Аня резко повернулась и чуть не вскрикнула, наткнувшись взглядом на полуголую немолодую женщину, стоявшую недалеко по пояс в воде. В скрещенных на груди руках она держала два горящих серповидных предмета. В седых волосах подрагивали птичьи перья. Глаза на поднятом вверх смуглом лице были закрыты. Бусы и татуировки довершали сходство женщины с какой-нибудь шаманкой.
– Да завершится круг открытия, да сольются воды, сияние и благодарность Виде за возможность прокладывать пути! – речитативом выдохнула женщина и открыла глаза. Обычные такие – карие. Чем-то неуловимо она напоминала оставшуюся на Земле Наталью Ивановну. Видимо, та самая сестра…
Ничего не говоря, женщина опустила зашипевшие серпы в воду. Пошёл пар, но темнее не стало. Факелы по стенам в подобии масляных ламп всё ещё освещали пространство.
– Эээ… здравствуйте, – не слишком смело начала знакомство Аня.
– Здравствуй, Собирательница, – последовал спокойный и, казалось, даже надменный ответ. Женщина поднялась, вышла на каменный «берег» и укуталась в лежавшую там шкуру.
Аня поняла, что продрогла и решила последовать за собеседницей. На ещё одну шкуру надежды было немного, но вдруг. В любом случае, там был огонь, у которого можно погреться.
– Сестра сказала, что придёт кто-то, кто поможет Виде. Я чуяла нездешний холод от своего Озера. Но чтобы ребёнок… хотя, по меркам те-ранги ты уже можешь быть матерью.
Аня почувствовала, что краснеет, но возмущаться, казалось, нечем.
– Я – Елена, но здешние зовут меня Терада. Что на их языке значит светлая. А ты? Как называют тебя?
– Аня, – она даже смутилась от простоты собственного имени.
Как-то с Машкой они придумывали себе никнеймы в сетевой игре. Но там было что-то красиво-пафосное, что самой Ане как-то не подходило. Да и представляться незнакомой пожилой женщине какой-нибудь Иридой Лучезарной, или Тёмной Химерой, как у Машки, казалось до невозможности глупым.
– Красивое имя, но мягкое, – качнула головой Терада-Елена, подав юной собеседнице грубый, но сухой кусок материи размером с плед. – Моё родное тоже стелилось и заискивало. Терада куда более твёрдое. Это облегчает жизнь.
– Мне что теперь, имя менять? – растерялась Аня. Привратница наверняка была опытной и мудрой, но имя-то дали родители. А кто такая эта Елена, чтобы ругать его?
– Если суть мира почувствует, что ты меняешься, имя само тебя найдёт, а нет – останешься Аней, – малопонятно произнесла Елена. – Ты так и будешь стоять с тканью в руках? – напомнила она.
– Ой, да… – спохватившись, Аня накинула на плечи импровизированный плед.
– Идём.
Терада, – Еленой называть эту смуглую шаманку было странно, – повернулась и направилась к едва заметному выходу из пещеры.
Девочка последовала за ней. Какое-то время тёмный каменный коридор шёл в гору, из чего можно было заключить, что озеро находится где-то под землёй. Наконец, в забрезжившем дневном свете проступил выход. Аня всем телом ощутила, как навстречу пахнуло жаром. Будто из духовки. А внутри вдруг всколыхнулась знакомая холодная нить.
Здесь было светло и обжито. За висевшей над выходом занавесью из той же грубой ткани, что и Анино полотенце, явно царил жаркий полдень. Внутри же властвовали янтарный лёгкий сумрак, и летнее тепло. Мокрая одежда перестала вызывать неприятный озноб, и, похоже, принялась сохнуть.
Видимо, в этой пещере Терада жила. Здесь валялась кухонная утварь, стоял сундук, то ли из белой кости, то ли обкатанного водой дерева, с искусно вырезанными фигурами животных, людей, и непонятных Ане существ. Посередине, на полу, покрытом светлым песком, в круге закопчённых камней, чернели остывшие угли очага. Рядом, на отставленной треноге висел медный чайник, потемневший от нагревания над костром.
– Мату-химра! – напугав Аню, от стены у самого выхода поднялась тонкая фигурка, сжимавшая в руке древко небольшого самодельного копья. Звонкий голос, как выяснилось, принадлежал девочке примерно Аниного возраста – смуглой метиске с ореолом чёрных кудряшек на голове. На удивление чётко проступавшие на щеках веснушки и весёлые искорки в карих глазах сразу располагали к их владелице. А вот выступавший за спиной то ли горб, то ли рюкзак, укрытый под скудной светлой одеждой настораживал. Так же как и многочисленные светлые татуировки, нанесённые на виски и лоб девочки.
