Первый случай, когда Эбби явилась в гости без приглашения, имел место еще в старших классах. Это был просто-таки кошмарный опыт. Ей все время казалось, что в любой момент кто-нибудь ткнет в нее пальцем и громко спросит, что она здесь делает. От стола с напитками Эбби старалась держаться подальше, поскольку даже просто прикоснуться к ним было почти равносильно настоящей краже. И в итоге большую часть вечеринки пряталась за большим растением в горшке, а вышла оттуда только тогда, когда, к ее полному ужасу, один из пьяных гостей попытался в этот горшок пописать. После этого Эбби дала себе торжественную клятву никуда не являться без приглашения.
Нарушила она эту клятву три года спустя, уже в колледже. Вторая попытка оказалась гораздо более успешной, чем первая. Эбби поняла, что как только с энтузиазмом поприветствовала нескольких остальных прибывших, то сразу почувствовала себя желанной гостьей. Фразы вроде «Я и не знала, что ты тоже придешь» или «А откуда ты-то знаешь Хизер?» возымели свое действие. Правда, единственным недостатком подобной стратегии оказалось то, что после окончания вечеринки она поймала себя на том, что активно помогает Хизер убираться в доме. На протяжении всех лет учебы в колледже Эбби отточила свои навыки заявляться в гости без приглашения до уровня настоящего искусства. Вообще-то такого рода вечеринки нравились ей куда больше, чем те, на которые ее приглашали.
Сейчас она тоже собиралась проникнуть кое-куда без приглашения. И хотя шансов на выпивку или захватывающие романтические встречи практически не имелось, сердце трепетало у нее в груди точно так же, как и все эти годы назад.
При виде коридоров управления полиции Дугласа и нескольких полицейских в форме, мимо которых она прошла, Эбби поняла, что уже успела соскучиться по своему собственному знакомому окружению в Нью-Йоркской полицейской академии. Стараясь не обращать внимания на накатившую волну тоски по дому, она постучала костяшками пальцев в дверь конференц-зала. И, не дожидаясь ответа, решительно вошла.
Разумеется, совещание уже шло полным ходом. Эбби намеренно появилась только через десять минут после того, как оно началось. Если б она вовремя прибыла на встречу, на которую ее не пригласили, ее немедленно попросили бы уйти. Опоздание оставляло шанс на то, что остальные участники совещания не станут заморачиваться с тем, чтобы ее выпроводить, и позволят присутствовать.
По одну сторону большого стола сидели Зои и агент Тейтум Грей, по другую – шеф Пауэлл, глава полицейского управления Дугласа, рядом с еще двумя своими сотрудниками. Стены конференц-зала украшали обрамленные в рамки фотографии бывших начальников местной полиции – ряд улыбающихся лиц, которые были единственными, кого бесцеремонное появление Эбби ничуть не смутило.
– Простите за опоздание, – извинилась она со смущенной улыбкой. – Я думала, что совещание будет проводиться в другом помещении… Мне повезло, что кто-то увидел, как я жду, и направил меня сюда.
С этими словами Эбби двинулась к свободному месту рядом с Тейтумом.
Пауэлл нахмурился, глядя на нее.
– Простите… А кто?..
– Ой! Да, виновата. Я лейтенант Эбби Маллен из полиции Нью-Йорка. Я эксперт по религиозным сектам и в данный момент расследую серию поджогов, которые, похоже, связаны с этим делом. В сотрудничестве с доктором Зои Бентли и агентом Греем.
Усевшись, она достала толстую папку и два карандаша, которые аккуратно выложила перед собой на стол. Потом на свет божий появился еще и блокнот – Эбби пролистала его, удовлетворенно хмыкнула, обнаружив чистую страницу, и, подхватив один из карандашей, старательно накарябала в углу дату и время.
Зои нацелила на нее свой пронзительный взгляд.
– Маллен, я вроде бы ясно дала понять, что…
– Агент Грей пригласил меня принять участие в этой встрече, – прервала ее Эбби. – Чтобы я поделилась своими экспертными знаниями по данному вопросу.
Тейтум Грей удивленно моргнул – судя по всему, пытаясь припомнить их разговор. Он и вправду сообщил ей о предстоящем совещании. И действительно сказал, что ценит ее знания и опыт. Естественно, напрямую он ее сюда не приглашал, но Эбби, видно, предпочла читать между строк.
Грей повернулся к ней. Неужели сейчас он объявит, что ничего подобного не было?
Но агент лишь ухмыльнулся.
– Именно так! Очень рады, что вы к нам присоединились.
