Лиля отбросила за спину толстенную косу, и пустила Лидарха в галоп.
Умный конь и сам рад был побегать. Он полетел над полями, словно птица, прямо к закатному солнцу…
Да, когда ты умеешь ездить верхом, это непередаваемые ощущения. Слияние с послушным и умным… и нет, не ложится сюда слово – животным. Какое же конь – животное?
Когда-то в детстве Лиля читала приключенческие романы, тогда все было просто. Герои куда-то ехали, загоняли коней, крали их, меняли на новых…
Да разве можно так поступить?
Загнать Лидарха?
Или обменять его, оставить…
Это даже не подлость, это хуже. После такого только что на осине вешаться остается, если дерево не побрезгует. И не надо говорить, что для них это был просто четвероногий транспорт. Вы посмотрите, какими глазами Джерисон смотрит на Лидарха! Да и на своего четвероногого монстра, хотя тот аварцу и в подметки не годится!
Для него конь – это друг, а не расходный материал…
Да, Джерисон.
Вот ведь еще вопрос.
Так, наверное, и бывает, пока ты рвешься куда-то в бой, пока звенят мечи и свистят пули, пока падают вокруг люди и нет времени призадуматься… сколько великих признавались, что в бою – проще?
Много, очень много.
Там действительно проще.
Надо убить врага, надо, чтобы тебя не убили. Надо защитить друзей и родную землю. Все.
А вот когда начинается мир, когда за красивыми словами прячется чаша с ядом, когда из-под кустов вылезают вовремя спрятавшиеся змеи…
А так и происходит.
И становится сложно разобраться, где враг, а где друг.
Вот, для Али – Лилиан все было просто. Сначала, когда она попала в тело несчастной графини, да еще в замок Иртон – выжить. Навести порядок, отбиться от врагов, пережить зиму…
Сделали.
Потом, когда она попала в столицу, стало тоже сложно, но понятно.
Наладить производство (она, конечно, не гений, но хотя бы основы знает, а у местных и того нет, сплошные гильдии), произвести хорошее впечатление на короля и придворных, разобраться с заговором, в который попала по чистой случайности…
Вот ведь еще… ур-роды!
Можно понять, когда в заговоре участвуют те, у кого ничего нет. Денег – нет, совести – нет, перспектив – тоже нет, власть зажимает, жизни не дает…
Тут понятно. Читай – Мария-Антуанетта с ее пирожными. За такое надо бить морду, не раздумывая. И устраивать революцию. 1
А когда у тебя вопрос только в одном, какое пирожное стрескать первым? С малиной, или с вишней? Когда нет проблем, когда власти и денег хоть ложкой ешь?
Ну и чего вам, сволочи, на месте не сиделось?
Лиля обижалась не просто так.
Сначала попались Ивельены – близкие родственники бедолаги Джерисона. Хорошо хоть муж до сих пор не знает кое о каких подводных камнях, да и не нужно ему такого знать, здоровее будет.
Потом в тот же заговор влезли Фалионы. А между прочим, Александр Фалион в свое время очень нравился ее сиятельству. Даже очень-очень… не гад он после этого?
Редкостный.
Он потом утверждал, что в заговор влез из-за обиды, он-де Лилиан полюбил, а она ему предпочла другого (заметим в скобках – законного супруга и отца ее дочери), чем обидела и на всю жизнь разочаровала в женщинах. Ну так извините.
Будь у Джерисона Иртона хоть восемь рогов, змеиный хвост и щупальца, как у Ктулху, все рано Лиля попробовала бы с ним наладить отношения.
Ради Миранды.
Не ради себя, а вот ради дочери…
Пусть Миранду рожала не она, Лиля искренне полюбила малышку, и намеревалась сделать все, чтобы дочке было хорошо и уютно. Ради такого можно и супруга потерпеть.
Правда, был шанс от него и избавиться.
Милый граф, по своему наплевательскому отношению к женщинам, не принял одну из них всерьез, за что и поплатился ядом в стакане. Чего стоило Лиле его вытащить…
Наверное, каждому человеку, хоть раз в жизни, надо сходить на экскурсию в реанимацию. И посмотреть как оно там. А чиновников вообще пинками туда загонять. Принудительно. И оставлять на трое суток.
Вот после этого у людей навсегда пропадет желание шипеть на медиков. Или урезать им зарплату, или обвешивать идиотскими бумажками… Лиля бывала. И видела.
И сама сделала то же самое для супруга.
Можно сказать – повезло им всем, и дважды. И Джес остался жив, и мозги у него включились. Пребывание при смерти, оно как-то способствует. А для закрепления осознания граф чуть не три месяца просидел на жидких кашах и бульонах – Лиля безумно боялась язвы желудка. Операции она здесь провести не сможет, гастроскопия еще не родилась, как раздел медицины, так что язва, тем более, прободная – это приговор.
Повезло.
Видимо, яд не успел настолько сильно изуродовать желудок, вовремя помощь оказали. А Джерисон всерьез решил наладить отношения с женой.
Получилось бы у них – или нет, вопрос философский, все равно разобраться не дали.
С Вирмы пришло письмо.
Когда Лиля нанимала вирман для охраны поместья, меньше всего ее волновало, что у Лейфа там кровная месть… да хоть что делай! Главное – помоги. Кто там виноват, кому мстили, Лилю не волновало совершенно.
А в результате – хвост приполз. Оказывается, кровная месть – она и у вирман есть, и даже с одобрения Круга. И надо либо разбираться с этим вопросом здесь и сейчас, либо Лейф окажется вне закона и никогда не сможет выйти в море. Да что там, его любой вирманин убьет, как бешеную собаку.
Такой судьбы для друга Лиля не хотела, и не задумываясь, отправилась бы на Вирму, отстаивать его интересы.
А как иначе?
Она Лейфа наняла, он ей клятву принес, ей и отвечать. И ответила бы. И не факт, что уцелела бы Вирма, ибо медик в гневе страшен и человекоопасен, но не успела.
Оказалось, что у его величества свои планы на графа Иртон. А именно – отправляться в Уэльстер, забирать невесту его высочества, принцессу Марию. Раз уж есть договор с Гардвейгом, раз уж Анелия сбежала…
Пусть Мария растет при дворе его величества Эдоарда, авось, блудить не начнет и травить никого не приучится.
Граф должен ехать. А для солидности – с семьей. И с целым посольством.
Лиля, было, взъерошилась, но его величество вежливо объяснил, что больше-то и некому. Гардвейг хотел бы видеть Лилиан, нога у короля все еще болит, пусть он и соблюдает все, что лекарь прописал, но хотелось бы и консультацию. Так что Лиле хорошо бы поехать.
А Джерисон – племянник короля.
Принц…
Его высочество, конечно, мог бы съездить, но это как-то не принято. Получится, что Ативерна себя ставит всяко ниже Уэльстера, а это нехорошо, они нам больше должны за некондиционную принцессу. А вот граф Иртон в самый раз.
Почему так?
Графиня, а вы не ищите высшего смысла в требованиях этикета, вы его просто выполняйте. И голова болеть не будет.
Вирма?
А вот на Вирму мы как раз отправим его высочество. И все будет отлично. Пусть Ричард опыта наберется, зубки отточит, договор о взаимопомощи с Вирмой подпишет, есть там у них такой Круг Кланов, вот, с ними. А то как вирман на помощь звать, так вы, графиня, не задумались.