– Это она? – белозубо улыбнулась аборигенка. – Как здорово, что она как я! Нам будет весело! Тахиами! – она приложила ладонь к груди, потом вытянула её по направлению к Ане. – Я Лета.
– А я Аня.
«Странно, почему тут понимание местных слов то работает, то нет?» – мелькнуло в голове. Вспомнив объяснения Руты, девочка подумала, что раз уж её в этот раз переправили как положено, она и речь должна бы понимать целиком. Но эта мысль пока осталась невысказанной.
– Лех-таа! – строго одёрнула девочку Терада. – То, что я твоя бабка, не позволяет тебе болтать без умолку в моём жилище. Сядь и подожди, как подобает дочери вождя.
Лета снова улыбнулась Ане, но указание бабушки выполнила.
– Теперь ты знаешь свою проводницу по миру Виды, – хмыкнула Терада. – Но пока ещё не понимаешь, чего мы от тебя ждём, верно? Ты присядь, – женщина указала на небольшой плетёный коврик.
Аня кивнула и устроилась на подстилке, но внутренне напряглась. В прошлый раз от неё чего-то ждала только Вит, которая сперва была злодейкой, и следовать её плану было не обязательно. Теперь, видимо, придётся оправдывать чьи-то большие надежды. Мысль достать ещё кусочек Сердца для Сашки уже не казалась такой очевидной и крутой. Это же целый мир! До Сердца ещё нужно добраться, и поделится ли оно частью своей силы – вилами по воде.
– Лета, дружочек, мне нужен твой песок, – Терада подошла к одной из стен пещеры, как оказалось, изрисованных схематическими витиеватыми изображениями.
Лета, ничуть, видимо, не обиженная приказом помолчать, весело кивнула и подула на ладонь. Аня видела, что до этого в руках молодой аборигенки ничего не было, но теперь оттуда сорвался поток песка. Будто где-то под смуглой кожей пряталась перевёрнутая половинка песочных часов.
Причём он не опал в паре сантиметров от ладони, как обычно поступает любой порядочный песок, а мягкой вуалью полетел прямиком к рисунку, рядом с которым стояла Терада. Аня уже привыкла к магии, не удивляясь каждый раз при виде неё, но всё же наблюдать за такими вещами было восхитительно.
Тем временем, песчаный поток, шурша, закрутился вокруг изображения большой черепахи, будто парившей по каменной поверхности. Рисунок слабо засветился, словно его зажгло трением. Потом внутри этого круга образовалось нечто похожее на знойное марево или мираж в пустыне, как его обычно показывают в передачах и кино. И образ ожил. Огромная, судя по городу внизу, черепаха и впрямь плыла прямо по синему небу. Её панцирь, похожий на гигантскую хрустальную салатницу, лежащую кверху дном, бликовал на солнце и переливался собственным мерцающим светом, прямо как колонны в замке Вит. Большие, ярко-синие глаза невероятного существа смотрели на мир со спокойствием и вроде бы даже любовью.
– Это Вида, – начала Терада, о которой Аня успела даже забыть, любуясь невероятным зрелищем. – Она – Сердце нашего мира. Источник его магии. Была. Восемьдесят лет назад Вида исчезла. Её больше никто не видел над землями народа те-ранги. Да и в других землях тоже. Встревоженные люди обменивались вестями. Многие уходили в долгие странствия, чтобы хоть что-то узнать о Виде, но никто не преуспел.
За это время наш мир сильно изменился. От берегов отступили моря, земля иссушилась, многие погибли, а те, кто выжил, вынуждены воевать за скудные ресурсы. И ладно бы магия исчезла совсем. Тогда было бы понятно, что Сердце просто… умерло. Но магия всё ещё теплится в наших землях, а это значит, что Вида жива, но медленно угасает. И мы пытались её найти. Как только не искали. Призывали сильнейших, отправлялись на поиски с детьми Виды… об этом даже вспоминать горько. Почти никто не вернулся. И жив ли сейчас хоть кто-то из прекрасного племени видайев, я не знаю. Поэтому наша надежда остаётся только на таких, как ты. Людей с Перекрёстка, однажды получивших в дар частицу Сердца. Любого. Вы как магниты, чувствуете силу мира и притягиваетесь к ней.
