Крымов после встречи с Соболевым с трудом сдерживал свое раздражение. Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что агентство больше не принадлежит ему. И что проку здесь, в этом провинциальном городе, бить себя кулаком в грудь и доказывать, что он – личность, что у него недвижимость в Европе, две квартиры и дом в Париже, большие счета в швейцарских и немецких банках, когда агентство принадлежало Земцовой, но главным в нем сейчас считался Шубин?! Первые недели, когда он приходил в себя после реального покушения на его жизнь (в Мюнхене пришлось устроить даже инсценировку его убийства, и за это Крымов выложил довольно крупную сумму), он являлся в агентство просто как гость. Он слушал музыку, пил кофе, курил и смотрел, как Шубин с Бескровной раскручивают одно дело за другим. Потом ему и самому захотелось принять участие в расследовании убийства одной старшеклассницы. И так постепенно он, выходя из депрессии, начал работать уже как полноправный сотрудник агентства, с той лишь разницей, что Шубин по привычке относился к нему как к старшему и ждал от него каких-то реальных советов и указаний, веря в то, что он – прежний Крымов, талантливый сыщик, способный в короткий срок вычислить преступника. Хотя по отношению к Тане Бескровной и Наде Щукиной Шубин вел себя довольно строго и требовательно, как и положено руководителю.
Вот и сейчас, после ухода Тани, Шубин спросил его, как спрашивал обычно:
– Что скажешь, Женя?
– Думаю, что Соболев не убивал, хотя бы потому, что я его хорошо знаю, к тому же он сам пришел к нам с просьбой найти убийцу… С другой стороны, это обычное дело, когда убийца постоянно на глазах и делает вид, что ищет как бы сам себя… Он романтик, как я уже говорил, а потому его действия могут быть вполне предсказуемы: он любил эту Ступину, а она никак не решалась порвать со своим мужем. Убийство на почве ревности – одно из самых интересных убийств…
– Думаешь, он ревновал ее к мужу? Но ведь она жила у матери…
– Это еще надо проверить. Это Соболев сказал, что она жила с матерью, а где она жила на самом деле – еще вопрос. Нужно навестить ее мать…
– Я готов, – сказал Шубин, искренне полагая, что слово Крымова дорогого стоит. Он действительно продолжал видеть в своем друге старшего и нисколько не тяготился своей ролью подчиненного. – У нас только Надя остается без работы… Или ты думаешь, что ей пора позвонить в НИЛСЭ?
– Наверняка результаты экспертизы еще не готовы. А ты сам как думаешь, эта Ступина продолжала жить со своим мужем, как с мужчиной, или приходила к нему только для того, чтобы сварить суп и помыть полы?
– Думаю, она лишь варила суп. Их брак уже изжил себя, и они оба это понимали. Но лучше всего было бы поговорить на эту тему с самим Ступиным и с матерью Дины. Можно себе представить, что она сейчас чувствует… Разговор с ней будет тяжелым.
– Если хочешь, я с ней поговорю…
– Да какая разница…
– Шубин, как поживает твоя жена, моя тезка?
– Рвется на работу. Во все газеты дала объявления – ищет няню.
Игорь провел ладонью по своей уже почти облысевшей голове, пригладил остатки рыжих волос и вздохнул.
– Хочешь сказать, что и ваш брак изжил себя, да только ты никак не можешь себе в этом признаться? – спросил Крымов, хотя и без того знал ответ на вопрос.
Ему, ловеласу с большим стажем, были понятны все проблемы мужчин, связанные с женщинами. Игорь же казался ему просто жертвой неудачного брака – он прекрасно видел его отношение к жене и не понимал, как можно жить с женщиной, которая не вызывает в тебе положительных эмоций, не говоря уже о любви, или хотя бы сексуальных желаний.
– Понимаешь, с каждым днем Саня становится старше, превращается в маленького такого мужичка, в точную мою копию, и я готов ради него горы свернуть… А вот Женя для меня остается чужой. Пока она носила ребенка, пока лежала в больнице и я ждал этого малыша, мы были близки, мы вместе ждали его, но, когда он появился, Женька стала как бы лишней… Наверное, я не должен был тебе этого говорить…
– Думаю, Земцова испытывает ко мне те же чувства, точнее – она ко мне вообще ничего не испытывает, как и ты к своей Женьке. Только она вышла замуж за Патрика, вычеркнула меня из своей жизни и отняла у меня Машку, вот так легко, запросто… Наверно, и Женька сделает то же самое, когда ты скажешь ей, что больше не любишь ее… Да и была ли любовь?.. – Крымов встал и прошелся по комнате. – Ты вот знаешь, к примеру, что такое любовь?
– Думаю, что да. Это когда Земцова в Париже, а у меня, когда я вспоминаю о ней, что-то в душе переворачивается, и я почти вижу ее, хочу ее… Причем я говорю это тебе, бывшему мужу… Да, кстати, вот ты бы смог убить меня, своего друга, за то, что я люблю твою жену?
