная преграда для «подслушивания» мыслей.
Канцлер завалился набок, подставив горячим лучам солнца белое брюхо. Блаженно прикрыл желтые глаза.
«Вам, профессор, не жарко в этом одеянии?»
– Нет, спасибо, скафандр оснащен терморегулятором.
«Не боитесь, что он может выйти из строя?»
– Снова намеки на мою незащищенность? При всем уважении к вам, канцлер, я повторюсь, если со мной начнут происходить неприятности, мои коллеги меня выручат. А с какими потерями для вас и вашего племени, это будет зависеть от ущерба моему здоровью.
И опять ментальный смех. Он явно надо мной потешался. Это мне совсем не понравилось. Развлекается, как кошка с пойманной мышью. Я решил заканчивать с визитом. Накопилось слишком много вопросов, особенно к бывшему историку – Андре Мору.
«Подождите, профессор. Еще один безобидный трюк, на уровне годовалого котенка». Не успел я приготовиться к очередной пакости, как из высокой травы показалась серая мордочка. Мгновение, и крыса уже сидела на камне. Я собрался ее скинуть, но не успел. Крыса перепрыгнула на мое бедро и стала вгрызаться в скафандр. Полетели клочки сверхпрочного материала! Через секунду крысиные зубы достигли плоти. Я закричал от боли, пытаясь выдернуть крысу за хвост, руки соскальзывали, как с мокрой рыбьей чешуи. Боль становилась невыносимой. Кровавое пятно увеличивалось на глазах. Багрово-красный ручеек сползал по ноге на камень, потом в траву. Когда крысиные зубы добрались до кости, я стал терять сознание от боли и потери крови. Я с ужасом видел перед собой желтые глаза Марса …
Мне было трудно дышать. Пот скатывался с лица по шее за шиворот. Я услышал, как кто-то сказал:
– Сними шлем, будет легче.
Непослушными пальцами я нащупал кнопку крепления. Шлем скатился с головы. Действительно, свежий воздух придал мне сил. Я почти без труда сел, пытаясь вспомнить, где нахожусь. Эти минуты я не забуду никогда. Рядом лежал Марс, с удовольствием щурясь на солнце, подставив ему белое брюхо. Я вспомнил крысу и с ужасом глянул на свою ногу. Она была в полном порядке. И на скафандре ни единой царапинки. Я ошалело смотрел то на ногу, то на кота.
«Вы свободны, профессор. Больше я вас задерживать не буду. Передавайте привет вашим коллегам. Обязательно переговорите с Андре Мором, он ответит на все ваши вопросы. А пока советую не делать опрометчивых поступков. Как следует, все обдумайте, обсудите. А теперь извините, у меня много дел». И кот вывернулся на спину, распластав лапы под горячим светилом.
Удивительно, но дорогу к хижине я нашел без труда. Мор сидел на лавке, явно меня поджидая. Но общаться с ним у меня уже не было сил. Я не мог отойти от шока и избытка впечатлений. Я извинился перед ним, попрощался и подал сигнал своим, чтобы меня забрали. Очередной шок я испытал, когда узнал, что во время визита связь с орбитальной станцией отсутствовала, а запись зафиксировала лишь встречу с Мором.
Прежде чем совершить повторный спуск ученого на планету, исследователи основательно потрудились, чтобы пролить свет на «темную лошадку» по имени Андре Мор. Через неделю было получено три досье. То есть, на трех Андре Моров, пропавших без вести на протяжении последних ста пятидесяти лет. За семь дней Рудольф Кан окончательно пришел в себя, был полон сил и энтузиазма для продолжения исследовательской деятельности.
Следующий эпизод съемки: дружеская беседа в Храме Желтого Кота между ученым и человеком, потерпевшим катастрофу.
Гравитоновые генераторы, когда-то находящиеся в носовой части звездолета, были демонтированы и удалены вместе с перегородками между отсеками. Теперь пустое пространство играло роль убежища от вездесущих хесов для Андре Мора и гуманоидов-хаков, а так же местом для отправления религиозных обрядов, без которых не обходится ни одно уважающее себя племя разумных существ.
