Андрей Гуров проснулся от холода. С затянутого сплошной облачностью неба моросил нудный, холодный дождь и судя потому как все вокруг промокло, моросил не первый час, а то и день. Вокруг был густой кустарник и дальше двух шагов ничего не было видно. Андрей поднялся и побрел куда глаза глядели, направление, в данном случае пока, значения не имело. Раздвигая мокрые кусты он больно укололся о шипы облепихи и ободрал ноги о стелющийся в густой траве стланик с ягодами ежевики. Только теперь он понял, что он совершенно голый.
«Очередная командировка к черту на рога, – выругался Гуров и машинально ощупал затылок. Голова была в порядке, крови не было и она не болела. – Надо же, на этот раз даже по голове не дали, видимо заслужил», – подумал Андрей и тут же повернул назад продираясь через кусты и не обращая на колючки никакого внимания.
На нем не оказалось привычного пояса с Абероном, а это уже плохо. Он облазил на коленях все окрестные кусты, но пояса так и не обнаружил. – Так, только не паниковать, Аберон выполнил свою функцию и возможно так и остался в Мидгарде в качестве хранителя купала, – Андрей взглянул на запястье, неприметный металлический браслет был на месте.
– Мила, – позвал Андрей. Браслет шевельнулся и с запястья на мокрую траву скользнула чешуйчатая крыса. – Мила, родная, – обрадовался Андрей. – Где Аберон, Мила? Ищи Аберон. Но крыса осталась на месте и только преданно смотрела своими зелёными бусинками в глаза Андрея помахивая покрытым чешуей хвостиком. – На место, Мила, – приказал крысе, разочарованный её поведением и потерей Аберона Андрей. Крыса скользнула на запястье и превратилась в браслет. Мила на месте, Андрей пошарил у себя за ушами и обнаружил, что данные ему Абероном отверстия тоже присутствуют. Это означало, что может и не все, но некоторые, полученные от Аберона способности сохранились. «И на этом спасибо, – подумал Андрей. – Однако холодно-то как, надо куда-то идти и что-то думать, иначе замёрзну на фиг. Раньше он так не мёрз.»
Андрей снова побрел в ту же сторону, что и раньше и вынырнул из кустов прямо на дорогу. Дорога была проселочная, но судя по оставленным на ней следам от протекторов, по ней ездили машины. «Машины! Неужели на этот раз я оказался не в глуши, а в более или менее цивилизованном мире?» – Андрей рванул по дороге и почти сразу выскочил на берег реки. На той стороне за дождливым маревом, стоял настоящий плавучий кран и скрепя железяками разгружал баржу с песком, а чуть правее из тумана проглядывал железнодорожный мост по которому двигался грузовой состав. Ещё не поняв, где он на этот раз оказался, Андрей принял решение переправиться на тот берег, к людям.
«Хочется не хочется, а придётся лезть в воду», – он зябко поежился и войдя в воду, поплыл, стараясь преодолеть течение к плавучему крану.
Не доплывая до крана метров десять так, чтобы его мог видеть крановщик и не закрывал борт крана, Андрей закричал и замахал руками привлекая внимание крановщика. На плав кране засуетились и вскоре две пары рук выдернули из воды подплывшего к борту Андрея. – Ну, ты даёшь, парень. Где трусы потерял? – засмеялись вытащившие его мужики. – Хорош ржать, тащите его в баню, не видите, посинел весь, – крикнул высунувшийся в окно кабины пожилой крановщик. Баня была устроена здесь же, прямо на плав кране и причём, довольно приличная, тщательно и со вкусом отделанная деревом и что важно – жарко натопленная. – Ну, ты, Михалыч, давай, парь его, отхлещи веничком, как следует, а я за водярой, – буркнул один из вытащивших его из воды мужиков. Мужики по очереди парили Андрея до тех пор, пока не пришли к выводу, что вся возможная хворь покинула наконец его организм.
В предбаннике, Андрею без лишних слов сунули в руку полный, до краев, граненый стакан с подогретой для такого случая водкой. – Пей, – кивнул Михалыч и когда Андрей залпом опрокинул в себя стакан тёплой, а потому противной водки, сунул ему ещё один. – Пей, парень. Водки, да ещё после баньки, всякая хворь боится. Андрей так же безропотно выпил и второй стакан. – Сразу видно, наш человек, – одобрительно загудели мужики и открыли ещё одну, но уже запотевшую от холода бутылку, для себя. Андрею не предложили. Поскольку Андрей выпил два стакана тёплой водки, да ещё сразу после парилки, да ещё до того сильно промерзший, да к тому же и без закуски, в голове у него зашумело, стены качнулись и он, если б его вовремя не поддержали, грохнулся бы там, где стоял.
