Четыре года тому назад, в праздник святой Троицы, пишущий эти строки ехал по большой иконийской степи в сопровождении нескольких конных черкесов и туркменов, данных турецким правительством в качестве конвоя.
Было чудное праздничное утро. Безмолвно развертывалась передо мною необозримая степь, над которой только что взошло солнце. Первые его лучи золотили гигантскую вершину Карадага. Здесь не было ни души, не с кем было разделить праздничного настроения, но залитая солнцем степь, сверкающие вершины Тавра, Карадага и далекого Караджадага, казалось, славили Творца вместе со мною. Предвечный как бы шествовал во всей Своей славе по созданному Им голубому безоблачному небесному своду, и вся природа как будто взывала тысячью голосов: «Се день Господень!»
Время перед тем стояло дождливое, и так как воды плоскогорья не находили себе стока к югу благодаря Таврским горам, то озеро, лежащее неподалеку от Иконии, разлилось на целые мили и вся местность превратилась в болото. Мои проводники не могли из него выбраться и поэтому сильно отстали. Мне пришлось ехать в Иконию одному, руководствуясь только компасом и инстинктом моей лошади. Благодаря этой двойной помощи, мне удалось без труда напасть на надлежащий путь. Я ехал все время берегом озера, не встречая других живых существ, кроме аистов, летавших здесь целыми стаями.
В этой степи Павел и Варнава должны были чувствовать себя совсем иначе, чем на пути в Антиохию. Там была разнообразная, прекрасная горная местность, со снеговыми вершинами. Здесь – однообразная, безжизненная область, каких много в центре Азии. Летом – это пыльная пустыня, где царит невыносимая жара, зимой здесь целыми месяцами лежит глубокий снег; весной – это сплошь одно большое болото.
После полудня я различил вдали темное пятно, которое все росло. Это был цветущий иконийский оазис. Какое приятное зрелище после пустыни! Опять цветущие сады, свежие зеленые деревья, высокие стройные башни. Вскоре показались голубые фаянсовые купола мечети, и, наконец, я достиг базара, центра жизни малоазиатских городов. Взад и вперед с озабоченным видом сновали люди в живописных восточных костюмах. По обе стороны улицы в лавках сидели купцы с тюрбанами на головах, на коврах и диванах, курили кальян и нахваливали свой товар. В лавках было особенно много прекрасных ковров, вышитой упряжки, седел и дорогих тканей.
На базаре я услышал об одном христианском купце из Алеппо по имени Абдалла Туркмени. Я узнал его жилище по высеченному на пороге кресту и просил у него гостеприимства. Эти сирийские христиане приняли меня как нельзя лучше: скоро я почувствовал себя совсем как дома и радовался, что могу преклонить свою главу в том самом городе, куда и Павел с Варнавой приходили как чужестранцы, и где они так же, как и я, бывали радушно приняты и обласканы во многих домах, у очага которых они впоследствии зажгли священный пламень христианской веры.
После трехдневного путешествия изгнанные из Антиохии апостолы Павел и Варнава увидели прекрасные сады и виллы иконийских предместий.
В то время Икония получила от императора Клавдия права римских колоний, чтоб вместе с Антиохией способствовать слиянию Ликаонии с римским государством. Благодаря этому, маленький ликаонский город не замедлил получить довольно большое значение. Римские архонты составляли его начальство, римские войска охраняли порядок, и под защитой римского орла стала процветать торговля и промышленность. Большая дорога, идущая через всю Малую Азию и пересекающая иконийский оазис, была безопасна. Не удивительно, что и еврейские купцы были привлечены этими благоприятными для торговли обстоятельствами. Здесь существовала довольно многочисленная иудейская община и большая, прекрасная синагога.
Почва для евангельской проповеди была хорошо подготовлена в Иконии. Обитатели этой местности, неудовлетворенные своей религией, стремились к высшей истине. В этой стране и как раз в это время жили Аполлоний Тианский, Перегрин Протей, Александр Абонотихский, проповедуя свои религиозные и аскетические идеи. Конечно, и иудеи собрали многочисленных прозелитов из язычников.
В первую же субботу Павел и Варнава пошли в синагогу. По окончании службы они приступили к проповеди. Апостол Лука ничего не повествует о ней, говорит только, что «уверовало множество эллинов и иудеев». Иудеи и здесь, вероятно, устраивали враждебные демонстрации, но они послужили только к тому, чтобы обратить общее внимание на проповедников. Римское начальство оказалось тем более полезным для апостолов, что Павел имел права римского гражданина. Во всяком случае они, не встречали здесь особых препятствий и «пробыли довольно времени, смело действуя о Господе». Господь «во свидетельство слову благодати Своей, творил руками их знамения и чудеса», так что иконийская церковь сделалась сильной предшественницей будущей галатийской церкви.
