Играло радио, причем станцию выбрал Арсений: Джон Бон Джови пел про свою жизнь. Из приоткрытого Строгановым окна доносился шум улицы. Люба, несмотря на подавленное настроение, быстро и ловко накрыла на стол, извинившись, что чай только в пакетиках, а к чаю ничего нет.
– Да у вас вообще еды нет, – заметил Арсений, поедая принесенную пиццу и запивая колой.
– Я последнее время ем только на работе и то через силу, – тихо сказала девушка.
– Вижу, – откликнулся Арсений. – Похудели килограмма на три, или больше. Вам не идет. А сегодня вы почему не на работе?
– Я сегодня с шестнадцати, – пояснила она. – Я еще на выходные дополнительные смены взяла, лишь бы не быть дома одной.
– Понятно, – хмыкнул Арсений. – Вы, когда в реанимацию приходили, говорили, что типа коллеги с Яблочковым, да? Значит, работали вместе?
Люба печально кивнула. А Арсений вдруг спросил:
– В МКБ работали? Кстати, это что? Московский криминальный банк? Международное конструкторское бюро? – и, видя мой изумленный взгляд, коротко пояснил: – Календарь!
Я тут же повернул голову и пригляделся к висящему на стене офисному календарю с ярким изображением: на фоне двойных спиралей ДНК красовалась надпись: «МКБ: Мы Конструируем Будущее!»
– «Медицинская компания будущего», – ответила Люба и чуть улыбнулась. – Это крупный исследовательский центр.
– Вот оно что… Прикольно, – протянул детектив. – Вы там, что ли, познакомились?
Девушка немного оживилась. Скорее всего, ей даже не с кем было поговорить о своем погибшем возлюбленном.
– Да, там, – ее взгляд потеплел. – Год назад. Я только начала работать в центре… Процедурной медсестрой. Весь их отдел пришел кровь сдавать на анализ. Знаете, там все такие неприступные, а он – наоборот. И сразу мне понравился! Понедельник был, раннее утро, я не выспалась, глаза слипаются, а он улыбается… Когда он улыбался, словно солнышко выглядывало… И говорит: «Вы можете и с закрытыми глазами уколоть, я потерплю…» – Голос ее задрожал, она потерла глаза. – Потом часто это вспоминал… Все шутил насчет завязанных глаз…
– А чего они все кровь-то сдавали, больные что ли? – поинтересовался несентиментальный Арсений.
– Нет, – Люба даже улыбнулась. – Они исследования проводят и часто сами в них и участвуют.
– Понятно, – Строганов барабанил пальцами по столу. – А кем он работал?
– Он начальник отдела, ведущий научный сотрудник, – с гордостью ответила Люба.
– Вы на одном этаже работали?
– Нет, на разных. Мы, когда познакомились, то вначале… – что-то вспомнила Люба, но Арсений ее перебил:
– А кто знал про ваш роман?
– Никто! – испуганно ответила Люба. – Что вы! Он приезжал ко мне сюда по пятницам…
– И в последний раз? – уточнил Строганов.
Люба молча кивнула.
– Но его жена откуда-то узнала про вас? – Арсений изобразил жестом непонимание.
– Я не знаю, – покачала головой девушка. На лице ее появился испуг. – Понимаете, его же в больницу отсюда забрали… Может, кто-то на работе про это узнал и ей рассказал. Мне так стыдно стало. Я сразу хотела заявление написать об уходе, но у меня же ипотека… И мой начальник меня отговорил. Сказал, что я хорошая медсестра…
– В смысле? – нахмурился Арсений. – Я не понял, вы про кого говорите и про чью работу?
– Нашу работу, – удивленно ответила Люба. – Мы же все вместе в МКБ… И Сергей, и я, и его жена…
– Черт! – воскликнул Арсений и бросил на меня испепеляющий взгляд. – Доктор! Ты мне ничего не сказал! Тоже мне, помощник…
Я возмущенно хотел возразить, что и сам ничего не знал, но не успел.
– Так что его жена?
– Елена Валентиновна Алмазова большая начальница, – стала объяснять Люба. – Она на конференциях выступает…
– Вы знакомы? – спросил Арсений, продолжая хмуриться.
