КЛАУС И ЕГО ВОЛШЕБНЫЙ ПОСОХ


Ганс и Клаус были родные братья. Ганс был старший, а Клаус – младший. Ганс был богатый, а Клаус – бедный: мир так устроен, что в нём это случается. Ганс жил припеваючи: он сидел дома, пил много пива и ел колбасу, сосиски и белый хлеб три раза в день; а Клаус работал и работал, но ему ни в чём не везло: в мире это случается, так уж он устроен.

Однажды Клаус решил потолковать об этом с Гансом: «Послушай, Ганс, – сказал он, – ты должен дать мне немного денег: то, что принадлежит одному брату, должно помогать другому».

Но Клаус смотрел на это дело по-другому. Если Клаусу нужны деньги, пускай пойдёт по белу свету и поищет, где их взять: люди говорят, что на белом свете есть места, где монетки так и скачут по земле, как горошины на гумне во время молотьбы. Всё это Ганс говорил потому, что Клаус был очень беден, Ганс такого брата стыдился, вот и хотел отправить от себя подальше, чтобы спровадить его раз и навсегда.

По этой причине Клаус и отправился странствовать.

Но прежде чем оставить родной дом, он вырезал себе хороший, крепкий посох из орешника, чтобы ноги меньше уставали в пути.

Случилось так, что орешник, из которого Клаус вырезал себе посох, был волшебный, поэтому посох умел открывать клады, но Клаус знал об этом не больше, чем цыплёнок, который ещё не вылупился из яйца.

И вот, с новым посохом Клаус отправился в путь; он шёл очень довольный собой, при каждом шаге выбивал каблуком облачко пыли и насвистывал так весело, как будто не родился ещё тот жареный петух, который его клюнет. И скоро ли, не скоро ли – левой-правой, левой-правой, чап-чап-чап! – добрался до большого города, а там нашёл рыночную площадь и на ней – немало людей, которые стояли с соломинами во рту: это значило, что все они хотели поступить к кому-нибудь в услужение; и Клаус тоже встал среди них с соломиной во рту.

Вскоре на площади появился старый-престарый старик: прожитые годы так давили ему на плечи, что он согнулся чуть ли не до земли. Это был известный знаток чёрной магии. Он прочёл добрую сотню книг, потому и был самым учёным человеком на свете, даже более учёным, чем деревенский священник. И как птицы точно знают, созрела вишня или нет, так этот старик точно знал, что у Клауса есть посох из волшебного орешника, затем и пришёл на рыночную площадь и стал озираться по сторонам так же, как это делают честные люди, когда ищут работника. Наконец он дошёл до места, где стоял Клаус, и остановился, глядя на него. «Ну что, друг, хочешь наняться на службу?» – спросил он.

Да, именно этого Клаус и хотел, иначе с чего бы он стоял на рыночной площади и держал соломину во рту?

Ну, они рядились-рядились, толковали-толковали, и в конце концов Клаус согласился наняться к престарелому магистру чёрной магии за семь пенсов в неделю. Они ударили по рукам, и мастер пошёл прочь от рынка, а Клаус последовал за ним по пятам. Отойдя немного от рыночной толчеи, мастер спросил у Клауса, где он взял такой отличный орешниковый посох.

– Да вот там. – И Клаус указал куда-то большим пальцем.

А сумеет он снова найти это место?

Ну, тут Клаус не знал, что и ответить: может статься, сумеет, а может – и нет.

А если у Клауса в руке будет талер, тогда-то, наверное, он сумеет найти это место?



О да! Клаус почти не сомневался, что тогда-то снова его найдёт.

Отлично. Вот бутылка с жёлтой водой. Если Клаус возьмёт с собой эту бутылку и выльет воду на обрубок, который остался от палки для посоха, из норы под корнем орешника выползут семь зелёных змеек. А следом за ними – белая с золотой короной на голове выползет из той же норы. Ну, если Клаус поймает эту белую змейку, посадит в пустую бутылку и принесёт её магистру чёрной магии, то он получит не талер, а целых два, – вот что сказал Клаусу хозяин.