Песок перестал кружиться вокруг рисунка, изображение погасло. Аня заметила, как Лета устало выдохнула и провела тыльной стороной ладони по лбу.
– Ааа… – информации было много, поэтому девочка решила начать с конца, – у вас что, нет никого, кто получил бы в дар часть Сердца?
– Может и есть, – хмыкнула Терада, – но наше Сердце угасает, а с ним и его магия. Людям Виды недоступны путешествия в иные миры, кроме Перекрёстка, где, как известно, своего Сердца нет. Так что взять новой силы, способной вести к Виде, нам просто неоткуда.
– А… почему недоступны? – искренне удивилась Аня. В мире Твилингаров она не задавалась этим вопросом. – И почему нельзя попасть в другой мир через… Перекрёсток?
– Вы с Летой поладите, – усмехнулась Терада.
Лета в ответ хихикнула и улыбнулась ещё шире.
– Я не знаю, – честно продолжила Терада. – Так уж устроено мироздание, видимо. Возможно, это как-то связано с тем, что в твоём мире нет Сердца. Спроси у своих Привратников, когда вернёшься. Возможно, даже моя сестра сможет тебе это рассказать.
Слово «когда» обнадёживало. Значит, Елена-Терада уверена в том, что Аня вернётся из своей миссии. Уже хорошо. На душе сразу потеплело. У неё будет проводница по миру Виды, да ещё такая весёлая и приветливая. Местная Привратница уверенно говорит об Анином возвращении. Здесь, судя по всему, куда теплее заснеженного Нордлига, в котором начиналось прошлое путешествие. Видимо, не всё так страшно, как казалось в вечерней Ороше. Ну, сходят, ну, найдут. Хорошее дело же сделают. И за близких можно не волноваться – Мила будет удерживать время.
– А что… что нужно будет сделать, если… когда мы найдём эту Виду? – спросила Аня.
Терада переглянулась с внучкой, потом ответила:
– Отчасти, Лета знает, что можно сделать, но, возможно, вы ничем не сможете помочь. Тогда ты просто вернёшься домой – тебе нужно только найти Виду и всё. Решать, что с ней делать дальше, предстоит уже нам.
Легче лёгкого! Но не слишком ли? Мир Твилингаров научил Аню, что благие обещания и лёгкие дороги часто ведут не туда, куда хотелось бы.
– А почему вы столько лет ждали? Я же не единственная, кто бывал в других мирах и получил часть Сердца.
Женщина вздохнула:
– Я просила… передавала просьбы о помощи с сестрой, но… не знаю, почему раньше до нас не снисходили. И почему сейчас, наконец, прислали тебя. Но я благодарна и за эту помощь.
Голос Терады впервые за время рассказа стал таким неуверенным, и это показалось Ане удивительным. С другой стороны – она и правда могла не знать, что творилось на Перекрёстке, и почему там не спешили помогать миру Виды.
– Ну? – Терада в упор поглядела на неё. – Ты всё поняла? Или что-то осталось для тебя в тени?
– Вроде бы, всё, – пожала плечами Аня. – А мы сейчас пойдём?
Первой захихикала Лета, несколько секунд спустя прыснула от смеха и Терада. Стало немного даже обидно. Что смешного она сказала?
Наконец, отсмеявшись, Терада качнула головой:
– Извини, Аня. Лета не знает иного мира, а я не могу оставаться спокойной, слыша её заразительный смех. То, что ты не знаешь о нашем мире многое – нормально.
Затем она кивнула внучке, тоже порывавшейся что-то сказать. И та затараторила:
– Мы не выходим наружу днём! Там такое пекло, что даже опытные те-ранги не рискуют. Поэтому надо подождать вечера, и тогда уже идти. Потому что это самое лучшее время для путешествий по пустыням. Особенно Чёрной. Наша Белая ещё ничего, и Рыжая тоже, а в Чёрной днём совсем горячо. Там только змееходки и могут находиться. Потому что у них пузо как камень, и кожа твёрдая, и дышат они мало. Могут пузырь под мордой надуть и из него дышать весь день. А у меня змееходка своя есть, но те-ранги дышать не могут из пузыря. Мы только воду запасаем у себя, – Лета ткнула пальцем себе за спину, и Аня вдруг с удивлением поняла, что, видимо, там не рюкзак. – Поэтому мы пойдём вечером и ночью. Только надо будет закутаться. А до вечера мы спим, запасаемся водой, и набираемся сил.