Посреди храма вверх уходила крутая и узкая винтовая лестница. Не доходя два метра до вершины, она заканчивалась площадкой, оборудованной самодельным телескопом и люком, которые с двадцатиметровой высоты позволяли наблюдать за окрестностями, или звездным небом.
Источниками неяркого голубоватого света служил огонь из спиртовок, установленных вдоль стены.
Профессор и Андре Мор расположились на земляном полу, устланном циновками. Между ними стояла глиняная миска с местными фруктами. Во время беседы Мор оттуда иногда что-нибудь отщипывал или откусывал. Антрополог воспользоваться угощением побоялся, а Мор и не настаивал.
– Андре, как давно ваш корабль потерпел аварию? – Задал первый вопрос Кан. Теперь он был одет в простой полевой непромокаемый комбинезон. Мудрствования с защитными средствами ученые решили отставить. Кошки показали достаточно, на что способны, чтобы убедить людей, что не стоит перед ними бряцать оружием и будить «зверя».
Андре Мор на минуту задумался, наверное, сопоставляя земной календарь с календарем планеты.
– Около пятидесяти двух лет назад. Не смогу так сразу сказать точнее.
– Поведайте, как это произошло.
– Расскажу, почему бы не поворошить прошлое, это ведь моя профессия.
– Вы историк?
– Да, я закончил на Земле Гуманитарный Университет Мировых Цивилизаций. Затем приступил к работе над диссертацией по теме, дайте вспомнить название … «Расширение человечеством всемирных границ путем колонизации космических тел».
– Вы читали лекции?
– Нет, не было необходимости. Я полностью посвятил себя диссертации. А деньги у меня были, то есть не у меня, а у моих родителей. Они в то время владели многотриллионным состоянием. Несколькими, кажется, четырьмя сырьевыми малыми планетами; имели на каждом модном курорте по особняку. Знать бы, живы мои родители? Док, вы узнаете – они живы?
– Обязательно. Вы тогда были молоды …
– Перед катастрофой мне исполнилось двадцать шесть.
– Боже, вам сейчас нет и восьмидесяти лет, – ахнул профессор.
– Что, выгляжу старше? Эх, док, вам бы пережить то, что пережил я. Во-первых: авария. Во-вторых: несколько перенесенных инфекций. И потом, здесь нет элементарных регенерационных центров.
А началось все … , с чего же все началось? Наверное, с посещения того ночного клуба. Это было очень дорогое заведение. Мы с моим кузеном Луи решили отметить какую-то годовщину, то ли его, то ли мою, не помню. Луи тогда был малый с размахом. Обожал деньги и все самое лучшее. Наверное, из-за того, что воспитывался в бедной семье. Дядя презирал моего отца за способность извлекать прибыль из всего, к чему тот прикасался. И жил бедно, но гордо. Чего не привил своему сыну. После колледжа Луи порвал со своей семьей.
Сначала работал у моего отца на побегушках, учась одновременно на экономиста в университете. И представьте, превратился в зубастого воротилу. Сколько раз родители ставили Луи мне в пример, они никак не могли смириться с моим увлечением историей. Действительно, какая от нее прибыль? Ну, в семье – не без урода.
И так, мы развлекались в ночном клубе, слегка нагрузились и … На эстраду вышла Она. Я сразу протрезвел. Таких глаз я не видел ни у кого. Такого голоса я не слышал с самого рождения. Она меня заворожила. Своим голосом, пением, песнями. Нет, то были не песни – баллады. О космических странствиях. Как это было близко моему сердцу.
Мироздание… как я за ней ухаживал. В самых старинных рыцарских романах нет подобного описания. Наконец, я добился ее благосклонности, и она согласилась выйти за меня замуж. Только с этим выбором были не согласны мои родители.
Скандал был грандиозным, под стать ухаживаниям. Я в тот вечер, как на крыльях прилетел домой, собираясь объявить семье о помолвке. Но, меня уже опередили. До сих пор помню эту сцену.
Грозный и мрачный папочка; надменная и непреклонная маман. И почему-то с кривым, косящим взглядом, кузен.
Отец: «Полюбуйся, сын» – взмах руки – в воздухе появляется голография с гадкими постельными сценами, участниками которых были моя ненаглядная Николь и ее толстопузый импресарио.
