Агния торопливо шагала по длинным, выложенным полированным черным камнем, коридорам. Повсюду отражались блики от огней, горящих в подсвечниках, которые здесь были развешаны в вопиющем избытке. Колдовской огонь не оплавлял свечей, но Агния то и дело думала, сколько же воска пришлось тратить дворцу, если бы свечи поджигали обычным.
В руках девушки блестел поднос с хрустальной вазой полной спелой вишни. Служанка бросила задумчивый взгляд на алые ягоды. «Откуда им было взяться посреди февраля?» – пронеслось в ее голове. Агния так торопилась исполнить просьбу Пламенной Княжны, что, наскоро схватив поднос, даже не подумала поинтересоваться у кухарок, где они раздобыли ягоды. Служанка была уверена, что до Костра, находящегося даже дальше чегренейской Зимней губернии, довезти вишню с юга было невозможно. «Прыжки, – горько усмехнулась Агния, вспоминая о существовании перемещающего колдовства. – Только я могла не догадаться, ведь такой бездарности они точно не под силу.»
Агния очередной раз провалила выпускные испытания. Она была невероятно прилежна в изучении заклинаний, приготовлении зелий, истории пламенных ведьм, но настоящее колдовство ей никак не давалось. Когда девушка пыталась сотворить заклинание, сколько бы правильно и четко она не произносила все нужные слова, действие ее чар было до смешного слабым, а с пальцев вместо красивых золотых нитей срывались лишь искры или вовсе всполохи пламени. Кто-то сочувствовал обделённой талантом ведьме, а кто-то, напротив, насмехался, предлагая попробовать себя в «первобытной магии». Пускай ведьмы и звали себя пламенными, но настоящий огонь в чарах считался допустимым лишь при зажжении свечей и костров.
На самом деле нельзя было сказать, что у Агнии были определённые планы. Каждый раз, когда девушка думала о том, как наконец сдаст многострадальный экзамен, она совершенно не представляла, что ей делать дальше. «Если мне всё же удастся не провалиться снова, это уже будет чудом, а пока и думать не о чем, » – отмахивалась ведьма от собственных мыслей. С чем бы она не решила связать свою жизнь, в Костре для любого дела требовалось владение чарами. Без должного умения колдовать тоже можно было прожить, но ни работать всю жизнь прислугой, ни становиться охотницей на беглецов Агния желанием не горела.
И вот теперь она была вынуждена работать служанкой во дворце, чтобы оплатить новую, возможно снова провальную, попытку сдать экзамен. Не то чтобы ее труды считались в Костре почётными, но многие готовы были бы работать здесь безвозмездно только потому, что прислуге иногда предоставлялась возможность увидеть саму княжну Злату. Агнии доводилось приносить ей фрукты или полировать золочёные подлокотники ее кресла, но по какой-то причине княжна вызывала у девушки не благоговение, а острый животный страх.
Уже на подходе к тронному залу, служанка остановилась у старого, но при этом не утратившего своей роскоши гобелена. На нем золотыми нитями была вышита Искра – первая из Пламенных княжон. Из разверзнутых рук Искры вырывались столпы пламени, а ее величественная фигура в ярко-алом кафтане словно тоже источала свет.
Залюбовавшись тонкой работой, Агния подошла чуть ближе и с удивлением заметила, что из-под гобелена слышатся отчётливые голоса. Перехватив поднос одной рукой, она приподняла богато расшитое изображение первой княжны, и с удивлением обнаружила небольшое отверстие, позволяющее слышать и даже отчасти видеть то, что происходит в тронном зале. По спине пробежал тревожный мороз, и служанка снова вцепилась в поднос обеими руками, чтобы ненароком его не уронить. Гобелен, край которого она до этого придерживала, накрыл ее плотным пологом, оставив наедине с секретами тронного зала. Умом Агния понимала, что ей следовало уйти оттуда как можно скорее, но любопытство ожидаемо перебороло даже страх перед княжной.
Как можно тише опустив на пол свою ношу, Агния вплотную прильнула к стене. Большую часть обзора загораживала какая-то ваза, вероятно специально поставленная чтобы скрыть повреждение в стене, но служанке всё равно удалось рассмотреть алый кафтан княжны Златы и двух других людей, стоявших в тени.
– Две? – отразился от потолков зала озадаченный голос княжны, когда двое протянули ей что-то, издалека напоминавшее шкатулки. – Где ещё одна? Кого вы упустили?
Одна из фигур боязненно дёрнулась, после чего молча поклонилась. Вторая же осталась стоять неподвижно, как прежде.
– Мы не нашли младшего сына, – произнес кто-то невероятно невозмутимым голосом, и Агния предположила, что это сказал некто, решивший не кланяться. – Мы рисковали быть обнаруженными, поэтому решили уйти.
Служанка вздрогнула, услышав в коридоре чьи-то шаги, но решила, что остаться под покровом гобелена было наиболее безопасно, и только сильнее вжалась в каменную стену.
– Акулина, – обратилась княжна к стоящей прямо фигуре, и, забрав и захлопнув шкатулку, которую Акулина держала в руках, отдала ее возникшей из ниоткуда прислуге. – Ты прекрасно знаешь, что я ценю твой талант, – Злата положила руки на плечи подданной, но этот жест скорее выражал ее превосходство, а не расположение. – но некоторых вещей я не могу простить даже тебе.