А что теперь вирмане связаны не с Ативерной, а с Иртонами – это проблемы короля?
Нехорошо, графиня, не по-верноподданнически получается.
Пусть едет его высочество, и ее высочество. Одна из.
Зачем?
А, будем кроме договоров еще и браки заключать. Нет, не принцессы, конечно, где ж это видано? Был бы на Вирме король, вопрос бы стоял иначе. А глава обычного клана – это мелко. Для принцессы.
А вот для фрейлины принцессы – в самый раз, тут важно подходящих фрейлин подобрать, но с этим его величество справится, и не с таким справлялся.
Лиля плюнула, но ехать согласилась.
Увы, не на корабле. На корабле было бы быстрее, но уж очень неудобный фарватер. И сезон штормов начинается. Вирмане и Круг-то собирали после уборки урожая, как раз, пока шторма шли, и в море было не выйти, умные люди. До Вирмы плыть не так далеко, несколько дней, это еще путем. А вот вдоль побережья, с его приливами и отливами, с Лимайерским заливом…
А еще с водоворотами.
Это, конечно, не Мальстрем, не Сальстраумен и не Олд Соу, но в сезон тут очень сильно дурят течения. Возникают сезонные водовороты, особенно паскудные, почти постоянные они в Погибельном проливе, рядом с Лорисом, но и у берегов Ативерны тоже есть парочка.
Это не самые страшные водовороты в мире, но и суда тут парусные. Гребные, деревянные… короче, им – хватит.
А еще, столица Уэльстера, Кардин – ни разу не порт. То есть поплюхайте по морю, через шторма и сумасшедшие течения, а потом еще по суше. Проще уж сразу ехать по суше, переправиться через Лимайерский пролив подальше от его «горла», а потом опять по суше…
Так и решили.
Уже потом Лиля поняла, что был у его величества и коварный план, о котором не сказали графине. А что?
Аля когда-то видела у подруги интересную картину. Та разводила хомячков, и время от времени прикупала новых, которых «старожилы» встречали «в штыки». Что делала подруга?
Она складывала весь свой хомячий базар в сумку-переноску, не разбирая, где старые, а где новые, и небрежно так помахивая ей, отправлялась на двухчасовую прогулку. Тут тебе и фитнес, тут тебе и дружба.
Вернувшиеся в клетку ошалевшие хомяки потом уже плевать на новичков хотели.
Вот, сейчас Лиля чувствовала себя таким же хомяком-подселенцем. Засунули ее с Джерисоном, с придворными кавалерами и дамами в одну переноску, и пошли трясти…
А с другой стороны…
Мужа она узнала намного лучше. Недаром когда-то пел поэт – хочешь узнать человека, бери его с собой в горы2. Там и налюбуешься.
Джерисон оказался подходящим партнером для путешествия, неглупым, не капризным, с ним всегда можно было договориться, ну и положиться на него тоже можно было. В этом Лиля убедилась, когда на них напали разбойники. Кстати, уезжать далеко от кортежа не надо, а то нарваться можно..
Лиля развернула аварца к дороге.
Скоро уже и ночлег, и привал. И Кардин скоро… пожалуй, что его величество прав.
Они с Джерисоном уже хотя бы не мечтают о мгновенном разводе. Глядишь, еще обратно проедутся, и вовсе подружатся?
Не лучшая основа для брака?
Ага, романтические чувства, огненная страсть, искры желания… чего там еще пишется в дамских романах?
Дайте хоть узнать друг друга получше! А потом и об остальном подумаем, искры вам… граф вам что – неисправная электропроводка? Или дефибриллятор?
Разряд!
Еще разряд!
А вот и сам граф. Они с Мирандой ехали навстречу Лиле.
– Мам, ты скоро? – завопила благородная виконтесса.
Лиля рассмеялась, и чуть коснулась конских боков каблуками. Лидарх понятливо ускорился.
А неплохое все равно путешествие получается. Виват хомячкам!
Глава 1.
Убийцы вышли на охоту
Вирма, земли клана Хардринг
Долгая ночь?
Долгий день?
Бран ошибся. Они были не просто долгие – бесконечные. Хорошо хоть… но – по порядку.
Хорс Келлог времени зря не терял – помчался прочь с воплем, оповещая всех, кого мог. И первым на пляж ворвался Олав.
Упал на колени рядом с Алией Рейнст, вгляделся – опытный воин отлично понял и что девушка мертва, и как ее убили. Взглянул на Брана и выдохнул одно слово:
– Кто?!
– Знать бы, – отозвался Гардрен. – Сам услышал крик, прибежал…
Взгляд Олава остановился на ее высочестве. И отчетливо так в нем прочиталась мысль: «куда бы спихнуть даму, чтобы вежливо и чтобы не вернулась?». А то путается у мужчин под ногами, дело делать мешает, сейчас еще в истерику впадет, знаем мы эти тонкие чувствительные натуры…
– Это – моя фрейлина, – возмутилась Анжелина, каким-то шестым чувством поняв, о чем думает Олав. – Даже не думайте меня убирать отсюда! Не уйду!
И ногой топнула для убедительности.
Понятно, вирман бы такая мелочь не остановила, хоть ты весь песок в округе утопчи, но вежливо спровадить принцессу никто не успел.
– Анжи?
Ричард бегал медленнее вирман, потому и пришел, когда все окрестности уже были плотно забиты людьми. Повезло, что его знали в лицо и пропускали, а то так и прыгал бы в задних рядах.
А что?
Всем любопытно!
К смерти у вирман отношение было самое утилитарное, так что плакать и ужасаться никто не собирался. Да и вообще – средние века.
Смерть не считалась концом или чем-то ужасным.
Да, человек умер здесь. Теперь он – там. У Альдоная. Или в чертогах Олайва. А мы пока здесь, что ж, придет пора – встретимся. О чем тут горевать?
Жрецы утверждают, что там не хуже, чем тут. Значит надо что?
Молиться за ушедших. И жить дальше.
Так люди и поступали. Родных и близких у Алии на Вирме не было, рыдать над телом было некому, поэтому стон и плач временно отменялись. А вот вопрос – кто и зачем был актуален как никогда. Эта смерть была совершенно не ко времени и ставила под удар все посольство. Все добрососедские отношения с Ативерной, которые были очень важны для Вирмы. Это и дураку понятно было, но до кого-то, вот, не дошло. Интересно, до кого именно? Или дошло слишком хорошо? Бран ответа не знал, но собирался узнать.
– Рик, со мной все в порядке. Алию Рейнст убили, – отозвалась принцесса. Была она бледна, но держалась неплохо.
– И кто?
– Знать бы, ваше высочество, – хмыкнул Олав.
Ричард опустился на колени рядом с девушкой, принялся оглядывать труп. Судя по виду тела, девчонке просто свернули шею, как цыпленку. Женщина с таким не справится, только мужчина и достаточно сильный. Ну, это конечно, поможет. Минус половина Вирмы – женщины. Минус еще треть от общего числа – старики и мальчишки. Сколько здесь сегодня людей присутствовало? Человек пятьсот? Значит, теоретически, убить девчонку могли человек сто пятьдесят – двести. И ведь кто угодно, просто – кто угодно. В ночи Флейны за людьми уследить не представляется возможным, это Ричард отлично понял. А с оружием на Вирме умеют обращаться все. Начиная с тех самых детей и женщин.
Руки Брана коснулись ледяные пальцы.