Потом меня, кажется, приводили в чувство с помощью нашатыря. Затем я порывался объясниться с Николь, меня не отпускали, наконец, я вырвался, но охранники меня настигли прямо перед флайером. Потом я очутился под домашним арестом.
Никаких сырых темниц. Вполне милый и комфортабельный особнячок без средств сношения с внешним миром и усиленная охрана.
А однажды ко мне пришел Луи. Он поведал душераздирающую историю, как его заставили достать компрометирующие записи на Николь. Он нес какую-то чепуху, сказал, что мои родители откупились от Николь и она, продажная тварь, покинула пределы той планеты и сейчас поет в зачуханном заведении в Нью-Уолде. На прощание, Кузен незаметно сунул мне в руку записку. Это был план побега. Луи подкупил охрану и оператора силового заграждения, арендовал звездолет.
Кузен прекрасно знал, что в технике, электронике и квантонике я «чайник», не больше. А о навигационном программировании только слышал. До этого в космосе я путешествовал лишь на пассажирских лайнерах, или с пилотом на частных космолетах.
Луи перед стартом корабля, на котором мне предстояло бегство, заверил, что автоматика звездолета уже должным образом настроена и запрограммирована. Мне лишь требовалось дать бортовому ИИ-боксу команду «пуск». А также, снабдил номерами счетов в банках Нью-Уолда, в которые была переведена приличная сумма денег со счетов моего отца.
– Не совсем чистоплотно, но мне кажется, что со стороны вашего брата это был благородный поступок, – выразил свое мнение Рудольф Кан. Но историк лишь горько усмехнулся.
– Если бы не катастрофа. Наверное, был не исправен корабль. Но тут же возникает вопрос, как он смог оказаться в неразведанном секторе Галактики? Док, скажите, насколько отличаются направления векторов от Сириуса-4 до Нью-Уолда и до Мяурра – этой планеты?
– Ну, я не специалист, но могу предположить, что примерно, под прямым углом.
– Тогда напрашивается вывод, то ли программист-навигатор был пьян, то ли ему хорошо заплатили, то ли вообще использовали втемную. Я не грешу на И-интеллект, так как он, умница, сразу направил корабль, у которого забарахлили двигатели, в сторону планеты с условиями, близкими к Земным. В тот момент я в панике забился в спасательную капсулу и со страхом выслушивал тарабарщину про аварийную посадку, и инструкции пользования шлюпкой. Сознание я уже потерял между небом и землей. Капсула почему-то не отделилась от горящего и разваливающегося на части корабля. Она практически была единственным средством на гравитационной подушке, способной затормозить стремительное падение. Если бы шлюпка приземлилась отдельно, я отделался бы легким испугом. Но, увы.
Как меня спасали, я расскажу со слов хаков.
В долине стояла ночь. Племя Желтого Кота давно улеглось спать. Тишину нарушали только шорохи от кошачьих лап и призывное мяуканье вдали. Хесы ложатся спать на рассвете. Внезапно, небо осветилось стремительно падающей звездой. За ней хвостом летели горящие факелы. Звезда упала далеко от деревни на вспаханное поле. Хесы устремились в сторону пожара. Деревня хаков пробудилась, и ее жители тоже наблюдали за необычным явлением. Пришел кот-управляющий и приказал десятку мужчин-хаков взять заступы и идти с ним. Им предстояло сбить пламя с помощью грунта и проложить путь к огромному яйцу, то есть капсуле. От удара ее все-таки отбросило от основного корпуса корабля, и она наполовину раскрылась. В эту-то половину меня немного прихватило огнем.
С горем пополам хаки меня вытащили, и насколько хватало быстроты их ног, отнесли в дом кота-целителя. Туда же были отправлены шаман-хак и два его помощника.
Выхаживали меня долго. Как видите, я потерял руку и глаз. О шрамах и говорить нечего.