– Поэтому, – строго прервала поток внучкиных излияний Терада, – сейчас я поставлю воду на огонь, мы выпьем чая, а потом Лета пойдёт запасаться водой, а Аня что-нибудь поест. Например, оставшийся райхилам, – видя недоумение гостьи, женщина уточнила, – это что-то вроде… вашего плова.
После погружения в ледяную воду, стресса и большого количества новых знаний, есть и правда хотелось. Поэтому Аня благодарно улыбнулась. Когда они выпили сладковатого, терпко пахнущего травами отвара из глиняных пиал, Лета встала и направилась в пещеру с озером.
«Интересно, как она воду запасать будет»? – подумалось Ане. Из представившихся вариантов девочку удовлетворило разве что питьё из какой-нибудь тары.
Плов оказался и правда вкусным, хотя ингредиенты и не походили на привычные. Вместо риса – какая-то местная коричневая крупа. Мясо – довольно жёсткое, тонкое и пряное. Съев свою порцию, Аня почувствовала, что её клонит в сон. С разрешения хозяйки, она устроилась на циновке, разложенной прямо на песке, и через пару минут уснула.
Разбудило девочку стрекотание сверчка, а может, какого-то другого насекомого. Занавесь на входе была откинута и закреплена с одного края. Пещеру, так же как и окрестности заливало мягкими розоватыми сумерками. Пахло пряностями, нагретой тканью и чем-то ещё – совсем уж неуловимым. Жара спала, и кожу гладил едва ощутимый поток тёплой свежести.
– Проснулась? – Терада-Елена указала на стоявшую у входа в пещеру матерчатую сумку. Довольно большую и набитую до отказа. – Это то, что тебе жизненно необходимо взять с собой. Там накидка, если вас с Летой застигнет утро в пустыне. Она же спасёт тебя от ночного холода и тентом послужит, если придётся спать на жаре. Ещё там два бурдюка с водой. Лете вода не нужна будет очень долго, так что они – твои. Но расходуй её как можно меньше, пока вы не доберётесь до поселения. От этого зависит твоя жизнь. Поняла?
Аня кивнула.
В проёме «двери» в пещеру мелькнул тонкий силуэт Леты. Та, кажется, уже была готова отправиться в поход.
– Хорошо. Ещё там кое-какая еда, посуда и кремень. Лета покажет, как этим пользоваться.
Терада замолчала, и Аня поняла – всё. Пора в путь. Без долгих прощаний, сборов чемоданов, возможности умыться и прийти в себя. Хотя, если вспомнить хвойные владения Нарсу и Руты, да и гостеприимный Фор, там у неё тоже времени на всё это часто не было. Поэтому девочка просто протёрла глаза, поднялась и направилась к своей дорожной сумке. Ух, тяжёлая!
С трудом закинув ношу на плечо, Аня в последний раз оглянулась на пещеру Привратницы. Снаружи оказалось, что укрытие расположено на высокой площадке, выступающей из скальных пород, возвышавшихся над ровным белым пространством. Терада, сидевшая по-турецки у кострища внутри, ободряюще улыбнулась девочке и кивнула, мол, вперёд!
– Ну, чего стоишь? Пошли! Моя Моату заждалась, – весело дёрнула Аню за рукав Лета.
Это немного ободрило, и девочка повернулась к своей спутнице. Та поманила за собой Аню и принялась ловко спускаться по скалистым уступам. Девочка с опаской последовала за юной проводницей – от высоты голова немного кружилось, а ладони потели. Спуск длился, казалось целую вечность – под ногами осыпались камешки, ладони обжигала нагревшаяся за день скальная стена. Но когда они оказались у подножия, Аня не удержалась и вскрикнула. Прямо на неё смотрела большая треугольная морда в чешуе и жёсткой, похожей на иглы, шерсти на манер львиной гривы. Янтарно-жёлтые глаза с вертикальным зрачком отстранённо изучали девочку, а длинный раздвоенный язык то и дело высовывался из пасти, чутко трепеща. Позади змеиной головы по песку струилось толстое чешуйчатое тело зеленоватого оттенка. С таким же волосяным гребнем и короткими отростками, похожими то ли на малюсенькие ноги, то ли вообще на шерстяные ласты.
– Ой, сабихо, – смешливо протянула Лета, заглядывая Ане в лицо. – Это же змееходка! Они только песчаных мышей да скорпионов едят.