Зои свирепо посмотрела на него. Кто-нибудь поменьше габаритами наверняка сразу сник бы под ее лазерным взглядом, но Тейтум лишь поудобней устроился в кресле. Работая с Зои, он, вероятно, уже давно привык к ее сварливому характеру.
– Ясно… – произнес Пауэлл. – Как я уже говорил, у меня по-прежнему нет уверенности в том, что это дело связано с тем, что расследует ФБР.
Зои обратила свой гнев на него.
– А как я уже говорила, почерк этого убийства идентичен почерку пяти других, которые мы расследуем. Жертва убийства была связана в собственном доме, который впоследствии был сожжен. Способы связывания жертв во всех случаях тоже практически идентичны…
– Только не согласно материалам, которые вы прислали. – Пауэлл перевернул несколько страниц. – Две жертвы у вас были связаны цепями, одна – колючей проволокой, одна – электрическим шнуром, а одна вообще не была связана.
– Результаты криминалистической экспертизы свидетельствуют о том, что жертва пятого убийства тоже была связана, но использованная для этого веревка просто сгорела, – нетерпеливо возразила Зои. – Способ исполнения убийств менялся и эволюционировал, но «подпись» преступника оставалась прежней. Все жертвы были связаны в запястьях и лодыжках.
– Доктор Бентли, вряд ли эта, э-э… подпись настолько уж уникальна. Когда вы кого-то связываете, то как раз в запястьях и лодыжках. Не станете же вы связывать ему мизинцы?
На миг вид у Зои был такой, будто она вот-вот перепрыгнет через стол и задушит шефа полиции, но тут Тейтум многозначительно откашлялся.
– Ладно. Это дело схоже с убийствами, которые мы расследуем. Давайте сохранять открытость мышления.
– Идет. – Пауэлл поднял руки, притворно сдаваясь. – Итак, вы думаете, что Джимми Йейтса убил Моисей Уилкокс. Почему?
– У Уилкокса навязчивые фантазии, – объяснила Зои. – И постоянное желание удовлетворить их. Когда это желание становится слишком сильным, чтобы справиться с ним, ему приходится предпринимать какие-то активные действия. Он может отсрочить момент удовлетворения, регулярно устраивая небольшие пожары и тем самым временно снимая накопившийся стресс, но не способен откладывать его до бесконечности. В определенный момент ему требуется кого-то убить.
– Это нечто вроде фетиша?
Зои ненадолго задумалась.
– Это пока не ясно. Пиромания встречается чаще, чем пирофилия…
– А что такое пирофилия? – спросил Пауэлл.
– Пирофилия – это когда вид огня вызывает сексуальное возбуждение.
Пауэлл поерзал на своем месте.
– Я-то думал, что все пироманы кончают, глядя на огонь.
– Это распространенное заблуждение. Большинство пироманов не испытывают при виде пламени никакого сексуального возбуждения.
– Да ладно вам, Бентли! Может, они просто говорят, что не получают, но тогда зачем им вообще устраивать пожары? – Пауэлл закатил глаза.
– Об этом говорят результаты научных исследований, – твердо сказала Зои. – В ходе одного из экспериментов оценивалась степень сексуального возбуждения двадцати шести поджигателей и пятнадцати представителей контрольной группы, и их инструментально зафиксированная эректильная реакция…
– Может, не будем прямо сейчас обсуждать, каким образом ваши друзья-психологи измеряли степень сорока эрекций? – повысил голос Пауэлл.
– Вообще-то сорока одной, – резко поправила его Зои. – И, как я только что собиралась сказать, исследование показало полное отсутствие эрекции.
Как это ни странно, но Эбби поймала себя на том, что ей нравится Зои. Нужно быть особенной женщиной, чтобы рассуждать об отсутствии или наличии эрекции в комнате, полной мужчин. Даже Пауэллу и его сотрудникам было явно не по себе. Хотя Тейтум выглядел так, словно единственное, чего ему сейчас не хватало, – это коробки с попкорном.
– Хорошо! – рявкнул Пауэлл. – Короче говоря, пока не ясно, получает ли Уилкокс сексуальное удовольствие от своих действий. Ему нравится убивать. Но зачем было убивать именно Йейтса?
– Йейтс, вероятно, оказался легкой мишенью, – ответила Зои. – Жил один, на выселках…
– В этом районе есть дома, расположенные еще более уединенно, – возразил Пауэлл. – И у нас полным-полно людей, живущих в полном одиночестве. Йейтс был крупным парнем, так что, скорей всего, подловить и связать его было непросто. Так почему же выбрали именно его?
Пауэлл явно что-то прятал в рукаве. Знал о Йейтсе что-то такое, чего не знали они. И теперь собирался бросить этот козырь на стол, чтобы обосновать свою точку зрения.