– Ваше высочество, – обернулся он. – Позвольте, вас надо проводить в дом…
Анжелина качнула головой. Она была бледной, чуть пошатывалась, но серые глаза смотрели прямо и серьезно.
– Бран, сейчас не время. Надо осмотреть место преступления, искать следы, разбираться, пока не поздно.
– Боюсь, ваше высочество, уже поздно.
Анжелина огляделась и вздохнула. Сказать-то было несложно, а вот как это осуществить? Если тут какие следы и были – стадо любопытных лосей все затоптало. Но примеры ей были известны.
– Пока еще у нас есть шансы.
Бран, который отродясь не был оптимистом, покачал головой.
– Что мы тут найдем, миледи? После всей этой толпы?
– Бран, ответьте мне на такой вопрос? Как ее убили? Я не приглядывалась, – честно призналась Анжелина, – а знать надо. Это важно для расследования.
Брану захотелось увести отсюда девочку, но ведь не просто вирманская девушка перед ним стоит, а принцесса. И она отвечает за своих людей. Не уведешь, не уговоришь. Она первая и не поймет.
Интересно, откуда такие вопросы?
Чему вообще учат принцесс в Ативерне? Бран подозревал, что ни одна из его знакомых женщин такими вопросами, как способ убийства, не задастся. Откуда вообще у девушки такие мысли?
Знал бы он, что это последствия историй о бароне Холмсе, которыми делилась Лилиан Иртон, искренне бы удивился. Но…
– Ей свернули шею.
– Вот как… тогда убийца – мужчина? – Анжелина пришла примерно к тем же выводам, что и Ричард.
– Да, безусловно.
– А на руках у нее следы есть?
– Какие следы?
Бран сначала даже не понял, о чем ему говорит принцесса. Анжелина вздохнула, потерла лоб.
– На руках. На запястьях. Ее удерживали – или нет? На лице, на шее – если ее пытались изнасиловать? К примеру?
– Холош!
До Брана дошло только сейчас.
Если есть следы на руках, значит девчонку пытались удержать. Если следов нет – она была здесь по доброй воле, и не рассчитывала, что все так далеко зайдет. Если это было насилие, обязаны быть синяки. Если нет… но и тогда мужчины обычно оставляют следы на девичьем теле. Припухшие губы, к примеру. Или засосы. Это надо проверить. Повитуху приглашать бессмысленно, Бран был в курсе кое-каких обстоятельств, но и без повитухи видно бывает, что там было у девушки и когда. Жаль, не видно – с кем.
– Ваше высочество, я сейчас посмотрю.
Бран поглядел на принцессу с уважением, и направился к телу. Ему такие вопросы в голову не приходили, но раз уж спрошено?
Что тут скажешь?
Девчонка не сопротивлялась. У нее просто свернута шея – и других повреждений нет. Бран прикинул возможные ситуации.
Представьте себе, разгоряченный мужчина хочет женщину, она отказывает ему, отбивается, и он в порыве страсти… что? Что может сделать мужчина в приступе похоти, Бран примерно знал.
Рвет платье, ставит засосы, удерживает ее мертвой хваткой… ничего такого нет. Тело чистое, платье целое. Губы не распухли, это видно… это не любовь, это не насилие.
Девчонка что-то говорит такое, что разъяренный мужчина ее – убивает? Вот так? Сразу? Не попытавшись даже ударить для начала?
Ну, может быть, но не факт. А следов на лице тоже нет.
Ей просто свернули шею и бросили, где лежит. Хладнокровно, безжалостно, достаточно обдуманно. Она и вскрикнуть не успела, может, и понять не успела, что происходит.
– Рядом с ней ничего нет?
– Нет, – покачал головой Олав.
Это только в историях о мистере Холмсе, убийца оставляет следы рядом с телом. В реальной жизни от них такого подарка не дождешься.
– У нее чистые пальцы? – подала голос принцесса.
– Пальцы? – удивился Ричард.
– Если меня хватают за шею, я бы хоть отбиться попыталась, – справедливо заметила принцесса. – Поцарапать… хоть пара секунд у меня есть? А руки у негодяя заняты, глаза он защитить не может…
Мужчины переглянулись.
И снова здравая идея? Есть что-то в этих историях, определенно.
Увы, результатов она не дала. Пара ногтей у Алии была сломана, но следов крови на пальцах не было. Видимо до человека она не дотянулась. А синяя шерстяная нить… да половина Вирмы в таких плащах ходит. Это ничем не поможет.
Убийцу не поцарапали.
– А платье у нее в порядке?
На этот раз к вопросу принцессы прислушались. Анжелина сама не могла прикоснуться к телу, ей было откровенно страшно, но пояснить, что она имела в виду, она могла.
– Платье не порвано, на нем нет дыр…
Мужчины переглянулись.
Вот уж этого им было точно не понять. На вирманских платьях проще, а вот с этими ативернками, с их рюшами, кружавчиками, оборочками… поди, разбери там, что на месте, чего на месте нет…
– Позвольте мне?
В круг, образованный людской массой, вышла одна из кирий, которая присутствовала сегодня на празднике. Этакая здоровущая бабища, у которой рука была толще, чем у Анжелины нога. Принцесса ее даже не знала. Но это и не нужно – пока.
Кирия опустилась на колени рядом с телом Алии Рейнст, быстро оглядела ее.
– Карман порван. И тут внутри, завязки почти оторваны, на соплях держатся… ваше высочество.
– Вот! – хлопнула в ладоши Анжелина. – спасибо вам, госпожа! Похоже, Алию обыскивали! Уже после смерти!
– Спасибо, – вежливо кивнул кирии Бран Гардрен. И пригляделся к телу еще внимательнее.
– Олав, а как ее убили?
– Руками.
– Спереди или сзади?
Олав присмотрелся к следам на тонкой шее. Пятна чернели достаточно выразительно.
– Пожалуй, что и сзади.
– Алия уходит с праздника, идет… знала ли она это место? – принялся перечислять Ричард.
Анжелина поглядела на свою фрейлину.
– Джин?
– Мы как-то не очень ладили, миледи, – честно призналась Джин. – Лучше Эшли спросить.
– Спросим. Но могла Алия знать об этом месте? Найти его?
Джин развела руками. Чисто гипотетически – могла. Чисто практически… да кто ж ее знает?
– Лицо не заплаканное, следов побоев нет, то есть она приходит сюда по чьей-то просьбе…
– Не записке? – подала голос Анжелина, окончательно наплевав на все приличия. – Просьба устная – или письменная?
Мужчины переглянулись.
– Если ее обыскивали, вряд ли оставили записку, – заметил Бран.
Анжелина пожала плечами.
– Господин Гардрена, я точно знаю, что идеальных преступлений не бывает. Злодей всегда совершает ошибку. Если это была записка – одно, мы ее вряд ли найдем. А если просьба устная, может, мы узнаем, кто подходил к Алии? Вдруг кто-то что-то да заметил?
– На это надежды мало, ваше высочество.
– И все же…
– Обязательно поищем записку, – пообещал Олав. – Итак, девушку вызвали сюда, она приходит и ждет. Мужчина, воин, подкрадывается из темноты – и сворачивает ей шею. Она только что руками дернуть и успела.
– Разве? – прищурилась Анжелина.
Олав покачал головой.
– Миледи…
– Разумно ли убивать ее, а потом обыскивать тело? Она могла и не принести то, что искали, разве нет?
– И как вы себе это представляете, ваше высочество?
