5
Я впервые видел, как чистокровные дерутся, используя кулаки. Застыв, я разинул рот. Оскар и так непрочно стоял на ногах, а от первого же удара Гедеона упал на землю, приложившись головой о мокрый асфальт. Серая подъездная дорожка окрасилась в алый. Оскар застонал, схватившись за рот. Его лицо и рука были в крови. Он попытался подняться, но Гедеон толкнул его ногой, завалив на бок. Я наконец вылез из машины. Всё было как в замедленной съёмке. Гедеон нагнулся над Оскаром, рывком перевернул его на спину и схватил за грудки. Из-за дождя я не слышал, что Гедеон сказал Оскару, приблизившись вплотную, словно хотел поцеловать в лоб.
Я побоялся подойти ближе, но Гедеон расправил плечи, поправил сбившийся плащ и, повернувшись ко мне, велел:
– Поднимайся в свою комнату.
Онемев от ужаса, я продолжал стоять на месте.
– Живо! – повысил голос Гедеон. Он отошёл от Оскара и вытащил мобильный телефон. Когда я проходил мимо, не смея поднять взгляд, он говорил: – …Парень, двадцать лет, возможно, сломана челюсть. У него кровь идёт. Наш адрес…
Оскар сел, сгорбился, смачно выплюнул скопившуюся во рту кровь и болезненно застонал. Я поспешил прочь, не поднимая глаз.
Я вбежал в дом, как будто за мной кто-то гнался. С кухни раздалось оханье – скорее всего это впечатлительная Фанни – а затем и шёпот: Кэтрин попросила её быть потише.
– Кто-нибудь есть в доме? – крикнул я.
На пороге кухни появились испуганные женщины. Кухонные окна выходили в эту сторону. Значит, Кэтрин с Фанни тоже стали свидетелями драки.
– Господин Готье, что же это делается? – почти плача, прошептала Фанни. – Вас не было всю ночь, а теперь вот господин Гедеон…
– Господин Готье, вы весь мокрый, так и простудиться можно! Скорее бегите наверх и залезайте под горячий душ. Я принесу вам чай и заберу вещи. – Кэтрин была более практичной. Мне нравилась эта её черта.
Я кивнул и поднялся по лестнице. В моей комнате ничего не изменилось с прошлого вечера. Я просил Лору и других заранее предупреждать перед уборкой, поэтому никто не входил ко мне. Рюкзак был закинут под стол, вещи разбросаны, книги валялись и тут и там. На незаправленной кровати небрежно лежал раскрытый ежедневник. Стояла духота, и я первым делом открыл окно.
Скинув мокрую одежду, я оставил её у двери для Кэтрин и направился в свою ванную. После душа стало намного лучше. Я простоял под напором горячей воды дольше, чем планировал, и, когда вышел, принесённый чай уже остыл.
Выглянув в окно, увидел, как от нашего дома отъезжают карета «Скорой помощи» и полицейская машина. Гедеон вызвал врачей, но что тут делала полиция, непонятно. За ответами я спустился на первый этаж.
Сильвия нервно ходила взад и вперёд по гостиной и кусала губы. Такой она бывала, только когда нужно было сообщить моему отцу плохие новости.
– Что случилось?
– Господин Готье, слава богу, что вы дома. Полиция забрала господина Гедеона.
– Что? – растерялся я. – Зачем? Оскар заявил на него?
– Нет-нет, это стандартная процедура, если происходит драка и приезжает «Скорая помощь». Они обязаны вызвать полицию, чтобы разобраться. Господин Гедеон просто должен объяснить ситуацию полицейским, – торопливо проговорила Сильвия. Кажется, она готовила эту речь для отца.
– Надолго он уехал?
– Не могу ответить. – Она достала мобильный телефон. – Мне нужно сообщить господину Уильяму.
Гедеона не было больше двух часов. Я сидел в своей комнате и безуспешно пытался приняться за домашнее задание. На столе были разложены тетради и раскрыт учебник, но я так и не притронулся к нему. Только сейчас, в одиночестве, у меня появилась возможность обдумать произошедшее.
Чистокровные никогда не прибегают к кулакам, считая драки уделом полукровок и низших. Как высший класс, они решают конфликты с помощью тёмной материи. Когда они сражаются, сгустки этой энергии возникают из их ладоней. Эти контролируемые тёмные облака могут принимать любую форму и быть очень опасными.