Вы удивлены, почему меня спасли кошки? Тогда, к упавшему кораблю прибежал сам Рамс – предшественник предшественника Марса. Кстати, как вам нынешний канцлер? По-моему, ловкий парень, ничем не уступающий Рамсу. Правда, он еще молод, но ведь это поправимо. А Рамс, я скажу, в политике был еще тот проныра. Подумайте сами: целое знамение – упавшая звезда, из которой выпадает огромное яйцо с хаком внутри. Вы бы не упустили случай покопаться у него в мозгах? И потом, не такие уж кошки дремучие, чтобы не предполагать, что они не единственные разумные существа во Вселенной. Удивило их лишь то, что посланником из космоса оказалось на порядок низшее существо – хак.
– Андре, как я понял, вы назвали эту планету Мяурр?
– Да, так ее называют хесы. Вы заметили, док, кошки общаются между собой и хаками телепатически, а названия и имена у них требуют эмоциональной окраски, и они их озвучивают. Например, имена королевской семьи должны вызывать трепет, и похожи на рычание или рык у котов, фырчанье и шипение у кошек. Менее знатные особы довольствуются смягченными именами. Например, Марс. Названия королевств требуют защищающую окраску – Хашш – только подойди – попробуй! Ну, а планета, она как родная мать требует нежности и благоговения – Мяурр. Советую, док, принять к сведению и официально утвердить это название.
– Хорошо, я не против, и думаю, что мои коллеги тоже с этим согласятся. Что же было с вами дальше, Андре?
– Когда я поправился и смирился с физическими увечьями, то не мог свыкнуться со своим положением. Все вокруг было чужое и непонятное и даже, устрашающее. Еще я страдал от отсутствия элементарного комфорта, который окружал меня прежде. Каждую ночь я усаживался на самом высоком холме и всматривался в небо, пытаясь угадать в падающих звездах космический катер, спешащий мне на помощь. Ожидания мои были напрасными, и я все реже и реже забирался ночью на холм. Меня периодически приводили к королю и канцлеру. Сканировали мозг, расспрашивали. Я делился с ними обо всем, что знал сам и своими убеждениями. По-моему, они были удовлетворены.
Мне понадобилось три года, чтобы привыкнуть к своему положению местного дурачка-юродивого. Выучив язык хаков, я его обогатил своим языком. Также внес некоторые конструктивные предложения по ведению хозяйства.
Авторитет особенно возрос после стычки между хесами Хашш и Кхха – лесными кошками, живущими за долиной. Граница королевств проходит вдоль ущелья, образованного горами с двух сторон. Ее традиционно охраняют герцог – королевский отпрыск с семьей, и его дружина. В войне основной удар приходится именно на герцогство, а конфликты с Кхха происходят постоянно. Во время стычек к боевым действиям привлекаются хаки, но они обычно при удачном набеге являются и становятся добычей соседей. Если территорию можно отвоевать обратно, то вернуть своих хаков почти невозможно. Ответные действия – взять в собственность хаков Кхха.
Хашш находится в союзе с горными племенами хесов. На вид они белые и пушистые, но видели бы вы их во время битв или охоты – настоящие звери. И хаки у них звероподобные – жутко волосатые великаны. Союзники надежно защищают горные границы своих владений и не допускают вторжений со стороны горных хребтов.
В тот год Кхха смяли сопротивление дружины герцога и просочились в долину. А мне тогда надоело зря болтаться без дела, и решил попутешествовать, облазить Хашш вдоль и поперек, ознакомиться с другими деревнями и селениями хаков и хесов. Да хотя бы нарисовать карту королевства. Проводником мне выделили молодого любознательного кота, еще подростка.
Кхха напали на нас в лесу. Они буквально растерзали моего бедного провожатого. Мало того, что я был поражен кровавым зрелищем, так вдобавок получил ментальный удар. Кхха посчитали меня не стоящей добычей – урод и калека хак им был не нужен.
В каком-то диком бреду я добрался до развалин звездолета. Залез в самый большой обломок – носовую часть, забаррикадировался там и отлеживался несколько дней. Когда в голове прояснилось, я с трудом понимал, как вообще там очутился. Мое появление в деревне вызвало удивление, как у хаков, так и у хесов. Меня считали погибшим, и, оказывается, искали, после того, как выгнали Кхха обратно за пределы королевства. В поисках останков была прочесана вся долина. Внутрь звездолета не заглядывали, понадеялись на внешний осмотр. Они наивно посчитали, что если могут считывать мысли и ментальный фон хаков, не заглядывая в их допотопные жилища, то смогут «увидеть» и меня в корабле. Вот тут-то в голову ко мне пришла гениальная мысль, сделать из останков звездолета надежное убежище для хаков, охраняющее их во время вражеских набегов. Естественно мои мысли сразу же стали достоянием Рамса. И он дал согласие на их осуществление.