О да, Клаус всё сделает, как сказано; бывает работа и потруднее. Так что он взял бутылку с жёлтой водой и отправился в путь.

Долго ли, коротко ли он шёл, но добрался до места, где срезал палку на посох. Там он сделал всё, как велел ему магистр чёрной магии, – вылил жёлтую воду на обрубок ветви, из которой недавно смастерил посох. И тогда всё случилось, как предсказал магистр: сперва из норы под корнем орешника выползли семь зелёных змеек, а когда они все исчезли из вида, показалась белая – с маленькой золотой короной на голове и туловищем, блестящим, как чистое серебро. Клаус поймал её, посадил в бутылку и крепко-накрепко заткнул горлышко пробкой. И отправился обратно к своему магистру чёрной магии.

Так вот, эту белую змейку в народе зовут открой-уши. Если выпьешь отвар из её мяса, то будешь понимать язык всех птиц небесных и зверей полевых и лесных; и неудивительно, что хозяин Клауса обрадовался сильней некуда, когда получил свою белую змейку в целости и сохранности.



Он велел Клаусу взять сухие дрова, развести в очаге огонь и, как только тот хорошенько разгорелся, повесил над ним котелок с водой. Когда вода закипела, он разрубил змею на мелкие куски и бросил в котёл. И вот, змея варилась, варилась и варилась, а Клаус смотрел на всё это, открыв глаза так широко, что, казалось, он их уже никогда не закроет.

Но вышло так, что, когда бульон был готов, хозяина по какому-то делу позвали из комнаты. И не успел Клаус увидеть его спину, как стал думать, каков этот бульон на вкус. «Я только попробую, – сказал он себе, – супу от этого вреда не будет». И он сунул палец сначала в котелок, а потом в рот; но распробовать не успел, потому что тут-то и вошёл хозяин, и Клаус так перепугался, что было ему не до вкуса и не до чего вообще.

И вот магистр чёрной магии подошёл к очагу, снял крышку с котла и понюхал суп. И едва почувствовал запах, как начал бить себя костяшками пальцев по голове, рвать на себе волосы и топать ногами. «Кто-то уже сунул палец в мой суп!» – вскричал он. Магистр по запаху сразу понял, что всё колдовство ушло в палец Клауса, а в супе его не осталось.

Что до бедняги Клауса, он был так напуган, что упал на колени и начал было просить: «Ох! Будьте добры, хозяин…» Но больше сказать ничего не успел, потому что магистр истошно закричал на него:

«Ты украл основное,

Получай остальное».

С этими словами он швырнул в Клауса котелок, и если бы Клаус не увернулся, то обварился бы насмерть. А так он выбежал на улицу, поскольку понял, что в этом доме ему теперь делать нечего.

На улице он увидел курочку и петушка, которые купались в пыли и кудахтали, и, поскольку Клаус понимал всё, что они говорят, он остановился послушать.



Петух сказал курице: «Вот уходит наш новый слуга».

И курица сказала: «Да, он уходит».

И петух сказал курице: «Самое лучшее он оставил в хозяйском доме».

А курица спрашивает: «И что же он оставил?»

Отвечает петух: «Он оставил волшебный ореховый посох, с которым пришёл».

И говорит курица: «Да, это так. Он будет дураком, если не возьмёт с собой посох, но он не первый, кто принимает горох за гравий».

Что до Клауса, вы сами можете догадаться, как он вытаращил глаза: он понял, на каком он теперь свете и какой дар ему достался.

– Хм, – сказал он, – это неплохо. За свои пенсы я получил больше, чем мы уговаривались.

