Траектория передвижений полномочного представителя Президента России генерала Матейченкова по Чечне напоминала ломаную линию, у которой было начало, однако конца не предвиделось. Кружил хоровод названий, которые из незнакомых поначалу быстро стали привычными и близкими: Грозный, Ханкала, Гудермес, Наурская, Знаменское, Итун-Кале, Шатой, Кизляр, Ведено, Шелковская… И еще десятки крупных и мелких населенных пунктов. За каждым из названий – сотни и тысячи человеческих судеб. Проблемы, которые необходимо решать с ходу, когда, точь-в-точь по известному речению, промедление смерти подобно. Снабжение, боеприпасы, медицинская помощь… Взаимодействие воинских частей различного подчинения…
Дела, не терпящие отлагательства.
И – ответственность за каждое.
Но генерал умел за деревьями видеть лес, всегда осознавая, во имя чего все это делается. Решая важнейшие стратегические задачи, он не чурался и участия в рядовых операциях…
Вытянувшиеся вдоль дороги блокпосты представляли собой фильтр, призванный помешать передвижению боевиков, которые нередко пытались проскользнуть в нужном направлении под видом мирных крестьян, частенько с фальшивыми документами, хотя и очень высокого качества. От наших солдат и офицеров требовалась немалая сноровка, чтобы выловить такую «рыбку» в непрерывном потоке машин.
Матейченков любил наблюдать работу КПП. Если замечал непорядок – давал соответствующие указания, подсказывал правильное решение, включался в допрос подозрительной личности.
Однажды близ Урус-Мартана генерал несколько часов участвовал в работе контрольно-пропускного пункта. КПП технически был оборудован довольно основательно, хотя дежурные во многом нуждались. Это были мелкие, но досадные оплошности, затруднявшие работу людей, которая и без того была нелегкой и опасной.
…Рядом с пунктом помещается зона досмотра автомашин, остановленных дежурными на шоссе. Их загоняют сюда по одной, подвергают тщательному и придирчивому досмотру. Шмонают и водителей, и пассажиров, придирчиво, чуть не на свет рассматривают их документы.
В свободную минуту, когда поток машин на какое-то время иссяк, Матейченков разговорился с дежурным сержантом милиции, белобрысым пареньком из Пскова.
– Как служится?
– Нормально.
– Чеченец не донимает?
– Бывает, особенно ночью. Но мы приноровились. Стены укрепили, огневые гнезда установили. Как сунутся, так сдачи даем.
– Молодцы! А что из дома пишут?
– Да там не густо… – помрачнел парень: генерал задел больной вопрос.
– Какая у тебя семья?
– Мама и сестренка. Младшая. Болеет все время, деньги на лечение надо.
– Мать работает?
– Недавно стала безработной: исторический музей, где она работала экскурсоводом, закрыли. Сказали: из-за недостатка средств. Да там хоть работай, хоть не работай – толк один: у нее зарплата была – пятьсот рублей. Только на хлеб и хватало. Они от меня все помощи ждали. А тут новость подоспела: боевые вроде у нас срезали. Не знаете ли, так ли это, товарищ генерал?
Теперь уже дежурный задал вопрос, больной для Матейченкова. О непорядках с выплатой боевых он слышал от многих людей – и в Краснодаре, где успел побывать уже несколько раз, и в Грозном от контрактников, и еще от многих…
– Мы тут наведем порядок, потерпи немного.
– Да терплю, куда я денусь…
– А вот скажи: за последнее время дежурить на КПП стало легче или тяжелей?
Сержант задумался:
– Это как посмотреть. В чем-то полегче стало.
– Например?
– Ну, рейсовые автобусы по этой дороге напрочь отменили. Населению, может, похуже, а нам легче: досматривать автобусы тяжело. Набиты они сверх всякой меры, опять же детишки. А спрятать и провезти контрабандой всякого добра там много можно было.
– Да, укромных уголков хватает…
– О том и речь. Много чего попадалось. Особенно часто – оружие и наркотики. Найдешь, спрашиваешь: это чье? Все – молчок. Один ответ: не мое, не знаю. Понимают, что за такую поклажу крепко схлопотать можно. А стоит эта наркота обалденно: большие тыщи, а то и миллионы, – сплюнул в сторонку дежурный. – Да, помучились мы с этими автобусами.
– А в чем еще облегчение? – продолжал свои расспросы полпред, стараясь вникнуть в мельчайшие тонкости будней КПП.
– Еще? Чеченцы по ночам поменьше нападать стали.
– Это отрадный факт. Выдохлись, что ли?
– Есть маленько, – задорно улыбнулся дежурный, потом спросил: – А нельзя кое-чем пособить нам, товарищ генерал? Оно вроде и мелочи, но это как посмотреть…
– Ну, выкладывай.