***
Проснулся Гуров через сутки и не сразу сообразил он где находится. – Ну и здоров же ты спать, парень, – проурчал сменившийся с вахты пожилой крановщик. – Меня Васькой зовут, – протянул он Андрею густо заросшую волосами руку. – Андрей, – просипел Андрей пересохшим с похмелья голосом и кашлянув добавил. – Гуров. – Так где ж ты трусы то потерял, Андрей? – усмехнулся Васька. – Да ладно, не хочешь рассказывать, можешь не рассказывать, здесь слишком любопытных нет, – упокоил Андрея Васька увидев, как сразу напрягся Андрей перед тем, как хоть что-то ответить. – Я если честно и сам не помню как в воде оказался, а трусы, – улыбнулся Андрей. – Резинка в воде лопнула. Бухой был. – Ну – ну, бухой так бухой, но только водкой от тебя не пахло. А может ты наркоман? – забеспокоился Василий. – Ты знаешь, наркоманов здесь не любят и если что, тебе лучше сразу свалить. – Да какой из меня наркоман, Дядя Вася, – Андрей продемонстрировал ему руки без следов инъекций. – Я водку люблю. – А живешь-то где, далеко до дома-то, – спросил Васька. – А где я сейчас? – спросил Андрей. – Фиг знает куда меня течением занесло? – На той стороне Первомайка, а точнее Матвеевка, – ответил Василий. «Матвеевка! Первомайка! Неужели я дома, в Новосибирске?» – пронеслось в голове Андрея. – Я на площади Ленина живу, на Красном проспекте, – ответил Андрей с надеждой следя за реакцией Василия. Если это Новосибирск, Васька не удивится и примет это как должное. И Васька не удивился. —Мы тебя, если хочешь, можем на моторке до того берега подкинуть, шмотки тебе кое-какие дадим и денег на дорогу. Потом вернёшь. – Верну дядя Вася, обязательно верну, – обрадовался Андрей.
***
До правого берега Андрея отвёз на старенькой моторке Михалыч. – В Матвеевке-то бывал, знаешь куда идти?– Михалыч махнул рукой в сторону высокого берега. – Там дорога, по ней и шагай, тут не далеко до Бердского шоссе, минут десять ходьбы всего. Сто рублей во внутреннем кармане ветровки найдёшь, на маршрутку или автобус хватит. – Ничего себе, сто рублей, да я за эти деньги на такси десять раз туда и обратно сгоняю, – ответил счастливый Андрей. – Странный ты какой-то, – Михалыч пристально оглядел Андрея и сразу же заторопился обратно. – Ну, бывай парень, а вещи если и не вернёшь, бог с ними, с вещами. Михалыч уже подплывал к плавкрану, когда Андрей, поднявшись на берег увидел асфальтированную и совершенно пустую по случаю раннего утра и скверной погоды дорогу, решил проверить содержимое своих карманов. Сторублевая купюра была не из его прежнего Мира, она была другая!
***
Андрей долго стоял на остановке дожидаясь автобуса и потрясённо наблюдал, как по мокрой, после дождя трассе проносились совершенно незнакомые ему автомобили. Были и знакомые модели, но большинство он видел впервые. И совершенно охренел он тогда, когда подошедшие на остановку люди стали разговаривать, как он понял по телефону. И это был точно, не его прежний Мир! Мир которого он совершенно не знал.
«Ладно, – решил Андрей. – С этим разберёмся по ходу дела, а сейчас нужно наблюдать и делать так, как делают все.» Войдя в маршрутку, он так же как и все передал деньги водителю и сел в кресло. Так же как все назвал свою остановку, когда машина доехала до площади Ленина и вышел. С неба снова заморосил мелкий дождик. Андрей, пока ехал в маршрутке, увидел многое, чего не было в его Мире. Зайти в свой подъезд с ходу он тоже не смог и пришлось вспомнив почти забытые навыки вскрывать кодовый замок на входной двери подъезда. Дверь в квартире была совсем другая и Андрей позвонил. Дверь открылась и на пороге возник пузатый мужик в шелковом, с попугаями, халате. – Тебе кого? – грубо спросил Андрея мужик. Видимо одежда с чужого плеча и стоптанные кирзовые сапоги не внушали мужику доверия к раннему визитеру. – А мне бы Андрея Гурова, – ответил Андрей, как можно любезнее. – Нет здесь никакого Андрея, – буркнул мужик, и захлопнул дверь. Гуров повернулся и пошёл на выход.
