Под угрозой скандала - читать онлайн

Пролог

Англия, 1814 год

Эмма Банкрофт почти в совершенстве овладела искусством подпирания стен. Всякий раз, принимая приглашение на прием, что бывало нечасто, она не упускала возможности отточить свое мастерство. Сегодня вечером ей представился еще один шанс.

Прислонившись к стене деревенского бального зала и потягивая изрядно разбавленный водой пунш, Эмма наблюдала за собравшимися. Удивительно, но, несмотря на зябкую ветреную погоду, зал был полон. Эмма думала, что большинство благоразумно предпочтет остаться дома, у теплого камина, вместо того чтобы рядиться в муслин и шелк, но длинный узкий зал был буквально забит смеющимися и болтающими людьми, облаченными в роскошные наряды.

Больше всего на свете Эмма сейчас хотела очутиться дома, у камина. Это не значило, что приемы ее совсем не привлекают. Что может быть интереснее, чем наблюдать за людьми? Ей нравилось стоять у стены и прислушиваться к разговорам, рисуя в воображении жизнь этих людей и гадая о тайнах, скрывающихся за их улыбками и светской болтовней. Это было все равно что читать захватывающую книгу.

Однако сегодня Эмма оставила дома, в библиотеке Бартон-Парка, интересную книгу. А еще ее ждал там щенок по кличке Мюррей. Недавно Эмма открыла для себя увлекательный мир ботаники, затмивший собой ее прежние увлечения – елизаветинскую архитектуру и возделывание чая в Индии. Эмма постоянно находила новые темы для самообразования, в настоящее время все ее внимание было отдано растениям. Старая пыльная библиотека, принадлежавшая некогда отцу, скрывала множество удивительных тайн.

В такой вечер, как сегодня, когда в оконные стекла стучит холодный дождь, лучше всего уютно свернуться клубочком в кресле у камина, с чашкой горячего чая и книгой. И чтобы рядом лежал щенок. Но Джейн, сестра Эммы, обычно с удовольствием проводившая вечера в узком семейном кругу, сегодня настояла на выходе в свет. Она даже извлекла из сундука свои роскошные лондонские наряды.

– Я плохая сестра, раз позволяю тебе жить как отшельница, Эмма, – сказала Джейн, держа в руках воздушное светло-голубое шелковое платье. – Тебе всего шестнадцать, и ты такая красивая. Ты должна танцевать, флиртовать с поклонниками и… словом, делать все, что нравится юным красивым леди.

– Мне нравится сидеть дома и читать, – запротестовала Эмма, но вынуждена была признать, что платье и в самом деле прелестно.

Уж во всяком случае, лучше, чем ее традиционный наряд – слегка вылинявший муслин, передник и крепкие грубоватые ботинки. Впрочем, в этом одеянии очень удобно копаться в земле. Джейн позволила сестре надеть жемчужное ожерелье, принадлежавшее когда-то их матери, но Эмма все равно предпочла бы остаться дома.

Или отправиться на охоту за легендарными сокровищами Бартон-Парка, на поиски которых отец потратил почти всю свою жизнь. Но Джейн не обязательно знать об этом. Ей и так забот хватает.

– Я знаю, тебе нравится проводить время дома, в этом-то и вся проблема, – сказала Джейн, роясь в шкатулке в поисках иголки и нитки, чтобы подогнать платье Эмме по фигуре. – Но ты взрослеешь. Мы не можем вечно жить так, как сейчас.

– Почему не можем? – возразила Эмма. – Мне нравится наша жизнь, ты и я, и наш дом. Мы можем делать все, что захотим, и не беспокоиться о…

Об ужасной школе, где заносчивые девчонки смеются и сплетничают, а учитель танцев пристает к Эмме в полутемных коридорах. Какой одинокой она чувствовала себя там. Ее отправили в школу, когда мать умерла, а Джейн вышла замуж за Хейдена, графа Рэмси. Эмма никогда не рассказывала сестре о том, что ей пришлось пережить. Она вообще никого не собиралась посвящать в свои тайны. В особенности ей не хотелось рассказывать о своей глупой девчачьей влюбленности в симпатичного учителя танцев, этого гнусного человека, воспользовавшегося ее чувствами, чтобы поцеловать в темноте… он хотел большего, но Эмме, к счастью, удалось убежать. Этот случай навсегда отвратил ее от мужчин.