Зои, однако, совершенно не обращала на это внимания.
– Возможно, Уилкокса привлекает определенный тип домов, – сказала она. – Наверняка должны быть разновидности строений, которые ему приятней всего жечь. Или, может, Йейтс напомнил ему кого-то, чисто своей внешностью или телосложением… Причину выбора жертвы зачастую трудно объяснить.
Пауэлл плотно сжал губы, словно уже физически сдерживая себя в ответ на явную непонятливость Зои.
– Это может быть как-то связано с самим Йейтсом. С тем, что тот из себя представлял, – вмешалась Эбби. – Уилкокс прежде всего – лидер религиозной секты. Все, что он делает, должно служить укреплению его власти над ней. Укреплению веры сектантов в него самого и в то, чем они занимаются. Если речь идет об убийстве, то он, скорее всего, хочет, чтобы оно представлялось им необходимым или оправданным.
Пауэлл вроде слегка сник, и Эбби поняла, что почти попала в цель.
– Джимми Йейтс был педофилом, осужденным за домогательства в отношении детей, – веско произнес Пауэлл. – Его поймали при попытке соблазнить восьмилетнего мальчишку, в роли которого в интернете выступал наш сотрудник под прикрытием. Когда мы обыскивали его дом, то нашли тайник с детским порно. Он вышел из тюрьмы всего шесть недель назад.
– Этого не было в первоначальном отчете по делу, – заметил Тейтум.
Пауэлл пожал плечами.
– Все здесь и так знают, что за гусь этот Йейтс. Мы были заняты документированием результатов криминалистической экспертизы – не было нужды приводить во внутреннем отчете то, что нам и без того известно.
– Так вот почему вы считаете, что это дело может быть исключительно местным… – задумчиво произнесла Эбби.
– Да полгорода пришло бы поджарить шашлык на костре, на котором его сжигали дотла, если б кто-нибудь их пригласил! С момента его освобождения я постоянно получаю звонки о том, что люди видели, как Йейтс проезжал мимо местной школы, как Йейтс глазел на маленькую девочку в супермаркете, как Йейтс делал какие-то подозрительные фотки своим телефоном… – Пауэлл откинулся в кресле. – И знаете что? Я и сам поджарил бы шашлык на таком огне!
– У вас уже есть какие-то конкретные подозреваемые? – спросил Тейтум.
Пауэлл извлек из стопки перед собой одну из бумаг.
– Вчера мы получили заявление о пропаже семнадцатилетней Гретхен Вуд, со стороны ее отца. Она ушла, прихватив большую часть своей одежды и около четырехсот долларов, которые украла у своих родителей. У этой Гретхен вообще мутная история. Наркотики, мелкое воровство, исключение из местной школы… Родители пару раз отправляли ее в молодежные лагеря, где ей вроде должны были помочь, но, на мой взгляд, лишь зря старались. А в тайнике Йейтса мы нашли несколько фотографий Гретхен, плавающей в бассейне, когда она была еще совсем ребенком.
– Ваша подозреваемая на данный момент – проблемная девочка-подросток? – спросил Тейтум, приподнимая бровь.
– Есть и еще кое-что. Мать Гретхен сказала, что неделю назад застукала дочь на том, что та выкачивала бензин из ее машины. – На лице Пауэлла появилась довольная улыбка. – Она предположила, что Гретхен собиралась продать бензин, чтобы купить наркотики.
– И что сама Гретхен сказала по этому поводу? – спросила Эбби.
– Да ничего не сказала… В последнее время она отказывалась разговаривать с обоими своими родителями.
– А друзей Гретхен вы опросили? – осведомилась Эбби.
– Да. Ее подружки говорят, что в последнее время она стала скрытной и была чем-то взволнована. И, по словам ее родителей, это уже не первый раз, когда дочь сбегает из дома за последнее время. В прошлом месяце Гретхен исчезала уже дважды. Хотя каждый раз через пару дней возвращалась.
– Если она уже несколько раз исчезала, то почему же они заявили о ее исчезновении только сейчас?
– Потому что в предыдущие разы Гретхен не брала с собой все свое барахло. И они сказали, что оба предыдущих раза по возвращении домой она выглядела лучше. Ее мать подумала, что дочь наконец-то взялась за ум. Но на сей раз, похоже, она прихватила с собой все, что смогла унести. И украла у них деньги.
– А никто не замечал, чтобы Гретхен пыталась что-нибудь поджечь или покупала бензин? – спросил Тейтум.