«Интересная история получается – вроде и город мой, но не мой, и квартира моя, но не моя и мир мой, но тоже не мой, – он сел на скамейку возле оперного театра и задумался. – Люди здесь все какие-то странные, все поголовно ходят в медицинских масках, его из-за отсутствия маски чуть из маршрутки не выгнали. Эпидемия что ли какая?»
Андрей поднялся, зашёл в аптеку и на оставшиеся после поездки в маршрутке деньги купил себе на всякий случай медицинскую маску.
Везде, были установлены камеры видеонаблюдения. О вездесущих камерах он узнал из разговоров пассажиров маршрутки. Андрею ничего не оставалось, как все внимательно слушать, запоминать и делать выводы, иначе можно где-нибудь серьезно вляпаться. Документов у Гурова не было, квартиры и соответственно прописки тоже и если к этому прибавить его внешний вид – бомж в чистом виде. «Надо валить из центра пока не повязали, – подумал Андрей. – Вот только куда?» Безденежье его не волновало, что – что, а деньги-то он добудет, навыки соответствующие имеются, нужно только учесть местные реалии: камеры видеонаблюдения и тому подобное.
Судя по многочисленным рекламным вывескам на которых были указаны даты, Андрей сделал вывод, что он все же в своём мире и своём городе, только в будущем. И хотя он не постарел, как по идее должен был постареть вместе со своим миром, он был в своём будущем. И он уже решил куда он сейчас пойдёт. А пойти Андрей решил к своему старому во всех смыслах другу и подельнику Соломе. Как он будет объяснять ему, где он пропадал больше тридцати лет и почему не состарился, Гуров не знал. – Ну ничего, как-нибудь разберёмся, Солома свой в доску. Если ещё жив конечно, ведь ему теперь где-то в районе семидесяти.
***
Солома жил на проспекте Дзержинского и топать туда придётся пешком. Андрей надел на всякий случай медицинскую маску, накинул, а голову капюшон ветровки и сунув озябшие руки в карманы потопал на проспект Дзержинского. В подъезд Андрей вошёл следом за какой-то старухой и поднявшись на нужный этаж нажал на кнопку звонка.
Дверь почти сразу же и открылась, как-будто в квартире кого-то ждали. – Вам кого? – спросил Андрея молодой, почти ровесник, по крайней мере с виду, парень с серьгой в ухе. – А Соломины здесь живут? – поинтересовался Андрей. – Ну, я Соломин, – ответил парень. – А мне бы другого Соломина, постарше, – попросил Андрей парня уже и не надеясь, что встретит того Соломина, который ему нужен. – Отца что ли? Так он давно здесь не живет, ещё с девяностых. – Как бы мне с ним перетереть, извините, поговорить, – поинтересовался Андрей. – Дело у меня к нему. – Ты знаком с моим отцом? – парень критически оглядел Гурова. – Знаком, – ответил Андрей чистую правду. – Дела у меня с ним кое-какие были. Парень еще раз критически, с сомнением, посмотрел на него, и все еще сомневаясь, достал из кармана телефон и куда-то позвонил. – Пап, тут парень какой-то пришёл, говорит, что встретится с тобой хочет и что дела у тебя с ним какие-то были. Тебя как зовут? – спросил парень не убирая от уха телефон. – Меня зовут Андрей Гуров, – Андрей замер в ожидании. – Гуров говорит, зовут, Андрей. Ага, хорошо, даю, – парень протянут трубку Андрею. – Ало, – услышал Андрей голос Соломы, голос сильно постаревшего Соломы, но это был его голос. – Ну, здравствуй, бродяга, – от волнения голос Андрея чуть не сорвался. – Андрюха, – закричали в трубке так, что этот крик услышал и парень. – Ты где, родной? Ты куда пропадал? Как ты вообще? Да что это я, дай трубку сыну. – Хорошо, да понял я, понял, прямо сейчас и отвезу. Отец сказал отвести тебя к нему. Прямо сейчас и поедем, подожди меня внизу, мне нужно переодеться, я быстро. Машина у сына Соломы была просто шикарна. – Крузак, двухсотый, – гордо ответил удивленный вопросом Андрея по поводу модели машины парень. – Кто ж может не знать такие вещи в наше время?
Несмотря на ненастный день, город был забит до отказа и они долго тащились в пробке почти до самого пункта назначения. Который, как оказалось был все в той же Матвеевке, и недалеко от того места где Андрея высадил Михалыч всего несколько часов тому назад. Почти напротив стоявшего на другом берегу Оби плавкрана. «Знал бы и плавать бы никуда не пришлось», – подумал Андрей и зябко поёжился.