Эмма заметила искорку беспокойства в глазах Джейн, улыбнулась и взяла сестру за руку.

– Конечно, мы должны поехать на бал, Джейн, ты совершенно права, – сказала она, принужденно рассмеявшись. – Должно быть, ты очень скучаешь здесь со мной и моими книгами после роскошной жизни в Лондоне. Мы поедем на бал и как следует повеселимся.

Джейн рассмеялась, но в этом смехе Эмма уловила нотку печали. Эта печаль незримо присутствовала с тех самых пор, как три года назад Джейн привезла сестру в Бартон-Парк. За все это время муж Джейн ни разу не переступил порог их дома. Эмма не знала, что произошло между Джейн и ее мужем в Лондоне, и не собиралась расспрашивать сестру, тем более не хотела прибавлять ей забот.

– Моя жизнь в Лондоне вовсе не была роскошной, – сказала Джейн, – и я ничуть не сожалею, что оставила ее. Но у тебя, Эмма, все впереди, совсем скоро тебе нужно будет выезжать в свет. Деревенское общество, правда, не слишком обширно, но это только начало.

Как раз этого Эмма и боялась… того, что скоро придет ее очередь предстать перед светским обществом и она непременно опозорится. Она слишком импульсивна и понятия не имеет, как справиться с этим.

И вот Эмма стояла у стены, наблюдая и отпивая маленькими глотками пунш, стараясь не испачкать прелестное платье, что одолжила ей Джейн. Перед самым отъездом из Бартона Эмма на мгновение взглянула в зеркало и не поверила своим глазам. Это была не она. Джейн уложила ее белокурые вьющиеся волосы в красивую прическу и украсила ее лентами. На шее Эммы сияло жемчужное ожерелье матери. Разглядывая свое отражение, она вынуждена была признать, что выглядит гораздо лучше, чем со своей обычной косой и в стареньком муслиновом платьице.

Местные молодые мужчины, кажется, тоже так считали. Эмма заметила группу у окна: крепкие, здоровые, краснощекие деревенские парни, облаченные в свои лучшие сюртуки и галстуки, глазели на нее и перешептывались. Вот уж этого ей хотелось меньше всего. Эмме вполне хватило мистера Милна, любвеобильного учителя музыки из школы. Она отвернулась и притворилась, что внимательно наблюдает за танцующими.

Неподалеку, у столика с прохладительными напитками, она заметила Джейн. Рядом с сестрой, спиной к Эмме, стоял высокий джентльмен в строгом темно-синем сюртуке. И пусть этот вечер не был лучшим в жизни Эммы, она обрадовалась, увидев улыбку на лице сестры.

Джейн редко упоминала своего отсутствующего супруга и почти не говорила о своей лондонской жизни, но благодаря газетам, которые Эмма читала в школе, она всегда была в курсе того, как жила сестра. Она вела блестящую светскую жизнь. В Бартон-Парке не было ничего блестящего, и, хотя Джейн уверяла, что совершенно довольна нынешним образом жизни, Эмма не переставала задавать себе вопросы и беспокоиться.

Сегодня вечером Джейн улыбалась, даже смеялась, ее темные волосы блестели в свете свечей, а воздушное лиловое платье из муслина и кружев было прелестно. Высокий джентльмен что-то сказал, Джейн покачала головой и, улыбнувшись, показала на Эмму. Мужчина обернулся, и Эмма невольно выпрямилась.

– Пропади все пропадом, – прошептала она и поспешно улыбнулась пожилой леди, наградившей ее неодобрительным взглядом.

Эмма с трудом сдерживала эмоции. Рядом с сестрой стоял сэр Дэвид Мартон.