Когда люди открыли эту силу и научились использовать, от неё стало зависеть всё социальное деление в мире. Каждый год чистокровные в учебных заведениях сдают экзамены, чтобы подтвердить уровень владения тёмной материей, наращивают его путём тренировок. Чем ты сильнее, тем выше твой шанс на значимую должность, в том числе во власти. Полукровки, в сравнении с нами, владеют тёмной материей на ничтожном уровне, и у них недостаточно средств, чтобы достигнуть хоть какого-то мастерства. Низшие – не владеют вовсе. В школах полукровкам и низшим не преподают ни теорию, ни практику: это считается бессмысленным. Да и в целом тёмная материя – довольно таинственная вещь, полная странностей. Думаю, даже в лицее нам говорят о ней далеко не всё. Ясно только, что шестнадцатый век стал переломным для всего человечества.
С детства я владею этой силой, но никогда не использовал её для защиты или нападения. И если мои одноклассники на уроке могут уверенно направить мощную энергию в установленную учителем цель, то я сбиваюсь и мой сгусток растворяется на полпути. Конечно, меня всегда это расстраивало, ведь от оценки по этому предмету портился табель. Но я надеюсь, что в жизни никогда не воспользуюсь своей силой.
Гедеон не раз устраивал дома погромы с помощью тёмной материи: он очень силён. Одним взмахом руки может отбросить диван и кресла к противоположной стене. У него всегда были высокие оценки за экзамены по управлению силой. Отец считает, что Гедеон может стать искусным офицером. С таким уровнем тёмной материи он с лёгкостью войдёт и в Совет старейшин, когда ему исполнится двадцать восемь лет.
Но сегодня он просто взял и врезал Оскару. Быть может, так Гедеон удостоверился, что не убьёт бывшего друга в драке. Боюсь представить, чем всё могло закончиться, воспользуйся он силой. Или устрой они дуэль.
В окно постучали, и я чуть не упал со стула, увидев перед собой Скэриэла. Он снова умудрился проскочить незамеченным, влезть на дерево и по карнизу добраться до меня.
Я открыл окно, и он ввалился в комнату, попутно испачкав тетради на столе.
– Какого чёрта, Скэр?
– Это ты какого чёрта?! – воскликнул он, негодующе размахивая руками. – Я места себе не находил. Ты уехал от меня три часа назад и пропал. Ни звонка, ни сообщения! Я уже думал, что Гедеон на заднем дворе закапывает твой труп.
– Он меня не тронул.
– Да я вижу, – буркнул Скэр, укладываясь на кровати. – Руки-ноги целы. А я, как дурак, переживал. Думал полицию к тебе вызвать на всякий случай.
– А полиция уже была и забрала Гедеона. – Я закрыл окно и опёрся на стол, держа в руках испорченную тетрадь по геометрии. На странице красовался грязный отпечаток ботинка. Придётся заменить её.
– Что?! – Скэриэл удивлённо приподнялся. – Что я пропустил? Мне нужны подробности.
– Тут был Оскар, и Гедеон его избил. Своими руками.
Скэриэл присвистнул.
– Твой брат сумасшедший, но крутой. Полиция упекла его за драку?
– Пока не знаю. Он уехал давать показания.
– Ну офигеть просто. Я пропустил такое зрелище. А ты мне даже не написал.
– Я понятия не имею, где мой телефон.
Следующие полчаса мы разбирали животрепещущий, по нашему мнению, вопрос: посадят ли Гедеона и по какой статье? Скэр отправился за ответом в интернет, а я полез в справочник по уголовному праву.
В обед вернулась из балетной школы Габриэлла. Она внезапно ворвалась к нам, хотя я был уверен, что закрыл дверь на замок. Мы как раз обсуждали, можно ли трактовать действия Гедеона как совершённые в состоянии аффекта.
– Готье! – Она остановилась в дверях, увидев, что я не один. Поджав губы, уставилась на Скэра: – Гедеон будет злиться, если увидит тебя здесь.
Наверное, отец снова сказал при ней что-то нелестное о моем друге. Но Скэр и ухом не повёл.
– Малышка Биби! – радостно поприветствовал её он, виртуозно сменив тему. – Это что у тебя? Новая игрушка? Покажи.
Габриэлла мигом преобразилась и, подскочив, протянула ему большую божью коровку.
– Это из новой коллекции «Леди Баг».
– Да она здоровенная! Кто тебе это подарил? – Скэр изобразил такой неподдельный восторг, словно всю жизнь был ярым поклонником этой супергероини.
– Гедеон! Он утром приехал и сразу мне подарил. Ещё он привёз конфеты.
– Подожди, Габи, получается, Гедеон не ночевал дома? – спросил я. Габи повернулась ко мне, улыбка сползла, лицо скривилось в недовольной гримасе.