Анжелина прикрыла глаза.
Ей виделось это так:
Кто-то на празднике подходит к Алии, кто-то вызывает ее в это место. И здесь ее ждет вирманин. Почему-то он представлялся гигантом в плаще. И обязательно с ножом за спиной.
И почему так? Страшная штука – воображение.
Алия приходит, смотрит в глаза убийцы.
– Ты принесла то, о чем мы договаривались?
– Да. А вы принесли деньги?
– Да.
Из темноты за спиной Алии появляется вторая фигура. Девушка и пискнуть не успевает, как обвисает в лапах неизвестного, слышен ее последний вздох…
– Обыскать, – следует приказ негодяя.
Грубые руки шарят по еще теплому телу, рвется карман, трещат завязки… А вот что было дальше?
– Я только не знаю, нашли эти люди то, что искали, или не нашли?
Мужчины переглянулись.
– Могло быть и так, – кивнул Ричард. – Могло.
– А кто кричал? – задумался Бран.
– Я, – хлюпнула носом Джин. – Я на нее чуть не наступила.
Бран перевел взгляд на Хорса.
– Ты об этом месте откуда знаешь?
– Да все знают, глава Гардрена, – развел руками молодой Келлог. – Кто помоложе – те точно.
Бран хмыкнул. Ну, значит, и кто постарше – тоже. Кто в молодости не бегал с красивой девушкой смотреть на море? Сам грешен, но не пойман.
Олав первый понял, что больше они из этой ситуации ничего не выжмут, и поднялся с колен. Кивнул одному из вирман.
– Отнеси тело в дом к лекарке. Пусть разденет, осмотрит, обмоет… все, как надо. Понял?
Мужчина кивнул. Мол, приказывай, глава, повинуюсь. И поднял с травы легкое тело в розовом. А Олав обернулся к Ричарду.
– Ваше высочество, это ужасное происшествие. Я прошу вас пройти в дом, там мы и обговорим все случившееся.
Ричард кивнул.
Да уж. Не на виду у всех отношения выяснять. И сестру хорошо бы увести отсюда, а то вся дрожит.
– Пойдем, Анжи…
Ричард приобнял Анжелину за плечи и мягко потянул за собой.
Сюрпризы на эту ночь еще не закончились. Неизвестно, как там Флейна, но Холош развлекался от души. Двери дома, который отвели для ативернского посольства, были распахнуты настежь. А в комнате, которую занимали Алия Рейнст и Эшли Лорин царил… хаос. Иначе и не назовешь.
Все было перевернуто вверх дном, даже кровати своротили и матрасы вытряхнули. И солома печально кружилась, оседая на пол. Сундуки вытряхнули, дно зачем-то проломили… с-сволочи!
Ричард выругался, как при дамах не стоило бы.
Анжелина сделала вид, что ничего не слышала.
– А где Эшли Лорин?
Фрейлины нашлись достаточно быстро. Эшли весело проводила время в обществе второго сына главы клана Келлог, они ушли достаточно далеко от костра, и потому не слышали крика. Да и переполох их не затронул.
Смешливая кареглазка понравилась вирманину, и тот прилагал все усилия для ее завоевания. Но уж такой переполох пропустить было сложно. Пришлось прервать свидание. Сейчас Эшли в ужасе взирала на сундуки, из которых было вытряхнуто все содержимое, на густо усыпавшую пол солому, и кажется, готова была расплакаться.
Анжелина цыкнула на девчонку.
– Эшли, сейчас тебе пришлют служанок. Будь любезна, разбери, где твои вещи, где вещи Алии, проверь, что пропало… ты поняла?
– Да, миледи.
– Замечательно. Потом мне доложишь.
Анжелина взглянула на Олава, но тому объяснять было не надо. Он уже приказывал прислать рабынь для уборки помещения.
– Значит, убийцы не нашли то, что было у Алии.
– Но могли найти потом. Сейчас, то есть, ваше высочество, – согласился вирманин.
– Или – не могли.
– Пока мы этого никак не можем узнать.
Анжелина вздохнула. Да, не можем. Но как же хочется!
***
Спустя час в главном зале дома, отведенного для ативернцев, сидели шестеро человек.
Ричард Ативернский – это его касалось самым непосредственным образом. Олав Хардринг, Бран Гардрен, Лейф Эрквиг, Джеймс Донтер и ее высочество принцесса Анжелина, которая наотрез отказалась уходить. Ричард и ругаться на сестру не стал, вот еще не хватало. Идеи у нее здравые, истерики не закатывает – и зачем ее гнать? Просто потому, что женщина?
Это уже глупость.
Первым взял слово Ричард, как самый высокопоставленный и титулованный.
– Все плохо, господа и дамы. – Присутствующие и без него это подозревали, но вдруг они недооценивают всю глубину ямы, в которую провалились? Так что Ричард продолжил разъяснения. – Если убийцу не найдут, будет большой скандал, и мы его никак не замнем. Ативерну польют грязью, а вас представят дикарями, которым все равно кого убивать. Мужчин ли, женщин… союз не состоится. Даже если я закрою на все глаза, сплетни пойдут по миру. И лицо мы потеряем раз и навсегда. И мы, и вы.
Бран кивнул.
Вариант, собственно, был один. Найти убийцу – и предъявить всем с убедительными доказательствами. В крайнем случае не найти, а назначить, но это уж если вовсе – край. Хотелось бы найти, не стоит такое оставлять за спиной. Вдруг негодяю убивать понравится?
– Интересно, ее убили потому что баба – или чтобы поссорить нас с Ативерной? – задумался Олав. – Нет-нет, ваше высочество, я помню про ваши рассуждения, но все же разница есть. Она могла узнать про какую-то бабскую интрижку, а могла наткнуться на нечто более серьезное. Вот мне и хотелось бы знать, что именно случилось.
Анжелина развела руками.
Она уже поняла, что на Вирме более вольные нравы, но к примеру, если Алия узнала, что жена Олава с кем-то блудит… однозначно, постаралась бы заткнуть негодяйку. И когда шантажисты поймут, что это ремесло чревато смертельным исходом?
– Повреждений на теле нет, в одежде ничего не обнаружено, – отчитался Джейми Донтер. – Ее не били, не мучили, с ней ничего не делали. Просто подошли сзади – и свернули шею. Она и мявкнуть не успела, разве что руками взмахнула.
– Получается, что с ней не говорили, ничего не хотели, не добивались…
– Или все было сказано раньше.
Мужчины мрачно переглянулись. Опять же, никакой определенности. Может быть, принцесса права, может быть, неправа. Не угадаешь.
Анжелина подняла руку, привлекая к себе внимание.
– Господа, я поговорила с Эшли Лорин. Она утверждает, что у Алии появился поклонник. В последние несколько дней, кстати говоря, уже после моего посещения Храма Анноры. Несколько раз Алия возвращалась с прогулок с цветами, а в последние два дня была очень возбуждена и нервничала.
– Влюбилась? – уточнил Бран.
Анжелина покачала головой.
– Эшли утверждает, что тут другое. Алия… ее в свое время бросили, над ней посмеялись, и с тех пор она не слишком доверяла мужчинам. Эшли говорит, что она хотела мужа и денег. Больше всего на свете, она хотела именно этого, а о любви речь не шла.
