– Спокойно, – вкрадчиво прошелестел голос из-под пластмассовой маски на лице. – Не надо лишних движений и все будет окей.
– Или нет, – добавил его компаньон, наставляя автомат на Кристину, тянувшуюся, как она думала, незаметно, к тревожной кнопке.
Кристина всхлипнула и, подняв руки, попятилась к стене за прилавком.
– Вот и умница! – одобрил второй. – Ты, – он обратился к охраннику, – давай к ней. Игрушку свою только брось.
Охранник очень медленно вытащил пистолет и, бросив его на пол, отошел к Кристине и тоже поднял руки.
– Ну, а ты, красавица, – дуло уперлось мне в грудь, – чего застыла? – После охранника я стояла ближе всего к стрелкам, как бы прикрывая собой курьера. – Топай к стене.
Живот скрутило в узел, кровь бешено запульсировала в висках, нос щекотал запах молодых стрелков-оборотней, рискнувших вторгнуться в магазин.
Налитыми ногами я сделала шаг вправо, еще шаг и еще, пока не прижалась к стене с зеркалами, в которых отражался белый, как мел, Артур.
– Теперь ты, красавчик. Давай к ней. – Артур беспомощно отошел ко мне, и мы оба оказались напротив Кристины и охранника.
Где-то на задворках сознания, не затянутого страхом, я испытала к Артуру презрение. Крутость его сдулась, а смелость, которой только и хватило сдвинуть, а то и убить, старика-отца, спряталась так глубоко, что он даже не смог нажать вторую тревожную кнопку, что была прямо возле него под прилавком с лежавшими на нем несколькими красными алмазами, которые курьер не успел сложить в мешочек.
– Ну, и что дальше? – абсолютно спокойным голосом спросил курьер.
Пиджак его едва заметно топорщился. Тело под ним готовилось к трансформации.
Первый стрелок навел ствол на него.
– Брось мешочек на пол и подтолкни ко мне, – с расстановкой сказал он.
– Щенок, – усмехнулся курьер, – ты даже не представляешь, на кого попер.
– Брось мешочек на пол и подтолкни ко мне, – повторил стрелок, крепко и уверенно держа оружие.
Скривив губы, курьер выпустил мешочек. Как в замедленной съемке он летел вниз под устремленные к нему взгляды.
Затаив дыхание, я краем глаза видела, как вздыбились волосы на затылке курьера, как начала трескаться на спине ткань пиджака и рубашки под ним.
Он не собирался отдавать алмазы своего хозяина, а собирался перегрызть глотки тем, кто посмел даже подумать, что может присвоить чужое. Но хуже всего было то, что стрелки и не ждали, что он отдаст алмазы, и, как только мешочек коснулся пола, пистолеты-пулеметы, заблаговременно снятые с предохранителей, залились серебряной очередью.
Закрыв голову руками, я упала на колени. Звон стекла и гильз, крик Кристины, рев Артура и курьера – все смешалось в оглушительную какофонию.
Витрины разлетались и искрометно сыпали осколками и бриллиантами. Воздух наполнился запахом пороха и крови, пота и страха.
Сколько так продолжалось, я не знала. В какой-то момент я просто поняла, что выстрелы стихли, и нечленораздельные стоны Кристины и раненного курьера, так и не превратившегося полностью в волка, вперемешку с моим прерывистым дыханием остались единственными звуками.
Где-то вдалеке уже выли полицейские сирены. Артура и след простыл. Охранник тщетно пытался успокоить Кристину, а я подползла к еще живому курьеру.
Способность адекватно мыслить возвращалась ко мне, и я быстро соображала, что надо было делать.
Мешочка с алмазами рядом с курьером не было. В том месте, где со мной был Артур, осталась кровь. Если его не убьет серебряная пуля, то из города он смотается раньше, чем до того, чьи алмазы украли, дойдут новости об этом.
В любом случае, сдохнет он или свалить все же не успеет, с нас спросят по полной и не только волчары Ангелова, но и менты. Тем более, если обнаружат в магазине раненного или даже мертвого оборотня.