– Летом иногда питьевой воды не хватает. Хоть ложись да помирай от жажды.
– А где воду берете?
– Она у нас привозная… Если вовремя не привезут – беда.
– А запасец сделать?
– Пробовали. Не получается. За день-два заванивается, холодильника-то нет, погреба тоже. А водитель, стерва, однажды грозился, что за хорошую воду деньги с нас брать будет…
– Ну, это уже ни в какие ворота не лезет! – возмутился генерал. – Я разберусь и накостыляю кому следует.
– Только на меня не ссылайтесь, – попросил дежурный.
– Ты-то чего боишься?
– Да у них там, у водовозов этих… как бы это сказать… мафия не мафия, но что-то вроде того. Своя организация, одним словом. Узнают, что я настучал, весь наш КПП без воды оставят, припухать будем.
– Ничего себе порядочки!
– Еще рация у нас плохо работает. Допотопная потому что. Бывает, срочно связаться с руководством надо, а она то и дело выходит из строя.
– По какому поводу чаще всего связываетесь? Когда подмога требуется?
– Ну, это если особенно большой отряд бандитов на нас нападет, а так справляемся собственными силами. Но вот по таможенным делам – это приходится часто…
– Это как – по таможенным? – не понял Матейченков.
– А вот сейчас появится машина, станем ее досматривать, сами увидите, товарищ генерал, – пообещал дежурный.
Ждать пришлось недолго.
На дороге показались потрепанные красные «Жигули» с вытертой донельзя резиной. Водитель послушно притормозил «шестерку» возле КПП, въехал в зону досмотра.
Матейченков, стоя в сторонке, наблюдал за работой дежурных.
На машине (он это сразу определил) были грозненские номера. Рядом с водителем сидела пожилая женщина в черном платке.
К дежурному из помещения вышел напарник. Они попросили выйти из кабины водителя и женщину, потребовали документы.
Шофер и его пассажирка являли собой полную противоположность друг другу. Если первый вел себя заискивающе, чуть ли не лебезил перед дежурными, то женщина держалась строго, можно сказать – надменно.
Что-то в документах дежурным не понравилось, они долго и придирчиво рассматривали их, передавая друг другу.
– Куда следуете? – спросил дежурный.
– В Грозный, гражданин начальник. В Грозный, не сомневайтесь, – зачастил водитель.
Женщина промолчала.
– Зачем?
– Вот ее я подрядился отвезти, – водитель кивнул на женщину.
– А что случилось?
– Ей нужно с сестрой повидаться. Сестра у нее в Грозном проживает, парализованная. Осколком нерв перебило.
Женщина упорно молчала.
– Она что, по-русски не говорит?
– Нет.
– Как это может быть?
– В горах всю жизнь прожила. В ауле, где русских нет.
– Совсем по-русски не понимаешь? – обратился к пассажирке сержант.
Та молча пожала плечами.
Все выглядело настолько натурально, что Матейченков, слышавший весь разговор, проникся сочувствием к несчастной женщине.
– Что везешь? – спросил один из дежурных.
– Да пустая машина у нас.
– Оружие, наркотики?
Водитель всплеснул руками:
– Какие наркотики? Я их сроду в глаза не видел. Мы этими вещами не занимаемся.
– А оружие?
– Ни разу в жизни в руках не держал. На нефти всю жизнь проработал, вот и руки остались черные, – в доказательство он протянул руки, и впрямь довольно грязные.
Дежурные попросили открыть багажник, поднять капот машины, и приступили к тщательному досмотру.
Содержимое бардачка вытрясли на сиденье. Здесь были сигареты «Прима», разная мелочь – ничего недозволенного. Подняли резиновый коврик, обстукали стенки салона, заглянули даже в рукава пепельниц.
Сержант зачерпнул горстку сигаретного пепла, понюхал ее и покрутил носом – что-то опытному дежурному не понравилось, однако он промолчал.
В моторе тоже не оказалось ничего, что могло бы вызвать подозрения. В багажнике стояло несколько канистр.
– Что в канистрах?
– Бензин.
– Зачем так много?
– Ты же знаешь, начальник, по дороге заправок нигде нет. Разбиты с самого начала войны. Приходится весь запас тащить с собой.
– Все равно много. Весь багажник забит.
– А обратная дорога? – возразил водитель. – В Грозном бензин втридорога, не купишь. А у нас – свой, хоть некачественный, зато недорогой.
– Может, ты продать его собираешься там, в Грозном?
– Зачем продать? Только бы себе хватило…
«Зря придирается, – подумал Матейченков. – Сразу же видно: мирные люди, небогатые, по делу житейскому едут. Может, ребята так стараются из-за моего присутствия? Когда машина уедет, нужно будет потолковать с ними».
