Операция ФСБ по уничтожению банды террористов, угрожавших Пятигорску химическим оружием, проходила в обстановке строжайшей секретности. Поэтому адвокаты Ильдара Набиева ничего не знали о розыскных мероприятиях, проводимых сотрудниками ФСБ в отношении их хозяина. Тем не менее юристы Набиева работали усердно и собрали всю доступную им информацию. Они выяснили, что ни прокуратура Москвы, ни прокуратура Московской области не возбуждали в отношении Набиева уголовного дела. Соответственно и работники МВД не получали от прокуратуры указаний к задержанию гражданина России Ильдара Набиева. На основании всего этого адвокаты вынесли решение, что их хозяину ничего не угрожает.
Это известие Ильдар Набиев встретил довольно равнодушно. Он понимал, что в информации, собранной его адвокатами, недостает самого главного: того, какими материалами о нем располагает ФСБ. Для прояснения этого вопроса наибольшие надежды он возлагал на чеченского криминального лидера Джунгера Татаева.
Набиев позвонил Татаеву, как они и договаривались, третьего марта. Татаев внимательно выслушал Набиева, а потом сказал:
– Надо встретиться и поговорить.
Этот ответ не понравился Набиеву. Если никакой опасности нет и ФСБ не располагает на него никакими новыми материалами, то об этом Татаев мог сказать и по телефону.
– Но в таком случае не будет ли наша встреча несколько... преждевременной? – спросил Набиев.
Он хотел подобрать другое слово, но в последний момент построил предложение именно так. Тем не менее Татаев отлично понял скрытый смысл.
– Нет, это не опасно, – сказал он то, что побоялся произнести Набиев.
Набиеву не оставалось ничего другого, как поверить Татаеву. И он назвал тому адрес своего пансионата.
Джунгер Татаев везде ездил с охраной. Но на этот раз автомобиль с его боевиками остался за воротами пансионата. На встречу с Набиевым Татаев приехал один. Они расположились в каминном зале охотничьего домика, который снимал Набиев. Телохранители Набиева вышли во двор и контролировали подходы к дому. Подобные меры безопасности должны были способствовать откровенности беседы и сохранить в тайне ее содержание от посторонних ушей, к которым Набиев относил и уши своих телохранителей.
К деловой части беседы мужчины приступили согласно принятым на Кавказе правилам – только после обильного угощения. Хотя на этот раз оба съели мало. Набиев утратил аппетит от волнения. А у Татаева врачи недавно обнаружили язву желудка. С тех пор Джунгер Татаев ограничивал себя в острой и жирной пище.
Трапеза давно закончилась, но Татаев не спешил переходить к цели своего визита. Набиеву, наоборот, не терпелось узнать известия, которые привез гость. Тем не менее он старательно сдерживал себя. Первым заговорить о делах – значит, показать неуважение к гостю. Ильдар Набиев не был ярым последователем горских обычаев. Но Джунгер Татаев в Москве не последний человек, и Набиев не хотел портить с ним отношения. Наконец Татаев заговорил:
– Ты можешь не опасаться следствия. Я выяснил, по-настоящему у ФСБ на тебя ничего нет. Я имею в виду официальные документы, которые можно предъявить в суде.
Татаев говорил с Набиевым на равных, несмотря на то, что денег и возможностей у Набиева было намного больше. Да и положение Ильдар Набиев занимал несравненно более высокое. Но положение Татаева зависело только от него самого, потому что основывалось на страхе, который он внушал людям своей и конкурирующих группировок. Положение же Набиева зависело от многих факторов, так как в своей деятельности он опирался на вооруженные отряды в Чечне, на отношения с политическими лидерами Чечни, России и Ближнего Востока и на деньги, вложенные в легальный и нелегальный бизнес. Но отношения с политическими лидерами могут испортиться, вооруженные отряды могут выйти из-под контроля, да и деньги можно потерять, потому что в системе, которую построил Набиев, все звенья взаимосвязаны и выпадение одного звена ведет к распаду всех остальных.
При последних словах Татаева лицо Набиева просияло. Он не смог, да и не хотел скрыть от гостя свою радость.
– Ты привез мне хорошую весть, Джунгер. Я в долгу перед тобой, – улыбаясь, заявил Набиев.
Но лицо Татаева осталось бесстрастным.
– Это еще не все, что я хотел сказать тебе, Ильдар, – добавил Татаев.
– Да, и что же еще? Говори, я тебя слушаю.
И хотя взгляд Набиева оставался веселым, странное поведение Татаева насторожило его.
– Пятигорским делом занимался полковник ФСБ по фамилии Чернышов, – Татаев постарался обратить внимание Набиева на фамилию упомянутого офицера.
Набиев сразу перестал улыбаться и стал серьезным. Он не мог не оценить информационные возможности Татаева. Когда они разговаривали прошлый раз, Набиев и словом не обмолвился о Пятигорске. Тем не менее Татаев все-таки узнал, кто стоял за боевиками, воспользовавшимися химическим оружием. Это открытие взволновало Набиева гораздо больше, чем фамилия какого-то полковника.