– У нас не было времени как следует изучить этот вопрос, но до сих пор вроде никто ничего такого не видел.
– Она не говорила что-нибудь про Йейтса?
– Да во всем городе только и разговоров, что про Джимми Йейтса… Так что я бы сказал, что наверняка да.
– А как насчет того, чтобы определить местонахождение ее телефона?
– Она оставила свой телефон дома.
– Вы думаете, что Гретхен сожгла Йейтса в его доме, а затем сбежала, оставив свой телефон? – скептически спросила Эбби.
– Да, мы думаем, что у Гретхен что-то такое было с Йейтсом несколько лет назад. Может, тот приставал к ней, а может, просто пытался подружиться. А потом, когда Йейтса выпустили, Гретхен, наверное, призадумалась. И решила покончить с ним раз и навсегда. Но после поджога его дома ее напугали все эти копы, а услышав разговоры о том, что к делу подключились федералы, она и вовсе ударилась в бега.
Такое совсем не исключалось, но представлялось крайне маловероятным. Убийство Йейтса было хорошо просчитанным и технически сложным. Подросток, жаждущий мести, раздобыл бы нож или пистолет и попытался попросту зарезать или пристрелить обидчика. И даже если б Гретхен и вправду решила сжечь его дом, количество использованного бензина и тот факт, что Йейтса обнаружили связанным внутри, представлялось чем-то таким, что девчонка-подросток явно не сумела бы провернуть в одиночку. Но Пауэлл уже занял оборонительную позицию – он не был готов выслушивать все эти доводы. Ему требовалось сохранить свое чувство контроля над ситуацией и доминирующую роль. В конце концов, несмотря на его реакцию на описание Зои того научного эксперимента, в соревнованиях, предусматривающих измерение длины определенных органов, он явно не был новичком. Пока Эбби попыталась найти способ деликатно изложить свои мысли, Зои не стала сдерживаться.
– Это полная дурь, – отрезала она.
Момент был упущен. Тейтум шумно вздохнул. Лицо Пауэлла вспыхнуло, и он скрестил руки на груди.
– Даже если б существовала вероятность того, что жертва домогательств решила сжечь обидчика заживо, она не стала бы тащить в дом Йейтса по меньшей мере три тяжеленные канистры с бензином, – продолжала Зои. – И просто облила бы им Йейтса, а не заморачивалась со всем этим замысловатым процессом. Не говоря уже о том, что, судя по вашему описанию, у этой девчонки не хватило бы терпения дождаться, пока соседи не отправятся в отпуск. И, по статистике, подавляющее большинство поджигателей – мужчины, а не женщины.
– Ладно, – резко отозвался Пауэлл. – Вообще-то я не просил содействия ФБР в этом расследовании. Вполне обойдемся и без вашей помощи.
– Как я уже говорил, – умиротворяющим тоном произнес Тейтум, – это расследование может быть связано с нашим. Может, это дело рук Гретхен, может, Уилкокса, а может, и какого-то совсем другого человека. Все, чего мы хотим, – это докопаться до сути.
– Что ж, мы обязательно дадим вам знать, если что-нибудь выясним, – объявил Пауэлл, похлопывая своими бумагами по столу. Было ясно, что, по его мнению, все темы для обсуждения уже исчерпаны.
– Подождите, – твердо сказала Зои. – Нам нужно обсудить наши следующие шаги. Вряд ли обсуждается, что наблюдение за остатками дома Йейтса следует оставить еще на несколько дней. И нам надо осмотреть места других поджогов в этом районе, чтобы проверить их на наличие телесных жидкостей.
Пауэлл встал.
– Мы будем держать вас в курсе.
Эбби рассеянно собрала свой реквизит. Пока Зои продолжала что-то говорить, ей кое-что пришло в голову. За последний месяц Гретхен дважды уходила из дома на несколько дней. И ее мать сказала, что по возвращении дочь выглядела лучше. Для такого проблемного ребенка, как Гретхен, «лучше» обычно означает просто «по-другому». Девочка стала возбужденной и скрытной. И вот теперь она ушла, забрав с собой одежду, но оставив свой телефон… Да нынешний подросток предпочтет потерять почку, чем свой мобильник! Если Гретхен оставила свой телефон, то, скорее всего, лишь потому, что кто-то очень авторитетный велел ей это сделать.
Может, Гретхен просто ушла из дома, и время этого ухода было чистым совпадением… Но, пожалуй, Пауэлл был отчасти прав: она вполне могла иметь какое-то отношение к пожару. В конце концов, за несколько дней вдали от дома многое может произойти. Так что ничуть не исключалось, что Гретхен Вуд завербовали в секту Моисея.