– Хорошо, уговорил, – короткий рассказ пленных меня не впечатлил, но мысль они подали здравую. Эти трое: отец и два сына из рода Томлисов, оказались жителями небольшой станицы, что на юго-западе от Саринты. Их староста отправил продать пушнину, закупить соли и других недостающих товаров, запас которых из-за летней военной кампании не успели обновить. – Я пойду с вами, но твой младший сын останется здесь.
– Не доверяешь, господин офицер?!
– Доверяю, но вы отбыли трое, значит и должны прибыть в город трое. Если кто из ваших тоже в Саринте?
– Никого там нет. Только нас отрядили, всем миром. Летом до нас ни один торговый караван не дошёл, ни один купец какой, даже ярмарка не состоялась. Все дороги заполнили солдаты: то наши уходили, то потом сенарцы шли. Так и остались без самого необходимого. Даже наш энц бежал, что забыл налоги собрать… – пленный осёкся, а я ухмыльнулся. Вот значит, на какие деньги они снарядили хоть и небольшой, но обоз и куда, в город, да зимой!!!
– Не волнуйся, Занор. О том, что про налоги забыли, я не скажу, а вашему энцу, так сами потом придумаете, что говорить. Так что, я иду с вами.
Нехотя Занор кивнул и подал знак одному из сыновей. Тот встал со скамьи, где сидел весь наш разговор.
– Это младший мой – Ва́лис. Он останется. Поможет вам, чем сможет. Там ловушки расставить, шкуры обработать. А то смотрю – грубо сделано, у меня б такие, и не купил никто. Если только на подмётки.
После таких слов Черсин встрепенулся, и было хотел наброситься на мирного торговца, но я его опередил:
– Понимаю тебя, Занор. Но не суди строго, – говорил, дав знак верному гвардейцу сесть на место. – У нас и инструментов толком не было, и сам понимаешь, люди мы военные, хоть и обучены многому, но своё дело каждый лучше знает.
Занор удовлетворённо кивнул.
Затягивать с выступлением не стал. Хоть и вечерело, но время терять не надо. Как раз может ночью проехать в город будет легче, не так сильно будут допытываться, кто мы и откуда. Конечно, сохранялась опасность, что ночью нас совсем не пустят, из-за этого и торопились, чтобы добраться до стен не глубокой ночью.
Переодевшись в одежду младшего сына, я с трудом отбился от причитаний верного гвардейца, что иду один, без него. Он соглашался стать и глухим, и немым, и слепым, лишь бы взял и его с собой. Но мой строгий взгляд охолодил пыл гвардейца Черсина. Только Прокс продолжал смотреть на меня укоризненно и тихо бурчал себе под нос о том, что негоже офицеру идти одному к врагу. Но перепоручать важную миссию я никому не решился. Зная язык, имея хорошую память, я больше смогу приметить, находясь среди сенарцев, чем кто из моих гвардейцев.
Ехали молча. О проблеме, с которой приходится пробираться в город, Занора я уведомил и тот обещал помочь, сославшись, если кто спросит, что на всю станицу дан указ старостой купить обувь, а что только мужской, так износилась.
Мы едва успели пройти быстрый досмотр и после небольшой мзды, нас пропустили в город, как ворота затворились.
– Успели! Доехали, господин, – выдохнул вспотевший Занор. Я боялся, что пока повозку досматривали и нас расспрашивали, его инфаркт хватит. Он так сильно раскраснелся, что только и мог, что глотать ртом воздух, словно выброшенная на лёд рыба. Пришлось отвечать на расспросы мне. На какие вопросы не знал ответов, помогал старший сын Занора – Михсо. Тот бодро рассказывал, что находится в повозке, для чего так много всего с собой взяли и почему прибыли ночью.
– Тут постоялый двор неподалёку. Не знаю, впустят ли нас, но не посреди площади же ночевать.
«Здравая мысль, отпустило беднягу», – ухмыльнулся, подав знак, соглашаясь с предложением Занора.
Я не выглядел на сына, а тем более на младшего из рода Томлисов, но придуманная легенда, что являюсь счетоводом станицы и направлен старостой не допустить излишних трат, показалась не только мне, но и остальным убедительной.
Подъехали к постоялому двору: огороженный со всех сторон массивным деревянным забором добротный деревянный дом в два этажа с пристройками, но ворота оказались закрыты. Мы уже отчаялись, что придётся ночевать посреди торговой площади, как ворота заскрипели и отворились. Выехала пара верховых, видимо, ночной патруль сенарцев. Хотели тихо развернуться и быстрее удалиться, но нас окликнули:
– Эй! Кто там ещё?
– По делам торговым, издалека! – выкрикнул продрогший на холоде Михсо.
– Заезжай. Сейчас работника пришлю, чтоб определил лошадей на постой.
В доме оказалось многолюдно. За каждым столом, чуть ли не на каждой лавке, сидели люди. В тусклом освещении сразу бросилось в глаза, что все они в форме сенарской армии. Занор впал в ступор и меня, если честно, тоже покоробило от обилия военных, но подошедший слу́жка пояснил:
– Проходите, почти все комнаты свободны. Постояльцев нет. Если хотите откушать, то слева в углу один стол свободен.
– А… – только и протянул Занор. Не думал, что такой крупный, с виду сильный мужчина будет впадать в ступор в экстренных ситуациях. Но здесь не в телосложении дело, а в характере. Что с него взять? Мирный человек. Всю жизнь только и знает, что работает, выполняет волю энца или старосты. Я, если на чистоту, поняв его характер, сильно удивился, как староста отправил такого добродушного, неспособного к принятию в экстремальной ситуации быстрых решений человека с такой важной миссией? Может, выбора не было?
– Не волнуйтесь. Нам разрешили принимать постояльцев, конечно, не столько, как раньше, но всё-таки. Оставили всего пять комнат и все они пусты, остальные заняты, – служка покосился на сенарцев, – но и эти пять комнат постоянно пустуют. Очень мало приезжих, так что, располагайтесь. Сколько комнат подготовить?