Акулина ничего не ответила, продолжая стоять неподвижно. Агния из своего укрытия не могла рассмотреть ее лица, поэтому была ли женщина напугана словами княжны или оставалась такой же невозмутимой, служанке было неизвестно. Несмотря на это, девушка буквально чувствовала повисшее в зале напряжение. Казалось, что воздух стал густым и тяжёлым, точно перед грозой. Агния понимала, что говорили они о чём-то серьезном и определенно не хорошем, и слова эти вовсе не предназначались для ушей прислуги. Самым лучшим для неё вариантом было поднять поднос с вишней, и, благодаря богиню за то, что её никто не обнаружил, выполнить наконец своё поручение. Но Агния продолжала смотреть. Чувствуя частые удары сердца где-то в горле и вплотную приникнув к отверстию в стене, служанка ждала развязки этой сцены.
– Ты что там делаешь?
От резкого мужского голоса за спиной Агния вздрогнула и, оттолкнувшись ладонями от каменной кладки, сделала шаг назад. Запутавшись в скрывавшем ее гобелене, девушка полетела на пол, опрокинув стоявшую на подносе вазу с вишней. Спустя несколько тщетных попыток подняться, спутанную многовековым полотном служанку рывком поставили на ноги. Кровь стучала в ушах, знаменуя желание что есть мочи броситься бежать. Рука стражника стальными тисками обхватила предплечье Агнии, не давая ей сдвинуться с места. Отступать было некуда.
– Я несла вишню Пламенной княжне, – забормотала она, вытирая о юбку руки, испачканные липким соком раздавленных ягод.
Мужчина открыл рот, намереваясь что-то сказать, но его взгляд упал на стену за спиной девушки. Кровь отлила от ее лица, и Агния готова была поклясться, что на несколько мгновений разучилась дышать. Не тратя времени на лишние вопросы, стражник грубо потащил ее в направлении тронного зала.
– Куда вы меня ведёте? – возмущённо воскликнула девушка, но ее голос предательски сорвался от страха. Она пыталась упираться двумя ногами, вот только ее туфли скользили по полированному камню, точно по льду.
Распахнув дверь зала, мужчина грубо швырнул Агнию вперёд.
– Служанка шпионила, – гордо бросил он, точно сумел поймать поистине опасного преступника.
Боязливо сгорбившись и теребя в руках подол платья, Агния стояла у входа в зал, чувствуя, что все взгляды устремлены на неё. Она заправила за ухо выбившуюся из косы прядь каштановых волос, но так и не подняла головы. Тишину нарушил гулкий звук шагов, и служанка склонилась ещё ниже, заметив рядом с собой носки сапог княжны.
– Много успела подслушать? – голос Пламенной княжны был тихим и спокойным, но от этого Агнии сделалось ещё более жутко. – Не учили смотреть в глаза, когда с тобой разговаривают?
Изо всех сил пытаясь бороться со страхом, служанка подняла взгляд на княжну. Она была прекрасна, как и всегда – огненно-рыжие волосы, которые она носила распущенными, подражая Искре, волнами спускались на её ярко-алый кафтан, а в золотых глазах, каких у людей обычно не бывает, ничего нельзя было прочесть.
– Я… просто несла вам вишню, – начала оправдываться Агния, и решив, что если начнет врать сделает себе только хуже, решила рассказать всё как есть. – То, что под гобеленом был этот глазок…
Служанка растерянно взглянула на княжну, когда та, не переменившись в лице, аккуратно взяла ее за оба уха. Ощутив от ее рук подозрительный жар, Агния попыталась отстраниться, но тут же почувствовала, как кто-то крепко держит ее под руки. А в следующую секунду воздух вокруг наполнился запахом горящего мяса и жжёных волос.
Она не сразу поняла, что душераздирающий звук, эхом отражающийся от каменных колонн зала был её собственным криком. Парализованная невыносимой болью от ожогов, служанка безвольно повисла на руках державших её людей. Давясь рыданиями, она с трудом смогла расслышать, как княжна обратилась к Акулине.
– Дай мне свой кинжал, – произнесла она так, словно просила передать соль за обеденным столом.
Осознав, что это могло для неё значить, служанка почувствовала, как ее накрыла новая волна отчаяния. Девушка стала что было сил пытаться вырваться, но цепкие пальцы стражников лишь больнее сжимали ее предплечья.
– Пожалуйста! – закричала она, отчаянно мотая головой, будто стараясь очнуться от кошмара, а по ее щекам ручьём потекли горячие слёзы. – Умоляю вас, не делайте этого!
Княжна бесцеремонно дернула воротник платья Агнии, и по мраморному полу звонко поскакали оторванные пуговицы. Служанка продолжала, точно одержимая, бормотать «пожалуйста… пожалуйста…», когда в ее грудь с тошнотворным звуком вонзился кинжал. Она открыла рот, как рыба, но то ли сорвала голос, то ли была слишком поражена, но не смогла издать ни звука. Вынув кинжал, княжна запустила руку в рану, вытащив бьющееся сердце.
– Вот и третья шкатулка пустой не осталась, – усмехнулась она, складывая сердце в любезно предоставленную Акулиной коробочку.
Больше Агнию никто не держал, и она с глухим стуком упала на колени, прижав руки к кровоточащей ране. Она сидела на полу, устремив взгляд в никуда, то и дело всхлипывая и подвывая, когда Злата с отвращением выплюнула:
– Уберите её отсюда.
Остаться без сердца для ведьмы не означало верной смерти, но чтобы поддерживать жизнь в таком состоянии нужны были чужие чары. Значит теперь ей придётся всю жизнь унижаться, упрашивая неравнодушных поделиться с ней пламенем или…
– Будешь работать со мной, – произнесла Акулина, поднимая служанку с пола.
– Я не… – начала было Агния, но тут же замолчала, сморщившись от боли.
– Хочешь умереть – твоё дело, – равнодушно пожала плечами женщина.
– Почему вы помогаете мне? – срывающимся голосом спросила служанка, взглянув на неё сквозь пелену слёз.
– Когда-нибудь ты сама поймёшь, – бросила Акулина, и позволив девушке опереться на свою руку, вела её прочь из зала.