Алла Богданова сидела в своем «Рено-Клио», возле нее хлопотал Астахов. Моляр подошел, представился. Из игрушечного «Рено» нашатырем разит, Алла сама не своя. То ли рыдает, склонившись на руль, то ли подвывает тихонько, не поймешь.
Моляр вздохнул, отвел Астахова в сторонку, по-быстрому расспросил. Ничего нового не узнал, кроме того, что на своем «Рено-Клио» из «царского села» Алла примчалась совсем недавно. Позвонил ей кто-то с работы Богданова, из «Колойла».
– Спасибо, – кивнул Моляр. – Вы нам очень помогли. Изложите, как все было, на бумаге и можете ехать по своим делам. Паша, проводи человека в «Форд», организуй там столик…
Астахов повернулся к микроавтобусу, в нерешительности оглянулся на «Рено».
– Так… а Алла? Может, ей «Скорую» на всякий случай вызвать?
– Вызовем, – кивнул Моляр. – Паша, прозвони.
– Ага.
Евсеев увел Астахова в «Форд» писать на откидном столике показания, Моляр подошел к «Рено»:
– Извиняюсь, служба… В котором часу ваш муж уехал на работу?
Алла подняла на Моляра красные от слез глаза, посмотрела непонимающе. Он повторил вопрос. На этот раз она поняла, чего от нее хотят, сдавленным голосом произнесла:
– Не знаю, не помню… Как обычно… – И вдруг зарыдала: – Найдите его, я вас умоляю! Найдите!..
Алла снова уткнулась в руль, плечи ее, обтянутые тканью дорогого пиджачка, судорожно затряслись. Тут сзади послышался какой-то шум, Моляр оглянулся. От окраины подъехал джип «Мерседес». Его остановили. Выскочивший из джипа мужчина лет пятидесяти, с брюшком, лысоватый, пытался прорваться сквозь оцепление. Его не пускали.
– Моя фамилия Родимцев… Я заместитель Богданова, – расслышал Моляр и крикнул:
– Пропустить!
Родимцев бросился вперед, скользнул взглядом по пустому «Пежо»:
– О господи!.. Здравствуйте! Неужели это правда?
– Правда, – кивнул Моляр.
Родимцев наконец заметил за его спиной рыдающую в «Рено» Аллу. Подскочил, наклонился неловко, положил руку на плечо.
– Алла! Аллочка!..
Она подняла голову:
– Леша! Как это? За что?..
И снова зарыдала.
– Успокойся, Аллочка! Все будет хорошо…
Моляр вздохнул, потянулся за сигаретой. Не любит он всех этих сцен, но никуда не денешься. Все живые люди, бывает, и в обмороки падают, и волосы на себе рвут от свалившегося горя.
За годы работы в милиции можно было вроде и привыкнуть, но Моляр так и не привык. Не очерствел душой, как многие другие. Это он с виду такой крутой да жесткий. А душа у него добрая, только прячет он ее, как черепаха, под панцирем.
Тут, на счастье, «неотложка» подъехала. Аллой занялся врач с медсестрой, а Моляр выбросил окурок подальше и прямо спросил у Родимцева:
– Вы кого-то подозреваете? Может, проблемы какие финансовые в последнее время с партнерами были или угрожал кто?
Грузный Родимцев дышал тяжело, комкал в руке носовой платок, то и дело вытираясь, но ответы давал толковые:
– Да нет, никаких проблем не было. Ни мы никому не должны по-крупному, ни нам. Андрей дела вел очень аккуратно. И угроз никаких, даже намека. Если б что было, мы и сами бы об охране позаботились и обратились бы, так сказать, в компетентные органы. Я, честно говоря, ума не приложу, кому это надо.
– Значит, кому-то надо, – сказал Моляр. – А вы где живете, здесь, в «царском селе»?
– Да. Только на другом конце.
– С Богдановым сегодня не виделись?
– Нет…
Ничего, что могло бы помочь в расследовании, Моляр и от Родимцева не услышал, зато узнал то, чего не смог добиться от рыдающей Аллы.
Охрана «царского села» была поставлена на совесть, время въезда и выезда любой машины в обязательном порядке фиксировалось.
– Понятно, – кивнул Моляр и оглянулся. – Паша! Слетай на КПП, уточни время, когда Богданов выехал… А вы, Алексей Петрович, наверное, займитесь женой своего шефа. Отвезите ее домой, что ли, если врач разрешит…
– Да-да, конечно, – закивал Родимцев. – Я все организую.
– Я с вами не прощаюсь. Сегодня или завтра встретимся, поговорим обо всем более детально.
– Да, конечно. Вот моя визитка. Здесь все телефоны – рабочий, домашний, мобильный. Звоните в любое время, когда понадобится…