На следующий день я все же решаюсь обратиться за помощью к психологу. В этом мне помогает Ма, заехавшая после обеда. Вместе мы штудируем популярный портал психотерапии в поисках подходящего для меня специалиста.
– Надо заполнить анкету, а то мы рехнемся просматривать четыре тысячи кандидатов.
Я киваю и приближаю лицо к экрану ноутбука.
– Что нужно указать?
– Для начала выбрать тип консультации: личная или парная.
– Жми на парную, – командую я.
Ма послушно отмечает в анкете нужный пункт.
– Идем дальше. «Что вы хотели бы обсудить в первую очередь?». Варианты ответов: сложности в отношениях, развод, измена, рождение детей, сексуальные отношения…
– А можно все отметить? – перебиваю я.
– Можно, – Ма проставляет крыжики над всеми пунктами.
На экране высвечивается сообщение, что по моему запросу готовы работать семнадцать человек.
– Негусто, – едва могу скрыть досаду.
– Давай не будем делать поспешных выводов, – успокаивает меня Ма, – посмотрим профиль каждого и решим.
Мы листаем всех предложенных сервисом специалистов, но ни один из них не внушает мне доверия и желания записаться. Изрядно устав, я уже теряю интерес к происходящему. Терпеть не могу долго искать что-то в Интернете. Даже для работы я использую информацию только с первых двух-трех ссылок поискового запроса, а выбирая между онлайн-шопингом и походами по магазинам, всегда предпочту второй вариант.
В итоге я решаю изменить начальные настройки и выбрать личную терапию. Ма молча производит какие-то действия на ноутбуке, и вот уже список подходящих специалистов расширился до двухсот человек.
– Выбрала тебе более опытных психологов. Шесть плюс, так сказать, – гордо сообщает подруга.
Мы знакомимся с профилями один за другим.
– Вера Игоревна, опыт тридцать лет. Работает с невротическими расстройствами – тревожно-фобическими и обсессивно-компульсивным. Понятия не имею, что это значит, но звучит умно.
Я присматриваюсь к фото в профиле.
– Она похожа на мою учительницу по ИЗО в средней школе.
Морщусь, как будто в нос снова впивается неприятный запах «Рижской сирени». Вспоминаю, как горела попа за двойку в шестом классе, влепленную училкой за неудавшийся натюрморт.
– Она постоянно твердила, что из меня не выйдет ничего путного.
– Ясно-понятно.
Ма листает Интернет-страницу ниже.
– Ольга. Помогает найти жизненные опоры и обрести уверенность в себе. Звучит неплохо. И у нее есть видеоанкета. Глянем?
Я киваю, и Ма запускает видео, на котором психолог Ольга с пышными ярко-красными губами и откровенным декольте отвечает на несколько вопросов о себе.
– Что скажешь?
Подруга прикрывает рот рукой, скрывая улыбку.
– Тебе не кажется, что она перепутала сайты?
– Судя по профилю, Ольга – большой профессионал в своем деле.
– Уверена, что не только в нем.
– Может, и тебя чему-то научит, – хихикает Ма и толкает меня локтем в бок.
В ответ я корчу недовольное лицо и пролистываю страницу вниз. Мой взгляд останавливается на профиле некой Дарьи – миловидной блондинки с опытом работы по профессии шесть лет. Тычу в кружок с ее лицом и, как ребенок, увидевший в магазине конфету, прошу:
– Хочу ее.
Ма покорно выбирает Дарью, и теперь мы просматриваем свободное время и дату для сессии. Выбрав ближайшую, я выдыхаю, будто бы только что вскарабкалась на вершину горы и сбросила тяжелый груз со спины.
С Дарьей мы встречаемся онлайн в четверг после обеда. Никогда прежде мне не приходилось общаться с психологом, потому перед беседой испытываю жуткое волнение и холод в конечностях.
К моему удивлению, Дарья оказывается вполне приятным собеседником. После короткой настройки звука и видео на платформе сайта мы переходим непосредственно к делу. Она коротко рассказывает о своем опыте работы и чем может быть полезна для меня. Затем просит поделиться проблемами, которые привели меня в терапию. Я мнусь и не понимаю с чего начать.
Я сижу на кухне перед ноутбуком и вытираю вспотевшие ладони о джинсы. Сама не знаю почему, к горлу подкатывают слезы. Какое-то время мне удастся их сдерживать, но Дарья настойчиво повторяет вопрос, и вот я уже рыдаю. В ноутбуке тишина. Психолог молча наблюдает мою истерику. Кажется, она к такому привыкла. Спустя минуты три она спокойным тоном спрашивает:
– Кристина, почему вы плачете?
Сквозь слезы я едва связываю слова.
– Не-е-е зна-а-аю.
Дарья терпеливо ждет, когда моя истерика пройдет, и лишь советует выпить воды. Отчего-то меня это дико раздражает, но я послушно наливаю себе стакан, едва не расплескав его на пол. Жадно глотаю воду и признаю, что помогает. Заметив улучшение, Дарья повторяет свой вопрос.
– Простите, я сама от себя не ожидала такой реакции, – оправдываюсь я.
– Вам не нужно извиняться. Вы имеете право на любую реакцию. Если вам хочется еще поплакать…
– Нет-нет, – перебиваю я, – все в порядке.