– Нет, конечно… Я знаю тебя, знаю Земцову… Нет, что ты… Что за идиотский вопрос?!
– А Земцову ты бы мог убить из ревности, ведь она же вышла замуж за Патрика, тоже твоего друга?..
– Юлю? Убить? Ты что, Шубин, спятил? Как я могу убить Земцову?
– Но ты же только что предположил, что Соболев мог застрелить Дину из ревности.
– Да, но то Соболев, а это я. И Ступин тоже мог. И он даже больше мог, чем Соболев. Ступин – личность, я слышал о нем… С одной стороны, он – сильный, даже жесткий руководитель, идущий к цели по головам подчиненных и сметающий все на своем пути. С другой – он как теленок, которому не хватает материнской ласки.
– Откуда такие сведения о Ступине? И тем более о его слабостях? Я понял… Ты все это выдумал? Только что?
– Почти. Просто такие люди, как Ступин, очень уязвимы, когда речь идет о чувствах, связанных с женщинами, с их личной жизнью. Это на работе они демонстрируют свою силу, показывают, быть может, то, чего нет внутри, а на самом деле такие люди очень тяжело переживают измену, предательство и становятся мишенью для тех, кто только и ждет удобного случая, чтобы нанести удар сзади…
– Но Ступин сейчас и так в тюрьме…
– Он скоро выйдет… Вот увидишь, твоя Бескровная после беседы с ним будет просить Корнилова отпустить его под залог. Виктор Львович, почуяв запах денег, пойдет к начальству, пообещает поделиться, и завтра или даже уже сегодня к вечеру Ступин будет у себя дома. А у Татьяны появится новый покровитель… Кстати, как у нее с этим стоматологом?
– С Виталием? По-моему, все хорошо. Во всяком случае, я сам лично присутствовал при том, как она в салоне для новобрачных мерила свадебное платье. Ты не представляешь себе, сколько в ней было женственности, красоты… А так посмотришь – кожаная куртка, кожаные брюки или джинсы, майка, на голове вместо нормальной прически – солома… Свадебное платье меняет женщину до неузнаваемости. – Шубин вдруг вспомнил, как из примерочной кабины, куда вошла Бескровная, вышла хорошенькая стройная девушка в пышном белом платье, в которой он не сразу узнал Татьяну. «Шубин, ау, это я, слышишь?.. Ну как, идет мне быть невестой?»
– Еще год промаринует стоматолога, а потом выйдет замуж за другого. Женщины… – махнул рукой Крымов, – на них нельзя положиться…
– А мужчины? На тебя вот можно было положиться? Ты же бросил Земцову одну с ребенком, исчез, долгое время не давал о себе знать, а когда приехал, то со стороны смотрелся просто как гость, уж, во всяком случае, не как муж и тем более отец… Может, я и не должен был тебе этого говорить, но кто тебе еще это скажет, как не я, твой друг? Кроме того, ты по-свински поступил с ней, когда тебя вроде бы убили… Ты бы слышал, как она рыдала в трубку, когда узнала об этом. Но тебе и в голову не пришло позвонить ей и предупредить о том, что это всего лишь инсценировка, чтобы она не убивалась так. Такое вообще-то не прощают.
– Если бы любила, простила. Обрадовалась бы, что я жив… Я, понимаешь ли, беру трубку, говорю ей, что, мол, живой, а она грозит, что шибанет меня какой-то вазой… Словом, совершенно непредсказуемая реакция…
– Ладно, закроем эту тему. Она вышла замуж за Патрика, неплохого, скажу я тебе, человека. Может, с ним она будет счастлива. Тебе бы понравилось, если бы твоя жена изменяла тебе?
– Какому мужику это понравилось бы? Что за вопрос?
– Вот и я о том же. А теперь вспомни, сколько раз ты ей изменял.
– Ни разу, – замотал головой Крымов. – То, что я спал с другими бабами, – не в счет.
– С тобой невозможно разговаривать. Давай лучше работать…
– Ты имеешь в виду Щукину?
Шубину и вовсе стало нехорошо. Он догадывался, что Надя время от времени наведывается по старой привычке к Крымову, но старался об этом даже не думать. А тут вдруг Крымов сам об этом заговорил.
– Надя мне – родной человек, – оправдывался Крымов. – Она понимает, как мне сейчас тяжело без жены, без дочки… Она придет, сготовит мне…
– Крымов, Дина Ступина тоже приходила к мужу, готовила ему… и теперь ее нет в живых…
– Что ты хочешь этим сказать? Видимо, там – страсть, понимаешь, а у нас с Надей очень нежные дружеские отношения, ты не путай… И вообще, при чем здесь Ступины?
– Хочу понять, какие отношения были между Ступиным и его женой, между Диной и Соболевым… Я работаю, понимаешь? Надя приходит к тебе, готовит, убирается так же, как и Дина… Ты можешь ее сейчас спросить, какие чувства она испытывает к тебе и к своему новоиспеченному мужу, Чайкину? Она боится его? Способен ли он на убийство?