Между тем дежурные отошли в сторонку, о чем-то тихо переговорили между собой.
– Что в канистрах? – еще раз спросил сержант.
– Бензин, только бензин, клянусь Аллахом! – шофер вскинул как бы в мольбе руки.
– А вот мы выльем и посмотрим, какой там бензин…
– Только не выливайте, Христа ради! Мы по дороге застрянем. Если штраф положен, мы заплатим, – и водитель суетливо полез в карман, вытащив оттуда тощий потертый кошелек.
Сержант оттолкнул его рукой, вошел в дежурку. Через несколько мгновений вернулся с парой длинных – по локоть – резиновых перчаток.
– Зачем руки себе мараешь, начальник? – спросил водитель. – Потом неделю будешь пахнуть бензином, не отмоешься…
– Гляди, чтобы сам отмылся.
– Лучше я заплачу тебе, как надо. И тебе, и мне хорошо будет… Ты не думай, я не деревянными – долларами заплачу. Столько, сколько скажешь.
На Матейченкова, продолжавшего стоять в сторонке, водитель не обращал никакого внимания.
«Эге, мужик-то не так прост, как могло показаться с первого взгляда, – подумал генерал. – А ребята, видать, опытные и знают свое дело».
Между тем сержант, натянув резиновую перчатку на правую руку, отвинтил крышку с первой канистры, стоявшей с краю, и приступил к работе.
Чеченец, поняв, что капэпэшников не уговорить, молча смотрел на их действия.
И только женщину, казалось, ничего из того, что происходило на зоне досмотра, не интересовало.
С первой канистрой было покончено. Сержант аккуратно завинтил ее и принялся за вторую, стоявшую рядом.
– Говорю же, начальник, зря стараешься, – снова подал голос водитель. – Я заплачу тебе баксы…
– Заткнись! – оборвал его сержант, неимоверно злой от первой неудачи. Он явно решил идти до конца.
Минут через пятнадцать неприятная для сержанта процедура была завершена. Все канистры просмотрены, ничего, кроме бензина, в них не обнаружилось.
Лицо чеченца сморщилось в улыбке.
– Значит, разойдемся, как в море корабли, – произнес он. – Я всем в ауле у нас расскажу, какие молодцы на этом КПП служат, исправно службу несут…
– Мели, Емеля, твоя неделя… – пробормотал сквозь зубы второй дежурный.
Оставалось вернуть документы чеченцам и пожелать им, как положено, счастливого пути.
В этот момент из помещения КПП вышла на бетонное крыльцо румяная женщина-сержант. Видимо, она отдыхала в пристройке, потому Матейченков, заходивший в дежурку, не заметил ее.
Молодая женщина сощурилась на низкое зимнее солнце, оглядела двор, мигом оценила ситуацию и произнесла, обращаясь к дежурным:
– Я вчера на соседнем КПП была. Воду одолжить ездила к ним, свежую.
– И что?
Она сошла с крыльца:
– Ребята рассказывали интересную штуку. Знаете, как чеченцы насобачились провозить наркоту? Вот в таких металлических канистрах, – кивнула она на багажник.
– Говори, не томи.
– Они герметичный мешочек с наркотой приделывают к стенке какой-то магнитной лентой… Дежурный лезет с перчаткой в канистру, щупает дно – там ничего нет. И – проезжай себе дальше, друг ситцевый.
Глаза чеченца, смотревшего, не отрываясь, на девушку, полыхнули такой ненавистью, что она, казалось, должна была вспыхнуть и сгореть на месте.
Даже чеченка наконец пошевелилась и запахнула на груди черный с кисточками платок.
Оба дежурных, не сговариваясь, взяли канистру за ручки и понесли в угол двора, где помещалась сточная яма, покрытая решеткой.
Когда бензин был вылит, на внутренних стенках канистры были обнаружены наросты аккуратных пакетиков, прилипших к боковым стенкам…
Остальные канистры ничем не отличались, будучи опорожненными, от своей товарки.
Острый запах бензина, вылитого на решетку, быстро распространился в морозном воздухе, щекоча ноздри.
Сержант, не снимая перчатки, осторожно оторвал один пакетик от стенки – сделал он это легко, без всяких усилий, – с торжеством поднес к носу водителя:
– А это что?
Тот сделал большие глаза:
– Первый раз вижу.
– Знаешь, чем это пахнет?
– Знаю. Бензином.
– Это пахнет преступлением.
– Не понимаю.
– В фильтрационном лагере поймешь.
Второй дежурный спросил:
– Что в пакете?
– Понятия не имею. По-моему, там порошок какой-то.
– Какой?
– Может, стиральный?
– А если я заставлю тебя сейчас сожрать его? Вместе с пакетом? – поинтересовался сержант.
