День был закончен, как ни странно, довольно продуктивно. На столе лежали три готовых «крестика». За окном темнел зимний вечер. Над чашкой свежезаварен-ного чая поднимался пар.
Виктор пробежал глазами строчки новых текстов. «Крестики» были коротковаты, но все потому, что он давно не был в редакции и не брал у Федора дополнительной информации на своих героев. Но в этом проблемы не было. Пока не напечатан текст, с ним можно работать, к нему можно возвращаться.
Выпив чаю, он выключил свет в кухне и собирался было идти ложиться спать, как вдруг услышал стук в дверь.
На мгновение замер в коридоре, прислушиваясь к тишине. Потом, оставив тапки там, где стоял, босиком подошел к двери и заглянул в глазок. Перед дверью стоял Миша-непингвин.
Виктор открыл.
У Миши на руках спала Соня. Он зашел молча. Только кивнул вместо «здрасте».
– Где ее можно положить? – спросил Миша, глядя на дочку.
– Там, – прошептал Виктор, кивком головы указав на дверь в гостиную.
В гостиной Миша опустил Соню на диван и, стараясь ступать как можно тише, вернулся в коридор.
– Пойдем на кухню! – сказал он Виктору.
На кухне снова зажегся свет.
– Поставь чайник! – попросил гость.
– Недавно кипел.
– Я у тебя до утра посижу, – сказал Миша как-то заторможенно. – А Соня пусть пока здесь поживет… Хорошо? Пока все не уладится…
– Что не уладится? – спросил Виктор.
Но ответа не получил. Они сидели друг напротив друга за кухонным столом, только Миша сейчас сидел на обычном месте хозяина, а Виктор – спиной к плите. Виктору на мгновение показалось, что в глазах у Миши промелькнула неприязнь.
– Может, коньяка? – предложил Виктор, желая снять напряжение, словно тучей нависшее над ними.
– Давай, – проговорил гость.
Выпили молча.
Миша в задумчивости постучал пальцами по столу. Осмотрелся и, увидев возле себя на подоконнике пачку свежих газет, потянул их к себе. Взял верхнюю, губы его скривились. Он отодвинул газеты обратно на подоконник.
– Жизнь – забавная штука, – сказал он и вздохнул. – Хочешь сделать человеку приятное, а в результате приходится делать вид, что ты – подводная лодка…
Виктор внимательно вслушивался в каждое слово гостя, но смысл сказанного был неуловим, как летящая по ветру паутинка.
– Налей еще, – попросил Миша.
Выпив вторую рюмку, он вышел в коридор, оттуда заглянул в комнату, где на диване мирно спала Соня. Снова вернулся на кухню.
– Ты, наверное, хочешь знать, что случилось? – медленно, уже более расслабленным голосом спросил Миша.
Виктор промолчал. Ему уже ничего не хотелось узнать – он хотел спать, и странность поведения Миши-непингвина начинала его утомлять.
– Ну ты-то уже знаешь о стрельбе и взрывах? – спросил Миша, кивнув в сторону газет.
– Ну?
– А знаешь, кто во всем этом виноват?
– Кто?
Усталая и недобрая улыбка Миши затянула паузу.
– Ты… – сказал он Виктору.
– Я? Как это – я?
– Ну не совсем ты, конечно… Но без тебя этого бы не произошло. – Миша смотрел, не моргая, на Виктора, но Виктору казалось, что он смотрит куда-то дальше, сквозь него. – Просто тебе было хреново, я это видел. Я у тебя спросил – почему? Ты сказал. Мы были откровенны, мне именно эта детская откровенность в тебе и нравится… Ты хотел, чтобы твои «штучки» в траурных рамках печатались. Это понятно. Я у тебя и спросил тогда, кто твой любимый будущий покойник… Просто хотелось сделать тебе приятное… Налей еще.
Виктор поднялся, налил коньяка Мише и себе. Посмотрел на свои руки. Заметил, что они дрожат.
– Ты хочешь сказать… – оторопело проговорил Виктор. – Что Бессмертного… ты?
– Не я, а мы, – поправил его Миша, – но ты не беспокойся, он этого больше чем заслуживал… Другое дело, что с его смертью «осиротело» несколько любителей приватизации, у которых он уже взял авансы… Кроме того, у него хранились какие-то бумажки, которыми он продлевал себе жизнь, бумажки, касающиеся его коллег по парламенту… У них там, наверху, тяжелая жизнь… Как на войне…
Наступившая затем пауза затянулась. Миша смотрел в окно. Виктор лихорадочно обдумывал только что услышанное.
– Послушай, – наконец заговорил он, – а в смерти его любовницы я тоже… замешан?
– Ты не понял, – спокойным учительским голосом проговорил Миша. – Мы с тобой вытащили нижнюю карту из-под карточного домика, и все, что произошло потом, – это просто полный обвал. Теперь надо переждать, пока уляжется пыль…
– Мне тоже? – не без испуга в голосе спросил Виктор.
Миша пожал плечами.
– Это дело индивидуальное, – сказал он, сам себе наполняя рюмку. – Но тебе, наверное, не стоит переживать. Кажется, ты под хорошей защитой… Поэтому я к тебе и пришел…
– Под чьей?
Миша развел руками.
– Я же не сказал, что точно знаю. Просто чувствую. Не было б защиты – и тебя бы уже не было…
Миша задумался.
– Я тебя могу попросить об одолжении? – через минуту спросил он.
Виктор кивнул.
– Иди-ка ты спать, а я еще здесь посижу… Подумаю…
Виктор пошел в спальню. Лег. Спать не хотелось. Он прислушивался к тишине квартиры, но ничто ее не нарушало. Казалось, что все крепко спят. Вдруг из гостиной донесся невнятный детский голос. Виктор прислушался. «Мама… мама…» – бормотала во сне Соня.
«А где же ее мама, действительно?» – подумал Виктор.
В конце концов он заснул.
Через некоторое время из-за темно-зеленого дивана выбрался пингвин и лениво пошел к приоткрытой двери, ведущей в гостиную. Проходя через гостиную, остановился на минуту возле спящей девочки, посмотрел на нее внимательно. Потом продолжил путь. Вышел в коридор. Толкнул следующую дверь и шагнул в кухню.
Перед ним на месте хозяина сидел, опустив голову на стол, незнакомый ему человек. Он спал.
Несколько минут пингвин смотрел на него, неподвижно стоя у двери. Потом повернулся и пошел обратно.