В последнее время сэр Дэвид посещал Бартон-Парк куда чаще, чем того хотелось бы Эмме. Он всегда приезжал со своей сестрой, мисс Луизой Мартон. Визиты эти были вполне оправданны – Роуз-Хилл, поместье сэра Дэвида, находилось недалеко от Бартон-Парка. И все же… Джейн была замужем, пусть даже лорд Рэмси и не бывал в Бартоне. А сэр Дэвид – весьма привлекательный мужчина. Привлекательный и чересчур серьезный. Эмма даже сомневалась, умеет ли он смеяться.

Она наблюдала за ним, стараясь не хмуриться. Сэр Дэвид кивал в ответ на слова Джейн и мрачно смотрел на Эмму, а она радовалась, что он стоит достаточно далеко. Пронзительный взгляд его светло-серых глаз всякий раз вызывал у нее неприятное ощущение, что он видит ее насквозь.

Эмма бессознательно разгладила юбку, чувствуя себя совсем юной и глупой. Совсем не такой она хотела бы быть в присутствии сэра Дэвида.

Он снова кивнул Джейн и одарил ее мягкой улыбкой. Он всегда говорил с Джейн очень мягко и уважительно, при этом в его необыкновенных глазах мелькали веселые искорки. Совсем иначе он смотрел на Эмму – мрачно и настороженно.

Эмма никогда раньше не испытывала ревности, тем более по отношению к Джейн. Да и как она могла бы ревновать лучшую из сестер? Но когда сэр Дэвид Мартон был рядом, Эмма почти… почти испытывала ревность.

И она не могла понять почему. Сэр Дэвид вовсе не принадлежал к тому типу мужчин, которые должны были бы нравиться Эмме. Он был слишком тихим, слишком серьезным. Слишком… консервативным. Эмма никак не могла понять, что у него на уме.

И вот… ох, пропади все пропадом! И вот они направляются к ней.

Эмма горько пожалела, что не свела знакомство с одним из молодых помещиков. Сейчас она могла бы вести с ним светскую беседу, а не подпирать стену. Она никогда не знала, о чем говорить с сэром Дэвидом. В его присутствии она чувствовала себя дурочкой. Должно быть, в глубине души он смеется над ней.

– Эмма, дорогая, я как раз говорила сэру Дэвиду о твоем новом увлечении ботаникой, – сказала Джейн, подойдя к сестре.

Эмма взглянула на сэра Дэвида и содрогнулась – он устремил на нее свой непостижимый мрачный взгляд. От улыбки, которую он подарил Джейн, не осталось и следа. Эмма словно лишилась дара речи. Она не чувствовала себя такой неуверенной и не нервничала так с тех пор, как покинула школу. Эти ощущения ей совсем не нравились.

– Неужели? – пробормотала Эмма, отводя взгляд.

– Моя сестра рассказывала, что несколько дней назад видела вас на лужайке, – спокойно и серьезно сказал сэр Дэвид. – Она сказала, что предложила подвезти вас домой, но вы отказались, сославшись на то, что должны закончить работу. Поскольку день был довольно сырой, Луизе это показалось несколько… необычным.

Против своей воли Эмма почувствовала себя задетой. Вообще-то ее никогда не интересовало, что о ней говорят. Мисс Луиза Мартон была глупой сплетницей, и еще неизвестно, что она наговорила своему брату и что он теперь думает об Эмме. Может быть, он считает ее увлечение ботаникой смехотворным? Ведь юной леди не пристало копаться в грязи.

– Я начинающий ботаник, – сказала Эмма. – Очень важно – найти подходящие образцы растений для изучения. Лучше всего собирать их, когда земля влажная. Со стороны вашей сестры было очень мило предложить подвезти меня.

– Боюсь, с тех пор, как Эмма покинула школу и поселилась в Бартон-Парке, ее интересы не находят применения, – заметила Джейн. – Я не могу заменить ей учителей.

– О нет, Джейн! – воскликнула Эмма. Ее застенчивость как рукой сняло, стоило ей услышать печаль в голосе сестры. – Мне нравится жить в Бартоне. У мистера Лорна в книжном магазине, тут, в деревне, всегда можно купить интересные книги. Здесь я узнала больше, чем в той дурацкой школе. Но, возможно, сэру Дэвиду все это кажется скучным?

– Вовсе нет, мисс Банкрофт, – возразил сэр Дэвид, и, к своему изумлению, Эмма услышала в его голосе теплую нотку.

