Как и следовало ожидать, жизнерадостного Буратино у входа в турагентство я не нашел. Некоторое время я стоял у большого тонированного окна, глядя то на свое отражение, то на полированные туфли и мысленно считал длинные гудки в телефонной трубке. Ваня Анисимов, капитан из экзаменационной комиссии ГАИ, как-то помог мне сделать дубликат водительских прав, которые год назад сгорели вместе с моей машиной. А я ему помог обустроить компьютерный класс. С тех пор мы дружили.
– Ваня, – сказал я, услышав в трубке хриплый голос капитана на фоне звяканья посуды и нестройных голосов. – По номеру машины надо определить домашний адрес.
– Кирилл? – очень громко спросил Ваня. – Ни хрена не слышу… Да тише вы! С человеком поговорить не дают! – прикрикнул он на кого-то. В ответ раздался дружный смех и посыпались советы послать меня к едрене фене. – Что там у тебя случилось? Мы тут у жены сороковник отмечаем. На хрена тебе адрес?
– Да задел меня один "чайник" и смылся, – не совсем удачно придумал я.
– От тебя смылся "чайник"? – не поверил капитан.
– Так моя машина на парковке стояла, – выкрутился я. – А номер "чайника" мне свидетели дали.
– Слушай, а может быть завтра? Неохота дежурному звонить.
– Это срочно, Ваня! – мягко настоял я.
Кажется, капитану поднесли рюмку. Некоторое время я слышал только голоса да шумное сопение.
– Ну, лады, – смягчился Ваня, занюхивая, кажется, трубкой. – Сейчас узнаю. Диктуй номер…
– Восемь шесть девять четыре, ШКР. Старая иномарка.
– Ты на мобильном? Я перезвоню, – пообещал капитан.
Я затолкал телефон в футляр и прислонился лбом к тонированному окну, пытаясь что-то высмотреть. Вполне может быть, думал я, что этот юноша с анкетами уже никогда не появится здесь, потому что никакого отношения к социологии не имеет. Отработал – и исчез.
Подойдя к дверям агентства, я потянул за ручку. Дверь приоткрылась настолько, насколько это позволяла сделать скоба, накинутая на ручку изнутри. Рабочий день закончился, и внутри, по-видимому, осталась только охрана.
Я хотел уже было вернуться к машине, как сзади лязгнул запор и меня окликнул голос. Немолодой мужчина в пятнистой униформе, прикуривая, вежливо поинтересовался, что мне надо.
– Я заказал путевку в круиз, – объяснил я, возвращаясь.
– Это вам надо к Наташе, – ответил охранник, глядя по сторонам и часто затягиваясь. – К сожалению, она уже ушла. Завтра к восьми подходите. Она у нас по этим делам…
Видя, что я не тороплюсь уходить, он посочувствовал мне:
– Эх, везет вам – отпуск, круиз! А я уже забыл, когда на пляж ходил.
Похоже, ему наскучило сидеть одному в пустом офисе, и он был не прочь поболтать.
– Вы считаете, что в Ялте есть пляж? – вопросом ответил я. – Если бы у нас был нормальный пляж, я не стал бы портить себе нервы в вашем турагентстве.
– С при чем здесь нервы? – ревниво поинтересовался охранник. – Что случилось?
– Путевку выкупить не успел – вы уже закрылись, – ответил я. – Приглашение на презентацию ваш юный сотрудник дать мне забыл. Вот вам и нервы.
– Приглашение на презентацию? – повторил охранник и отрицательно покачал головой. – Что-то я не припомню… А кто вам обещал приглашение?
– Парнишка с анкетами. Он здесь весь день клиентов вылавливал.
Охранник понял, о ком речь и кивнул.
– Это Женя, – сказал он, пренебрежительным тоном давая понять, что речь идет о пустяке.
– Он работает у вас?
– И на нас, и еще на несколько туристических фирм. – Приблизив к моему лицу свою крупную голову, охранник доверительно объяснил: – Откровенно говоря, все это туфта. На этой презентации вас будут поить бесплатным томатным соком и уговаривать купить еще парочку путевок. Я знаю все эти фокусы! Заболтают, загипнотизируют, и вы раскошелитесь как миленький.
– Значит, Женя сейчас на презентации?
– Там, там! – закивал головой охранник, щелчком посылая окурок в кусты. – В вестибюле морвокзала. Можете идти без всяких приглашений. На руках занесут.