– Я что-то не пойму тебя, Джунгер, – наконец сказал он. – ФСБ проводила в Пятигорске свою операцию, пусть даже в ней участвовали полковники. Но какое это имеет отношение ко мне?
– Я просто хочу предупредить тебя. Этот Чернышов очень упертый. Мне сообщили, гибель наших парней в Пятигорске – это его рук дело. И еще мне известно, что полковник Чернышов никогда не останавливается на полпути.
– Что с того, останавливается он или нет? – начал раздражаться Набиев. – Ты же сам только что сказал, что у ФСБ на меня ничего нет.
– Официально нет, – поправил Набиева Татаев. – Но я не говорил об оперативной информации. Похоже, твоя причастность к пятигорскому делу у руководства Управления по борьбе с терроризмом и у полковника Чернышова не вызывает сомнения.
– Значит, они считают меня организатором, но не могут этого доказать? – задал прямой вопрос Набиев.
– Да, – так же прямо ответил Татаев. – Но, как я уже говорил, полковник Чернышов очень упрямый. Если он занимается каким-то делом, то обычно доводит его до конца. Я думаю, нет необходимости объяснять тебе, что это значит.
– Расслабься, Джунгер, – усмехнулся Набиев. – У службы безопасности уже давно не те возможности, что раньше. Без юридической поддержки они и шагу ступить боятся. А раз у них нет доказательств, закон на моей стороне. Я для них неуязвим. И в конце концов им придется это признать. А если какой-то полковник признать этого не захочет и, как ты говоришь, упрется, тогда придется просто избавиться от него. Ведь история учит нас, что убить можно кого угодно. Не так ли, Джунгер?
– Верно, убить можно кого угодно. Именно поэтому любой охотник может стать дичью, – ответил Татаев.
Он никогда не спорил с влиятельными и могущественными людьми, такими, как Ильдар Набиев, не стал этого делать и теперь. Но для себя Джунгер Татаев твердо решил, что не будет вмешиваться в противостояние между Ильдаром Набиевым и полковником ФСБ Чернышовым: да, за Набиевым деньги и обширные связи. В наше время деньги и связи решают очень многое, если не все. Но ведь и полковник Чернышов не простой человек. Видимо, он очень серьезный противник, если сумел в Пятигорске разделаться с целым вооруженным отрядом. К тому же за ним стоит аппарат ФСБ. Набиев прав, возможности ФСБ стали гораздо меньше, в то же время нельзя их недооценивать.
Все шло к тому, что противостояние между Набиевым и Чернышовым выльется в смертельную схватку. И Татаев не мог сказать, кто в этом случае окажется победителем. С одной стороны, горские обычаи требовали, чтобы он отомстил за погибших в Пятигорске бойцов своего народа и помог своему соплеменнику Ильдару Набиеву. Но это означало получить смертельного врага в лице Чернышова. С другой стороны, Джунгер Татаев понимал, что погибшие в Пятигорске боевики пришли туда вовсе не для того, чтобы защищать интересы чеченского народа. Единственное, что ими двигало, – это жажда наживы. Никто из погибших не принадлежал к роду Татаева. Значит, обычай кровной мести здесь не действовал. И Татаев не имел обязательств мстить за погибших боевиков, он будет оказывать Набиеву посильную помощь в его делах. Как делал это всегда, – в конце концов решил Татаев. Но с Чернышовым пусть Набиев разбирается сам.
Дальнейший разговор для обоих собеседников уже не представлял интереса. Татаев принял решение, а Набиев получил интересующую его информацию. Поэтому Татаев вскоре уехал.
После отъезда Татаева Набиев остался один. Только старший телохранитель на секунду заглянул в каминный зал, чтобы убедиться, все ли в порядке с его хозяином. Увидев Набиева задумчиво смотрящим на пылающие в камине дрова, телохранитель опять вышел во двор. Послушание у телохранителей Набиева было беспрекословное. Никто и мысли не допускал нарушить приказ хозяина. Набиев мог не сомневаться – телохранители останутся во дворе охотничьего домика до тех пор, пока он не вернет их обратно.
Из задумчивости Набиева вывел телефонный звонок. Набиев взглядом поискал аппарат и, к своему удивлению, обнаружил, что звонит телефон спутниковой связи. Последний раз по этому телефону он разговаривал со своим секретарем, которого отправил в лагерь боевиков, чтобы координировать их действия в Пятигорске. Разговор состоялся еще двадцать шестого февраля. С тех пор телефон молчал. Это объяснялось тем, что этот номер знали только три человека: Картузов, выполнявший для Набиева работу наемного убийцы, личный секретарь Набиева и сам главарь террористов. Всех этих людей Набиев считал погибшими или арестованными ФСБ. Только этим можно было объяснить молчание телефона после провалившейся пятигорской операции. И вот сейчас телефон звонил опять.
Набиев осторожно подошел к телефону. «Не провокация ли это со стороны ФСБ?» – мелькнула тревожная мысль. Но Набиев сразу же отбросил ее. Он же только что выяснил у Татаева, что ФСБ не располагает никакими доказательствами его вины. Успокоившись, Набиев снял телефонную трубку.
– Слушаю, – решительно сказал он.