– Положим, все девушки, которые приехали сюда, ищут не любовь, а надежное плечо, – задумался Бран. – Прошу прощения, ваше высочество…
– Но это правда, – улыбнулась Анжелина. – С другой стороны, Алия не выглядела даже увлеченной…
– Ей заинтересовались как женщиной – или как вашей фрейлиной? – озвучил очевидное Бран. – Она рядом с вами, ваше высочество, она имеет возможность… да что угодно. Нанести удар, подсыпать яд…
– Алия не стала бы, – вслух подумала Анжелина. – К чему? Ей это невыгодно.
Бран задумчиво кивнул.
– Вредить вам невыгодно, согласен. Она бы никуда не делась с Вирмы. Рано или поздно узнали бы и нашли. Значит… а кто ее бросил? Не вирманин?
– Нет. Ативернский дворянин.
– Понятно.
– Зачем громить комнату, если ей интересовались просто как женщиной? – удивился до того молчащий Лейф.
– И она могла ответить взаимностью, – мягко заметил Джейми.
– Могли ей что-то подарить? – задумался Бран. – Что-то такое, что указывало бы на дарителя?
– Вопрос ставится иначе. Нашли это нечто – или не нашли? – мягко вступила Анжелина.
Мужчины разом посмотрели на принцессу, но та и не думала смущаться.
– Могли не найти? – озвучил Олав.
– Могли, – не стала скрывать Анжелина. – Считайте – обыскать дом ДО убийства неизвестный не мог, он физически не смог бы и быть рядом с Алией…
– Ой ли, сестричка? – Ричард прищурился. – Вот тебе второй вариант. Некто мог прийти, обыскать дом, найти то, что дал Алии, а потом пойти и убить ее. Она же стала не нужна и не опасна.
Анжелина покачала головой.
– Нет. Не мог.
– Почему?
– Тира, – просто объяснила принцесса. – Мы были здесь вместе, она помогала мне собираться, потом проводила меня, но сама к кострам не пошла. Подумала – и вернулась домой. С молодежью ей не по пути, с мужчинами пока не сядешь, с женщинами тоже неудобно, она все же хочет быть кирией, поэтому она подумала – и вернулась. Вышла только услышав крик.
– Вот как, – кивнул Ричард. – Что ж, неплохо. У убийцы было полчаса, вряд ли больше на обыск. Мог найти нечто, а мог не найти. А вот что он искал?
– Пока неизвестно. Эшли требуется время, чтобы все разобрать.
Мужчины закивали. Это понятно, но увы – не поможет в расследовании.
– А откуда этот человек знал, что в доме кто-то есть? – задумался Бран. – Наблюдал?
Ричард передернулся.
Одна мысль, что кто-то наблюдал, а Тира была здесь одна, беззащитная…
Он найдет эту мразь и сам оторвет ему голову! Голыми руками!
Анжелина грустно вздохнула.
– И как это у барона Холмса все так легко получалось?
– Жизнь, сестренка, это тебе не книжки, – отозвался Ричард. – С чего вообще начинал этот барон? Я как-то не слишком увлекался рассказами?
Вирмане переглянулись, но уточнять, что за барон пока не стали.
– Осмотр места преступления, – отозвалась Анжелина.
– Считай, осмотрели. Потом что?
– Кому выгодно. Он искал – кому выгодно убийство.
– И кому может быть выгодно убийство твоей фрейлины?
– Либо тому, кто хочет поссорить Ативерну и Вирму, – мягко вмешался Бран Гардрен, – либо госпожа Рейнст что-то узнала.
– Или ей что-то предложили, а она отказалась, – добавила Анжелина.
– Отказалась ли?
– А с чего ей нервничать, если бы она согласилась?
Бран хмыкнул.
– Возможно и такое, ваше высочество. Допустим, она сначала согласилась на что-то, а потом отказалась…
– А аванс она получила? Вряд ли Алия доверяла мужчинам, – подал голос Джейми.
Мужчины переглянулись.
А и правда – аванс! Все равно придется подождать, пока Эшли не разберет все вещи.
Тяжелая ночь плавно переходила в тяжелый день, и конца-края этому видно не было. Им оставалось лишь переливать из пустого в порожнее, без особых результатов. Предположений было много, а вот подтверждений той или иной версии, пока не находилось. И когда еще найдется?
Сложное это дело – убийства расследовать, особенно если у тебя никакого опыта.
Уэльстер, Кардин.
– Скажи – Ма-ри-я. Ма-ри-я.
– Мая…
– Ну-ка, скажи – ррррррр! Как собачка рычит? Рррррр! Давай порычим вместе?
Принцесса возилась на ковре с двумя маленькими братьями. Изображала собачку.
Эдуард, которому из-за выпадающих зубов плохо давался звук «р», пытался порычать.
Младший, Корин, просто висел на шее у сестры мелкой обезьянкой. Берта наблюдала за этой картиной с улыбкой на морщинистом лице.
Так их и застал его величество Гардвейг, зашедший к детям.
Реакция у всех была разная.
Берта вскочила и согнулась в низком поклоне.
Мария замерла, словно изваяние.
Эд и Кор с визгом бросились на шею к любимому папе. Младший – просто полез по нему, словно по дереву, а старший полез в карманы. А что там вкусненького, но не слишком-то разрешенного принес любимый папа?
Гардвейг улыбнулся дочери.
– Все хорошо, Ри. Садись в кресло…
И уселся сам.
Берта разогнулась и покинула королевскую семью. Эдуард как раз обнаружил орехи, вареные в меду, и принялся их грызть, Корин терся щекой о папину бороду, а Гардвейг внимательно смотрел на Марию.
– Нравится тебе возиться с малышами?
– С моими братьями, ваше величество…
– Не стоит так строго. Я все же твой отец, малышка.
– Да, отец.
Гардвейга Мария боялась до нервной икоты, и на то были причины. Спихнуть их в старый замок, словно ненужную ветошь, потом вытащить, чтобы использовать… да, любовь тут будет хлестать фонтаном. Кто б спорил!
– Через несколько дней приедет ативернское посольство, – зашел с другой стороны Гардвейг. – Надеюсь, ты будешь счастлива с Ричардом.
– Я исполню вашу волю, – отец, – прошелестела Мария.
– И только? А у тебя никого нет на примете?
– Нет, отец…
Мария почти шептала.
Гардвейг терроризировал ее вопросами еще минут пятнадцать, а потом в комнату вошла Милия, поняла все и прекратила безобразие.
– Берта, малышей давно пора укладывать. Мария, солнышко, помоги няне? Гард, любимый, ты не мог бы проводить меня в спальню? Что-то спину тянет…
Король, который уже приготовился высказаться на тему некоторых супруг, тут же замолчал, поднялся и подхватил жену под руку.
– Пойдем, Милли.
Уже на пороге Милия обернулась и подмигнула Марии.
Девочка ответила взглядом, полным благодарности.
Что ж, мамы у нее нет, но Милия ей как старшая сестра, которой у Марии тоже никогда не было. Что она попросила? Уложить детей?
Мария послушно захлопотала, не замечая острого взгляда Берты.
Старая нянюшка не разбиралась в политических мотивах, и ей было все равно, как любовь Марии к братьям подействует в будущем на политику. Она просто не доживет до этого.
А вот что девочка любит малышню – это хорошо.
Что у ребят будет еще один близкий и родной человек – вообще замечательно. Умничка, Милли.
Уэльстер, графство Лорт.
Альтрес Лорт был недоволен.
Собой, жизнью, миром в целом… а кто бы чувствовал себя иначе, на его-то месте. И граф злился.