Да, я никогда не умел общаться с противоположным полом, в отличие от Скэриэла. Даже младшая сестра предпочла бы его общество моему.
– Тебя и Гедеона ночью не было дома, и я расскажу об этом папе.
– Биби, а обо мне ты не расскажешь, да? Мы с тобой ещё прошлый сезон «Леди Баг» не досмотрели. – Скэр по-дружески положил ладонь на макушку Габриэллы. Я закатил глаза. Не то чтобы я был против «Леди Баг» или любого другого мультсериала, но в последний раз, когда Лоу ушёл к Габи смотреть мультфильмы, он пропал на весь день.
– А мы досмотрим, да? Когда? Я ничего про тебя не расскажу. Ты придёшь вечером ко мне? У меня есть конфеты, а Фанни обещала испечь пирог. Будем смотреть мультики.
Габриэлле было только восемь лет, но она уже пыталась отбить моего единственного друга.
– Обязательно досмотрим. – Скэриэл лучезарно улыбнулся, затем приблизился к ней и прошептал, как будто они играли в шпионов: – А теперь расскажи, что было утром. Во сколько вернулся Гедеон?
– А почему ты шепчешь? – тоже шёпотом спросила сестра.
«Потому что он придурок», – пронеслось у меня в голове.
– Потому что ты – наша шпионка и должна доложить секретную информацию, – продолжил Скэриэл и подозрительно осмотрелся, как будто мифические враги могли быть в комнате.
Но, к моему большому удивлению, Габи с энтузиазмом влилась в игру.
– Он приехал рано утром, я ещё спала. А потом я проснулась, меня разбудила миссис Нар. Я собиралась на занятия. – Габриэлла отвлеклась и вернулась к обычному голосу. – Миссис Нар купила мне новые пуанты, хотите покажу?
– Покажешь попозже. Когда Гедеон ушёл? – Скэриэл продолжил искусный допрос.
– Он был очень злой утром. Ругался всё время с кем-то по телефону. Потом уехал куда-то. Его долго не было. Мы чуть не опоздали, потому что, когда я садилась в машину, Кевин прибежал и сказал Сильвии, что ты звонил. А Сильвия позвонила брату. А где Гедеон? Ты его видел? – Габи обратилась ко мне.
– Он меня привёз домой.
– Откуда? Где ты был?
– У Скэриэла дома ночевал.
– У тебя дома? – казалось, Габи удивилась тому факту, что Скэру вообще есть где жить. Возможно, она считала, что он тайно поселился у нас, как какая-нибудь несчастная заблудившаяся собачка, которую мы прячем по комнатам от старших.
– Ага, хочешь ко мне в гости?
– Скэр, ты шутишь, да? – всполошился я. – Если Гедеон узнает, он с нас шкуру сдерёт!
– Но он же ничего не узнает, верно, Биби? – спросил Скэриэл, и та закивала, как китайский болванчик.
Позже я попросил Сильвию принести обед в мою комнату. Конечно, ей это не понравилось. Она вскользь пожурила меня за манеры, но я промолчал. Когда Кэтрин и Фанни не было на кухне – они отправились прогуляться и купить продукты к ужину, Фанни планировала приготовить обещанный яблочный пирог по секретному рецепту своей бабушки, – я взял ещё порцию для Скэриэла. Мы сидели за письменным столом, ели куриные ножки, держа их руками, и запивали всё это холодным лимонадом, оставляя на бокалах жирные отпечатки – такого я уж точно не мог позволить себе в обществе отца и брата. Скэриэл при этом не стеснялся облизывать масляные пальцы.
На нём была та самая футболка с мультяшным единорогом, которую я носил утром. Вместо спортивных штанов – узкие армейские брюки. Из тяжёлых чёрных ботинок выглядывали непарные носки: один был чёрный в полоску, второй синий. Скэриэл редко надевал носки, предпочитая носить обувь на босу ногу.
Дождь давно закончился, и на улице вовсю светило солнце.
– Значит, Гедеон тебя с утра везде искал. – Скэр вернулся из ванной и уселся на ковре, прислонившись к кровати. Он взял книгу, которую я ему советовал ещё на прошлой неделе, – роман Тургенева «Отцы и дети».
– Не напоминай… – Я сел за уроки. – Боюсь представить, что будет, когда он вернётся. Останешься сегодня у меня?
– Чтобы побыть твоей жилеткой, когда получишь от брата? Да не вопрос.
Так пронеслось несколько часов. Я тонул в учёбе; Скэр читал Тургенева, периодически меняя позы и локации: вот он улёгся на ковре, затем снова сел, переместился на кровать, предусмотрительно скинув ботинки.