– Да Чайкину убить, что очередной живот покойника вспороть… У него нет нервов, он – мясник, и его надо бояться…
В эту минуту случилось непредвиденное. Дверь распахнулась, и на пороге появилась Надя. Она с трудом сдерживала улыбку:
– Мальчики, вы так орете, что на улице слышно… Ты, Крымов, мерзавец, все про нас рассказал, не стыдно?
– Я похвалился, – Крымов встал и обнял ставшую розовой Надю. – Разве мы с тобой не друзья?
– Друзья… Особенно когда ты с меня рубашку снимаешь… Друзья, конечно. Только поэтому я постараюсь быть предельно откровенной и расскажу вам, какие чувства испытываю к Чайкину…
Шубин покраснел, представив себе, что она испытывала, подслушивая под дверью, и какими ослами выглядели они с Крымовым, рассуждая о любви.
– Так вот, к своему новоиспеченному, как вы выразились, мужу Леше Чайкину я отношусь с большой нежностью. Сейчас он не пьет, его практически никогда не бывает дома, да и зарплата у него чисто символическая… За это, поверьте мне, его просто невозможно не любить. А если серьезно, то он очень добрый и ласковый мужчина, очень щедрый и благодарный. Вы вот спросите меня, зачем я хожу к Крымову? Пожалуй, это и есть основной вопрос… И зачем эта Дина ходила к Соболеву? Зачем женщины вообще ходят налево, то есть встречаются с другими мужчинами? Не догадываетесь? Я вот с Крымовым чувствую себя совершенно свободным человеком и могу позволить себе с ним все, абсолютно все… А вот с Лешей я играю роль примерной жены. Думаю, все женщины по сути своей – шлюхи… Знаете, это как вирусы. В каждом из нас живут какие-то вирусы, бактерии, которые могут не дать о себе знать на протяжении всей жизни, но если им создадут благоприятную среду, они начинают активизироваться, развиваться…
– Значит, я – твоя благоприятная среда? – ущипнул ее за мягкое место Крымов.
– И не только ты, – шлепнула его по руке довольная удачным сравнением Надя. – Что же касается Дины Ступиной, то и здесь стоит задуматься о том, была ли она счастлива со своим мужем и что заставило ее завести себе любовника из их ближайшего окружения… Не каждая женщина рискнет взять в любовники близкого друга своего мужа, хотя часто так и бывает… Муж теряет бдительность именно потому, что доверяет своему другу. А тот факт, что она приходила к мужу, готовила ему – а почему бы и нет? Ведь для окружающих они продолжали оставаться парой, они были женаты, наконец. Я подслушала практически весь ваш разговор и могу предложить свои услуги и встретиться с матерью Дины. Уверена, мне она расскажет куда больше, чем вам, мужчинам. А тебе, Крымов, неплохо было бы поговорить с секретаршей Ступина, попытаться выяснить через нее, не было ли у него любовницы, побеседовать с водителем Николая Борисовича…
– Шубин, ты не иди у нее на поводу, так, глядишь, она займет твое директорское кресло. Ей только палец дай, она и руку отхватит…
– Она дело говорит, – пожал плечами Шубин. – Пока мы с тобой здесь время убивали в совершенно бесполезных разговорах, Таня наверняка уже встретилась со Ступиным…
Шубин вдруг, к своему ужасу, подумал о том, что он мог бы вполне обойтись без Крымова и Щукиной, настолько тяжело ему было строить отношения с ними обоими. Тем более сейчас, когда его предположения подтвердились и он узнал из первых, что называется, рук, что они любовники. Только этого еще не хватало. Четверка сотрудников разобьется на две пары: Крымов со Щукиной и Шубин с Бескровной. Надя, учитывая ее склочный характер, будет настраивать Крымова против Шубина с Таней, начнутся бессмысленные препирательства, выяснения отношений, без которых она не может, и в конечном счете агентство все равно распадется на две равные части. Если только Крымов не уедет куда-нибудь в Бразилию или Африку, туда, где без него просто остановится жизнь… Надя как побитая собака станет проситься обратно в агентство, будет жаловаться на безработицу, скажет, что умирает с голоду… И зачем только Шубин согласился взять ее назад? Хотел реанимировать хотя бы внешне ту приемную, которая была во времена Земцовой? А не проще ли написать Юле письмо с просьбой вернуться домой и снова занять свое директорское кресло? Ведь она вышла замуж за Патрика назло Крымову, это же как пить дать… Письмо? Земцовой? Чтобы она, бросив красивую и спокойную парижскую жизнь, вернулась в эту глухомань и принялась охотиться за убийцами? Зачем ей это нужно? К тому же у нее дочь…
Крымов помахал у него перед глазами рукой:
– Игорек, очнись, о чем это ты думаешь? Прямо отключился, ей-богу… Надя, его надо сбрызнуть водой, чтобы он пришел в себя…