Страх понемногу отпускал, и Аня решила немного обидеться:
– Я не сабихо!
– Ты не хочешь быть моей подругой?! – искренне расстроилась её проводница.
– Ой… почему-то я не всё понимаю, что вы говорите, – смутилась Аня.
– Аааа! Это мату-химра мне рассказывала, что иногда гости с Перекрёстка не сразу начинают понимать наш язык. А иногда какие-то слова так и остаются непонятными. Мы не знаем, почему так, но Терада говорит, что, может, это из-за того, что магия у нас умирает. Говорит, раньше лучше понимали. Давно.
Лета повернулась:
– Ну что, идём? Пора седлать Моату.
Змееходка в ответ издала шелестящее шипение, что на её языке, видимо, означало согласие. По крайней мере, Аня на это очень надеялась. Лета обошла свою питомицу сбоку и прикрепила ей на спину конструкцию, напоминавшую старый потёртый коврик с двумя кожаными сёдлами. Она легла точнёхонько между небольших бугорков над ластовидными ногами.
– А он не сваливается? – усомнилась Аня.
– Неет! – махнула Лета. – Те-ранги его изобрели уже давно, говорят, даже до исчезновения Виды. Но теперь очень пригодилось. Ездим, не нарадуемся. И змееходкам хорошо – удобно. Давай свою сумку.
По обеим сторонам «седла» появилась притороченная поклажа.
Пора было садиться и отправляться, но Аня медлила – она не особенно боялась змей, но испытывала к ним некоторое недоверие и неприязнь.
– Всё ещё боишься? – озадаченно спросила Лета.
Моату повернулась к новой наезднице и вновь зашипела.
– А она… не укусит?
– Ну разве что ты превратишься в песчаную мышку, – хихикнула хозяйка змееходки.
Сама Лета удобно устроилась на переднем седле. Поставила голые широкие ступни на приступочки, напоминающие то ли стремена, то ли ступеньку лесенки. Аня уже было искала повод вежливо отказаться от поездки, но тут её спас уже знакомый холод в кармане.
Сашка!
Ой, она же совсем забыла и о нём, и о своём обещании Тофе. На минуту в душе поднялось мрачное злорадство: а вот, нечего было там! Хотя, что именно «там» злорадство не уточнило, и девочка, извинившись перед новой знакомой, достала из кармана зеркальце. Тут скрывать его уже не имело смысла, но Аня почему-то предпочла отвернуться от Леты.
На гладкой поверхности стекла резко обозначились черты Никонова, который был до странного бледен и, похоже, зол. Но вместо него заговорила Тофа, повернув зеркало к себе:
– Аня! Где ты? Что случилось?! Я не нахожу себе места! Ты не вышла на связь, когда обещала, и мы долго не могли до тебя… докричаться. Я уже думала…
– Святая, какого фига?! – вернул себе зеркало Сашка. – Я тут голос сорвал, и Тофа чуть не в обмороке. Даже Фир припёрся!
– Ой, простите… – краснея, пробормотала Аня. За спинами друзей она и правда рассмотрела безмятежно сидевшего на Сашкиной кровати Фира. Похоже, форситу было всё равно, в отличие от сестры и Никонова. – Просто тут мир погибает, и меня позвали… ну… надо Сердце их найти…
– А предупредить слабо, да?! – ярился разобиженный Сашка.
– Аня, мы ведь очень переживали, – мягко укорила Тофа. – Если отец в вашем мире, может случиться что угодно…
– Привет, друзья Собирательницы! – весело произнесла из-за плеча пристыженной Ани Лета.
Оказалось, что жительница Виды уже некоторое время стояла за спиной Ани и беззастенчиво наблюдала её диалог с друзьями. Повисла неловкая пауза, которую Лета с радостью заполнила:
– Я Лета. Дочь вождя те-ранги и внучка Привратницы Терады. Я с радостью буду сопровождать Собирательницу Аню, чтобы добраться к нашей Виде, – она без перехода обратилась к самой Ане. – Какие у тебя интересные друзья! Почему на них так много всякой одежды? Хотя она красивая.
Аня поняла, что если не остановить свою спутницу, то раздражение форситов на том конце зеркала станет ещё больше, поэтому перебила юную те-ранги:
– Эээ… Тофа, Саша, это Лета. Она будет моей проводницей по миру Виды.