Когда я закончил с геометрией, на часах было уже семь вечера. С облегчением отложив тетрадь, я потянулся, разминая затёкшие мышцы.
– Не хочешь переку… – повернувшись, проговорил я и осёкся. Скэриэл спал на моей кровати, обнимая свёрнутое одеяло. Рядом на подушке покоилась книга. Вместо закладки он подложил линейку. Я достал с верхней полки шкафа ещё одно одеяло и укрыл его. Выглядел он сейчас таким – я задумчиво почесал шею, рассматривая Скэриэла, – умиротворённым, а может, даже милым. Точно! Милым и трогательным. Замерев, я тут же скорчился от собственных мыслей. Что на меня нашло?
С улицы раздался шум мотора. Я подскочил к окну, но не стал высовываться, наоборот, спрятался за плотными шторами. Из такси вышел Гедеон и направился к дому. Он поднял голову, посмотрел в мою сторону. Я отскочил от окна, надеясь, что остался незамеченным. Выглядел он устало, я бы даже сказал, измученно. Волосы завились от влаги, и теперь он походил на поэта Шелли. Полы его плаща развевались при ходьбе, шёл он стремительно. Я с ужасом представил, что это он так несётся ко мне.
К величайшему облегчению, Гедеон не появился у меня спустя минуту и даже спустя полчаса. Я всё это время сидел как на иголках, пытался отвлечь себя книгой с картинами Яна ван Гойена, но мрачные творения ещё больше ввергали в ужас. Я вздрагивал от каждого шороха и всякий раз, когда кто-то проходил мимо моей комнаты, хотел вскочить и разбудить Скэриэла. Тот всё ещё мирно посапывал в обнимку с одеялом.
Между тем почти наступило восемь часов вечера – время, когда вся наша семья обычно собиралась в большой столовой. Мама ввела эту традицию ещё в нашем детстве, и мы должны были принарядиться, словно на званый ужин. Я достал из шкафа чёрную рубашку и брюки в тон. Придётся сидеть с Гедеоном за одним столом, так что я заранее готовился к своим похоронам.
Спустившись, я увидел, что во главе стола – на месте отца – сидит брат. Он выглядел посвежевшим и был одет в новую дизайнерскую сорочку. В отличие от меня, он всегда интересовался модой. Его вообще можно назвать денди: он любит жилеты, перчатки, галстуки, бабочки, пиджаки, плащи, рубашки и сорочки разных фасонов и расцветок. Его безупречный вид неизменно притягивает внимание, но стоит любопытным юношам и кокетливым девицам с ним заговорить, как он сразу отталкивает всех колкими замечаниями. Этот контраст очень удивляет меня в брате: его лицо редко выражает эмоции, он холоден, молчалив, но при этом все отмечают его изысканные манеры.
Рядом с братом сидела Габриэлла в пышном голубом платье – по всей видимости, тоже новом: она никак не могла на себя наглядеться. Габи рассказывала о подругах из балетной школы. Я уселся на противоположной от Гедеона стороне, не потому что горел желанием видеть его лицо во время ужина, а потому что это место уже накрыли для меня. Прислуга ела отдельно, и потому широкий дубовый стол выглядел особенно пустым с тремя наборами посуды.
Гедеон посмотрел на меня с усмешкой. Я отвёл взгляд, уткнувшись в стол. Кэтрин собиралась разлить по глубоким тарелкам суп.
– Сильвия, – негромко позвал брат, – будьте добры, накройте ещё на одного человека.
– Папа приехал? – обрадовалась Габи.
Я в ужасе посмотрел на Гедеона.
– Нет. – Он с мягкой улыбкой повернулся к сестре.
– У нас будет гость? – не унималась та.
Я шумно вздохнул. Сердце стучало как бешеное.
– Готье, ты не мог бы позвать нашего гостя? Он немного задерживается.
Все в столовой уставились на меня. Габриэлла догадалась, о ком речь, и ойкнула, прикрыв рот ладошкой. Сильвия удивлённо цокнула языком, словно я действительно все эти дни скрывал у неё под носом щенка. Кэтрин застыла с тарелкой в руках около меня, как и Фанни, которая держала графин с водой. Все поняли, о ком говорил Гедеон.
– Не понимаю, о чём ты, – проблеял я, не веря самому себе.
– Ты вынуждаешь меня подняться в твою комнату, – с нажимом проговорил Гедеон.
Казалось, время замерло. Даже часы в холле перестали идти. Конечно, это была только моя буйная фантазия. Я как будто прилип к стулу. Ладони вспотели, и я торопливо вытер их о брюки. Он хочет, чтобы я позвал Скэриэла. И что дальше? Мы поужинаем одной большой семьёй? Или он решил сегодня избавиться от всех: Оскара, Скэриэла и меня?