Придворная жизнь и сельская очень сильно отличаются друг от друга. И не только своим ритмом. Стоит просто представить – вы летели во весь опор на коне, не разбирая дороги, и только внимания хватало, чтобы уворачиваться от ударов и брать препятствия, и вокруг – бой.
А потом оказываетесь садовником в огороде. И самое важное событие – это как растет тыква. А растет она медленно и печально, непривычно, да.
Альтрес уже не помнил себя вдали от брата, вдали от Кардина, от двора… просто не было тех времен.
Им с Гардвейгом и пожить в дальних замках довелось, и бегством спасаться, и… но – ВМЕСТЕ!!! И всегда вокруг них кипела и бурлила жизнь, сплетались тенета интриг, и требовалось недюжинное хладнокровие и изворотливость, чтобы выиграть у сильного противника.
Сейчас Альтрес был один, и совершенно не знал, чем заняться. Объезжать поля, разговаривать с крестьянами, проверять, что там с урожаем…
А что – так можно?
СКУЧНО!!!
Безумно, беспредельно скучно, до истерики, до крика, до сведенных судорогой зубов – скучно!
Размеренная, тихая и уютная жизнь была уже не для Альтреса Лорта, он навек был отравлен игрой. Альтрес не знал выражения «адреналиновый наркоман», но жить без острых ощущений, без опасности, без танца на лезвии ножа, без интриг и суматохи двора он физически не мог. Он чувствовал, как тупеет, угасает, сникает, словно цветок на морозе.
Сплетни на завтрак, объезд полей, визиты к соседям…
Убейте сразу, что ли?
Эдоард не мог придумать лучшей мести, хотя сам об этом и не догадывался.
А еще в деревне рано ложатся спать.
Во дворце можно не спать всю ночь, развлекаясь и наблюдая, Лорт и привык не спать, а в деревне ложатся с закатом, а встают с первыми петухами. А спать – как?
Лорт лежал, мрачно смотрел на небо, считал звезды и думал, что убил бы.
Всех и с особой жестокостью.
Кого именно? Списком?
А, неважно! Всех!
Поэтому когда звезды заслонила тень, Альтрес Лорт даже обрадовался. И тихо-тихо сдвинулся под одеялом, в сторону… тень поддела кинжалом задвижку на окне, скользнула внутрь… Лорт честно дождался, пока человек окажется в комнате, а потом уж и поздоровался.
Метательным ножом, с которыми не расставался, ссылка там, не ссылка, а без оружия – как без штанов. Даже хуже.
Клинок проблеснул в темноте рыбкой и вонзился так, словно Лорт его лично вкладывал – в плечо.
Убийца согнулся, захрипел… Альтрес прыгнул с места.
Не убивать!
Живым брать!!!
Не повезло.
Убийца, отлично понимая, что с ним сделает личный королевский палач (да, и так Альтреса тоже называли за глаза), повернулся, вскинул руки – и умудрился вывалиться в окно.
С такой высоты, да на камни – спасать там было уже некого.
Стоит ли говорить, что в лицо его Альтрес не знал?
Что в одежде не нашлось ничего, указывающего на заказчика преступления?
Что сообщника, а сообщник точно был, догнать не удалось. Неподалеку от замка нашли следы двух коней, но когда поднялась суматоха, второй все понял и сбежал. Что ж, правильно, но… поди, найди его теперь!
Альтресу оставалось только скрипеть зубами.
Вот ведь невезение! Надо было поближе подпустить, а он обрадовался хоть какому-то развлечению. И остался без «языка».
И думай теперь, кто захотел украсить свое скромное жилище головой отставного королевского шута. Много таких, ох, много ног оттоптано, а будет и еще больше. Хоть сутки думай – не угадаешь, слишком велик выбор. И спросить не получится, может, удалось бы что-то вытряхнуть из убийцы.
А, чтоб его Мальдоная прибрала, гада…
Вирма, земли клана Хардринг.
Настроение Анжелины с утра можно было выразить тремя словами: злая, не выспавшаяся, усталая. И жутко недовольная. Просто до ужаса.
Чем?
А, всем. И первой досталось Эшли Лорин. Принцесса вызвала ее к себе.
– Садись, Эшли. Разговор будет долгий.
– Да, миледи, – шепнула кареглазка, съеживаясь на стуле.
– Вы с Алией жили вместе, да и сошлись ближе, чем с двумя остальными девушками. Так?
– Да, миледи.
Анжелина поняла, что так она добьется только прямых ответов на свои вопросы, и решила сменить тактику. Чтобы правильно задавать вопросы, надо хоть что-то знать, а она-то НЕ знает. Вообще не владеет информацией.
Девушки были при ней, но менялись попарно. И у них было свободное время. Анжелина не таскала за собой всю свиту – видит Альдонай, зря! Вот что из этого получилось.
Анжелина кивнула Эшли на кувшин с вишневым отваром. Дикая вишня на Вирме росла, кислющая, правда, но можно и побольше меда добавить.
– Налей себе отвара. Да и мне заодно.
Эшли повиновалась.
Анжелина сделала глоток, прикрыла глаза. Вкус ягод, меда, лета на языке, вкус чего-то из детства… конечно, в королевском саду тоже росла вишня. И они с Джоли сбегали из-под неусыпного надзора нянек, чтобы сорвать темно-красные ягоды и от души наесться. А вишни были теплыми, и так пахли…
– Тебе нравится вишня? – голос принцессы звучал мягко.
– Да, миледи.
– А Алия какую ягоду любила?
– Ей земляника нравилась, миледи. Самая первая, она рассказывала, что любила даже ее собирать. Она нанизывала земляничины на такие тонкие травинки, а потом медленно поедала…
– Так жаль ее.
На глаза Эшли навернулись слезы.
– И мне, ваше высочество… ума не приложу, кто мог с ней так поступить! Алия была такой красивой, и мужчинам она нравилась…
– И здесь? На Вирме? А у кого было больше поклонников – у нее или у тебя?
Эшли чуть расслабилась.
– У нее, ваше высочество. Алия была больше похожа на вирманку, а мои волосы… знаете, вот Джин здесь красавица, вы тоже, а мы с Лорой… мы не останемся без кавалеров, вы не подумайте, у всех вкусы разные, но тех, кто любит светлые косы здесь больше. Считают, что светлые волосы – дар Олайва, и не хотят разбавлять кровь.
– Как порода у щенков, – хихикнула Анжелина. – А что с формой ушей? Или длиной хвоста?
Эшли тоже прыснула.
– Я не проверяла, миледи. Но может, и по длине – тоже… того?
– Может, и того. Кто ж его знает? Сколько за тобой сейчас вирман ухаживает?
– Мне Эрон очень нравится, – потупилась Эшли. – Знаете, я когда его увидела… он такой… это как удар солнца в глаза было. Луч – и ты ничего больше не видишь. И никого. А он подошел, заговорил… я никогда не думала, что могу ему понравиться.
Анжелина положила себе поговорить с Браном. Мало ли что там на уме у молодого вирманина?
– А у Алии такого не произошло? Бедная девочка…
Эшли пожала плечами с выражением превосходства.
– Алия так не считала, нет… она высказывалась в том духе, что мужики все, словно животные, им только одно нужно…
– Вообще всем?
– Видимо, да. Я помню, она один раз вернулась с прогулки, а на плече – след от зубов… ой!
