«Так! Быстро вставать, собираться – у меня же самолет!»
Амалия вскочила с кровати, как будто ее окатили из ведра. Уж слишком она погрузилась в воспоминания. Сладкие мечты и грезы снова и снова возвращали ее в переписку с Кайсом. Они общались уже больше года, мечтали о том, как встретятся. Были разные варианты, а трудности с переводом сбивали с толку, и тогда они шутили, отправляя одинаковых желтых колобков со слезами от смеха.
Был и такой вариант. «Я не могу прилететь – я боюсь самолета», – призналась Амалия. «Как ты его боишься?» – удивлялся Кайс. Он вполне себе не кусается, он железный, не бойся, писал он ей. «Уж лучше прискачу на коне! На коте или на коне?» – придумывала варианты Амалия. Кайс смешил ее. «Не знал, что на балконе у тебя пасется конь!» – «Ну ты что, Кайс, откуда у меня конь?» – хохотала в ответ Амалия и посылала ему всевозможные движущиеся смайлики: скачущего коня, ракету и самолет.
«Я тебя понял, – наконец-то догадался Кайс, – ты прилетишь ко мне на борту коня». «О боже… ха-ха!» – смеялась в ответ Амалия. «Хорошо, милая, я серьезно: расскажи, что случилось в самолете? Это теракт? – допытывался Кайс. – Амалия, почему ты молчишь?» «Я напишу тебе, Кайс», – ответила она.
Последний полет Амалии был три года назад. Она летела в Томск к своей близкой подруге. Лететь нужно было всего три часа, и это должен был быть обычный полет, как и всегда, но все пошло как-то не так. Бывает, что день не заладился с утра, а дальше события активно развиваются в этом же направлении. Люди, увлекающиеся гороскопом, сказали бы: «Звезды встали не так». Не знаю, как они там встали, но эти три часа кошмара ей запомнились надолго, и страх перед полетом каждый раз теперь возникает при виде «железной птицы», без которой, как выясняется, в двадцать первом веке обойтись нельзя.
С Ленкой они провели все детство и время от времени проводили отпуск вместе. Десять дней с лучшей подругой детства были отменными: они вспоминали свою бурную молодость, ходили в гости к своим знакомым, которые остались и не разлетелись по разным городам.
Иногда от воспоминаний об историях, в которые они вляпывались в молодости, у них начинали болеть животы от спазматического смеха. Это когда звук в теле заканчивается, и ты медленно сползаешь с дивана и, согнувшись пополам, просто ржешь, открыв рот – беззвучно, придерживая руками живот от спазмов, чтоб он не лопнул! Это здорово, на самом деле, когда есть что вспомнить.
Ленка была в разводе, воспитывала двух сыновей с четырехлетней разницей в возрасте. Время от времени она делала попытки завязать знакомство с мужчинами; не знаю, чего она на самом деле хотела больше – любовника или папу для своих сыновей, но такого сочетания, как «шампунь и кондиционер в одном флаконе», в мужчинах ей не попадалось. Ленка доверяла гороскопам, которые каждый месяц ей предрекали, что долгожданная встреча состоится именно в этом месяце. Но пока она так и не встретила свою вторую половинку.
Она без умолку рассказывала Амалии о том, что дети – это главное, мужики будут всегда, а дети – это всё: и цветы жизни, и смех, и радость, и куча маленьких и больших проблем, и стакан воды у смертного одра! О! Это было в духе Ленки: так драматизировать и вспоминать, что последний день не за горами и два стакана воды у кровати умирающей матери ей обеспечены. Еще она буквально сыпала рассказами о детях и случаях из жизни так, что любому бы захотелось родить двух таких же сорванцов, как ее мальчишки.
Ленка, у которой Амалия гостила в то лето, обожала читать гороскопы и верила всему, что там было написано, а особенно в ту часть, где появлялась фраза «ретроградная Луна».
– «Заключительный месяц календарной весны принесет вам новые энергии и возможности, ведь ваш знак посетит Юпитер – планета счастья и благоденствия!» Амалия, ты слышишь? – кричала Ленка из комнаты. – Вот чушь написана, я ведь каждый месяц читаю в журнале первым делом гороскоп.
– Я знаю, Лен, ха-ха-ха-ха, я знаю тебя тысячу лет! Ты неисправима. Красиво пишут, вот интересно, хоть у кого-то он сбывается? – спросила Амалия у подруги.
– У меня – точно нет, – заверила ее Ленка. – В мае начнется коридор затмений, а ещё развернется в ретро движение Сатурна и Меркурия, – продолжила она изучать гороскоп, лежа на диване. – А Луна? Про Луну, особенно про ретроградную, что молчите? – спросила она у разработчиков гороскопа.
– Что, Лен, дошла до своего любимого места в прогнозе?
– Ха-ха-хах, да, Амалия! – Ленка прочла гороскоп до конца и кинула журнал на диван. – Доброе утро, Вселенная! Доброе утро, Солнце! И привет всем, кого я люблю! – выкрикнула Ленка из своей постели. Выполнив своеобразную утреннюю медитацию, она медленно пошла на кухню готовить завтрак.
– Доброе, Ленка, – сказала Амалия, – ну что там звезды?
– Звезды шепчут, а Луна такое вытворяет! – засмеялась Ленка. – Ой, я не рассказывала про мальчишек смешную историю?
– Не-ет, – сказала Амалия. – А Луна при чем?
И Ленка начала свой рассказ про главных мужчин в ее жизни – Толика и Вадика.