Не буду рассказывать, каким образом и сколько сил было потрачено на возведение этого сооружения – Храма Желтого Кота. Во-первых, мной двигал страх перед очередным вторжением Кхха, или других недружелюбных соседей; во-вторых: небывалый энтузиазм, осознание своей полезности на Мяурре.
Так, после тех событий я стал уважаемым жрецом при Храме Желтого Кота. Женился. Мне разрешили взять в жены три девушки. Сначала я поскромничал – женился только на одной. Но потом, для престижа взял еще двоих. Детей, как вы понимаете, от меня у них не было и не может быть – не совпадает набор хромосом в генах. В этом плане потешил свое самолюбие прохвост шаман. Моим-то девочкам было невдомек, что они не виноваты в своем бесплодии и обращались за помощью к колдуну. Должны же жены жреца выполнить миссию продолжения его рода, а то снисходил великий позор на их головы. И так каждый раз, после посещения шамана, через определенный срок у нас появлялся долгожданный малыш.
– И вы ничего не предпринимали? – профессор посочувствовал рассказчику.
– Зачем? Я не хотел обижать своих девочек. Они же не знали, что, вводя в транс, колдун пользовался их беспомощным состоянием. Вдобавок, я не желал, чтобы он однажды отравил меня, как конкурента. А так, установился статус-кво. Шаман мирится с еще одним божьим избранником в племени, а я подтверждаю свою мужскую состоятельность и обзавожусь потомством.
– Да, забавно. И что же, кошки ни разу не пытались проникнуть в ваш храм? Я понимаю, им не под силу самостоятельно открыть калитку в частоколе, но они внушением могут заставить сделать это любого хака.
– Вполне. – Подтвердил Андре Мор. – Только знатным хесам это ни к чему, а вот любопытствующих или вражеских котов ждет ловушка. Один такой несчастный ворвался … не откачали. Док, вы заметили что-нибудь необычное перед входом в храм?
– Да, зеркало, на уровне ног до пояса. Как-то странно.
– Этот, чудом сохранившийся осколок, и есть ловушка. Когда ничего не подозревающий хес врывается во двор храма и неожиданно видит напротив себя кота с горящими глазами, у него срабатывает рефлекс – ударить первым. Ментальный удар, который он посылает, отражаясь в зеркале, поражает его же самого. Теперь хесы к нам без спроса не лезут.
– Но о ловушке они могут прочитать в ваших мыслях.
– Уверяю вас, не все коты имеют возможность прочитать мои затаенные мысли, так же, как и ваши. Это под силу только умным, образованным или талантливым хесам. Чем выше интеллект хака, тем искусней в телепатии должен быть мяуррец. Согласитесь, у людей то же самое. Малообразованный человек, сидя на ваших лекциях, вряд ли уловит их смысл. Высоким уровнем телепатии и другими способностями обладает лишь знать, элита. А я к ней лоялен и она прекрасно об этом знает, тем более, особой нужды ломиться в храм они не испытывают.
– Должен вам признаться, Андре, мы сомневались относительно вашей личности. Теперь я убедился окончательно, с кем имею дело. Родители ваши живы, кузен тоже. Обстоятельства, сопутствующие катастрофе, конечно, не обсуждались, но думаю, это ваше личное, семейное дело. Если вы пожелаете вернуться в семью …
– Не пожелаю. И окажите любезность, док, не сообщайте ей, что обнаружили меня. Пусть я буду каким-нибудь бродягой, прикрывающимся личиной Андре Мора.
– Но почему?
– А что я буду делать, когда вернусь к родне? Буду любоваться природой в закрытом особняке – комфортабельной тюрьме – из которой сбежал? У кузена есть отпрыски?