– А почему они так малы? – спросила вдруг Лета. – Они же совсем как настоящие. И двигаются, и говорят…
Она неожиданно протянула руку к стеклу. Аню аж озноб пробрал:
– Нет, стой! – девочка не догадалась отдёрнуть руку с зеркалом, зато, откинув ладонь те-ранги свободной, почувствовала, что пальцы погружаются в зеркальную поверхность, как в холодную воду. И даже касаются чего-то ещё. Чего-то тёплого и… кажется, это были чьи-то пальцы.
– Эй! – Сашка отдёрнул руку одновременно с Аней. – Это что?
– Это… кажется, я только что до тебя дотронулась… – потрясённо произнесла Аня.
– Из другого мира? Даже не с Перекрёстка?! – округлил глаза Никонов. – Это ж нереально! Ну, написано в этом… труде Гарта… на С как-то…
– Сероликого, неуч, – не зло подшутил над однокашником Фир, поднявшись с дивана. – Но Сандер прав. Ты не можешь попадать из одного магического мира в другой напрямик. Только через Перекрёсток, но ведь ты сейчас не там, правильно?
Аня помотала головой.
Лета приплясывала рядом от нетерпения. Сумерки сгущались, и лишь магическая природа зеркала позволяла видеть друзей без особенного напряжения.
– Похоже, тут что-то не так… – пробормотал Фир.
– Ну-ка, попробуй ещё раз! – перебила вдруг брата молчавшая до сих пор Тофа.
– Подождите…
Но было уже поздно. Аня, повинуясь предложению подруги и собственному порыву, сунула в зеркало всю пятерню. И… ухватила Сашку, как стоявшего ближе других, за одетое в чёрную манжету запястье.
– Тяни! – весело рванула её на себя Лета.
– Ты что?.. – только и успел крикнуть Сашка.
Аня от неожиданности почти разжала руку, но кисть сдавило, как обручем. А за локоть её тащила на себя Лета. Лопнуло мелкой взвесью сопротивление какой-то преграды, и обалдевший Никонов упал рядом на каменистую площадку. Зашипела и дёрнулась змееходка. Лета, с азартом и удивлением рассматривала нового гостя Виды:
– Ууу! Как здорово! Надо бабушке рассказать!
Никонов потрясённо оглядывался, стряхивая с рук налипшие песчинки.
– Ты его к себе перетянула! – восторженно произнесла Тофа. – Ой, а меня можешь?
– Стой! – на сей раз Фир остановил сестру. – Я не позволю тебе участвовать в рискованном эксперименте!
– Но Сандер же смог…
– Мало ли что смог Сандер. Он и сам Привратник, если ты не забыла.
– Ну… хорошо, – сестра повиновалась ему, хотя и с явной неохотой.
– А вот что теперь будет с Сандером, мы можем только гадать, – вдруг с ехидцей произнёс Фир. – Когда Вит стала новым Сердцем, наш Привратник смог разгуливать по любому государству без опасности растопить своё ледяное сердце. А вот в том мире магии Вит нету совсем, так же как холода.
Аня поднялась, отряхивая джинсы. Слова форсита заставили напрячься. В горле застрял тяжёлый ком от предчувствия беды.
– А что с его сердцем? – заинтересовалась вездесущая Лета.
– Кажется, опять тает, – прохрипел Сашка, согнувшись чуть ли не пополам.
– Саш! – Аня заметалась, не зная, что делать. – Извини, пожалуйста! Я не хотела… Я…
Она вдруг поняла, что уже какое-то время в её груди параллельно пищеводу, колеблется холодная нить. И если хорошо покопаться в памяти, нить эта нарастала ещё с момента, когда девочка покинула пещеру Терады. Но диковинная змееходка и разговор с друзьями отвлекли от непривычных ощущений. Теперь надо было спасать Никонова, поэтому Аня без раздумий потянулась к своей заново обретённой магии.
На Сашку обрушился небольшой буран и тому, кажется, немного полегчало.
– Ого! – едва слышимая за воем ветра Лета, кажется, восхищалась происходящим. – Чудеса Виды!
А вот Ане показалось, что этого мало. Горячий мир, царивший вокруг душноватыми сумерками, её ледяной магии было не победить. А Сашку надо как-то спасать, иначе вместо возвращения домой, он просто погибнет здесь ещё раз. Поэтому, повинуясь неясному порыву, девочка шагнула к бывшему однокласснику и крепко взяла его за руку. Тот дёрнулся, видимо по привычке напоказ избегать девчонок, но ладонь убирать не стал. Только выпрямился и вопросительно глянул исподлобья серыми с синим отливом глазами. Видимо, рукопожатие, всё же, помогло.