– Ваша власть. У меня вы бы и не то сожрали, – видимо, водитель решил, что уже все равно.
Крепкий подзатыльник вернул его к суровой действительности.
– Чьи пакеты?
– Не знаю.
– Как они попали в твою машину?
– Сосед из аула попросил подбросить канистры.
– Куда?
– В Грозный.
– Хорошо. Можешь показать нам этого человека?
– Нет.
– Почему?
– Я его не знаю.
– В твоем ауле живет и не знаешь?
– Он приезжий.
– Неважно. Покажешь нам его.
– Его уже нет.
– Куда же он делся?
– Уехал.
– Пусть так, Магомед, – согласился сержант, посмотрев в паспорте имя водителя. – А кому ты должен был передать канистры в Грозном? Имя, адрес?
– Не знаю.
– Станешь врать, будет хуже.
– Гражданин начальник, ну откуда мне знать его имя? – в голосе водителя послышались просительные нотки.
– Как же ты передашь товар?
– Он сам должен подойти ко мне.
– Где?
– В Грозном, я же сказал.
– В каком месте?
– На площади.
– Какой?
– Перед президентским дворцом.
Каждое слово из водителя приходилось вытаскивать клещами, но дежурные понимали, что овчинка стоит выделки: отследить цепочку, по которой передавались наркотики, было заветным желанием и мечтой каждого капэпэшника.
В том, что в пакетах наркотики, не сомневался никто.
– Поедем в Грозный вместе, мы хотим поговорить с этим человеком, – предложил сержант.
– Поедем, почему не поехать? – охотно согласился водитель, впрочем, ему ничего другого и не оставалось. – Тем более, без бензина мы сами теперь далеко не уедем. Только, боюсь, вы зря прокатитесь.
– Это почему?
– А вдруг тот человек не подойдет?
«Да этого наркокурьера на кривой не объедешь, – подумал генерал Матейченков. – Хитер, как дюжина лисиц». Он решил пока не вмешиваться в ситуацию, проследив ее развитие до конца.
– Поведешь себя правильно, перестанешь дурака валять – отпустим тебя, еще и денег дадим тебе и твоей даме, – сказал первый сержант, взвешивая в руке изъятый пакетик.
– И никто ничего не узнает, – добавил второй. – Только помоги нам, Магомед.
– Хорошо.
– Что в пакете?
– Вам же сказали – там стиральный порошок, – вдруг на чистейшем русском языке произнесла женщина в черном платке.
«И возговорила Валаамова ослица человечьим голосом», – подумал генерал Матейченков.
– Так ты по-русски знаешь? – удивился сержант. – Что же молчишь все время, как телеграфный столб?
Женщина отвернулась.
Девушка-сержант взяла из рук напарника пакетик, внимательно осмотрела, надкусила крепкими зубами. Понюхала содержимое, взяла немного порошка на язык, подержала некоторое время и выплюнула на снег. Лицо ее на мгновение сморщилось.
– Тьфу, гадость!
– Я же вам говорила, солдаты, что мы везем стиральный порошок, а вы мне не верите, – величественно произнесла чеченка.
– Этот стиральный порошок называется героин, – продолжала девушка, – причем высокой степени очистки. – Здесь, в Чечне, по-моему, такой не делают. Думаю, он турецкого производства. Или афганского.
Дежурные собрали пакетики в целлофановый мешок.
– Целое богатство, – заметил первый сержант, прикидывая его на вес. – Как думаешь, на сколько потянет?
Девушка пожала плечами:
– Не по моей части. Начальство разберется.
– Надо доложить по рации.
– Не спеши.
– А что?
– Сначала этих как следует обыщем.
– Ступайте оба в караулку! – произнес сержант и указал задержанным рукой на дверь.
– Будьте вы все прокляты, – без всякого выражения произнесла чеченка, первой ступив на крыльцо.
Ее досматривала за перегородкой девушка-сержант, водителем занимались оба дежурных. Тщательный личный досмотр увеличил число изъятых наркотиков, а также их ассортимент. Стало ясно, что эта парочка – серьезные наркокурьеры, и работа с ними по выявлению всей цепочки должна быть перспективной.
Затем старший наряда попытался связаться по рации со своим начальством, это удалось ему только после четвертой попытки, а генерал Матейченков смог воочию убедиться, как неважно работает устаревшая техника связи, на которую ему жаловался сержант при недавнем разговоре.
Бесконечные помехи и атмосферные хрипы то и дело вклинивались в разговор.
– Чтоб ты всю жизнь так хрипел! – в сердцах произнес сержант, когда очередная помеха прервала реплику начальства.
Сразу после КПП генерал Матейченков направился в штаб объединенной группировки федеральных войск. Кроме неотложных боевых задач, у него назрел еще один важный разговор, который также не терпел отлагательства.