– Нет, конечно. Она же там, – Люба указала пальцем на потолок, – а к нам в лабораторию редко спускается. Она очень умная и очень красивая. Я никак понять не могла, что во мне Сережа нашел? А одевается она, вы бы видели…
– И даже когда ваш друг лежал в больнице, она с вами не общалась?
– Нет, – почти прошептала Люба. – Я так боюсь, что она придет и… – девушка втянула голову в плечи.
– Что? – не понял Арсений. – Боитесь, что побьет? Купите газовый баллончик.
– Да нет, что вы. Начнет кричать, расскажет всем… Уволит с позором… – Люба опасливо обернулась на дверь. – Я сейчас стала брать вечерние дежурства, чтобы, не дай бог, с ней не встретиться, понимаете?
Но Строганова не заинтересовали страхи несчастной девицы.
– То есть, вы уверены, что она узнала про вашу связь после того, как он попал больницу? А вы, кстати, когда узнали, что она про вас знает?
– Когда она узнала, я не знаю, – пожала плечами Люба. – А я про нее поняла из разговоров в полиции… Это вообще был кошмар!
– Вас вызвали в полицию, точнее, в следственный комитет сразу после смерти вашего друга, – Арсений скорее утверждал, чем спрашивал.
Люба побледнела.
– Они ввалились ко мне домой через два дня после того как умер Сережа. Было около десяти вечера, – взволнованно говорила девушка. – Стали обыскивать мою комнату и всю квартиру. Соседи это видели. Такой позор! Только бы родители не узнали… – Она закрыла лицо руками и заплакала.
– Ну вот, опять, – проворчал Строганов. – Мне нужна помощь, а не слезы и истерики!
– Арсений! – воскликнул я.
– Ничего, я постараюсь, спрашивайте, – она снова терла своими маленькими кулачками глаза.
– Тогда скажите, пожалуйста, – воспользовался предложением Строганов, – они целенаправленно искали бутылку мартини? Или случайно ее обнаружили?
– Я не знаю, – жалобно сказала Люба. – Ах, да. Они спросили, что мы в тот вечер ели и пили, и не принимал ли он каких-нибудь лекарств. Я сказала, что ели пирожные, а пили мартини. Точнее, пил только Сережа…
– А почему пил только он? А вы что же? – тут же ухватился Арсений.
– Потому что я в тот день приболела немного, – с горечью в голосе сказала она. – Утром пришла на работу, чувствую, температура небольшая и горло болит. Мне мои доктора сразу какие-то таблетки дали. Но предупредили, что их нельзя с алкоголем. – Люба пожала плечами. – К вечеру мне уже лучше стало, особенно когда Сережа приехал.
– А он что, все время с мартини приезжал на свидания? – продолжал допрос Арсений.
– Нет, ну не каждый раз, конечно, – возразила девушка. – Просто у нас была годовщина знакомства. Сережа знал, что я люблю мартини, вот и принес. И еще вкусняшки всякие… и цветы… – Она бросила взгляд на засушенный букет на серванте.
– А можете рассказать, что потом произошло? Ну, после того как он выпил…
Я понимал, что без этого вопроса не обойтись и удивился, что Строганов постарался задать его участливым тоном.
– Да, могу, – тихо произнесла она. – Я каждый день это вспоминаю. Не специально, не думайте. Просто встает перед глазами… И в полиции мне несколько раз пришлось рассказать.
– Вы в двух словах расскажите, – деликатно предложил я.
– Да, – великодушно согласился Арсений. – Но со всеми подробностями.
Я вздохнул.
– Сережа смешал себе коктейль: мартини и немного водки… Он вообще не пьющий, только коньяк изредка, – тут же добавила девушка, чтобы мы плохо не подумали про ее возлюбленного. – Добавил лед и стал пить. А я эклеры ела… Мы еще кино смотрели, Гарри Поттера… А буквально через полчаса он говорит, что как-то ему нехорошо. Сказал, что голова кружится. Я его попросила, чтобы он больше не пил, а он ответил, мол, ерунда и допил весь бокал. Надо было отнять у него этот проклятый коктейль! Если бы он не допил до конца, то может быть…
– Не может, – оборвал ее Строганов. – Дальше будете рассказать?
