Утром раздался телефонный звонок и включился автоответчик. Дронго, проснувшийся от звонка, слышал, как включился автоответчик, и спросил у звонившего, кто ему нужен. В ответ раздался незнакомый молодой голос, попросивший хозяина квартиры срочно позвонить министру иностранных дел. Телефон отключился, и Дронго, окончательно проснувшись, сел на кровати.
Министр иностранных дел не стал бы звонить по пустякам. Очевидно, случилось нечто чрезвычайное, если он решил обратиться к Дронго. Они были знакомы уже много лет. Министр ценил в Дронго его профессиональный аналитический склад ума, его столь не характерные для конца двадцатого века нравственные качества – верность своим убеждениям, последовательное отстаивание собственных принципов. В годы, когда министр попадал в достаточно сложные ситуации и его предавали многие, считавшиеся его друзьями, Дронго неизменно сохранял с ним ровные дружеские отношения.
История жизни и карьеры министра иностранных дел была столь интересна и поучительна, что ее следовало бы рассказать отдельно. Она словно в капле воды отразила в себе все эпохальные события, происходившие в океане времени второй половины двадцатого века.
Родившийся в Грузии, в знаменитом тбилисском квартале, маленький мальчик уже с детства впитал в себя ту особую атмосферу интернационального города, каким был Тбилиси в середине пятидесятых. Знание русского, азербайджанского, грузинского, столь разных и абсолютно не похожих друг на друга языков, принадлежавших к тому же к разным языковым группам, сформировало его мировоззрение и воспитало в нем чувство уважения к разным нациям.
Советское воспитание наложило на него свой неизгладимый отпечаток. Когда в Москве развернулась стремительная кампания развенчания бывшего кумира и «отца всех народов» Сталина, потрясенная грузинская молодежь вышла на улицы с лозунгами сталинистов. И в их рядах оказался и молодой человек, искренне присоединившийся к первой в своей жизни политической акции.
Позднее, уже переехав в Баку, он извлек уроки из этого своего поступка и никогда больше столь однозначно не занимал какую-либо сторону, приучаясь к гибкости мышления и толерантности. В течение двадцати лет он совершает стремительное восхождение к вершинам власти. Начав работу обычным комсомольским функционером, он сделал невероятную карьеру, постепенно занимая все более и более ответственные посты. К его достоинствам прибавились невероятная работоспособность, умение вникать в суть проблемы, бешеный напор в реализации любой порученной ему задачи. Работая исключительно на комсомольских и партийных должностях, он сумел стать и крепким хозяйственником, отдавая предпочтение конкретным жизненно важным вопросам. Путь наверх был столь стремительным, что вскоре он стал секретарем ЦК по идеологическим вопросам. Но здесь случилось непонятное. Проработав несколько лет в ЦК, он неожиданно получает назначение на работу в промышленных отраслях республики, а на его место назначается другой человек. В восемьдесят восьмом году, после трагических событий в Сумгаите, в Баку назначили нового первого секретаря, которому были даны самые широкие полномочия на обновление кадрового состава руководства. Практически все руководство республики заменили на новых людей, и лишь одному ему удалось в этой ситуации остаться на своей должности. Произошло невероятное: за него вступились самые видные деятели культуры, поэты и писатели, требуя оставить его на своем посту. В критические дни января девяностого он бросает вызов первому, выступив со своим мнением, резко отличавшимся от мнения официального Баку.
Ему еще не было и пятидесяти, когда его выдвинули на должность первого лица в республике. Но претендентов двое: он и председатель Совета Министров. На пленуме разворачивается борьба между двумя кандидатами. Побеждает председатель, но политический вес, набранный его соперником, вынуждает победителя считаться с ним. Ему предлагают должность председателя Совета Министров – второго человека в республике. Это его первая официальная государственная должность в жизни. Занимавший до этого комсомольские и партийные посты, он тем не менее проходит потрясающую жизненную школу, сказавшуюся на его деятельности в качестве главы правительства.
Его кипучая деятельность и неутомимая энергия позволили ему продержаться на этой должности в самые трудные годы, с девяностого по девяносто второй год. Именно в это время произошел развал единого государства, начался новый этап противостояния оппозиции и властей, проходили нескончаемые митинги, и в результате последовал вынужденный уход первого президента Азербайджана в отставку. Ровно через месяц подает в отставку и глава правительства. Кажется, все, карьера закончена, впереди только долгое падение в неизвестность.
Другой на его месте опустил бы руки, сдался. Но вместо этого он формирует команду из молодых толковых парней, готовых работать с ним. Его назначают постоянным представителем в ООН. Целый год он, по существу, находится в изгнании. На родине бушует шабаш некомпетентных националистов, пришедших к власти под лозунгами демократии. Целый год в республике продолжается процесс его шельмования, оскорбления и угрозы в его адрес идут нескончаемым потоком. Министр внутренних дел в нарушение всех существующих норм публично обещает арестовать посла собственной страны и доставить его в столицу в наручниках. Газеты изощряются в ругательствах и клевете. Но он не сдается. Он по-прежнему энергично и последовательно продолжает свою работу, отстаивая интересы страны, в которой то и дело происходят новые потрясения. О его деятельности в ООН ходят легенды. Он умудряется делать то, чего не удается и представителям великих держав. Даже генеральный секретарь Организации Объединенных Наций Бутрос Гали в испуге шарахается от настойчивого представителя, когда встречается с ним в коридорах здания ООН. А тем временем к власти в стране возвращается бывший лидер республики. Он знает и помнит представителя страны в ООН по прежней совместной работе, ценит его деловые качества. И он, казалось забытый навсегда в Нью-Йорке и ожидавший в лучшем случае своей отставки, возвращается домой и назначается министром иностранных дел. Стремительная метаморфоза никого не удивляет: все еще помнят бывшего председателя правительства. Неугомонный министр иностранных дел начинает новый этап своей жизни.