– Убью, сука! – прорычал он, едва я наклонилась над ним, и вцепился рукой мне в горло.
Долго держать он не смог. Четыре серебряные пули вошли в его тело в разных местах и жгли его изнутри, причиняя адскую боль. Он скривился, и я убрала от себя его ослабевшую лапищу.
– Я вытащу пули, – сказала я, оглядываясь на дверь. Вой сирен был все ближе. – Забирай оставшиеся камни и уходи. Передай своему хозяину, что мы здесь не причем, – добавила я, не особо надеясь, что это произведет какое-то впечатление.
Курьер был молод и вряд ли имел какой-то вес в окружении Ангелова, но попытка, как говориться, не пытка.
Не дожидаясь ответа, я погрузила палец в первое отверстие от пули. Казалось бы, стреляли из пулеметов, а дырки были такими, будто палили из крупнокалиберного ружья, если не из пушки.
Подавив приступ тошноты, я легко поддела ногтем пулю и вытащила ее, следом вторую, третью и четвертую. Волк издал стон облегчения, и я поползла к прилавку, на котором оставались алмазы.
Осколки стекла резали колени и руки, раскрашивая кровью все, к чему я прикасалась.
– Они где-то здесь, – сдавленно пробормотала я, перебирая осколки.
– Руки! Руки подыми!
Я вздрогнула и обернулась, непроизвольно подняв руки вверх. Курьера не было, а в магазин с пистолетами в руках входили менты.
Охранник им что-то начал говорить, и они не сразу, но убрали оружие. Нас грубо вытолкали на улицу, где мы с час дожидались пока у нас возьмут показания.
Кристине удалось успокоиться и благодаря тому, что из-за поднявшейся шумихи нас не разделили для дачи показаний, рассказ о налете на магазин вышел более менее связный. Нам даже удалось обойти тему местоположения владельца, то есть Артура.
Впрочем, тут по большей части была заслуга Кристины, вовремя подключившей слезы и всхлипы, причем совершенно осознанных и продуманных до мельчайших деталей, включавших ее сына, чуть не оставшегося сиротой.
Следователь раздраженно посадил кляксу на протокол и смерил ее недовольным взглядом
– Ну, хорошо, – процедил он, кивнув одному из оперов, позвавших его. – Передохните немного. Запишем еще ваши контактные данные, и пойдете домой.
Следователь отошел в магазин. Кристина провела его взглядом и повернулась к нам.
– Надо валить из города, – шепотом сказала она, убрав с лица истерику. – В магазине два разных пятна крови, оставшиеся алмазы менты тоже найдут и, кто знает, что еще отыщется в кабинете Артура.
– С ума сошла?! – дернулся Иван, охранник, и забегал нервным взглядом по шастающим взад-вперед ментам. – На нас всех собак спустят и в розыск объявят!
– Даже если мы чистосердечно признаемся во всем, что произошло в магазине, нас обвинят в соучастии, – возразила Кристина. – Я в тюрьму не хочу. У меня же ребенок. Кто о нем позаботится?
– А мы и не доживем до суда, – сказала я, украдкой посматривая на Егора, предъявлявшего удостоверение у желтой ленты, которой оцепили территорию у магазина. – Ангелов с нас шкуру раньше спустит. – Кристина согласно закивала. – Алмазы лимонов на десять зеленью тянули, не меньше. Такими деньгами не разбрасываются.
Иван потер переносицу, взвешивая про себя все "за" и "против", но уже было видно, к чему он склонялся: лучше было попытать удачу бегством, чем отвечать за жадность и трусость Артура головой.
Кристина зашептала ему еще что-то, но я не стала прислушиваться, сосредоточившись на Егоре, переговорившем с одним из прибывших на место ментов и шедшим в нашу сторону.
– Отойдем, – бросил он мне. Кристина с Иваном замолчали и недоверчиво посмотрели исподлобья.
Разодранные осколками колени и пальцы саднили до тошноты. Голова кружилась, но присутствие Егора подействовало, как лекарство, и мне стало очень спокойно, несмотря на тревожное выражение его лица и тяжелый, чисто ментовский взгляд.