Подняв глаза, она увидела на его губах едва заметную улыбку, а на щеках – привлекательные ямочки.

Эмма тут же пожалела, что решилась взглянуть ему в лицо. Вблизи он казался еще более красивым. Черты лица были тонкими и четкими, как у античной статуи. Блестящие каштановые волосы, которые он обычно зачесывал назад, от влажного воздуха стали волнистыми, и Эмме вдруг захотелось дотронуться до них.

– Значит, вы не считаете мое занятие скучным, сэр Дэвид? – спросила Эмма, не в силах придумать что-нибудь более умное.

– Ничуть. Каждому, будь то мужчина или женщина, нужно чем-то увлекаться в жизни, чтобы развивать и стимулировать ум. Мне повезло – мое детство и юность прошли рядом с дядюшкой, в библиотеке которого было более пяти тысяч книг. Возможно, вы слышали о нем? Мистер Чарльз Сэнсом из Сэнсом-Хауса.

– Пять тысяч книг! – воскликнула Эмма громче, чем хотелось. – Зрелище, должно быть, совершенно невероятное. Ваш дядюшка увлекался чем-то конкретным?

– Главным образом древнегреческой и древнеримской культурой, памятниками Античности, но у него были книги практически по любой теме. Включая, я полагаю, ботанику, – сказал сэр Дэвид, и его улыбка стала шире. Эмма никогда еще не видела, чтобы он выглядел таким молодым и открытым. Она бессознательно придвинулась ближе к нему. – Он всегда разрешал нам брать любые книги, когда мы навещали его. Впрочем, моя сестра редко пользовалась этой возможностью.

Эмма бросила взгляд в другой конец зала, где стояла мисс Луиза Мартон. Ее легко было заметить – она выделялась в толпе своим тюрбаном, причудливо украшенным яркими птичьими перьями. Луиза беседовала со своей близкой подругой, мисс Мод Коул, красавицей с рыжевато-золотистыми кудрями, небесно-голубыми глазами и в роскошном платье. Поглядывая на Эмму, они о чем-то шептались, прикрываясь веерами. Прямо как те глупые девицы в школе.

– Понимаю, – прошептала Эмма. Она никогда не слышала, чтобы мисс Мартон или мисс Коул говорили о чем-либо, кроме шляпок или погоды. – Ваш дядя все еще живет поблизости, сэр Дэвид? Я бы очень хотела с ним познакомиться.

– Да, мисс Банкрофт, хотя сейчас он ведет довольно уединенный образ жизни. Преклонный возраст, знаете ли. Впрочем, время от времени он заходит в магазин мистера Лорна, чтобы приобрести книги, так что вы вполне можете встретить его там. Не сомневаюсь, он бы с удовольствием познакомился с вами.

Не успела Эмма ответить, как оркестр – группа местных музыкантов, известных более своим энтузиазмом, чем талантом, – заиграл мазурку.

– О, мне так нравится этот живой и веселый танец, – сказала Джейн. Эмма поймала взгляд сестры, устремленный на пары в центре зала. Лицо Джейн омрачила печаль. – Мазурка была первым танцем, который я…

Вздохнув, Джейн умолкла. Интересно, подумала Эмма, часто ли она танцевала мазурку со своим мужем в Лондоне. Несмотря на то что сестра никогда не говорила о муже, она, по всей видимости, часто думала о нем.

– Джейн… – начала Эмма.

Сэр Дэвид повернулся к Джейн, и его лицо осветила улыбка.

– Вы позволите пригласить вас на танец, леди Рэмси? Я давно не танцевал мазурку, но сочту за честь, если вы согласитесь стать моей партнершей.

Несколько секунд Джейн колебалась, в ее глазах вспыхнул огонь, и Эмма ощутила невольный укол ревности. Ревности к Джейн! Упрекая себя за это, она натянуто улыбнулась.

– О нет, боюсь, мои танцы остались в прошлом, – ответила наконец Джейн. – Но Эмма изучала в школе не только науки. У них был прекрасный учитель танцев.

Ужасный учитель танцев. Эмме совсем не нравилось, что он то и дело бесцеремонно вторгается в ее жизнь. Забудет ли она когда-нибудь о нем?