– Саш, ты же Привратник. Ты можешь вернуться?
Тот помотал головой:
– Нифига. Рута говорила, и в Магистериуме тоже, что Привратник может переносить людей и предметы, но не себя самого. Типа, это специально сделали, чтобы мы не борзели.
Аня поймала себя на мысли, что иногда, в разговорах через зеркало, ей не хватает прежнего Сашки с его дурацкими «пацанскими» словечками. Очень глупыми, но до боли знакомыми и близкими. То ли Фор, то ли пережитые лишения делали из обычного мальчишки слишком правильного юношу с замашками аристократа. Под Фира что ли косит? Но иногда, как вот сейчас, прежний Никонов прорывался сквозь маску воспитанного мага.
– А ты? – подал вдруг голос Фир из упавшего на песок зеркала. Его подняла и с благоговением отдала Ане Лета. На удивление, молча. – Ты можешь вернуть его обратно?
Кажется, теперь форсит смотрел с интересом.
– Я!? – запротестовала девочка. – Как интересно?
– Как вытащила, так и вернёшь, – спокойно и уверенно парировал Фир.
Хорошо ему говорить!
– Эй, может, не надо? – вмешался Сашка. – Я не хочу, чтобы меня запихивали в эту фигулину! Мне и сюда-то попасть было не слишком приятно!
– Хочешь там умереть? – спокойно посмотрел на него форсит, – Запас сил у Ани не так велик. Когда её холодная магия иссякнет, твоё сердце растет. Хотя, решать, конечно, тебе.
В разговор одновременно вступили Тофа и Лета:
– А может…
– А ты попробуй представить!
Но первая, по выученной привычке не перебивать собеседника, замолчала, уступая второй. Лета же, не смутившись, продолжила:
– Бабушка Терада говорила, что для того, чтобы впустить или выпустить кого-то, нужно закрыть глаза и представить, как ты открываешь дверь! Ты можешь попробовать, Собирательница!
– Я то же хотела предложить, – слегка обиженно произнесла Тофа.
Лета белозубо улыбнулась ей в ответ. Похоже, юная те-ранги не хотела никому насолить, просто, несмотря на высокий статус, она ничего не смыслила в этикете и правилах поведения. По крайней мере, тех, что приняты на Земле и в мире Твилингаров.
Фир, в ответ на вопросительный взгляд Ани, лишь развёл руками, мол, попробуй, хуже не будет. И девочка закрыла глаза. Сперва под веками было черно, лишь плавали цветные круги, да остывал след окружавшего пейзажа. Слышались тихое шипение змееходки, сухой шорох песка, да невесомый шелест ветра. Кожу обтекал тёплый, как парное молоко, воздух остывающей пустыни. Пахло дымом от очага Терады, чья пещера осталась наверху.
Никаких дверей… Аня честно попробовала представить хоть какую-нибудь. Представилась почему-то бабушкина. Закрытая. Девочка попыталась мысленно её открыть, но та не поддалась.
С другой стороны, а зачем ей бабушкина? Аня вспомнила высокие мерцающие арки дворца Вит. И, словно прочитав эти мысли, в её чёрной пустоте появилась большая стрельчатая дверь. Такая же вела в Сашкину комнату во дворце. Эта тоже бесшумно приоткрылась. Там, внутри, Аня помнила, оставалась терраса, и ледяные шахматы в половину роста человека. Доспехи, кровать с балдахином и зеркало, через которое Никонов ходил «гулять».
– Анька? Эй!
Открывать глаза не хотелось. Зато в руке Аня почувствовала шершавую и тёплую Сашину ладонь. Вдруг, на самой периферии бокового зрения, в её темноте появился чёткий белый силуэт.
– Это же… – Никонов теперь тоже видел приоткрытую дверь.
Всё ещё не открывая глаз, Аня повернула голову к бывшему однокласснику. Интересно, почему он опять весь в белом? Был же в чёрно-фиолетовом камзоле Магистериума. Сашка тем временем высвободил из Аниной ладони свою и шагнул к двери. Уже, почти скрывшись за ней, он повернулся и как-то неуверенно произнёс:
– Спасибо…
– Да не за что, – пожала плечами Аня.
Что она вообще сделала-то? Мысленно переправила друга в замок Вит? Вот уж помощь!
