Хочешь быть невидимым для зверя, стань прозрачным.
Старая бурятская мудрость
Даже само существование этого рода войск было особенно охраняемой государственной тайной. Бойцы его были «прозрачными», невидимыми для посторонних. Они не прятали своих лиц. Они выглядели совершенно обыкновенными (не путать с «подозрительно обыкновенными»). Они были всегда и во всём «как все». Их отличие ото всех не имело никаких внешних признаков. Просто они обладали иным уровнем сенсорики. У иных было обоняние акулы, у иных – предвидение крысы, у иных – ночное зрение филина, у иных – дневное зрение орла, у иных – кошачья и голубиная способность ориентироваться в пространстве и т. д., и т. п. А вместе они были командами, ротами, батальонами.
Но самым удивительным свойством всех этих бойцов было их умение становиться невидимыми в буквальном смысле, будто растворяясь в пустоте.
Боец с буквенно-цифровым позывным НБ-300, обладая внушительным набором экстрасенсорики, «видел» все варианты развития интересующих его событийных рядов. Но это не спасло его от того, что оказалось заранее предначертанным ему по судьбе.
Мы властны над своими поступками, но мы не властны над своей судьбой.
Командир проводил своего НБ-300 долгим печальным взглядом.
«Вот и ты уходишь. Больше мы уже не увидимся с тобой в этой жизни. Прощай, Алёша…»
Встречные девушки смотрели на не очень молодого офицера, как на безликое существо. Они угадывали в нём не жаркий огонь, а остывший пепел. Тусклые стройбатовские эмблемы на его не менее тусклом мундире не возбуждали девичьих фантазий. То ли дело молодые офицеры ВДВ, лётчики, танкисты! У них и удаль, и стать!
«Эй, служивый!», – окликнул Алексея румяный сорокалетний крепыш, разбогатевший на хитрых рыночных сделках.
Алексей ускорил шаги. Пусть знает, что ему неприятно выслушивать «выгодное предложение» об устном тайном обмене двадцати солдатских человеко-дней на возведение трёхэтажного дома для «Крепыша» на деньги для их командира.
Вот и тот самая улица, тот самый двор, та самая калитка, где он никогда ещё не был, где уже ждут его незнакомцы, с которыми он ещё никогда не виделся. Потемневшая от давней покраски зелёная ограда из невысокого штакетника, такого же цвета старенькая скрипучая калитка. Узкая цементная дорожка ведёт к низенькому крылечку в три ступеньки с местами облупившейся, местами вытертой от грубых подошв и от времени серо-голубенькой краской. Такого же цвета и состояния окраски входная дверь в низенький, полутёмный чулан. Всё тихое и невзрачное, под стать этому тихому и невзрачному осеннему дню.
«Заходи, Алексей Савельевич! Дорогим для нас гостем будешь!», – открыл дверь из чулана в горницу моложавый старик, едва Алексей вошёл в чулан. – «Ну-ка, Фроська! Выбегай встречать своего суженого-ряженого!»
Мудрый знахарь с почётом усадил Алексея за стол, накрытый перед его приходом разнообразными холодными закусками. Внучка деда захлопотала, подавая к столу ароматный наваристый борщ, иные горячие блюда.
Застолье было неторопливым. Все трое доверчиво приглядывались, прилаживались друг к другу, заранее твёрдо зная, что впереди их ждёт полное взаимопонимание и любовь.
Знали все трое и то, что недолгим будет их счастье этого трогательно-дружного семейного проживания.