А насчёт орехового посоха – будьте уверены, Клаус и не думал бросать его где попало. Он крутился возле дома, пока не сумел пролезть внутрь и добраться до посоха; а схватив его, Клаус поспешил уйти от греха подальше, потому что и думать не хотел о том, что с ним будет, попадись он магистру чёрной магии. Ну, вышел он из города и зашагал по дороге – левой-правой, левой-правой, чап-чап-чап! Скоро ли, не скоро ли устал Клаус и сел отдохнуть под дубом.

Сидел он под дубом, глядел сквозь листья в небо и ни о чём не думал, как вдруг прилетели два ворона и опустились на ветку у него над головой. Вскоре они начали беседовать, и вот какой у них вышел разговор.

– Гляди, – сказал один ворон, – внизу сидит этот бедняк Клаус.

А второй ворон ответил: «Подумай, брат, какой же он бедняк? Ты разве не видишь, что возле него лежит волшебный ореховый посох?»



И первый ворон говорит: «Да, вижу, но какая ему от этого польза?»

А второй ворон отвечает: «Сейчас никакой, но если он вернётся домой и ударит посохом по большому камню, что на вершине холма за домом господина Акселя, то польза будет ещё какая, потому что под этим камнем скрыто немало серебра и золота».

Клаус из этой беседы не пропустил ни слова, будьте уверены. «Надо же, – сказал он, – получается, что человек проходит мимо несметных сокровищ у себя под носом и отправляется куда-то – неизвестно куда, – чтобы немного разбогатеть». – И это было очень верно сказано. А потом он, не теряя времени, пошёл домой.

– Как это?! Ты что, вернулся? – спросил Ганс.

– Да, я вернулся, – отвечал Клаус.

– С фальшивыми монетами это бывает, – заметил Ганс, – вот так некоторых из нас встречают дома после разлуки.

Что касается Клауса, голова у него была полна мыслей, как крутое яйцо – мякоти, но с Гансом он этими мыслями делиться не стал. Он поднялся на холм за домом господина Акселя и, разумеется, увидел на вершине большой камень.

Клаус ударил по камню ореховым посохом, и он открылся, как дверь в пивной погреб, а за ней было совсем темно. Но в темноте виднелись ступени, и Клаус по ним пошёл. А когда спустился до конца, то глаза у него стали как блюдца, потому что мешки серебра и золота стояли в подземелье один на другом, как мешки с ячменём в солодовне.

А в дальнем конце подземелья стоял большой каменный трон и на нём сидел крошечный карлик и курил трубку. И насколько сам он был мал ростом, настолько длинная была у него борода, такая длинная, что её конец лежал на каменном полу у подножья трона.



– Как поживаешь, Клаус? – спросил карлик, который, оказывается, Клауса даже по имени знал.

– Лучше не бывает. – И Клаус снял перед карликом шляпу.

– А чего бы ты хотел, Клаус? – спросил крошечный человечек.

– Я бы хотел взять немного денег, с вашего позволения, – отвечал Клаус.

– Бери что хочешь, – сказал человечек, – но не забудь про лучшее, что у тебя есть.

О нет, про лучшее Клаус не забудет. И он изо всех сил сжимал в руке посох, ибо что может быть лучше, чем посох, который привёл его сюда. Так что он ходил от мешка к мешку, набивая карманы серебром и золотом, пока они не начали оттопыриваться, как у вора, накравшего яблок в саду; но – уверяю вас – за всё это время он посоха из рук не выпустил.

Когда Клаус набрал столько денег, что в карманы больше не помещалось, он поблагодарил карлика и ушёл тем же путём, каким пришёл, и каменная дверь за ним закрылась.