– Трое, два сына и дочь. Очаровательные люди …
– Тем более! Представляю свою жизнь. Мне, конечно, поставят искусственный глаз, возможно, улучшат зрение. Соорудят искусственную руку, которой не смогу пользоваться, потому что отвык от левой конечности. Она мне будет только мешать. Буду все дни проводить в удобном кресле с прекрасным видом на океан. На моих коленях развалится кот. Обыкновенный земной домашний кот. Я его буду гладить, и рассказывать истории об инопланетных сородичах, намного вперед продвинутых в парапсихологии. Меня иногда будут навещать милые родственники. Родители будут отводить глаза в сторону и во всем происшедшем винить себя, а также в том, что я выгляжу вместе с ними одного возраста. Луи будет скрипеть зубами, и трястись от злости над моей долей наследства, которая уплывет из его рук. Обслуживать меня будет единственный слуга – секретный агент. Да-да, меня будет пасти спецслужба, чтобы не дай бог, я разболтал кому-то о Мяурре. Родственники не в счет, ну, повредился умом старикашка. Вот так. А однажды меня обнаружат мертвым. Несчастный случай или неведомая болезнь. И всем станет хорошо. Родители и так смирились с моей смертью, кузен и его дети останутся единственными наследниками их состояния, у спецслужб освобождается агент, и нет головной боли об утечке информации. Нет уж. Лучше я буду любоваться закатом здесь, на Мяурре, сидя на лавочке у своей хижины и рассказывать своим детям, внукам и правнукам истории о Земле, о людях и других прекрасных планетах. А еще восхищаться совершенству линий и смыслу психоскульптур несравненной Фэш.
– Как … Как вы сказали, Фэш? – вышел из ступора Рудольф Кан, который никак не мог переварить отказ Мора вернуться к своим родственникам. – Ну, конечно, Николь Фэш! Знаменитая певица из Нью-Уолда. Знаете Андре, она до сих пор поет космические баллады, очень популярна и совсем не стареет. Я не пойму, какие психоскульптуры?
– Простое совпадение, док. – Глухо отозвался Мор. – Невероятно талантливую мяуррскую кошку-художницу тоже зовут Фэш. Внутреннее оформление королевской резиденции это ее творчество. Фэш периодически меняет дизайн и декорации – со временем психография меркнет.
По моей просьбе она перед храмом сооружает скульптуру. Последний раз это было давно, она уже растаяла.
– Андре, вы знаете природу психографии?
Мор пожал плечом.
– Что-то связанное с психоэнергетикой. Предполагаю, хесы создают некоторое аномальное поле, возбуждающее зрительные образы в мозгу зрителя. Они не только в творчестве применяют свои способности. Больше всего в военных целях и в поединках между собой. Допустим, создают образ ловушки, где ее нет, и сооружают настоящую – по дороге в обход мнимой. Меняют ландшафт, например, направление тропинки, ведущую в пропасть или упирающуюся в глухую стену. Очень любят играть на скрытых комплексах противника. Некоторые хесы в этом достигли большого искусства. Выискивают в подсознании врага самые затаенные фобии и, если он не успел вовремя поставить блок, выпускают страх наружу. Допустим, когда-то в детстве, коту нечаянно прищемили хвост. Он давно забыл об этом, но, столкнувшись с противником, неожиданно вспоминает, как ему тогда было больно, и это начинает разрастаться в настоящую фобию. Он начинает дорожить своим хвостом, как самым дорогим, жизненно-необходимым органом, пытаясь прежде всего защитить в бою именно хвост.
– Марс один из тех искусных хесов по поиску уязвимых мест? – нахмурившись, спросил Рудольф Кан.
– Интриган еще тот, но больше хитрый и умный, чем мастер по созданию мнимых фобий и ловушек. А что, успели испытать его чары на себе, док? – развеселился Андре Мор.
Профессор сердито фыркнул. Историк оторвал от грозди экзотического фрукта плод, с наслаждением его раскусил, посмаковал вкус сока и медленно прожевал.