Я пошел по набережной. На душе было чернее тучи. Хотелось выпить и подраться. Улыбаться людям через силу было тошно. Кем бы я никогда не смог работать, так это артистом и дипломатом, потому что мое лицо почти всегда отражает состояние души. Артист же должен отражать на лице эмоции своего героя, а дипломат – эмоции власти.
Охранник был прав – никакого приглашения при входе в вестибюль морвокзала у меня не спросили. На кожаных диванах и креслах, между комнатными пальмами, сидели люди с постными лицами. Несколько человек стояли посреди зала, окружая какого-то рафинированного оптимиста с искусственным загаром на лице и микрофоном в руке.
– Но это еще не все! – захлебываясь от восторга орал он в микрофон. – Каждый обладатель нашей путевки получит в день прибытия напиток! Обратите внимание: совершенно бесплатно!..
Я стоял у входа и искал глазами Буратино. Несколько подставных женщин, аплодируя как ненормальные, запищали в экстазе тонкими голосами, а затем вразнобой стали спрашивать, где же можно купить вожделенные путевки.
– Секундочку! Наберитесь терпения! – волевым жестом остановил их шарлатан. – Наша фирма "Пилигрим" не была бы "Пилигримом", если бы на этом заканчивался перечень услуг! – загадочным, но честным тоном произнес он. – Каждый, кто купит нашу путевку, за символическую доплату сможет выбрать себе номер… с видом на море!!!
Слово "море" он проорал столь надрывно, словно речь шла о номере с видом на тонущий "Титаник". Агентура снова завизжала, и я подумал, что к концу надувательства женщины обязательно описаются.
И тут я заметил медленное движение за строем зрителем. По внешней стороне круга, прячась за спинами, двигался Буратино. Он заметил меня раньше, чем я его, и пытался незаметно покинуть зал. Я продолжал спокойно стоять на прежнем месте, скрестив на груди руки и опершись плечом об оконное стекло. Боишься! – подумал я. Это хорошо, что боишься. Значит, рыльце в пушку, и не зря я на тебя время трачу.
В какой-то момент наши взгляды встретились. Буратино, словно пытаясь подчеркнуть свое достоинство, взмахнул рукой, широким жестом закинул наверх упавший на глаза чуб и снова спрятался за зрителями. В то мгновение, когда он не мог меня видеть, я быстро повернулся, вышел из зала на улицу и встал за дверьми. Буратино наверняка подумает, что я, одержимый желанием поиграть в догонялки, кинусь за ним по кругу. А он тем временем попытается улизнуть на улицу.
Так оно и вышло: Буратино, несмотря на двубортный пиджак с золочеными пуговицами, мыслил стандартно. Минуту спустя он вышел на улицу, и я тотчас затолкал его в узкий угол между стеной и дверью.
– Хочешь бесплатный напиток и вид на море? – спросил я, рассматривая узкий, опущенный книзу, подбородок, незрелую, болезненно бледную кожу лица и темные, впалые глаза.
– А что я вам сделал? Что вы на меня кидаетесь? – начал выяснять Буратино, заметно бледнея, отчего лицо стало просто зеленым.
– Галстук, кстати, ты завязывать не умеешь, – миролюбиво сказал я. – Пойдем, научу.
Мы шли к столикам открытого кафе. Я впереди, Буратино – на полшага сзади. С моря дул сырой ветер. Горизонт был тяжелым от облачного мусора, который нагнало за день. Потрепанный баркас с ржавыми подтеками на борту, раскачивался на волнах, прижимался к автомобильным покрышкам, отчего раздавалось приглушенное чавканье, словно слон шел по болоту.
Мы сели за крайний столик, который находился к морю ближе всего. Поверхность стола была влажной от брызг. Нам подали сок. Я молча тянул орандж через трубочку и рассматривал лицо Буратино. Юношеский пушок под носом успел уже отрасти настолько, что пора было подумать о бритве. Парень деформировался под моим взглядом, как мороженное под лампой. И все же он несколько раз попытался кинуть на меня вызывающий и отважный взгляд, словно хотел сказать: "А я вас все равно не боюсь, и ничего вы мне не сделаете". Но чем дольше я молчал, тем все больше его голова вжималась в плечи, и взгляд становился затравленным. Буратино, похоже, догадывался об этом и откровенно комплексовал.
