Наигравшись со мной в свои извращенные игры, он лег на пол, посадил меня сверху, заставил двигаться, а сам стонал, не сдерживая себя. Я выполняла все покорно в надежде, что на этом моя пытка закончится. Он улыбался и будто восхищался мной.
Шейх гладил меня по волосам и шептал что-то на своем языке. Затем он поднял меня на руки и положил животом на кровать.
Мохаммед начал изучать меня сзади и ласкать в самых интимных местах. Я поняла, что он хочет взять меня в попку. У меня в жизни не было даже мысли, что такой вид близости возможен. Для меня все это дикое извращение! Я просто пришла в ужас от мысли, что он может сейчас войти в мою запретную дверь!
Я дернулась, пытаясь обернуться. Я была немного шокирована, но понимая всю безысходность ситуации, расслабилась и перестала сопротивляться.
И вот я почувствовала его плоть своей кожей, и от страха содрогнулась. Он крепко прижимал меня телом к кровати, и я уже не могла пошевелиться. И вдруг адская боль разразилась по всему тазу. Она была настолько сильная, что мне хотелось скорее прекратить это. Уж лучше умереть, чем испытывать такую боль.
– Терпи. Тихо.
Я лежала и орала, заливаясь слезами.
– Тихо….
Я уже не могу сказать, сколько это продолжалось, потому что все внимание было переключено на боль. Он резко отстранился от меня и пополз на четвереньках наверх, к моему лицу. Я поняла, что он закончил, и его плоть была не совсем чистая.
– Бери в рот.
Я начала брыкаться и кричать еще громче, но он схватил меня и запихнул свою плоть мне в рот насильно. Меня начало тошнить, но он не обращал внимания.
Через несколько минут он встал около кровати. Я увидела перед собой, высокого, сильно волосатого шейха, красного и потного после непродолжительного секса со мной. Я все еще лежала и плакала, пытаясь избавиться от мерзкого вкуса во рту.
Он снова жадно набросился на меня, стал целовать, облизывать, тискать тело и грубо, напористо проникать в меня пальцами, пытаясь сделать это как можно жестче, может больнее, показывая свою власть.
От него исходил неприятный запах пота, смешанного с маслами. Все мое тело горело, груди налились от его грубых сжиманий, щипков и покручиваний, кожа ног и ягодиц были в шлепках, а он продолжал вводить пальцы. Я решала притвориться, что мне это приятно и я достигаю пика наслаждения. Мне пришла идея, что он, может быть, после этого сразу отстанет от меня.
Я сжимала мышцы и стонала, а огромные капли пота с его лба капали на меня. Наконец, он остановился.
Мохаммед вытер с себя пот полотенцем, накинул робу, а я так и осталась сидеть на кровати. В комнату зашли две девушки и принесли огромный поднос, который поставили на стол. Если честно, несмотря на все, что происходило до этого, мне безумно хотелось есть, чтобы успокоиться и заглушить мерзкий вкус. Когда дверь закрылась, шейх сел на пол и махнул мне рукой.
Я спрыгнула ловко с кровати и подошла к нему.
– Смотри. Финики. Лукум. Халва. Пахлава. Перепел.
Я смотрела на то все и не знала, с чего начать. Я решила для начала нормально поесть, и схватилась за перепелов, а потом приступила к сладкому.
– Можно это забрать к себе в комнату? Я люблю есть по ночам. – Мне пришлось еще и жестами показывать, чтобы он понял меня.
– Ты сегодня спать здесь. – на своем ломанном русском изъяснился он.
Я не представляла, что будет, если я останусь с ним. Мне нужно было хоть немного провести времени одной, чтобы отойти от этого кошмара, но если он был в такой уверенности, то я никуда не смогла бы уйти. Мне оставалось только смириться. Я впихивала в себя сладкие десерты с огромной кучей кремов, пачкая губы и лицо. С финиками практически было покончено. Столько за раз я никогда не ела, и не мудрено, что с таким стрессом я ем много. А сладкое я безумно любила.
Он встал и снял робу, а я поняла, что он готов это сделать снова… Шейх подошел ко мне сзади и начал водить своей плотью по моей голове. Я все еще ела и старалась не обращать внимания на его действия. Он легонько развернул меня к себе.
Его плоть твердела и показался красный кончик, пахнущий мочой и прелостью. Он уже был чистым, видимо, я все вычистила ему перед ужином. Шейх на этот раз не стал пихать мне его в рот, а положил меня на пол и раздвинул ноги. Я была сухая и совсем не хотела секса, поэтому он плюнул на свою руку и начал натирать мне между ног. У меня все горело, и было не просто неприятно, а очень больно, но я старательно терпела. Наконец, он лег сверху и вошел в меня.