– Эшли, Алия уже не была девушкой. Ты забыла? Она могла принимать решения за себя… давно это было?
– Дней пять – семь тому назад. Но неглубокий, не до крови. Дня через четыре там и следа не осталось…
Анжелина смутно помнила, как Алия несколько дней носила закрытые платья, но внимания она на это не обратила. Ну, носит.
И что?
– Я думала, она на ветру простыла?
– Да она и могла… постоянно к морю бегала, – выпалила Эшли.
– На свидание?
– Похоже. Она довольная возвращалась…
– А не бывало дней, когда она была особенно довольна?
Эшли задумалась…
Медленно, очень медленно, слово за словом, шаг за шагом, Анжелина вытягивала из девушки все, что касалось Алии. Все подробности, всё-всё, что могло быть важным или казалось таким…
Сложно?
Каторжный труд. Но Анжелина считала, что справилась неплохо – для первого раза. У нее было больше вопросов, чем ответов, да вот беда – задать их было некому.
***
Тем же вечером на берегу моря горел костер. Горел, выхватывая из темноты и море, и берег, а рядом с костром сидели вирмане. Разговоры, уговоры, обещания, но Лейф старался без нужды корабль не покидать. Не верил он в благородство Торсвега. Ни разу, ни половинку раза. Он и за ржавый гвоздь удавится, и вообще – Торсвег, чего тут непонятного? Ничего хорошего от него ждать не приходится, так что половина людей на корабле, в полной готовности, половина на земле, в лагере, и часовых выставить.
Как Бран Гардрен ни уверял, что Эльг Торсвег не самоубийца, ссориться со всем Кругом, но кто ж его знает? Слишком много всего Лейфу в руки упало.
И сам Эрквиг оправдан, и его корабль не сожжен, и малолетний Торн Эйнриксон Торсвег до кучи, опекаемый до семнадцатилетия.
Мальчишка просто вцепился в мужа сестры и не отлеплялся от него. На шаг не отходил.
Чего же он наслушался в отчем доме? В доме, который стал чужим и холодным?
Лейф догадывался, но окончательно уверяться не хотелось. Должно же быть у человека хоть какое-то понятие о чести? Даже если это Торсвег?
Наверное, должно. Только Эльгу об этом сказать забыли.
А каково пришлось мальчишке?
Похищают сестру, убивают отца, двух старших братьев, умирает мать… и он готов прилепиться к похитителю сестры?
Вот так и понимаешь, что есть ситуации, в которых заклятый враг становится ближе родни. Жить-то хочется, а Эльг мальчишку, считай, уже приговорил. Пару лет пожить бы дал, а там…
Или грибами отравился бы, или ягодами. Или мечом или топором подавится. Что под руку подвернется.
Лейф бросил взгляд на берег, и вспомнил графиню Иртон, с ее выражениями. Как она говорила – вспомни отсутствующего, и он к тебе приблизится. Впрочем, чаще Лилиан выражалась короче – что вспомнишь, то и всплывет.
На данный момент всплыл (сошел с корабля на берег) Торн Торсвег, присел рядом, посмотрел усталыми, недетскими глазами.
– Можно, дядя?
Лейф кивнул.
Времени поговорить у них толком так и не выдалось. Сначала мальчишка просто отсыпался, чуть не сутки, потом Лейф закрутился, да и страшновато было. Это не в атаку с топором идти, это живой человек, который тебе в глаза смотрит, за которого ты отвечаешь…
Не только перед Ингрид, а еще перед собой и богами. Хотя родная жена – она ближе, а боги-то дальше. От них, может, и не прилетит, а Ингрид точно не спустит.
Лейф протянул руку к костру. Снял прутик с поджаренным хлебом, протянул мальчишке.
– Будешь?
– Давайте…
– Давай и Лейф. Хорошо?
– Хм-м… пусть так.
– Торн, – разговор предстоял не из легких, но выбора не было. – Я тебе честно скажу, Ингрид я люблю. Она со мной счастлива. И с этим делом я ради нее связался, не ради тебя. Я о тебе не знал, но раз уж так сложилось… поедешь со мной в Ативерну, к сестре. Планов на твой счет у меня никаких нет, вырастить тебя – выращу, оружием владеть научу. Любить меня не прошу, уважать – если будет за что. Единственное, пока мы на Вирме – я требую беспрекословного послушания. Скажу идти – идешь. Скажу падать – падаешь. Не ради прихоти, просто Эльг опасен, а я тебя с собой круглые сутки таскать не смогу. Понял?
Торн кивнул.
Боги, как же мальчишка был похож на Ингрид. Копия, вплоть до упрямого движения подбородка. Не на отца, не на братьев – так вот сыграло.
– Эрквиги и Торсвеги давно враждовали.
– Я Ингрид люблю. И ребенок наш об этой вражде, Олайв даст, и не узнает никогда. Если ты ее дальше не понесешь.
– Ты отца убил.
– Убил, – не стал скрывать Лейф. – Сначала одного брата, он хотел мой корабль поджечь, я и не разобрался кого убивал. Потом отца – он в Ингрид стрелял. А второго брата я даже не помню. Бой был, свалка…
– Мне теперь мстить надо.
Лейф хмыкнул.
– Надо – будешь мстить. Только два условия.
– Какие?
– Подождешь до семнадцати лет. Вот признают тебя главой клана – там хоть улейся местью. А пока потерпишь. Как говорит одна моя знакомая, месть подают холодной.
– Почему так?
– Чтобы язык не обжечь, когда кушать будешь.
Судя по усмешке в глазах парня, смысл он понял. И был согласен.
– А второе условие?
– Мне – мсти. А Ингрид и дети – вне наших распрей, понял?
– По рукам, – кивнул мальчишка. И вдруг напрягся, словно закаменел. К костру подходил неспешным шагом Эльг Торсвег. Словно крался.
Вид делал.
Впечатление этот скользящий шаг производил, отдадим врагу должное, но подкрасться незамеченным? Это уж увольте. Лейф даже не сомневался, что Торсвега уже держат на прицеле не меньше, чем два лука.
И сидел, смотрел. Снял еще одну палочку с хлебом, разломил, протянул Торну.
Мальчишка сунул горячую корочку за щеку, обжегся, зашипел.
– Теперь понял про месть? – иронично поинтересовался Лейф.
– Понял.
– Вечеряете?
Слово Торсвег просто прошипел, словно гадюка. Лейф и не подумал переживать по этому поводу. Шипи на здоровье, пока хвост не оторвали – по самые уши.
– Тебе чего надо, Торсвег?
– Твоей смерти, Эрквиг. Твоей смерти.
– Медленной и мучительной?
Эльг на миг растерялся, но потом ухмыльнулся. Злобно, по-волчьи, намеренно пугая.
– Не возражаю.
– Встань в очередь. Аккурат в шестой сотне будешь.
Торсвег скрипнул зубами, и обратил свое внимание на племянника.
– А ты, глистеныш…
– Еще одно слово в таком тоне – и будешь собирать выбитые зубы сломанными пальцами, – вежливо предупредил Лейф. И подумал, что графиня Иртон как-то разлагающе действует. Вроде бы и нет ее здесь, а вот… Слова проскакивают, выражения. И чем-то домашним повеяло. Словно в Тарале очутился.
– Думаешь, Гардрен тебя защитит?
– На Вирме? А ты к нему сходи, усомнись, – предложил Лейф. – Хочешь?