– В любом случае, если вы захотите плакать, не сдерживайте себя.
Глядя на Дарью в экране, я киваю.
– Но все же, Кристина, давайте обсудим ваше состояние. Что привело вас на терапию и почему вы плачете?
Пустой стакан крутится в моих руках, напоминая детский аттракцион с вальсирующими чашками. Кажется, я ходила на него с мамой в центральном парке. Тошнотворные ощущения. Впрочем, как и сейчас.
– Мне кажется, муж мне изменяет.
– Почему вы сделали такой вывод?
Снова ощущение, что я говорю глупости.
– Он сильно поменял свое отношение ко мне. Стал каким-то холодным. Вечно прячет телефон, с кем-то переписывается.
– Вы пробовали поделиться с мужем своими переживаниями?
Отвечать на этот вопрос мне не хочется. Все равно, что расписаться в собственном бездействии.
– Нет, не пробовала.
– Почему?
Снова замолкаю, копаюсь в глубинах своего сознания. Действительно, почему я не обсуждала эту проблему с мужем? Ведь Ма тоже об этом говорила. Наверное, переживала, что подозрения окажутся правдой.
Делюсь своим умозаключением с психологом.
– Бояться нормально. Однако вы не можете предугадать реакцию мужа и дать ответ за него. Я рекомендовала бы вам все же поговорить с ним и рассказать все как на духу.
Снова вспоминаю Ма. Она дала ровно такой же совет, но бесплатно и без многолетнего опыта в психотерапии.
Видимо, заметив мое смятение, Дарья спешит дополнить свое наставление:
– Зачастую женщина думает, что мужчина ей не верен по двум причинам. Первая – это убеждение навязано ей внешней средой. К примеру, папа изменял маме. – Дарья с осторожностью всматривается в мое лицо, пытаясь считать реакцию на сказанное. Не получив ответа, продолжает: – Второй вариант – женщина неуверенна в себе и не видит собственной ценности. Постоянный поиск изъянов неизменно приводит ее к мысли, что с такой женщиной, как она, невозможно быть. Как следствие, она начинает подозревать своего партнера в измене.
Внутренний голос подсказывает, что в моем случае Дарья склоняется ко второму варианту. Я безучастно пожимаю плечами.
– Кристина.
Поднимаю глаза, ожидая, что сейчас Дарья прочитает мне очередную мораль или напутственную речь. Но все более прозаично.
– К сожалению, наше время на сегодня истекло. Предлагаю вернуться к этому вопросу на следующей сессии, если вы, конечно, решите продолжить терапию.
Я некоторое время растерянно смотрю на экран и моргаю. Неужели пятьдесят минут пролетели так быстро? Сверяюсь с часами, все верно. Сожалею, что большую часть времени проплакала. Это были самые дорогие слезы в моей жизни.
Мы прощаемся с Дарьей, и я захлопываю ноутбук. Чувствую себя растерзанной и выброшенной на помойку. Ощущения не из приятных. Не знаю, решусь ли когда-нибудь снова обратиться к психологу.
Некоторое время бесцельно смотрю в стену, размышляя о ситуации, пока не раздается мелодия мобильного. С удивлением читаю на экране надпись «Аэлина клиент». Странно, что она звонит. Обычно мы обходимся перепиской.
– Добрый день, Аэлина. Что-то случилось?
– Приветствую вас, Кристина. Я к вам по рабочему вопросу…
В трубке повисает тишина, обрывая фразу Аэлины.
– Алло, я вас не слышу. Кажется, связь пропала.
– Связь в порядке, – голос таролога звучит резче и ниже, наводя на меня тревогу. – Я замолчала, потому что считала вашу энергию. Она очень негативная. У вас явно что-то стряслось.
Я издаю звук больше похожий на лошадиное фырканье и машу рукой, хотя Аэлина этого и не видит:
– Все в порядке, не переживайте. Так какой у вас был вопрос по работе?
Аэлина, будто не услышав моих оправданий, безапелляционно заявляет:
– Кристина, я сделаю вам расклад на картах таро по тому вопросу, что вас беспокоит.
Ее слова вводят меня в ступор. За все время нашей совместной работы она ни разу не предлагала мне что-то подобное. Да и я, если быть честной, не очень-то и верю во все эти магические штучки, хоть и веду аккаунт таролога. В конце концов, когда Аэлина меня нанимала, в обязательных требованиях к вакансии этого пункта не было. Но сейчас находясь в постоянном круговороте собственных мыслей и в стрессе после неудачного разговора с психологом, я, не задумываясь, соглашаюсь. Хуже-то точно не будет.
Понизив голос, Аэлина дает мне короткий инструктаж:
– Закройте глаза. Сконцентрируйтесь на своей проблеме и трижды повторите интересующий вас вопрос про себя. Четко и конкретно. Как будете готовы, скажите.
Беспрекословно выполняю указания таролога. Закрываю глаза и мысленно повторяю три раза: «Есть ли кто-то у моего мужа?».
– Готово.
В трубке слышно тяжелое дыхание и долгий шелест перемешиваемых карт. Затем еле различимое бормотание и, наконец, голос Аэлины:
– Лиса.
– Лиса? И что это значит? – я волнуюсь, но стараюсь не выдавать себя. Пальцы до боли сжимают кулон.