Я медленно отодвинул стул. В тишине предательски громко раздался скрип.
– Фанни, милочка, принеси ещё один набор, – бесцветно проговорила Сильвия.
Когда я поднимался по лестнице, колени подкашивались, и я думал, что рухну и сломаю себе шею. Это было бы неплохим завершением вечера. По крайней мере, я подобающе одет. К этому моменту Скэриэл проснулся и дочитывал «Отцов и детей». Он посмотрел на меня, приподнялся и выжидательно замер. Уверен, я выглядел так, словно увидел привидение.
– Что случилось? Кто-то умер? – Он отложил книгу.
– Гедеон приглашает тебя к столу, – не узнал я свой голос.
– Что? – Он выгнул бровь. – Это шутка?
– Хотел бы я, чтобы это было идиотской шуткой. Он знает, что ты здесь.
– И мне что, правда спуститься? В таком виде?
Мне и в голову не приходило, что Скэриэл сейчас выглядит так, будто пришёл покорять танцполы «Глубокой ямы».
– Может, ты наденешь что-то из моей одежды? – безнадёжно спросил я.
– Да ты же крошечный, я не влезу ни в одну из твоих шмоток.
– Да пошёл ты, – вспылил я. – Ты выше всего сантиметров на пятнадцать.
– Так я всё равно крупнее тебя. Ты видел свои запястья? Прям как у Биби.
– Выметайся из комнаты! – Тут я разозлился не на шутку. – Пойдёшь в таком виде.
– Расчёску хоть дашь? – примирительно спросил Скэриэл, когда мы уже выходили.
– Обойдёшься.
Впервые мы спускались по лестнице вместе: Скэриэл больше любил покидать мой дом через окно. Двигался он спокойно, я бы даже сказал, непринуждённо, а моя походка напоминала движения осуждённого моряка, которого пираты приговорили к прогулке по доске. Конец лестницы представлялся последней точкой, которая неизбежно приведёт меня к главной акуле – к Гедеону.
Подойдя к столу, я выдохнул, как перед прыжком в воду, и поднял взгляд.
Габриэлла приветливо помахала Скэру рукой. Он улыбнулся ей и тут же скис под взглядом Гедеона.
– Добрый вечер, мистер Лоу, – проговорил Гедеон ледяным голосом, – вы так часто бываете у нас дома, что пора вам выделить отдельное место за нашим столом.
– Очень приятно с вами познакомиться, – радостно выпалил Скэриэл. – Готье много хорошего о вас рассказывал.
Надо было видеть моё лицо в этот момент. У меня опять отвисла челюсть. Врать я не умел, следовательно, поддержать наглую, пусть и во благо, ложь был не способен. Мне показалось, что я слышу закулисный смех, как в ситкомах, когда происходит что-то до ужаса нелепое и комичное. Пока я боролся с яростным желанием хлопнуть себя по лбу и простонать что-то в духе: «Иисусе…» – Скэриэл продолжал, по моему мнению, ухудшать ситуацию.
– У вас чудесная семья. – Он торопливо уселся за стол. – Я всегда хотел иметь старшего брата и младшую сестрёнку.
Он лучезарно, во все тридцать два зуба, улыбнулся Гедеону, а затем повернулся к Габриэлле. Сестра прыснула и поспешно закрыла рот ладонью, продолжая беззвучно смеяться, как будто ей сделали забавный комплимент. Гедеон выглядел так, словно собирал всё самообладание в кулак, чтобы не перевернуть стол.
Я уселся на своё место и под столом, незаметно от всех, больно ударил Скэра ступнёй по голени. Тот даже бровью не повёл. В это время Фанни наполнила наши стаканы водой, а Кэтрин разлила по тарелкам наваристый куриный суп. Сильвия стояла за спиной Гедеона и смотрела на Скэриэла как на самую большую ошибку в мире. Как будто он одним своим присутствием за столом с чистокровными плюнул ей в душу.
– Очень вкусно пахнет. – Скэриэл продолжил пугать всех своим дружелюбием; теперь он взялся за Кэтрин, которая хотела поставить наполненную тарелку рядом с гостем. Её руки дрогнули, когда он внезапно к ней повернулся.
Когда все получили свои порции, Гедеон первым взял ложку, и мы последовали его примеру. Обычно наша семья после смерти мамы ела молча, за столом болтала только Габи, но Скэриэл ничего не знал о наших ужинах, а трещать как сорока – в этом он был мастак. Не знаю, как описать этот ужин, но я точно запомнил его на всю жизнь. Никогда ещё мне не доводилось пережить столько эмоций, как за эти полчаса.