***
Странно, но Слома не сильно акцентировал внимание на внешности Андрея, а просто сгрёб его и так стоял раскачиваясь повторяя одно и то же: «Андрюхаа».
Дом у Соломы оказался не дом, а просто какой-то дворец: Гуров ходил по бесчисленным комнатам и не переставал удивляться. Солома, старчески шаркая ногами в старых домашних тапочках, ходил следом. – Ты че, братишка, пластику сделал, во сколько обошлась? – спросил Солома Андрея. – Чё? – не понял Андрей. – Да ладно, не хочешь, не говори, – не стал настаивать Солома. – Сейчас многие молодятся, это не стремно. Ты где пропадал-то все это время? Мы ж тебя похоронили, думали утонул или убили тебя. А ты походу на дальняке срок мотал, вишь какой дикошарый ходишь, удивляешься всему. Чё не цинканул-то где ты и как, мы б точно помогли чем, смогли. К тому же у нас ведь и доляшка твоя осталась, помнишь, как мы того цеховика выставили? – Да не был я на зоне, Солома, – не стал врать Андрей разглядывая очередную висевшую на стене картину. – Спецы меня на реке прибрали, увезли на кукушку и работать на себя вынудили, и я согласился. Иначе, вас всех за того барыгу и повязали бы. Так что, не было у меня выбора, братан. И ещё, за это спецы и вас кое-где прикрыть обещали, и как я понимаю, обещание свое выполнили. – Вон оно что. А я-то думал, чего это нам все с рук сходило, будто покровитель какой наверху сидел. Стало быть, их твои способности заинтересовали. А мы то, пробивали тебя по ментовской линии и охренели, когда нам наш человечек сказал, что тебя в их базе и не было никогда. Мы ж думали, может ты присел, ты же в бегах был. А оно вона как. Ну, а теперь то ты как? Все ещё при делах, на контору работаешь? – Честно? – спросил Андрей. – Да уж лучше как есть, братан, – ответил Солома. – Я пойму, но мне же нужно знать, фильтровать базар или нет. Может ты по мою грешную душу явился? – Базар можешь не фильтровать, ты как был моим корешем, так им и остался. И я тоже, каким был таким и остался, не скурвился и корешей продавать не научился. А что касается спецов, я и сам теперь не в курсе. Кинули меня как использованную резинку или я им все ещё нужен. Но в данный момент я без бабла, без каких – либо документов и без жилья. И выхода на своих кураторов у меня тоже нет. – Ну, денег у тебя положим полно и причём твоих денег. Жильё тоже не проблема, хочешь тут живи, я только рад буду, хочешь купи что-нибудь подобное, – Солома развёл руки и показал какие хоромы сможет купить Андрей на свои деньги. – Ну, а что касается документов, на это конечно потребуется какое-то время, зато документы будут самые настоящие. – Спасибо дружище, – Андрей подошёл и обнял Солому. – Я всегда знал, что ты мне поможешь. У меня к тебе будет ещё одна маленькая просьба. Все эти годы я находился в местах, в которые цивилизация доберётся ещё не скоро, и я действительно дикошарый. Короче, мне нужен консультант, человек, который сможет ввести меня в курс дела относительно жизни и всех имеющихся технических новинок. Я ведь телефон-то по которому можно где угодно разговаривать, только сегодня утром первый раз и увидел. – А где остальной народ: Гуня, Ленка, Барон, старые уже поди совсем, внуков нянчат, – спросил Гуров и увидел как сразу помрачнел Солома. – Так нет никого, девяностые каждому свои места определили. Кто-то поднялся, а многие на два метра ниже опустились, в могилу. Вот и Гуня с Бароном уже там. Гуню на стрелке при мне завалили в девяносто третьем. Барона Саню в девяносто втором короновали, а в девяносто пятом в Москве киллер расстрелял, когда он в машину садился. Сначала гранату учебную бросил, а когда охранники Барона на асфальт повалили и собой от гранаты прикрыли, он их всех из автомата и расстрелял. Говорил ведь я Барону: «Не лезь ты в это дело, нам бабла и без твоей короны на всю жизнь хватит». Но ему авторитета видимо захотелось. А Ленка в девяносто первом в Германию уехала, оттуда в Америку и мы с ней как-то сначала были на связи, а потом потихонечку потерялись.
Времена, Граф, очень сильно с последней нашей с тобой встречи, изменились. Вот и ты теперь наверняка давно уже не Граф, да и я не Солома, а Соломин Алексей Николаевич, солидный бизнесмен как никак.