Может быть, апостолы пробыли здесь год или более, так как дело их заключалось не только в том, чтоб прочно утвердить молодую общину, но и в том, чтобы отсюда распространить слово Божие в окрестностях.
Вероятно, апостол Павел теперь, как и впоследствии, зарабатывал хлеб своим трудом; может быть, ему помогал при этом и Варнава. Как теперь, так и тогда базар Иконии изобиловал всевозможными тканями и произведениями из шерсти и из длинной, шелковистой, чисто-белой шерсти ангорских коз. Итак, апостолам было нетрудно добывать себе работу и проводить за нею день, пока и другие люди занимались своими делами. Но по вечерам и по праздникам христиане, вероятно, собирались около них, совершая вечери любви или праздничное богослужение, или слушая их беседы. Варнава, сын иерусалимской общины, в своих речах, как можно предположить, больше держался исторической почвы, повествуя своим слушателям о земной жизни Христа Спасителя. А то, о чем говорил Павел, одушевленный проповедник спасения силою благодати Божией, мы можем прочесть в подлиннике в его послании к Галатам. Не в одной, конечно, Иконии учили апостолы, но и в окрестностях, преимущественно к западу от города, в наиболее населенных горах и прелестных долинах Ала Дага и Лорас Дага.
Живописные окрестности Иконии лучше всего видны с вершины холма, находящегося на западной ее стороне. Во времена Павла там, может быть, был Акрополь и какой-нибудь языческий храм; теперь же там стоит нечто, чем очень гордятся тамошние жители, а именно башенные часы, называемые ссагат, указывающие время городу и магометанским молельщикам. Поднявшись на этот холм и взглянув на снеговые вершины гор, легко заметить, что Икония лежит очень высоко и, действительно, она находится на высоте 1 150 метров над уровнем моря, следовательно, гораздо выше Иерусалима и Дамаска. Павел, который всю свою жизнь повел на жарком морском прибрежье, в Тарсе, вероятно, не сразу привык к свежему, приятному горному климату Иконии, где постоянно дует свежий ветер с Тавра.
Нам неизвестно, сколько именно времени апостолы тут оставались; в «Деяниях» сказано только, что они пробыли здесь долгое время. Им пришлось удалиться отсюда неожиданно, опять по причине злобы иудеев, которые всегда враждебно относились к апостолам. Это объясняется тем, что проповедники христианства отвлекали от синагоги ее посетителей, особенно прозелитов. Кроме того, Павел и Варнава были в глазах иудеев вредными вероотступниками, так как они называли Спасителем мира человека, осужденного их высшими церковными властями на распятие.
Итак, иконийское население разделилось на две партии, за и против апостолов. Чернь, может быть, подкупленная, пришла в движение. Архонты тоже были на стороне бунтовщиков. Громкие голоса требовали, чтобы апостолов побили камнями.
Христианская община была достаточно сильна, чтобы защитить своих друзей вооруженной силой, но эти последние, узнав о грозящей им опасности, предпочли тайно оставить город. Через полчаса они уже шли по дороге, ведущей к юго-востоку, к Карадагским снежным горам.
Община осталась одинокой. Возможно, что противники перенесли на нее свою ненависть, и что галатийские общины того времени, вообще, много пострадали (Гал. 3, 4)[1].
Но они были уже достаточно тверды в вере и решились остаться верными до самой смерти. Несколько лет спустя Павел с сердечным умилением вспоминает об этом времени первой любви к нему галатов.
Прошли тысячелетия, и ислам восторжествовал над некогда процветавшей церковью Христовой. Крест лежит, растоптанный, в пыли, христианские церкви, как и те христиане, которые в них собирались, погребены под зданиями теперешнего города. Сам он одно время возвышался до степени столицы Малой Азии, резиденции султана, в то время как блестящий Ефес давно покоился в тихой могиле. И в наше время в Иконии еще много интересного, например, большая мечеть, где находятся могилы султанов, украшенные драгоценными коврами и тканями. В голове каждой из них стоит камень, обвитый шелковым тюрбаном, символом величия покоящихся здесь мертвецов. Над могилами висят также великолепные золотые, украшенные драгоценными камнями лампы, а рядом с ними – что выходит совсем по-турецки – самые обыкновенные, простые фонари. Есть в городе и другие мечети, многие из которых недавно реставрированы.