Довольно улыбаясь и рассматривая выигранный в карты складной нож, Елена спешила в столовую. Девушка снова и снова вытаскивала и убирала лезвие, с неподдельным восторгом любуясь блестящей сталью.
У неё была целая коллекция безделушек, которые достались ей от нерадивых сослуживцев: стеклянные бусы, игральные кости и даже красивая перьевая ручка, которая, по мнению Елены, должна была стоить немало. Однако жемчужиной сборища ее разношерстного хлама был огромный золотой перстень с рубинами, который она любовно носила с собой, надев на цепочку.
По коридорам жилого корпуса тут и там сновали гвардейцы: кто-то просто в плотных шерстяных рубахах и кожаных брюках, а кто-то в тёплых чёрных тулупах с серебристой вышивкой двух барсов на щите – гербом Чегренейской Империи. Лавируя между толпами сослуживцев, Елена спустилась на первый этаж, и, запахнув тулуп и надев меховую шапку, вышла на улицу.
В Зимней губернии солнце никогда не выходило из-за тяжелых серых облаков, отчего определить время без часов порой было трудно. Вот и сейчас, несмотря на то что утро давно вступило в свои права, света вокруг было немного, будто солнечным лучам приходилось пробиваться сквозь плотные шторы. Под ногами жалобно скрипели снежинки – скорее всего они выпали сегодня ночью, потому что дорожки в крепости всегда исправно чистили.
Проделав свой небольшой путь, Елена успела поздороваться едва ли не со всей гвардией, пока, наконец, не добралась до длинного здания с красивыми окнами. Толкнув тяжёлые дубовые двери она оказалась окружена густым ароматом горячей еды, и тепло начало ласково кусать онемевшие от мороза щёки. Оставив верхнюю одежду на вешалке у входа, и, мысленно надеясь, что никто очередной раз не прихватит ее тулуп, прошла дальше.
Елена оглядела обеденный зал. На шести длинных столах из тёмного дерева стояли подсвечники, свечи в которых горели и днём, и вечером, потому что даже огромные прозрачные окна столовой не давали достаточно света. Тарелки, которые ещё полчаса назад были полны самой разной еды, уже успели почти полностью опустеть, и Елена задумалась, стоила ли лишняя карточная игра пропущенного завтрака. Увидев ее, бородатый мужчина, сидевший где-то в центре зала, помахал рукой, и девушка торопливо направилась к нему.
– Ну? Что на этот раз? Показывай, – спросил он, когда Елена расположилась за столом. Не скрывая самодовольной улыбки, она положила перед ним сложенный нож с перламутровой ручкой.
Покрутив в руках вещицу и взглянув на собственное отражение в выскочившем лезвии, мужчина присвистнул.
– Знаешь, теперь тебя после смерти точно морские черти заберут вместе со всем барахлом, – он засмеялся возвращая ей нож. – Не стыдно честной народ оббирать?
– Их никто со мной играть и не заставляет, – равнодушно пожала плечами Елена. – Матвеич, в гвардию теперь саранчу набирают? – с досадой добавила она, пытаясь отыскать на столе хоть что-то, чем можно было бы перекусить.
– Глеб почти все сметелил, – с извиняющимся видом произнёс Матвеич, обведя рукой зал. – но я успел припасти для тебя кое-что.
Он поднял со стола белую салфетку и под ней обнаружилась тарелка овсяной каши с яичницей и парой кусочков хлеба с маслом. Пододвинув к себе еду, Елена наморщила нос.
– Оно же давно остыло, – пожаловалась она, осторожно трогая вилкой загустевшую кашу.
– Ну, в таком случае можешь не есть, – пробурчал Матвеич, но Елена уже принялась за скудный завтрак.
Вдруг послышался громкий звон стекла, и оба гвардейца резко повернулись на звук. Маленькая девушка в конце зала испуганно отшатнулась от стола, отчего ее золотистые кудри запрыгали, как пружинки. Елена устало вздохнула, когда девушка, перешагнув разбитую ей посуду, направилась прямо к ним.
– Я думала, ты давно уже собираешься в патруль! – воскликнула она.
Пытаясь не обращать на потревожившую ее гостью, Елена продолжила разбираться со своим скудным завтраком, пока Светлана громоздилась на лавку напротив.
– Ты меня слышишь? – недовольно поинтересовалась девушка, осуждающе глядя на наставницу.
– Если будешь забываться, получишь ложкой в лоб, – сказала Елена, наконец откладывая приборы. Она поднялась из-за стола, и, подождав Светлану и Матвеича, вместе с ними направилась к выходу.
Две фигуры в черных тулупах пробирались дальше в лес, увязая в глубоких пушистых снегах. Первая, высокая и крепкая девушка, выбивавшимися из-под шапки белыми волосами, молча шла вперёд, высоко поднимая ноги, чтобы перешагивать доходящие до колена сугробы. Вторая, сильно уступавшая ей в росте, прыгала за ней как лисица, то и дело спотыкаясь и ворча себе под нос.
Над Зимней губернией всегда висело серое облачное небо, из-за которого солнца не было видно. О том что наступала ночь гвардейцы обычно узнавали, когда абсолютно бесцветный пейзаж, расчерченный ветками голых деревьев, начинал окрашиваться синим цветом сгущавшихся сумерек. Как только это происходило – патрулям следовало возвращаться.