«Для дворового обереганья»
Хозяин «местности»
«Запасные нижние чины, не моложе 25 лет от роду и ростом не ниже 2 арш. 6 верш., желающие поступить на службу в ГОРОДОВЫЕ С.-Петербургской столичной полиции на жалованье в 360 рублей в год, могут являться ежедневно от 9 час. до 10 час. дня к Начальнику Полицейского резерва, в здание Александро-Невской части (Гончарная, 6) с документами и аттестатами».
Это объявление в «Ведомостях Санкт-Петербургского градоначальства», видимо, прочел в свое время и городовой, запечатленный на снимке. Ростом он был уж точно не ниже 170 см, телосложение имел крепкое, здоровье хорошее, читать и писать наверняка умел… Взяв два рекомендательных письма от прежнего полкового начальства и вытащив из сундучка свидетельство об окончании трех классов земской школы, подал прошение на имя градоначальника: «Имею честь покорнейше просить Ваше Высокоблагородие определить меня на названную должность…».
Прежде чем стать на пост на одной из столичных улиц, где и попался наш городовой на глаза фотографу, прошел он учебу в школе Полицейского резерва. Здесь его научили кому, как и при каких обстоятельствах отдавать честь, как вести себя с законопослушными обывателями и как с преступниками. Главное же, надо было раз и навсегда запомнить насчитывающий семь десятков пунктов список обязанностей, изложенных в специальной инструкции.
Инструкция эта определяла городового как «блюстителя порядка и благочиния, оберегающего личность и собственность каждого». Надзору его вверялась «определенная местность» – участок, в пределах которого он должен был знать все храмы, присутственные места, аптеки, больницы, родильные приюты, гостиницы и постоялые дворы, все улицы, все дома на них, с чердаками и подвалами, и дворы, с входами и выходами. И само собой разумеется, всех домовладельцев по фамилии, а дворников в лицо… Но особой трудности в том не было, поскольку на вверенном ему участке городовой и квартировал: иначе не полагалось. Жилье городовых, между прочим, оплачивалось из городского бюджета, а казна платила им жалованье и обмундировывала.
Городовой был в некотором смысле первым начальником на своей территории. От домовладельцев требовал, чтобы с дворов вовремя вывозился мусор. От дворников – чтобы те летом к пяти утра, а зимою к семи чисто подметали тротуары и по сезону либо поливали их водою от пыли, либо скалывали с них лед и посыпали песком. От жильцов – чтобы на балконах не сушились ковры и белье, а на подоконниках снаружи не стояли цветочные горшки, не дай бог, упадут!
Надо еще сказать, что функции, так сказать, современного участкового милиционера городовой совмещал с обязанностями постового. Дежуря на улице, он мог остановить дозволяющих себе слишком скорую езду, при большом движении транспорта помогал переходить дорогу женщинам, детям и престарелым (все это тоже регламентировалось соответствующими пунктами инструкции!). И выходил городовой на пост обязательно при всех имеющихся у него орденах и медалях…
Все столичные городовые были вооружены. У них имелся револьвер, казацкая нагайка и шашка драгунского образца. После памятных событий 1905 года выяснилась нужда в таком средстве защиты, как специальные доспехи.
Разработанный капитаном А.А. Чемерзиным «защитный панцирь» стал прообразом современного бронежилета. «Панцирь» испытали в 1906 году, и при стрельбе в него из трехлинейки, маузера, браунинга и нагана он показал хорошие качества. Но в ношении был не слишком удобен, да и дороговат для того, чтобы широко использоваться в полиции. Более пригодную («подвижный, вес 16–18 фунтов») конструкцию «панциря», по информации журнала «Вестник полиции», предложили полицмейстер 4-го отделения полковник В.Ф. Галле и командир полицейской роты капитан Задорновский. Изготавливать эти доспехи стали в мастерских Дома трудолюбия, что помещался на Обводном канале, 145…
Какой бы хлопотной ни была служба столичных городовых, а они очень держались за свое место и служили по многу лет. Уже упомянутый «Вестник полиции» поместил в 1908 году фотографии «служащих и поныне» Гавриила Семенова, поступившего в городовые в 1866 году, и Пуда Степанова, пришедшего на службу в 1871-м.
«Для дворового обереганья»
Герои этих двух старых снимков – дворник и швейцар, фигуры в любом городе, можно сказать, непременные. А в старом столичном Петербурге еще и значительные.
Дворнику даже посвящена специальная статья в «Русской энциклопедии», выходившей в начале прошлого века. Оказывается, они появились на Руси еще в XVI веке и назначены были «для дворового обереганья».
