Обрати внимание, Людвиг, пока я сочувствовал штабистам по поводу случая с покражей давешнего стекла, люди более опытные и более наблюдательные обратили внимание, что из столичного штаба на Тамани третий год подряд что-нибудь, да пропадает невзначай. А значит, надобно не таинственного злоумышленника искать, кто хитрó проник в штаб со злодейским умыслом, а в самом штабе приглядеться повнимательней, причём на самом верху.
Думали сперва на штабных курьеров, но у тех, досмотренных Третьим отделением на Керченской переправе, ничего такого с собой не оказалось. Обер-офицеры подозревали барона Субботу, у которого были и есть все ключи. Изъял, к примеру, и тут же в гарнизоне и схоронил. Но тот, хоть и жаден, а до низости такой дойти не смог бы. Да и семья у него.
Падало подозрение и на некого Сударя, что неподалёку обретается, знаменитого в столице генерала и махинатора из Саратова, связанного с опасными контрабандистами Сицилии, и на его столичного протеже фон Бéрлиза, будто бы вынесшего заветный ящичек Сударю в экипаж в собственные руки под покровом ночи, пока штабные отдыхали от трудов праведных. Но и эта версия рядом важных пунктов не подтвердилась. Дело расследовалось ни шатко, ни валко.
Но ветераны поговаривают, что тогда остаётся версия самая чудовищная, которую подтверждает мельком слышанный мной скандал среди штабного начальства, раз уж я со штабистами соседствую. Что никакого похитителя и вовсе не было, а всё проделал его превосходительство начальник штаба, используя связи свои с австрияками и румынскими контрабандистами.
И тем самым другое "превосходительство" натуральным образом лукаво скомпрометировал.
Это всё, Людвиг, сообщаю я тебе под секретом, зная, что болтать ты не будешь, что товарищ ты надёжный, хоть и сухопутный моллюск, сиречь слизень с раковиною.
Прощаюсь до следующего письма и остаюсь с Божьей помощью всегда твой – покамест ещё поручик инженерных войск Его Величества Государя Императора Всероссийского шляхтич Станислав Збúгневич Силúцкий.