Дверь тем временем закрылась, отсекая мир воспоминаний от нынешнего момента. Оказавшись вновь в своей темноте, Аня открыла глаза. Не так уж много и поменялось. Ночь упала на пустыню Виды, как тяжёлый бархатный занавес. Только Лета, зажегшая небольшой фонарик из разноцветной стеклянной мозаики, была видна рядом со своим ездовым зверем.
Увидев, что Аня «вернулась», юная те-ранги, в чьих тёмных глазах отражался неяркий свет, протянула ей зеркальце. Только сейчас пришло понимание, что Саши больше нет рядом. Аня даже оглянулась, а когда вновь посмотрела в гладкую поверхность своего средства связи, Никонов с лёгким смешком помахал ей оттуда рукой. Тофа рядом рассмеялась как будто с облегчением. Фира вновь не было видно.
– Ааа… а как? – удивилась происходящему Аня.
– Ты, наверное, тоже Привратница, – улыбнулась Тофа.
– Это как-то слишком круто для Привратника – открывать двери в обе стороны, да ещё и мимо Перекрёстка, – хмуро заявил Сашка.
– Он прав! – раздался откуда-то из глубины помещения голос Фира. – Это что-то другое. Привратники так не могут. Ну… или мы просто чего-то ещё не знаем.
– Ой! – Тофа вдруг посерьёзнела. – А что с… что с отцом? Ты видела его, Аня?
Вспомнился лисий силуэт, бегущий с неестественной скоростью за мотоциклом Милы.
– Ннуу… я видела его, но… издалека, – и, упреждая вопрос форситки, сказала: – позвать я его не смогла. Мы ехали, и потом… страшно было. Но ты не переживай, Мила на неделю время остановит. Он ничего сделать не сможет, и не убежит. А я вернусь, и… ну, попробую с ним поговорить.
Хотя как она это сделает, Аня задумалась только теперь. Ведь при каждом появлении тёмной сущности, раньше принадлежавшей Эффи, тело и разум сковывал тянущий жилы страх. Конечно, они могли ошибаться, и Эффи тут ни при чём, но уж больно схожи были ощущения. В любом случае, она обещала подруге, и придётся что-то с этим сделать. Хорошо только, что не сейчас.
– Ладно… спасибо, Аня, – видно было, что Тофа расстроена, но, как воспитанная девушка, она даже нашла в себе силы улыбнуться.
Стало стыдно. Но и правда, что Аня могла сделать? А сейчас Тоффин, если это он, всё равно не сделает ничего непредвиденного.
– Нам… надо ехать, – решила она улизнуть от проблемы.
– А нам пора расходиться, – послышался голос Фира. – До свидания, Аня.
– Пока, – махнул рукой Сашка.
– Увидимся, – пообещала Тофа.
– Всем пока, – девочка постаралась выдавить улыбку, но у неё это плохо получилось. – Поехали! – махнула она рукой заждавшейся Лете.
Почему-то теперь садиться на спину змееходки казалось не так уж и страшно.
– Ты сегодня прямо до неба молодец! – поделилась своими восторгами юная те-ранги, успевшая прикрепить фонарик к седлу.
– Да не очень-то, – вяло отозвалась Аня, устраиваясь поудобнее в низком седле, и ставя ноги на стремена-приступочки. – Друзьям помочь обещала, и не смогла.
– Нет, молодец! – упорствовала Лета. – Вон как ты ветер подняла с белым песком, а потом того мальчика через зеркало водила. У нас никто так не умеет! Ой, только ты накидку надень. Там, в мешке, который тебе Терада отдала.
– Накидку? – непонимающе переспросила Аня.
– Ага, иначе замёрзнешь! Ночью в пустыне так, что твоему другу бы точно понравилось. И никакая магия не нужна.
Аня вытащила из притороченного к седлу мешка грубоватую белую ткань. Оказалось, это накидка с капюшоном и с пришитой у горла вставкой, чтобы закрывать рот, а, может, и нос. Накинула после минутной возни с попыткой найти рукава.
– Держись! Наххаб, Моату!
Змеиная туша изогнулась вбок, заставляя судорожно вцепиться в небольшой выступ над седлом. Зашуршал белый наст, крошась и осыпаясь под гибким телом и лапками, которые загребали его на манер вёсел. Аня с удивлением поняла, что это соль – вокруг них расстилались белые просторы, бывшие когда-то морским дном.