Я надела туфли и послушно встала с расстеленного прямо на земле пиджака Ивана, уступившего его нам с Кристиной.
Мы отошли к ленте ограждения. Я поежилась и приобняла себя. В одной блузке было холодно, а из магазина пока не разрешили взять даже верхнюю одежду.
– Как ты? – спросил Егор, всматриваясь в мое лицо, испачканное кровью, как и все остальное на мне.
– Бывало и лучше, – хрипло ответила я, не обратив внимание на то, как прозвучал его голос: вроде и мягко, но в тоже время и как-то безразлично и обвинительно. – Как хорошо, что ты здесь, – вздохнула я и прижалась к нему.
Курточка его была расстегнута, и я обвилась вокруг его торса, с наслаждением впитывая его запах и тепло. Плевать, как он здесь оказался, плевать, что нас увидят, плевать вообще на все.
Не при таких обстоятельствах я планировала с ним поговорить о чувствах и о нашем, как я надеялась, совместном будущем, но, с другой стороны, какая разница? Жить нужно сейчас, а не ждать каких-то благоприятных условий.
– Я люблю тебя, – прошептала я. – Давай уедем. Я нашла работу в соседнем…
– Кира, ты знаешь, чьи алмазы, которые нашли в магазине? – спросил он так, словно и не слышал, что я сказала. – Кому принадлежит кровь?
Я внутренне сжалась, но промолчала. Это был вопрос времени, когда они найдут алмазы.
Егор отстранил меня и заглянул в глаза: вдумчиво, профессионально, беспристрастно.
Сердце кольнула боль и обида, и я с вызовом ответила на его взгляд.
– Кира, не молчи! – В голосе проступила жесткость. – Что взяли из магазина? Это был твой брат?
– Нет! – также жестко ответила я сквозь стучавшие от холода зубы.
– Не ври мне, Кира! – Взгляд Егора стал еще тяжелее. – Алмазы могли принадлежать только Ангелову, и только такой дебил, как Саша, мог…
– Не смей так его называть! – прошипела я. – Он бы не…
– Приди уже в себя, Кира! – раздраженно перебил он, хмуря брови. – Он или другой дебил, ты влипла! Влипла по полной! Твоего боса уже объявили в розыск. Как ты думаешь, что он запоет, если его найдут? Не важно, кто: мы или волкодавы Ангелова. Он все будет валить на вас. – Егор кивнул на Кристину и Ваню, подписывающих что-то для следователя. – Ты рассказала мне, кем был ваш отец. И даже, если твой брат не трепался об этом на каждом углу, в чем я лично сомневаюсь, Ангелов это выяснит и в жизни не поверит, что дети его предшественника не при делах. Ты представляешь, что с вами сделают? Что сделают с тобой
– Я не знаю… – устало выдохнула я, закрыв глаза, чтобы не видеть его. Не держи он мои руки, я бы закрыла и уши, чтобы не слышать холодной стали в его голосе.
– Что ты не знаешь?
– Не знаю, был ли это он. Они были в масках, и голоса звучали приглушенно.
– Ты обманываешь себя, Кира, – покачал головой Егор. – Пожалуй, я ошибался, думая, что он тебя топит. Нет, Кира, ты сама себя топишь. Сама.
Я открыла покалывающие от назревавших слез глаза, но, что ответить ему, не знала. По-своему он был прав, и это он еще не знал, что я вступала в связь с Артуром. Что бы он тогда сказал? Как бы взглянул на меня, если даже сейчас смотрел, как на падшую женщину?
– Завтра ты должна будешь явиться в прокуратуру и снова дать показания. – Сталь в голосе сменилась усталостью. – Продержись до утра. Я посмотрю, что можно сделать. – Я не ответила. – Кира, ты слышишь меня? – Егор мягко погладил меня по щеке, побуждая посмотреть на него. – Продержись до утра, – повторил он, лаская взглядом и снова любя голосом. – Я люблю тебя, Кира, и вытащу. Обещаю.