– В Хашш во всех этих хитростях самой искусной и талантливой считается Рэя. Она дочь Фэш – жены герцога Грэя, который охраняет границу королевства. Отец Рэи не герцог, а его брат – обаятельный красавчик, сукин кот. Непоседа, задира и любитель приключений. Покинул свое родовое гнездо после рождения Рэи, когда подрался с Грэем, обожавшего Фэш, и ушел из долины. Вместе с авантюрным характером оставил своей дочке родовой знак – белый кончик на черном хвосте. От матери же она приобрела мощный биоэнергетический потенциал. Так что, если повстречаете эту кошечку, не делайте резких движений и думайте о ней только хорошее. Кстати, это она вывела из строя все ваши дроны.
Профессор поежился. Планета Мяурр преподносила все больше неприятных сюрпризов. Он уже втайне пожалел, что земная экспедиция вообще ее открыла. Как будто прочитав мысли антрополога, Мор развил их дальше:
– Я благодарю мироздание, что на Мяурр наткнулась научная экспедиция. Представьте обстановку, если бы на планету хесов высадились какие-нибудь авантюристы или нечистое на руку отребье. Каким бы ни был результат их контакта с кошками, хесы наверняка бы просочились на просторы Млечного Пути, и представьте тот хаос, который они учинили бы в напичканном электроникой и квантоникой мире. Поэтому заклинаю вас док: не допустите утечки правдивой информации о Мяурре, ради стабильности в Галактике. Будьте осторожны, не пускайте хесов на корабли. Будьте только бесстрастными наблюдателями, не вмешивайтесь в их жизнь, какими бы не казались вам симпатичными те или иные хесы.
– Обещаю, господин Мор, я и мои коллеги будут настоятельно требовать от Галактического Союза присвоить Мяурру статус заповедной планеты.
Собеседники немного помолчали. Каждый думал о своем.
Тишину нарушил Мор:
– Да-а, в смутные времена послал вас Желтый Кот. Королевство Хашш опять на краю войны. Король Рэкх скоро умрет. Тогда на престол взойдет принц Ракх, и Кхха не упустят случая прощупать его молодые силы, как новоявленного правителя. Но Марс, поверьте, выжмет из контакта с людьми все возможные дивиденды в политике и дипломатии.
На этом беседа в Храме Желтого Кота закончилась.
Дальше, на протяжении двух скучнейших часов на экране следовали кадры ритуала похорон старого короля, и возведение на престол нового. Диана добросовестно пялилась на изображение, пытаясь не пропустить самое интересное, необычное и познавательное. Но кроме безудержного зевания, эта хроника ничего другого не вызывала. Когда Ракх, наконец-то, стал полноправным хозяином королевства, девушка взяла паузу на обеденный перерыв. За поглощением еды она переваривала увиденное. Если данный фильм не розыгрыш и не художественная постановка, то стоило призадуматься. Ей все больше был интересен загадочный клиент, обратившийся в Галапол. Погадав и так, и этак, Диана продолжила просмотр материала.
Ее терпение было вознаграждено – дальше сюжет на экране стал развиваться стремительней и более напряженно. В нем безымянные режиссеры смонтировали кадры брачной церемонии короля Ракха и принцессы Рэи.
Кроме неизменного Рудольфа Кана, на ней присутствовал Эрих Томпс – специалист по культуре внеземных цивилизаций. Голову каждого опоясывала широкая видеосъемочная лента из проявляющихся кристаллов.
Ученых немного огорчало отсутствие на празднике канцлера Марса, который в это время отправился на переговоры с горными племенами на случай войны с Кхха.
До появления украшенных носилок с невестой, церемония проходила упорядоченно и без происшествий. И хесы и хаки были возбуждены весельем. Человекообразные все время пританцовывали, хлопали в ладоши. Разнообразный гомон включал кошачье мяуканье, пение хаков и выстукивание барабанов. Округа неведомым образом изменилась, стала ярче, неузнаваемей, экзотичней. Всюду, как сполохи фейерверка в небе проявлялись невероятной красоты исполинские цветы.
И вот, через коридор из гостей начал проходить кортеж. Впереди вышагивал большой и могучий одноглазый кот со светло-серой шкурой, украшенной узорами из шрамов – герцог Грэй. На его шее висела голубая лента, увешанная серебряными медальонами. За ним парами шли шесть воинов хесов серо-полосатого окраса. Четверо рослых, атлетически-сложенных хаков несли носилки с Рэей. Принцесса гордо возлежала на голубых подушках, расшитых золотом. Золотая бахрома мохнато свисала с паланкина. Шея и грудь невесты тоже были украшены голубой лентой с ослепительно-пронзительной чистоты алмазом квадратной формы, вправленным в серебро – хаки только начали осваивать ювелирное ремесло. За носилками принцессы гренадеры-хаки несли паланкин с герцогиней Фэш – дымчатую кошку с черными головой и хвостом. Процессию замыкали двадцать пар серо-полосатых воинов.