– Тогда, может быть, мисс Банкрофт окажет мне честь, – вежливо произнес сэр Дэвид.

Он повернулся к Эмме и протянул руку.

Ей вдруг захотелось прикоснуться к его руке, очутиться в его объятиях, бесконечно долго кружиться с ним в танце. Он такой сильный и надежный, не позволит ей оступиться. Может быть, он даже улыбнется ей, и его красивые серые глаза будут смотреть на нее с восхищением. Эмме так хотелось этого.

Такого страстного желания она не испытывала… пожалуй, с тех пор, как мистер Милн впервые переступил порог школы. И подумать только, какой катастрофой обернулись ее романтические чувства. Нет, она никогда больше не доверится им, не поддастся эмоциям.

Эмма отступила на шаг и покачала головой. Сэр Дэвид опустил руку. Его улыбка угасла, и лицо снова стало прежним – серьезным и непроницаемым.

– Я… я не собиралась танцевать сегодня, – запинаясь, пробормотала Эмма, смущенная нахлынувшими воспоминаниями и новым, непонятным ей пока чувством.

Она сделала ошибку, доверившись мистеру Милну и своим эмоциям. Теперь ей нужно научиться осторожности и хладнокровию, стать такой, как Джейн. Как сэр Дэвид.

– Разумеется, мисс Банкрофт, – тихо сказал сэр Дэвид. – Я понимаю.

– Дэвид, дорогой, – окликнула его мисс Луиза Мартон.

Обернувшись, Эмма увидела мисс Мартон и мисс Коул. Она пребывала в таком смятении, что даже не заметила, как они оказались рядом. Мисс Коул смотрела на Эмму с ледяным спокойствием и немного удивленной улыбкой на красивом лице, отчего Эмма смутилась еще больше.

– Дэвид, дорогой, – снова сказала Луиза, – разве ты не помнишь, что мисс Коул обещала тебе мазурку? Ты так настойчиво просил ее оставить за тобой этот танец. Я уверена, вы оба получите удовольствие.

Сэр Дэвид бросил на Эмму загадочный взгляд, повернулся и предложил руку мисс Коул:

– Конечно. Весьма признателен, мисс Коул.

Эмма смотрела им вслед. Мисс Коул обворожительно смеялась и бросала на своего спутника такие игривые взгляды, на которые Эмма ни за что бы не решилась. Ей вдруг стало холодно в этом многолюдном душном зале. Она потерла обнаженные руки.

– Я знаю, Эмма, ты считаешь сэра Дэвида скучным, – тихо заметила Джейн, – но в действительности он очень мил. Тебе следовало потанцевать с ним.

– Я ужасно танцую, – сказала Эмма, стараясь говорить легко и непринужденно. – Я, без сомнения, отдавила бы ему ноги, а он не преминул бы прочесть мне лекцию по этикету.

Джейн укоризненно покачала головой, но Эмма знала, что не может облечь в слова свои истинные чувства, свой страх перед тем, что может случиться, если она позволит себе сблизиться с привлекательным и загадочным сэром Дэвидом Мартоном. Она даже не в состоянии была понять, каковы же ее истинные чувства к нему. Эмма знала только, что Дэвид Мартон – мужчина не для нее.

Эмма Банкрофт была весьма необычной юной леди.

Кружась в танце с мисс Коул, Дэвид пытался разглядеть Эмму в толпе, но ее золотистой головки нигде не было видно. Он чуть было не расхохотался над собой – таким болезненным было разочарование от ее исчезновения. Он слишком взрослый, слишком благоразумный, чтобы вздыхать по этой милой, но взбалмошной мисс Банкрофт. Кроме того, совершенно очевидно, что он ей не очень-то нравится.

Да, Дэвид определенно испытал разочарование. Эмма всегда интересовала его. О чем она думает, познавая окружающий мир? Ее сестра сказала, что Эмма, помимо прочего, изучала ботанику, и Дэвид поймал себя на мысли, что хотел бы знать и о прочем, и о том, чем живет эта девушка. Он хотел знать о ней все, но какой в этом прок?