Но он всегда помнит и другое. Именно в тот самый год, когда его имя было под запретом, когда его судьба, казалось, висела на волоске, когда общение с ним могло вызвать ряд неоднозначных вопросов, к нему в Нью-Йорк приезжает Дронго и демонстративно встречается с опальным послом. Если министр был тактическим провидцем, умеющим каждый раз невероятно четко и точно решать поставленные вопросы, то Дронго был стратегическим аналитиком, сумевшим предсказать судьбу опального представителя страны в ООН и даже пожелать ему во время их встречи в Нью-Йорке вернуться домой и стать министром иностранных дел.
Дронго прослушал запись еще раз и быстро набрал номер приемной министра.
– Доброе утро, – поздоровался он с секретарем. – Мне звонили и просили перезвонить министру.
– Как ваша фамилия? – спросила девушка.
Чуть поколебавшись, он назвал свою фамилию. Она сразу откликнулась:
– Все правильно. Он ждет вас сегодня в одиннадцать часов. Вы сумеете приехать в одиннадцать?
– Думаю, что да.
– Мы оставим вам пропуск, – любезно сообщила девушка.
Дронго отправился бриться. Стоя перед зеркалом, он подумал, что неожиданный звонок министра может быть как-то связан с визитом неизвестных, заходивших к нему вчера вечером. Но думать об этом не хотелось. Он отогнал от себя неприятные мысли, целиком сосредоточившись на бритье.
Ровно в одиннадцать часов он был в приемной министра иностранных дел. Секретарь, улыбнувшись, попросила подождать. Время министра было расписано по минутам, и как раз в этот момент он принимал французского посла. Дронго предложили пройти в комнату для приема гостей. Он направился туда и медленно зашагал к окну, рассматривая висевшие на стенах картины. Через десять минут в комнату стремительно вошел министр.
– Добрый день, – отрывисто сказал он, пожимая руку гостя и усаживаясь в кресло, – как твои дела?
– Ничего, – пожал плечами Дронго, – пока неплохо. Но это только пока вы не сказали, зачем позвали меня.
– А ты сразу не начинай давить на меня, – заметил министр, – я тебе еще ничего не сказал.
– Но я уже догадываюсь, зачем вы меня вызвали.
– Зачем?
– Что-то связанное с исчезнувшим самолетом?
– Откуда ты знаешь?
– Догадался, – пошутил Дронго. – Они уже у меня были, и я им отказал.
– Подожди, подожди. Ты меня не сбивай. Вечно ты торопишься принять решение. Дело совсем не в самолете. Дело в наших отношениях с этой республикой. Ты понимаешь, что нам очень важно установить с ними хорошие, добрососедские отношения. Неплохо сделать так, чтобы они были обязаны нам. Их министр иностранных дел позвонил мне вчера вечером. Сегодня рано утром их премьер позвонил нашему премьеру. Ты ждешь, пока тебе позвонит президент?
– Я ничего не жду, – упрямо ответил Дронго. – У них с самолетом что-то нечисто… Темная история.
– Ну и хорошо, – рассудительно сказал министр, снимая очки и снова быстро их надевая, – ты же любишь такие задачки. Вот и занимайся расследованием. Тем более что они обещали тебе какой-то фантастический гонорар. Почему ты отказываешься?
– Мне не нравится это исчезновение самолета. Все здесь шито белыми нитками. Они что-то скрывают, не хотят говорить правды. Там явно какая-то грязная интрига. Это политика, а я занимаюсь расследованием только уголовных дел.
– Это ты расскажи кому-нибудь другому, – засмеялся министр, поправляя очки. – Твои расследования – это всегда громкие политические скандалы. Без них ты просто не можешь. В общем, считай, что это моя личная просьба.
– Я же объяснил…
– А я тебе тоже объяснил, – вскочил министр, – это для нас очень важно. Их республика может поддержать нас в целом ряде вопросов. И вообще, ты хочешь иметь дипломатический паспорт или не хочешь?
Чтобы облегчить себе передвижение по всему миру, Дронго постоянно получал дипломатический паспорт, с которым мог спокойно путешествовать. Паспорт мог выдать только министр. Это была единственная нить, связывающая Дронго с официальными властями.
– Я сделаю это только ради вас, – пожал плечами Дронго, – если вы считаете, что так нужно.
– Очень нужно, – подтвердил министр, снова поправляя очки, – очень нужно. Я доложу обо всем президенту. Ты даже не представляешь, какие интриги закручены вокруг их самолета. Не знаю, что он там вез, но, похоже, он им здорово нужен.
– Пусть они мне позвонят, – обреченно согласился Дронго. – Я постараюсь найти их пропавший самолет. Хотя совсем не уверен, что он пропал на самом деле.
Едва он вошел в квартиру, как раздался телефонный звонок и уже знакомый голос молодого гостя, приходившего к нему накануне, после вежливого приветствия спросил:
– Нам можно приехать к вам?
– Валяйте, – согласился Дронго.
– Что? – не понял позвонивший.
– Ничего. Я разрешил вам приехать. Можете приехать ко мне. Хотя я полагаю, что вы звоните из машины, которая стоит рядом с моим домом.
– Вы увидели нас в окно? – удивился собеседник. – Но ведь мы стоим на другой улице.
– Нет, просто я телепат, – зло буркнул Дронго и бросил трубку.