Двое ученых и Андре Мор находились в кругу почетных гостей. Они сидели скрестив ноги, чтобы не загораживать обзор знатным хесам. До паланкина с невестой оставалось около трех метров, когда внезапно Эрих Томпс вскрикнул, схватился за голову и откинулся навзничь. Рудольф Кан вскочил на ноги, и, расталкивая растерявшихся кошек, бросился к принцессе. Рэя, блеснув синими круглыми глазами, грациозно спрыгнула с носилок и прыжками понеслась прочь от кортежа в сторону деревни хаков. Рудольф Кан, показывая удивительную прыть, неотступно бежал за ней. Видеолента профессора добросовестно фиксировала погоню за строптивой кошкой до самого космокатера, на котором прибыли на церемонию беспечные ученые.
Через минуту пришел в себя Эрих Томпс. Покачиваясь и спотыкаясь, он двинулся за стаей хесов, хлынувшей за беглецами. Томпс добрался до космокатера в тот момент, когда кошки безуспешно пытались прорваться через невидимую преграду.
На орбитальной станции, где расположилась экспедиция, трансляция церемонии прервалась. Там сразу же подняли тревогу. К вылету на Мяурр экстренно готовился боевой космокатер с тремя вооруженными членами команды, оснащенными мощными электромагнитными «глушилками». Когда все было готово, радар засек объект, направляющийся в сторону станции. При близком рассмотрении это оказался катер Кана и Томпса. Все облегченно вздохнули, когда из него вышли живые и здоровые Рудольф и Эрих.
Ученых провели в обзорный зал, где они стали рассказывать о своих злоключениях. Вообще-то, говорил только профессор Кан. Эрих спокойно стоял, прислонившись к стене. Сначала никто не заметил эту странность.
По словам профессора, на них напали Кхха. Во время церемонии в Хашш проник диверсионный отряд рыжих в черную крапинку хесов, началась свалка. Эрих и Рудольф едва смогли унести ноги.
В это время вахтенный дежурный доложил, что от станции производит несанкционированную отстыковку грузовой челночный звездолет. Кто находится на борту неизвестно. Связи с кораблем нет. На станции опознавательная система подтверждает физическое наличие всего состава членов экспедиции, кроме … Эриха Томпса. А челнок, тем временем, уходил все глубже в космос, и никто не мог ему помешать. Затем корабль исчез в «кротовой норе».
После информации об отсутствии специалиста по культуре, взгляды ученых устремились на него, а тот, как будто в насмешку, медленно растворился в воздухе. Рудольф Кан с грохотом свалился без чувств.
Впоследствии бортовой врач определила у него физическое и нервное истощение. Все были подавлены. Боевой космокатер все-таки вылетел на Мяурр. А штурман определил вектор перехода потерянного для экспедиции грузового корабля. Результат не утешал. Челнок направился в сторону сектора Нью-Уолда – планеты, не являющейся членом Галактического Союза. Хотя, это еще не значило, что он ушел именно туда – челнок мог выйти из «кротовой норы» в любой точке между Мяурром и Нью-Уолдом.
Через полчаса возобновилась связь и появилась картинка на Мяурре. Вооруженные люди беспрепятственно высадились в деревне хаков, кстати, без единого присутствия хесов. В хижине Андре Мора обнаружился Эрих Томпс, невыразимо страдающий от головной боли. После его благополучного возвращения на орбитальную станцию, через один час семнадцать минут вернулся грузовой челнок. Программу его бортового ИИ-бокса безжалостно пожирал вирус.
Вывод из произошедших событий напрашивался один – самое опасное существо, обладающее мощным психоэнергетическим потенциалом, покинуло Мяурр и обосновалось где-то в Галактике. Это был первый предвестник надвигающегося хаоса.