На тот момент я думала, что после него в меня могут войти два парня, и я больше ничего не почувствую, потому что он сильно растянул все внутри.
Его щетина терлась о лицо, и он пытался поймать губами мои губы. Я зажмурила глаза, чтобы не видеть его, и старалась немного отводить губы, но он умудрялся не только целовать, но и запускать язык внутрь. Как он вообще может нравиться кому-то? Если бы была возможность, я бы поменялась с другими девушками, но он выбрал именно меня.
Третий раз был очень долгим, и это была настоящая пытка. Мне казалось, что шейх сам уже не особо хочет секса. Но он упорно продолжал, будто делал это показательно и назло. Наконец, я снова почувствовала пульсирование, и в меня капнула маленькая часть его семени. Я молила Всевышнего, чтобы не забеременеть. Да, я уже наслушалась арабов за эти пару дней и молилась, чтобы выбраться из этого ужаса.
Он встал и накинул халат, а потом сел за стол.
– Ты будешь подарки получать. – я так поняла, что он хотел спросить у меня, что мне подарить.
– Я хочу много подарков. Дорогих. Золото, ткани. Хочу все.
Мне было так плохо от сегодняшнего дня, что я решила потребовать от него много всего, чтобы взять плату за эту ночь.
– Хорошо. Иди к себе. Завтра все будет.
Я улыбнулась (через силу) ему и с облегчением выдохнула, что он отправляет меня восвояси, и сегодняшнюю ночь мне не придется спать с ним.
Последнюю фразу сказал это на арабском, но я хорошо поняла. Два дня нахождения в гареме и изучения языка с Гульшат дали свои плоды. Я пыталась находить во всем свои плюсы. Для меня второй язык был полезным в дальнейшем, ведь с таким навыком я могла стать журналистом или переводчиком.
Я надела свое платье и пошла в комнату. Мне даже не хотелось плакать. Единственное, чего я боялась, – завтрашней встречи с ним.
– Гульшат, пойдем отсюда скорее…
– Что случилось? Он наказал тебя? Тебя бросят в темницу? Ой, что теперь делать…
– Тьфу на тебя. Никто меня не бросит в темницу.
– Ой, как хорошо. Ты меня уже напугала…
Мы дошли до комнаты, и я закрылась там и плюхнулась на кровать. Времени уже было много, и скоро должно было рассветать, поэтому я быстро уснула, чтобы было хоть немного времени отдохнуть.
Уже через несколько часов в дверь постучались. Почему мне приходится вставать так рано? Я больше не рабыня, живу отдельно. Все равно они постоянно дергали меня. Опухшая и сонная, я открыла дверь. Ко мне зашла целая делегация и занесла какие-то сундуки. А потом пришла рабыня и принесла на стол те десерты, которые понравились мне ночью.
– Джамиля, это тебе подарки от шейха.
Я открывала сундуки один за другим. Украшения, золото, ткани. В какой-то момент я почувствовала себя султаншей, но только я знала, как мне это все досталось. За дверью толпились девушки и перешептывались за моей спиной. Я посмотрела на них свысока, показывая, как много я значу для шейха, раз он дарит мне такие подарки. Я демонстративно открыла несколько сундуков и начала вышвыривать оттуда ткани.
– Вот эту я пущу на тряпку, а в этой проведу с ним еще одну ночь.
Мне было забавно наблюдать, как они злятся и обсуждают меня между собой. В этом доме больше ничего не радовало, а как-то себя приободрить нужно.
Я взяла под руку Гульшат и пошла с ней на изучение языка.
– А как будет «будь со мной нежен»?
– Кун лабха маин.
Она радовалась, что я спрашиваю у нее подобные вещи и с удовольствием пыталась научить. Я повторяла за ней, искажая все буквы, и она смеялась надо мной, как маленькая девочка.
К вечеру я уже знала достаточно слов, чтобы сказать шейху.
– Гульшат, а где можно достать телефон?
– Он только у шейха… А зачем тебе?
– У меня родители волнуются… Я хочу им позвонить…
– Попроси хозяина. Если он разрешит, то сможешь позвонить.
Я расспросила ее еще несколько фраз и готова была к наступающему вечеру. На мне уже было новое платье: невинное светло-розовое. Мне нужно было на это время донести шейху, что со мной нельзя грубо обращаться, и я хотела выглядеть так, чтобы он понял.