Когда мы только принялись за еду, меня одновременно охватили волнение, отчаяние и страх, казалось, моя спинномозговая жидкость вскипит, как вода в чайнике. Но это было только начало представления под названием «Скэриэл Лоу на ужине у Гедеона Хитклифа».
Габриэлла опять заговорила о балете, подругах и школе. Скэр уцепился за первую тему и поведал о том, как в детстве с мамой ходил на постановку «Щелкунчик и Мышиный король». Это была такая трогательная история, что я даже расслышал, как Фанни – они с Кэтрин, само собой, подслушивали – охнула от умиления. Габи с большим интересом слушала Скэриэла и задавала вопрос за вопросом, отвечая на которые, тот умудрялся ещё красочнее расписывать тот далёкий вечер. Возможно, я бы тоже умилился, если бы не знал, что Скэриэл врёт как дышит. Но делал он это настолько правдоподобно, что уличить его во лжи было бы по меньшей мере бесчеловечно с моей стороны.
Если вначале Гедеон готов был окунуть Скэра в кастрюлю с горячим супом, то сейчас, наблюдая, как Габи смеётся и получает удовольствие от общения с ним, стал чуть снисходительнее, просто сидел, будто воды в рот набрав. Не знаю, специально ли Скэр выбрал тактику игнорировать меня и всё внимание посвятить окружающим, но это работало. С Габи он болтал на любые темы. Затем пару неловких минут восторгался сорочкой Гедеона, а брат при этом выглядел так, будто его сейчас стошнит прямо в тарелку. Следующим номером Скэриэл сообщил растерянной Сильвии, что она похожа на знаменитую актрису, недавно получившую «Оскар». Он раз десять повторил, как божественен суп, и довёл Кэтрин и Фанни до того, что обе вышли к нам в столовую забирать пустые тарелки красные, как спелые помидоры. Когда Фанни наполняла стакан Скэра, он добил её строчками из стихотворения неизвестного мне октавианского поэта.
Гедеон выглядел таким изумлённым, словно до последнего был уверен, что «мистер Лоу» не знает алфавита, а если и умеет считать, то только до десяти.
Я думал, что умру прямо здесь, сидя на стуле, пока Скэр охмуряет всех вокруг.
Когда Фанни подала свой фирменный яблочный пирог, теперь улыбаясь Скэриэлу, как родному сыну, тот рассказывал романтичную историю о том, как познакомились его родители. Шёл дождь, мама, ещё совсем юная, забыла зонт, и отец предложил проводить её до остановки. Так они поделили большой красный зонт тем осенним днём, а через два года стали семьёй. А потом настал тот злосчастный день, когда они попали в автокатастрофу. Казалось, что сейчас Сильвия, Кэтрин, Фанни и Габи утопят нас в слезах, подобно Алисе из Страны чудес.
Ужин подошёл к концу, и я был рад поскорее скрыться в своей комнате, но Скэр вызвался помочь прислуге. Он схватил все стаканы и понёс их на кухню под одобрительный смех Кэтрин и Фанни. Когда он вернулся ко мне, я сидел на кровати всё в том же одеянии.
– «Щелкунчик и Мышиный король»? – скептически спросил я.
– Приврал немного, – с лукавой улыбкой ответил Скэр, заваливаясь рядом. Он выглядел уставшим.
Приврал немного? Скорее, основательно заврался.
– Что по поводу первой встречи родителей?
– Увидел эту сцену в каком-то старом фильме, кажется, шестидесятых годов. Я, по правде, не знаю, как познакомились мои родители.
– Ты болтал без умолку.
– Один из моих непревзойдённых талантов, – гордо объявил Лоу, – я как Демосфен, мастер в ораторском искусстве.
– Скорее, мастерски пускаешь пыль в глаза.
– Этим тоже можно гордиться, – улыбнулся Скэриэл.
У меня не осталось сил спорить. Я просто был чертовски рад, что эта пытка под названием семейный ужин закончилась.
В дверь постучали, когда мы сели играть в Resident Evil. Я услышал голос Сильвии:
– Господин Готье, не могли бы вы заглянуть в кабинет, вас ожидает господин Гедеон?
– Да, хорошо… Спасибо!
Я испуганно переглянулся со Скэриэлом. Тот шутливо уверил:
– Он не будет тебя убивать при таком количестве свидетелей в доме.
Я ударил его локтем в бок, от чего он сгорбился и зашипел.
– Не одному же мне страдать, – пошутил я в ответ.