– Толик и Вадик на кухне лопали свой ужин. Они болели тогда две недели, из сада ведро соплей принесли, и мне, конечно, досталось. Вот мы на троих и поделили это мокрое зеленое дело. Ой, умаялась я, сил больше нет на больничном сидеть, да и на работу уже хотелось! – начала рассказывать Ленка. – Прилегла на диван, как обычно, гороскоп почитать и мысли развеять.
– Ну, это ясно, – засмеялась Амалия, – другого чтива для тебя больше не существует.
– Слышу детские голоса на кухне, – вкрадчиво продолжала Ленка. – «Надо спросить разрешения у мамы», – твердо сказал Толик Вадику. «Тащи ее сюда, – Вадик почти шепотом давал советы Толику. – Да не мешай, без тебя знаю, ешь давай свои макароны побыстрей!»
Тяжелый стул с шумом двигался по плитке, потом Ленка услышала, как открывается со скрипом кухонный шкаф. «Дети! Что там происходит?» – строго спросила Ленка. Встала с дивана, спотыкаясь о разбросанные игрушки, наступила на резинового крокодила, который открыл пасть и заорал так, что она подпрыгнула от испуга и ускорила шаг по «коридору затмений», чтобы добраться до кухни.
История только начиналась, а Амалия уже потихоньку хихикала.
– Не сбивай меня, – строго посмотрела на нее Ленка. – Я еще только начала. «Мамочка! – позвал меня Вадик. – Маам?» – «Да иду я!» – продолжала Ленка. – Влетаю на кухню и оп-па! Двое мальчишек сидят за столом и поедают свой ужин. На тарелках – макароны и сосиска, нормальный такой ужин, то, что любят дети, и без заморочек. Но что-то точно лишнее было в этом незамысловатом меню. Банка шоколадной пасты, не входившая в состав сегодняшнего ужина! Очень сильно бросалась в глаза. Вот за чем лазил Толик. Теперь понятно.
Ладно, от увиденного настроение любой матери, заботящейся о здоровье своих сыновей, портится мгновенно, брови сдвигаются в хмурую дугу.
«Какой ужас! Целая банка шоколада – да от нее все зубы повывалятся у детей!» – тут же пришла мысль в голову Ленки о вреде шоколада. Она строго посмотрела на сыновей, буквально прожгла взглядом стеклянную банку, как лазером.
– Мамочка, – голосом хитрого лисенка ласково спросил Толик, двигая банку с шоколадной пастой ближе к себе и откусывая кусок сосиски. – Можно мы с Вадиком, когда скушаем все макароны, попробуем немножечко шоколадной пасты? А, можно?
Слегка наклонив голову вниз, набрав побольше воздуха в грудь, Ленка заговорила басом:
– Я не мамочка! И даже не мама, – низким, страшным, как из фильма ужасов, голосом, стоя посреди кухни, вымолвила Ленка.
– А где наш-ш-ша мам-м-ма? – глядя на свою родную мать и не признавая ее, заикаясь и подергивая губой, спросил Толик.
– Ну ты, Ленка, даешь! У меня аж мурашки побежали, я б тебя сама не узнала! – перебила подругу Амалия.
Ленка продолжала:
– Да, где наша мама? – повторил за братом Вадик своим писклявым голосом. И растерянно смотрел то на брата, то на свою мать.
– Я на секунду задумалась: если я – это не я, то где я? – сама с собой рассуждала Ленка. В тот вечер над городом зависла огромная белая луна. Своим таинственным и манящим светом она притягивала взор, и Ленка, не выходя из «образа», тем же низким, страшным таинственным голосом промолвила:
– Ваша мать улетела на Луну-у-у!
– Как ул-летела? – дрожащим голосом пролепетал Толик.
– Как на Луну?! – писклявым голосом повторил за ним Вадик.
В глазах детей читался ужас. Как же так? У кого теперь спрашивать разрешения съесть шоколадную пасту, если мама так далеко? Сосиска Вадика свалилась с вилки и упала на тарелку, а ресницы мальчика захлопали, как крылья, от безысходности и удивления. И тут старшему брату пришла в голову неплохая идея, а поскольку он взрослый старший брат и несет ответственность за младшего (так его всегда учили!), то нужно срочно находить решение проблемы!
– Дай номер ее телефона, я ей позвоню, спрошу! – громко и радостно воскликнул Толик.
– Чей номер? – не поняла Лена.
– Ну мамы!
– Какой мамы? – уже совсем запутавшись в вопросах детей, своим нормальным голосом допытывалась Ленка у детей, как бы спустившись с Луны на Землю.
– Нашей мамы, настоящей, – пояснил Толик.
– Кого, спрашиваю у своих детей!
– Фух, мам, ну что ты пугаешь. Ты что, уже с Луны прилетела? Мы уже испугались с Вадиком, что ты – это не ты.
– Я – да, прилетела чартерным рейсом, слетала быстренько на Луну, да и вернулась. Ну на кого же я вас оставлю? – Ленка кинулась обнимать мальчишек, как при встрече после долгой разлуки, все смеялись, радовались, доели ужин и принялись уплетать втроем шоколадную пасту ложкой. Ведь радость какая! Все дома, и сладко, и вкусно, и шоколадненько. Луна продолжала освещать кухню; казалось – дотянись до нее рукой и пригласи в дом, так она будет не против хотя бы ненадолго закатиться в гости и угоститься сладким весельем. – Ой! Ленка, вам надо театральный кружок организовать с детьми! – выдохнув от услышанной истории, заметила Амалия. – Классные вы все такие!
Они рассмеялись и стали кидаться подушками, как в детстве. С Ленкой всегда было весело и здорово!
Так пролетел недолгий отпуск Амалии и ее подруги, оставив после себя прекрасные воспоминания.
Ну а теперь пришло время рассказать о дороге домой в тот не очень удачный день.