«Дворовое обереганье» предполагало немало обязанностей. Самая традиционная, дошедшая и до нашего времени, – убирать улицу. Когда-то за этим строго следил сам градоначальник. «При ежедневных объездах города мною усматривается, что дворники, производя чистку тротуаров от снега и ледяных налетов, не скалывают таковых окончательно до камня и ограничиваются засыпкою песком, почему движение публики по тротуарам крайне затруднительно и до некоторой степени небезопасно», – это генерал-майор Н.В. Клейгельс устраивает разнос на страницах «Ведомостей Санкт-Петербургского градоначальства и столичной полиции» в феврале 1896 года. Способы уборки снега у нас, кажется, остаются неизменными во все времена. В заметках побывавшего полтора века назад в Петербурге француза Теофиля Готье читаем: «Вооруженные широкими лопатами дворники очищали перед дверями тротуар и бросали снег на мостовую, точно щебенку на насыпную дорогу». Знакомая картина?
Вменялось также означенным «оберегателям» следить, чтобы не находились без присмотра малолетние дети на улице: таковых нужно было немедленно отвести к родителям. А ежели в каком окне близко к краю стоит горшок с цветами или бутылка, то потребовать от жильца убрать сии предметы подальше от греха. И кому-то в доме дров принести или воды натаскать.
Вот и на снимке дворник – с ведрами. Припозднившегося жильца впустить, ворота ему открыть… Мало того, каждый дворник, согласно графику, составленному в полицейской части, обязан был нести еще и ночное дежурство: «на ногах», как требовала инструкция, лишь изредка присаживаясь для отдыха «на табурет без спинки».
В инструкции говорилось и еще об одной сфере деятельности петербургских дворников и швейцаров в гостиницах и меблированных комнатах. Поскольку и по закону государственному, и местными постановлениями определены были им полицейские обязанности, то должны были они сообщать в полицию обо всех прибывающих и убывающих лицах по своему дому, а также о личностях подозрительных. Особо бдеть надлежало во время ночного дежурства, дабы не проглядеть замышляющегося преступления. Из приказа уже упоминавшегося тут градоначальника Клейгельса: «При ночных объездах по городу мною постоянно усматривается, что отправляющие ночную сторожевую службу дворники одевают несообразной величины тулупы и, закутываясь в них с поднятым при этом непомерной величины воротником, теряют подвижность и лишаются возможности иметь должное наблюдение за благополучием не только по вверенным их надзору районам, но даже за теми домами, от которых выставлены…»
Тем не менее, столичные дворники и швейцары, вероятно, все-таки хорошо несли свою полицейскую нагрузку: в редком номере «Ведомостей Санкт-Петербургского градоначальства» не встречались приказы о награждении их тремя рублями за поимку какого злодея или предотвращение преступления. А в 1907 году был учрежден даже специальный фонд для вспомоществования тем из них, кто получил увечья, оберегая покой и благополучие жильцов…
Полицейские же приставы, которым положено было знать всех дворников в лицо, постоянно использовали их как помощников. Например, выпущенная в 1913 году «Инструкция чинам полиции при проездах Их Императорских Величеств по городу Санкт-Петербургу», – совершенно секретная, но сохранившаяся в Публичной библиотеке! – рекомендовала привлекать в этом случае для содействия старших дворников, «известных своею безупречной нравственностью и преданностью делу».
Два эти качества были определяющими при найме на работу. Конечно, с первого взгляда благонадежность не выявишь, так что в Полицейском управлении собирали, как бы мы сказали теперь, банк данных по столичным дворникам и швейцарам и рекомендовали владельцам домов и гостиниц справляться, не числится ли за соискателем места какого грешка перед прежними хозяевами.
Впрочем, и сами наши герои высоко ценили свое достоинство профессионалов и образовали осенью 1904 года «Общество санкт-петербургских дворников и швейцаров».
«Душа гражданства»
Полиция, эта «душа гражданства и всех добрых порядков», как было сказано в указе Петра I, родилась в нашем славном городе 27 мая 1718 года. Петр же определил и ее функции, которые во многом оставались неизменными на протяжении долгого времени.
…В 1914 году помощник делопроизводителя канцелярии санкт-петербургского градоначальника А. Щукин издал «Руководство для изучения полицейской службы». (Полицейские чиновники, надо сказать, регулярно сочиняли разные руководства, справочники и инструкции. Иные даже почтительно посвящали свой труд начальству, как, например, некий Николай Цылов, подписавшийся в предисловии: «Вашего Превосходительства покорнейший слуга»…)
Что касается щукинской книжечки, то она оказывалась весьма полезной тогдашним соискателям места в столичной полиции тем, что содержала массу полезных сведений, начиная от системы управления страной и городами до устройства и состава петербургской полиции, обязанностей и функций различных ее чинов.
Разумеется, полицейским уже не надо было, как во времена Петра, заставлять обывателей регулярно чистить печные трубы и самолично осматривать их раз в квартал. Зато требовалось следить за отбытием гражданами воинской повинности, за соблюдением черты оседлости, за правильным хранением «зажигательных спичек», за тем, чтобы табачные изделия не продавались без патента, а проститутки не работали без медицинских справок…
Работа, понятное дело, деликатная, требующая не только точного соблюдения инструкций, но и определенного характера, можно даже добавить – совести. По этому поводу еще раньше, в 1881 году, размышлял некий аноним, в своих «Мыслях о петербургской полиции» – маленькой брошюрке, подписанной им «Служивший в полиции».