– Не всю жизнь вы на Вирме будете.
– Эльг, – перешел на простой и понятный разговор Лейф, – тебе чего надо? Поболтать пришел? Так мне неинтересно. Давай, двигайся отсюда, пока за тебя еще кому-то мстить не пришлось. А то ведь у меня рука тяжелая, один раз приложу, и будешь брату отвечать у Олайва в чертогах. Или Холошу.
– Думаешь, тебе это все так просто с рук сойдет? Явился, Круг его признал, принц ему покровительствует, мальчишку под опеку взял… думаешь, я тебе это спущу?
Лейф даже не шевельнулся. Хотя уйти от удара был готов в любой момент, очень уж жгучая ненависть горела в глазах Торсвега.
– Я о тебе вообще не думаю.
– А стоило бы.
– Тебе же сошло с рук убийство его матери, – Лейф кивнул на Торна.
– А ты докажи.
– А мне и доказывать не придется… сам знаешь.
Торсвег зарычал от злости.
– Погоди… попомнишь ты меня еще…
– Ты забыть-то вначале дай.
Торсвег плюнул со злости в костер, развернулся и ушел в темноту.
Торн посмотрел на Лейфа, как на самоубийцу.
– Он опасен.
– Да, я знаю.
– И он захочет отомстить.
– Боишься, что опередят? – поддел мальчишку Лейф.
И маневр сработал на все сто. Юный Торсвег прищурился.
– Чего там бояться… Эльг в шестой сотне?
– Ага. Секретарю сказать?
– Что сказать?
– Чтобы он тебя за Эльгом записал.
Торн засопел и сунул в рот хлеб. Лейф довольно улыбнулся.
Вот так.
Он отлично понимал, что Эльг Торсвег человек опасный, и собирался спать вполглаза, в кольчуге и в обнимку с оружием. Но за предупреждение – отдельная благодарность. Если что – убью не больно, одним ударом. А мальчишка хороший, правильный мальчишка. Глядишь – и получится из него глава клана Торсвег?
Поживем, посмотрим…
***
Никто не удивился бы, увидев этих двоих вместе. Беседуют почтенные и уважаемые люди, что такого?
Но о чем беседуют! Вот вопрос!
– … обязательно было убивать эту ативернскую шлюху?
– Да.
– А ты уверен, что у нее ничего не осталось?
Мужчина замялся. Собеседник это заметил и нахмурился.
– Я все обыскал. Или она спрятала так, что не найти, или уничтожила. Одно из двух.
– Но ты не нашел?
– Нет.
– Тогда надо поторопиться. Ты сам понимаешь, чем это пахнет, Бран, гадина скользкая, тянет Олава в короли.
– Не справится Гардрен, такое даже ему не под силу.
– А он Олава и не королем назовет. Придумает что-нибудь, а через пару поколений все привыкнут, что Хардринги главные.
– Это мы еще посмотрим…
Море слушает людей и морщится от отвращения. Вот ведь странные твари?
Казалось бы, недавно на сушу выползли, а ходить так и не научились. Все бы им ползать, подличать, пакостить, изворачиваться… так и порадуешься, что избавилось. Морю определенно не нравились собеседники.
Уэльстер, где-то в дороге.
– Мам, такого не бывает! Ты все придумала!
– Ну, не все.
– А что?
– Если я тебе расскажу, что именно – это будет интересно?
– Нет… – сникла Мири.
Лиля легонько растрепала ей челку.
– Обещаю, я тебе еще дорасскажу сказку. Дай время. Она длинная…
– Да и мне хотелось бы послушать, – улыбнулся Джерисон.
Менестрель ничего не сказал, но руки сложил в умоляющий жест и смотрел глазками недобитой собачки. И было отчего.
Лиля рассказывала «Хромого беса».
А что? Самая та книга и самое то время. Лессаж своего «беса» написал в 1707 году, а читать его было интересно и триста лет спустя. В библиотеке Скороленков он, кстати, был. То ли в библиотеке обменяли, то ли подарил кто – родители уж и забыли, но маленькая Аля книжку прочитала с громадным удовольствием. Правда, беса пришлось заменить на слугу Альдоная, который с первым лучом солнца должен попасть к своему господину, а до той поры показывает бедному лэйру чудеса на земле. Не было здесь бесов, как таковых, разве что шильду приплести, но это уж чревато.
Вот и старалась Лиля, адаптируя новеллы и истории человеческих жизней под реалии Ативерны. Но это было несложно.
– Очень интересные истории, – согласился граф Элонт. Присцилла улыбнулась мужу, а потом, подумав, и Лилиан. Она-таки получила от графини рецепт мороженого, уже опробовала его, и была вполне счастлива. Такое угощение!
Эрмина Ройвель прищурилась.
В силу своего природного ехидства, признать, что Лилиан Иртон ей симпатична, она не могла. Но и сплетен больше не распускала.
А у Лилиан было замечательное настроение вот уже третий день.
Лэйра Энтони Сиврала оставили в городке с красивым названием Аларон. Сидеть бедняга не мог, лежать только на пузе – Нанук постарался от души. Если Джес что-то такое и подозревал, то держал свои сомнения при себе. Собака – умная, и плохого человека не покусает.
Про всех собак такого сказать нельзя, но про Нанука – точно можно. И умная, и воспитанная…
Так что будет лэйр лечить сломанную руку и покусанную попу. Выживет – хорошо. Нет? Тоже неплохо, не будет к чужим женам приставать по ночам. И теперь кортеж двигался в сторону Кардина.
Дней десять, может, пятнадцать, чуть больше, чуть меньше, и они окажутся на месте.
Потом еще дней двадцать разных праздников и обрядов, они забирают невесту – и в обратный путь. Интересно, как там строительство?
И как Лейф?
И…
Изобретатели телефона – вот кто достоин памятника в золоте. Может, даже с бриллиантовой отделкой. Голубиная почта – плохая замена сотовой связи, право слово. Но Лилиан в физике понимала чуть меньше, чем ничего, а потому телефона в Ативерне до-олго не появится.
Даже самого паршивого.
Даже телеграф Лилиан был не под силу, разве что самый простой, с лапами и азбука Морзе. Но электричество? Никогда!
Подобно героям известного анекдота, она совершенно не могла понять, как это совместимо. Провод же гладкий, а волна – она такая… волнистая. И где это там помещается?
Нет, не понять…
Физика – это совершенно не ее. То ли дело химия, биология, особенно анатомия. Аппендикс либо есть, либо его нет. И третьего тут не дано.
Ртуть либо есть, либо нет.
А с кошками Шредингера девушка никогда разобраться не могла, и про себя считала бедолагу тайным вивисектором. Увы…
Солнце грело, но не обжигало, настроение было замечательным, и Лиля кокетливо поглядела на Джерисона.
– Наперегонки?
Господин граф согласился.
За время путешествия он лучше узнал свою супругу, чем за несколько лет «семейной жизни». То он в отъезде, то супруга в провинции, то он при дворе, то она занята… а лет в шестьдесят так сядешь друг напротив друга, поговоришь и ужаснешься.
Альдонай милосердный, на ком я женился-то? Вот ведь кошмар!
Определенно, король знал, что делал, когда отправлял их обоих в путешествие. Хоть пообщаются нормально.
Джерисон пришпорил коня, и понесся вслед за хохочущими амазонками. Лиля и Миранда смеялись, летя навстречу ветру. И так все было замечательно… как же хорошо – жить!