Покидая комнату, я угрюмо обернулся. Скэриэл сделал вид, что плачет, и помахал мне рукой на прощание. Я показал ему средний палец и хлопнул дверью.
Гедеон сидел в одном из глубоких кресел и при виде меня даже не пошевелился. Я нерешительно встал у двери, на всякий случай готовя пути к отступлению. Но брат незаметным кивком указал мне на второе кресло. Я скованно сел на самый край.
Наступила пронзительная тишина. С прямой спиной, чуть расслабленный, брат сидел, закинув ногу на ногу. Медленно приподнял правую руку. Опёрся на неё головой. Настоящий аристократ в раздумьях. Он смотрел на меня долго, выжидающе, как будто я должен был в чём-то сознаться.
– Ты скорее всего не представляешь, какую кашу заварил, верно? – раздался спокойный голос, в котором я легко различил металлические нотки. Гедеон был зол, но пока контролировал свой гнев.
– Я не хотел…
– Оставь эти оправдания для кого-нибудь другого, – перебил он и потянулся к столу за CD-диском. – Знаешь, что это?
Я помотал головой.
– Видео с камер клуба. Выкупил сегодня у них. – Гедеон надавил на диск и быстрым движением расколол его. – Запросили бешеные деньги за получасовые кадры, где тебя обрабатывают два низших.
Два низших? Билли была не одна? О ком он говорит… Видимо, по моему лицу было ясно, что я ничего не понимаю.
– Девушка отвлекала, а парень за спиной подкинул таблетку в твой сок. Стандартная схема. К счастью, твой дружок вовремя подоспел.
Я должен увековечить этот день. День, когда Гедеон похвалил Скэриэла.
– Сегодня он может переночевать у нас, Сильвия приготовила ему спальню для гостей. Но я хочу, чтобы он не попадался мне на глаза. Моя благодарность не вечна.
Я кивнул.
– На этом всё, ступай.
В такие минуты Гедеон был точной копией отца. Поднявшись, я направился к выходу, но запнулся на полпути. В голове с космической скоростью проносились вопросы. Что произошло с Оскаром? Где он сейчас? Что было в полицейском участке? Почему Оскар бросил меня в клубе? Гедеон заметил моё замешательство и раздражённо спросил:
– Ну, что ещё?
– А… хм… – Я мялся и не решался задать вопрос. – А что с Оскаром?
Кажется, я опрометчиво вытащил красную тряпку перед разъярённым быком. Гедеон стремительно поднялся, оскалился – и быстрым шагом настиг меня. Испуганный и растерянный, я отскочил назад и спиной ударился о дверь.
– Волнуешься за него? Или ты с радостью ещё раз поскакал бы с ним в «Яму»? – Гедеон исходил ядом.
Он прижал меня к двери, подступил вплотную, наклонился – и я только сейчас заметил блёклые светлые веснушки на его носу и щеках. Почти такие, как у Габи.
– Конечно нет! – возразил я так яростно, словно от этого зависела моя жизнь. Но, кажется, так оно и было.
– Если я ещё раз увижу тебя в компании Оскара, вы оба окажетесь в больнице на соседних койках. – Он проговорил это медленно и чётко, как будто я был несмышлёным ребёнком и не понимал нормальную речь. – Уяснил?
– Да-да, – закивал я.
– А теперь проваливай, – процедил он.
От его презрительного взгляда по телу пошёл холодок. Я никогда не чувствовал себя настолько ничтожным, как сейчас. Гедеон развернулся на пятках и отошёл, всё ещё клокоча от ярости. Я слепо пошарил рукой, дотянулся до ручки, приоткрыл дверь и пулей вылетел из кабинета.
Когда я ввалился в свою комнату, дыхание перехватило. Я был словно загнанный в силки зверёк, еле держался на ногах. Скэриэл подскочил ко мне, глядя во все глаза.
– Что… Что случилось?
Колени подогнулись. Я просто упал на ковёр – и Скэр чудом меня поддержал. Я всегда собой владел, даже не проронил ни слезинки на маминых похоронах, но сегодня всё пошло не по плану. Мне было больно. Из-за Гедеона. Почему он себя так ведёт, почему держится со мной, словно я его злейший враг? Что я ему сделал? В чём провинился? Я не виноват, что родился в этой семье и стал его младшим братом!
Лицо горело. Я пытался скрыть всё от Скэриэла, но прерывистое дыхание, хлюпающий нос и красные глаза, которые я тёр, говорили сами за себя. Я ненавидел себя за свои эмоции. Ненавидел Гедеона за то, что он мой брат. Ненавидел Скэриэла за то, что он стал свидетелем этой ужасной сцены.