Люба кивнула, в глазах стояли слезы, но она мужественно продолжала.
– А потом у него вдруг рука повисла! Он сам испугался, говорит мне: «Люба, что-то не то со мной»! Я уже поняла, а он все не мог понять… у него лицо перекосило, он что-то говорил, но неразборчиво… я побежала в «скорую» звонить, а он бормотал, что «все онемело»!
Девушка перевела дыхание.
– Скорая помощь, наверное, быстро приехала? – я решил ей помочь.
– Да, – закивала она. – Минут через пятнадцать уже были здесь. Я, когда звонила, сказала, что похоже на инсульт, сказала и про паралич, и про лицо, и что ему всего тридцать восемь лет.
– А у доктора, который приехал, сомнений не было, что это инсульт? – поинтересовался Арсений.
– Нет. Он сказал, что я все правильно сделала, и что они сейчас его отвезут в больницу. А потом…
– Да, я знаю, что было потом, – остановил ее Строганов.
Он резко поднялся и стал ходить взад-вперед по комнате. Мы с Любой были вынуждены вертеть головой, как судьи в настольном теннисе. Наконец он остановился напротив девушки.
– Важный вопрос! Вы же продолжали работать?
– Да, конечно, я же не могла…
– Отлично. А попробуйте закрыть глаза и вспомнить, или почувствовать… Жена вашего возлюбленного… она уже знала про вас? Или нет? Слухи, разговоры, взгляды сотрудников, приколы какие-нибудь… – Строганов сам закрыл глаза. – Особенно любят сплетничать мужики. Потому что завидуют. Ну, и женщины тоже, – он открыл глаза.
Я усмехнулся, а Люба последовала совету этого психолога.
– Нет, – покачала она головой. – Я ничего такого не заметила. Понимаете, я же была просто в шоке от того, что произошло, и могла не обратить внимания на…
– В шоке! Да хоть в шоколаде! – разозлился вдруг Строганов. – Мне важно знать, когда его жена все узнала! Ну хорошо, – он вдруг быстро успокоился. – После обыска вас вызвали в следственный комитет, так? Когда это было?
– На следующий день. Там тоже был такой кошмар… – испуганным голосом заговорила Люба.
Арсений начал терять терпение, тем более что по радио вместо музыки шла реклама.
– Можно без лишних эмоций? – едва сдерживаясь, попросил он. Затем подошел к радио и сменил радиостанцию. – О, это лучше! «You know you're right», Nirvana. – Он снова повернулся к девушке. – Вас обвинили в том, что вы напоили своего приятеля мартини, в который подмешали яд. От яда у него случился инсульт. И кстати, поскольку вы сами не пили, означает, что вы знали, что напиток отравлен. Спокойно! А еще они спрашивали, где вы взяли этот яд, правильно? А потом вообще сказали, что вы наняли реаниматоров, чтобы убить его прямо в отделении…
– Дураки! – сквозь слезы сказала она.
– Согласен, – кивнул Строганов, а я протянул ей салфетку вместо платочка.
– Спасибо, – всхлипнула девушка.
– Однако, это вполне логичное допущение, – снизошел до похвалы детектив и стал рассуждать вслух. – В мартини же действительно оказался яд. А вы им сказали, что он принес бутылку с собой. Тогда они спросили, где он обычно покупал алкоголь. А что вы ответили?
– В небольшом магазине на Миллионной улице, он там обычно покупал, – тут же сообщила девушка.
– Покажете на карте? О’Кей. Теперь про жену. Кто вам рассказал, что она все знает?
– В полиции. Сперва меня допрашивали двое мужчин. А потом, когда они ушли, то пришла следователь-женщина и говорит, что не надо было мужика уводить у крутой бабы. Она так и сказала: баба крутая, со связями. Я даже не сразу поняла, что речь идет о Елене Валентиновне! Эта следователь и рассказала мне, что жена Сережи все про нас знает, что она на меня написала заявление и обвиняет меня в… – девушка резко замолчала.