Я попросил официантку принести вечернюю газету, расстелил ее перед собой и пробежал глазами по колонке "Горячего телефона". Про Валерку было написано всего несколько строк: аквалангист нарушил правила безопасности и был смертельно ранен водным мотоциклом. Скончался мгновенно от обширной черепно-мозговой травмы.
Буратино уже нервно барабанил пальцами по столу. Мое молчание изматывало его. Он догадывался о моих претензиях к нему, но не знал, насколько я осведомлен в его неприглядных делах. Если бы он умел читать мои мысли и выяснил, что я никак в них не осведомлен, то смог бы допить сок и начал бы улыбаться на всю ширину лица.
Я допил сок и стукнул стаканом по столу. Буратино вздрогнул и вскинул глаза.
– Читай, – сказал я, кидая парню газету.
Буратино к газете не притронулся и не поправил ее, хотя она легла под углом. Читая, он наклонил голову и скосил глаза, будто пытался поставить их один над другим.
– Это о мужчине, который отвечал на твои вопросы передо мной, – пояснил я и опять махнул официантке. – Его убили, замаскировав преступление под несчастный случай. Он приехал в Ялту сегодня утром и остановился у меня, а не в гостинице, где убийца легко мог бы узнать его номер. И все же преступнику удалось его выследить.
– Вы что-нибудь хотели? – спросила официантка.
– Кофе молодому человеку, иначе он сейчас заснет.
Буратино приоткрыл рот, чтобы возразить, но я поднял вверх палец.
– Не торопись, малыш, – посоветовал я ему. – Подумай над тем, что я тебе сказал.
Некстати запищал телефон.
– Слухай и запоминай! – услышал я в трубке вымоченный застольем голос капитана Анисимова. – Твой "чайник" живет на улице Кривошты, дом четыре, квартира четыре. Чегизов Юрий Юрьевич. Семидесятого года рождения… Запомнил? Ну, будь здоров, а то меня уже за руку тянут!
Нет, сегодня мне спать не придется, подумал я, заталкивая телефон в футляр. Буратино следил за моей рукой. Я многозначительно посмотрел на него и произнес нечто загадочное:
– Считай, что ты уже погряз по уши.
– Я никого не знаю и никакого отношения к этому делу не имею, – быстро произнес Буратино.
Мне показалось, что он сейчас добавит: "Без адвоката я не буду отвечать на ваши вопросы".
– Кому ты отдал анкету? – спросил я. Откинувшись на спинку стула, я смотрел на дно бокала, пряча взгляд, от которого Буратино не мог расслабиться. Мой тон был спокойным и доверительным. Я хотел, чтобы Буратино понял: пока я разговариваю с ним по-доброму.
– Я опустил ее в урну.
Я ждал. Буратино тоже молчал, полагая, что ответил исчерпывающе.
– Ну? – тактично напомнил я о себе. – Что ты еще хочешь? Кофе? Сока? Искупаться в море? Или получить по морде?
– Правда! – громко сказал Буратино. – Я должен был сделать только это и все! А куда потом мальчишка ее отнес…
– Какой мальчишка?
– Тот, который передал мне деньги и сказал…
Он замолчал, недоверчиво глядя на меня, но все никак не мог понять: я прикидываюсь, что не знаю про мальчишку, или же в самом деле не в курсе.
– Значит, мальчишка передал тебе деньги и сказал… Так что он сказал?
– Послушайте, что вам от меня надо? – произнес Буратино. Он начал смелеть. – Эти анкеты – собственность шести туристических фирм, и мы можем распоряжаться ими по своему…
От моего движения стол качнул, пустой бокал опрокинулся, покатился по столу и упал под ноги Буратино, осыпав стеклянной крошкой туфли, но парень не мог даже шелохнуться. Ухватив его за галстук одной рукой, я стал медленно затягивать петлю.
– Я же говорил тебе: ты неправильно завязал узел, – сказал я. – Так ты рискуешь нечаянно повеситься на нем. И снова будет несчастный случай. Будет, малыш? Или все-таки нет?
– Нет, – прохрипел Буратино, из последних сил упираясь ладонями в стол. Его лицо из красного стало малиново-бурым.
Я разжал пальцы. Буратино тяжело откинулся на спинку и принялся торопливо ослаблять петлю, а потом и вовсе снял галстук и затолкал его в карман. Официантка издали наблюдала за нами. Я вскинул руку и улыбнулся ей:
– Еще кофе, пожалуйста!