– Готи, ну что ты, – почти проскулил он над моим ухом.
Я всё ещё чувствовал его горячую ладонь на своей спине. Он успокаивающе гладил меня, и от этого хотелось разрыдаться ещё сильнее. Но, к счастью, я недолго размазывал сопли. Успокоившись, вытер лицо рукавом рубашки и замолчал. Мне не хотелось говорить. Нужно было просто побыть в тишине со своими мыслями. Скэриэл это знал, и я был ему благодарен. Он сидел рядом – я чувствовал его плечо – и молчал, уткнувшись в книгу. Он не читал, просто смотрел на один и тот же разворот минут двадцать.
Сильвия постучала в дверь, когда мы оба пришли в себя и вернулись к Resident Evil.
– Мистер Лоу, пожалуйста, пройдите за мной, я покажу вам вашу спальню на сегодня.
Скэриэл прыснул, услышав «мистер Лоу» из уст Сильвии.
На часах было около одиннадцати вечера. Я успел умыться, почистить зубы и теперь готовился ко сну. На ходу скинул рубашку и брюки, скомкал их и бросил в сторону.
Сон не шёл. Наверное, я перенервничал и теперь не мог заснуть, как после выматывающей спортивной тренировки. В полночь в дверь тихо постучали. Я поднялся и открыл, уже зная, кто меня там поджидает.
Скэриэл вошёл посвежевший после душа, в пижаме (наверное, Сильвия дала), с подушкой и одеялом. Уверен, ему выдали и тапочки, но он, как обычно, пришёл босой.
– Не могу заснуть, – прошептал он.
– Я тоже.
Мы улеглись на моей кровати, каждый под своим одеялом. Это было очень кстати, потому что часто он утягивал общее одеяло, и я замерзал ночью.
– Спокойной ночи, – вскоре проговорил Скэриэл и зевнул.
– Ага, ночи.
Пока Скэриэл сладко сопел, я битый час не мог заснуть. Меня не отпускали события последних двух дней. Почему Гедеон злится на меня? Я ведь был жертвой. Всё, что мне сейчас хотелось, – это узнать от Оскара, зачем он так поступил. Может, специально отвёз меня в клуб? Чтобы рассорить с братом, ведь тогда я бы мог выбрать его в наставники? Звучало как третьесортная чушь. Но меня правда волновало, было ли это злым планом или неудачным стечением обстоятельств?
– Скэр? – шёпотом позвал я.
Тишина. Он спал ко мне спиной. Я слабо потрепал его по плечу:
– Мгм? – сонно промычал он. – Что?
– Спишь?
– Нет, не видишь, в шахматы рублюсь. – Он снова зевнул. – А ты?
– Не могу заснуть.
– Ну давай вместе… – Он, кажется, снова засыпал.
– Я хочу встретиться и поговорить с Оскаром.
– Что-о-о? – Скэр перевернулся ко мне лицом. – Нехило тебя брат приложил.
– Он меня не бил.
– Что Гедеон сказал? – Скэр потёр глаза, посмотрел на электронные часы на столе. Два часа ночи.
– Чтобы я держался подальше от Вотермила.
– А ты что задумал?
– Э-э… поговорить с ним.
Я не слишком чётко видел лицо Скэриэла в темноте, но догадывался, что он думает о моих умственных способностях.
– Зачем? – жёстко спросил он после небольшой паузы.
– Ну… просто… – Я не знал, как объяснить. – Хочу понять, почему Оскар так поступил.
Скэриэл приподнялся на локте. Его голос зазвучал над моей головой.
– Потому что он мудак.
– Это не объяснение. Я хочу понять его мотивы. Иначе я не успокоюсь.
– Чистокровные все такие ранимые пташки или только ты? – с иронией спросил Скэриэл.
– Да пошёл ты. – Я отвернулся от него.
Скэриэл улёгся и выдохнул, как будто разговор со мной был выше его понимания.
– У меня есть связи в этом клубе, я могу поспрашивать про Оскара, – тихо проговорил он, когда я решил, что он уже дрыхнет без задних ног.
– Получится? – с сомнением спросил я. – Это не опасно?
– Ну… Гедеон мне жопу не надерёт, как тебе. – Я услышал тихий смех за спиной.
– Спасибо. – Я снова повернулся к нему лицом.
– Спасибо будешь Фанни говорить. А мне ты обещал день в македонском стиле.
– Боги, ты всё ещё это помнишь, – простонал я в подушку.
– Да, Искандер, филэ помнит все твои обещания.
– Твою ж мать…
Скэриэл громко рассмеялся. Я шикнул, зажимая ему рот рукой.