С тех пор Клаус жил, как телёнок на поле зелёного ячменя. Всё у него было самое лучшее, и всего у него было вдвое больше, чем у соседей. А братец Ганс смотрел на него круглыми глазами, чесал в затылке и диву давался, как это Клаус целыми днями сидит на солнышке и ничего не делает, только покуривает свою трубку и ест всякие вкусности, словно он принцем родился. Каждый день Клаус уходил к маленькому человечку, жившему в холме, с пустыми карманами, а возвращался с полными, и в них лежали золотые и серебряные монеты. И наконец денег у него стало столько, что он уже не мог их пересчитать, и пришлось ему послать кого-то к брату, чтобы тот дал ему мерную плошку в одну кварту – так Клаус собирался теперь свои деньги считать.

Но Ганс был хитёр. «Нет уж, я узнаю, с чего это братец Клаус вдруг так разбогател», – сказал он. И он изнутри намазал мерную плошку птичьим помётом.

И вот Клаус смерил этой плошкой, сколько у него было серебряных и золотых монет, а потом велел вернуть её Гансу. Но Ганс получил обратно больше, чем отдал, потому что две золотые монеты приклеились к птичьему помёту, и они попали к нему в руки вместе с плошкой.

– Как? – вскричал Ганс. – Неужто этот олух Клаус раздобыл столько денег, что их надо квартами мерить? Я должен хорошенько разобраться, что тут к чему.

И он сразу же отправился к брату в гости, и увидел, что Клаус сидит на солнышке и покуривает трубку с таким видом, словно весь мир ему принадлежит.



– Скажи, Клаус, где ты берёшь все эти деньги?

Нет, этого Клаус никак не мог сказать.

Но Гансу непременно надо было разнюхать, в чём тут дело, он просил и расспрашивал Клауса, и так его улестил, что Клаусу ничего не оставалось, кроме как всё ему выложить. И тогда, конечно, Гансу, трава не расти, понадобилось испытать волшебный посох, и никак иначе. Ну, Клаус не стал особенно возражать. Парень он был добродушный, а сокровищ в холме и на двоих было достаточно. И кончилось дело тем, что Ганс ушёл, помахивая ореховым посохом.

Но Ганс был не таким простаком, как Клаус; кто другой – пожалуйста, но не Ганс. Нет уж, не будет он канителиться ради двух карманов, полных монет. Ему нужен полный мешок, а лучше два. Так что он перекинул через плечо два мешка из-под муки и отправился на вершину холма за домом господина Акселя.

Когда он подошёл к камню, то стукнул по нему посохом, и каменная дверь открылась для него, как прежде открывалась для Клауса. И он спустился в подземелье, а там сидел крошечный старый карлик, которого видел Клаус.

– Как поживаешь, Ганс? – спросил этот крошечный старичок.

О, очень хорошо поживал Ганс. А можно он возьмёт себе сколько-то денег из мешков, которые тут повсюду стоят.

Да, это можно; но пусть не забудет взять с собой лучшее, что при нём есть. Пфф! Учите собаку есть сосиски! Ганс уж позаботится, чтобы захватить с собой лучшее, за него не беспокойтесь. И вот он стал набивать мешки золотом, а к серебру не притронулся, потому что – ясное дело – лучше всего на свете золото, сказал себе Ганс. И когда он наполнил их доверху и хорошенько потряс, чтобы монеты лежали плотно, и добавил ещё, он перекинул один мешок через одно плечо, а второй – через другое, и в них было столько, сколько он мог унести. А что касается орехового посоха, он оставил его лежать на полу, потому что рук у него было две, и обе были заняты.

Но Ганс так и не смог вынести своё золото из подземелья, потому что едва он высунулся наружу – трах! – камень сошёлся и его зажало, как мышь – дверью, и тут его жизнь кончилась. А случилось это потому, что Ганс не взял с собой волшебный орешниковый посох.

А Клаус лишился своего посоха, но это было не очень-то важно, потому что у него было на что жить и что тратить, и было предостаточно. Поэтому он женился на дочери господина барона (а жениться он мог на ком захочет, поскольку разбогател) и зажил счастливый и довольный, как муха – на тёплой печной трубе.