В его жизни не было места такой девушке, как Эмма, а в ее жизни не было места для него. Ей нужно было нечто большее, чем он мог ей дать. В детстве он не раз становился свидетелем гневных вспышек отца, обычно такого спокойного, и с тех пор поклялся сохранять хладнокровие в любых ситуациях. Однажды на краткое время он утратил контроль над собой, и это чуть не стало катастрофой для него самого и его семьи. Тогда в Лондоне он поддался искушению, вел разгульную жизнь – связался с дурными людьми, играл, пил, вступал в беспорядочные связи с женщинами, стараясь забыться. Но потом он вдруг прозрел, увидел, что его поведение причиняет боль близким, и понял, что должен измениться.

Прислушиваясь к музыкальным аккордам и ожидая, когда наступит его очередь вести партнершу в круг танцующих, Дэвид поймал на себе взгляд сестры. Ее глаза жадно сверкали. С тех самых пор, как родители умерли и на плечи Дэвида легла ответственность за семейное поместье в Роуз-Хилл и за Луизу, она стремилась найти ему жену. «Подходящую жену», – часто говорила она, имея в виду одну из своих подруг. Юная красивая девушка из знатной, хорошо известной им семьи, та, с которой Луизе приятно было бы проводить время и которая внесла бы некоторые перемены в их жизнь.

В этой роли Луиза определенно не видела мисс Банкрофт и неоднократно высказывала свое неодобрительное мнение о ней.

– Никак не могу ее понять, – задумчиво сказала Луиза, встретив однажды мисс Банкрофт на дороге. – Она вечно бегает по полям в грязном платье, да еще эта ужасная собака… Разве это прилично? А ее сестра! Где же супруг леди Рэмси, хотелось бы знать? Как граф позволяет двум женщинам жить в совершенном одиночестве в Бартон-Парке? Этот дом вообще мало пригоден для жилья. Впрочем, полагаю, мы должны быть милы с ними. Это же наши соседи.

Дэвид вдруг заметил леди Рэмси. Она пробиралась через толпу, явно в поисках кого-то. Может быть, она искала свою сестру? Мисс Банкрофт нигде не было видно. Дэвид вынужден был согласиться, что ситуация с сестрами Банкрофт в самом деле странная, его собственные, в высшей степени респектабельные родители такого явно бы не поняли. Две женщины живут одни, в изрядно обветшалом доме, почти не общаются с соседями, а лорда Рэмси вообще никто никогда не видел. Леди Рэмси часто печальна, а мисс Банкрофт трогательно заботится о сестре, что, конечно, достойно восхищения.

Дэвид подумал, что сестры, должно быть, очень преданы друг другу. Вот еще одна необычная и загадочная черта мисс Банкрофт.

Мисс Коул нетерпеливо стиснула его руку. С удивлением взглянув на нее, Дэвид вдруг понял, что стоит в центре зала и остальные танцующие ждут, когда же он начнет движение. Мисс Коул улыбнулась ему, бросив ободряющий взгляд, и Дэвид повел ее вдоль линии танцующих. Мисс Коул двигалась легко и изящно, в ее золотисто-рыжих волосах сверкали драгоценные украшения.

– Вы прекрасно танцуете, сэр Дэвид, – прошептала она.

Мисс Коул в точности соответствовала представлениям Луизы о том, какой должна быть жена брата. Чего не скажешь о мисс Банкрофт. Мисс Коул была дочерью очень уважаемого местного землевладельца и давней подругой Луизы: мила, образованна, блистает в местном светском обществе, да и о хорошем приданом не стоит забывать. Вот женщина, которая будет разумно вести хозяйство и безупречно впишется в его жизнь. Кроме того, он ей, кажется, нравится.

С мисс Банкрофт у него не может быть будущего. Она слишком молода, эксцентрична. Вся жизнь Дэвида была тщательно распланирована его семьей и им самим. И он едва все не погубил. Больше такого не случится. Он не принесет свою жизнь в жертву необъяснимому влечению.

Мисс Коул, или похожая на нее девушка, станет для него прекрасной женой. Но отчего же его взгляд мечется по залу в поисках Эммы Банкрофт?