– Вас допросили и отпустили? – Строганов снова пошел к радио, очередная песня ему не нравилась.
– Да. Я подписала кучу бумаг, и мне сказали, что я могу идти. Но уезжать никуда нельзя.
– Вас долго там держали?
– Весь день.
– И больше они не проявлялись? – Арсений чуть улыбнулся: пели Hollywood undead.
– Нет. Но я живу, как на вулкане. Мне все время кажется, что или они сейчас ворвутся в квартиру, или жена Сережи придет в лабораторию, – девушка поежилась.
– Ну, ворвутся, – пожал плечами Арсений.
– Но я же ни в чем не виновата! – воскликнула она.
– Да знаю, – махнул он рукой. – Иначе бы вы вылили отравленный мартини, а не оставляли бы у всех на виду… – задумчиво пояснил он. – А кстати, почему вы его не выпили?
– Я же говорила, что заболела! – напомнила Люба.
– Я говорю, почему вы его не выпили потом, когда вы уже поправились, а ваш друг лежал в реанимации? – закончил свою мысль Арсений. – Ну, вы же были в шоке? Сами сказали. А как тут не выпить? Все нормальные люди так делают. Да, доктор? – И Строганов пошел к календарю.
Я промолчал. А Люба выглядела удивленной.
– Я попробовала водки выпить… потом… немного… – сказала она, явно стесняясь. – Просто мартини – это же для праздника, понимаете? Радостный напиток. А у меня радости с тех пор нет. Только усталость и тоска… – и она вздохнула.
– Ну, это нормально, – согласился сыщик то ли с выбором напитков, то ли с состоянием девушки.
– Скажите, Люба, – спросил я, – а водку не изъяли для исследования? Только мартини?
Прежде, чем девушка успела ответить, я услышал Строганова:
– Я сам хотел спросить про водку! – гневным тоном высказался он.
– Они забрали и мартини, и водку, – ответила Люба и покраснела. – Это ко мне потом подруга заехала, привезла сок и водку, меня поддержать хотела, и мы вместе выпили…
– Разумеется, яд был в мартини, – перебил ее детектив и, прищурившись на меня, сказал: – Я вижу, что ты начал овладевать моим методом! А знаешь его четвертый пункт?
Я попытался вспомнить третий…
– Когда играешь, например, в SimCity и строишь город… – тут он неожиданно замолчал. – Город… дом… квартиру… Послушайте-ка! – вскричал Строганов и подскочил к Любе. – А вы в новую квартиру вместе с Яблочковым собирались въехать? А?
Девушка даже вздрогнула и отпрянула назад. Арсений стоял перед ней и нервно теребил ухо в ожидании ответа.
– Нет, конечно, – вздохнула она.
– Я тоже предпочитаю жить один, – понимающе кивнул Арсений. – А вы…
– А я мечтала, чтобы мы жили вместе! – перебила его Люба. – Каждый вечер мечтала. А утром говорила себе: «Любка, ты дура!» Знаете, как говорят, скорее свинья в желтых шлепанцах на грушу заберется, чем…
– А когда он собирался на вас жениться? Ну, или хотя бы обещал? – Строганов замер, глядя девушке в глаза.
– Жениться? – удивилась она и усмехнулась. – Да он даже не обещал. Сережа просто не мог…
– Это хорошо, – Арсений хлопнул в ладоши, вызвав у Любы удивление, а у меня недовольство.
– А почему не мог? – спросил я у нее, решив отвлечь от бестактного Строганова. – У них дети были?
– Нет, детей не было, – покачала головой Люба. – Но просто если бы он развелся, то были бы проблемы на работе. Я не знаю почему, но он как-то раз мне так и сказал: «Моя карьера рухнет, если я разведусь». И я даже не касалась этой темы. Для него работа – это всё! Важнее всех женщин. А мне было вполне достаточно, что он меня любит… любил, – поправилась она. – И наши встречи. Мне кажется, что он и жену видел не чаще, чем меня.
– То есть, ваш Сережа был женат на своей работе, – сделал вывод Строганов и поморщился. Видимо, ему не нравился такой тип мужчин. – А жена чего?