София неожиданно обнаружила, что шоколад быстро поднимает ей настроение, и пристрастилась к нему, как к наркотику.
После разрыва с Ником она с головой ушла в работу, проводя долгие часы за собеседованиями, пытаясь найти себе замену в бутике, чтобы полностью отдаться наконец своей мечте, не откладывая это на потом. Было забавно, что после того, как они многие месяцы скрывали свою связь от прессы, некий фотограф ухитрился снять их, когда они уходили с приема, устроенного Наталией. Запечатлев тем самым их последний день вместе.
Теперь ей было трудно забыть то, о чем ей напоминали каждый день. Масла в огонь подливали слухи о скорой помолвке Ника с графиней Ажиеро. Пресса упивалась сравнениями Софии с величественной графиней. Софию называли страстной латинской соблазнительницей, а графиню – холодной аристократкой. И Софии уже хотелось доказать всем, что она такая и есть.
Развернув очередную шоколадку, София отправила изрядный кусок в рот и быстрее зашагала в сторону своего бутика.
Ей доставляла боль мысль о том, что Ник так быстро утешился с другой женщиной после расставания с ней. Умом она понимала, что за всем этим стоит политический расчет, учитывая влиятельность семьи Ажиеро. Но сногсшибательная красота Виттории Ажиеро усиливала ее боль, как и то, что графиня была настоящей аристократкой, не чета ей.
Она отломила еще кусок шоколада и сунула его в рот. Ей стал необходим этот наркотик. Он помогал ей заглушать разрывавшие ее эмоции, не последней из которых была жалость, которую она испытывала к Нику. Ее сердце рвалось к нему, когда она думала о том, через что ему пришлось пройти. Ей хотелось быть рядом с ним, утешить его. И это было глупо, поскольку он ясно дал понять, что не нуждается в ней.
И все равно ее сердце сжималось от боли, когда она смотрела на фотографии Ника на похоронах брата и на его собственной коронации, которая состоялась через месяц после гибели Атамоса. На фотографиях его лицо было каменным, не выражавшим никаких эмоций. Но София знала, что за этим фасадом скрываются глубокие чувства, которые Ник прячет от всех.
Когда София вошла в бутик, Катарина с мрачным видом посмотрела на плитку шоколада в ее руке:
– На этой неделе ты уже съедаешь по целой плитке в день. Хочешь, чтобы помимо прочего он еще испортил тебе фигуру?
София нахмурилась, глядя на свою ближайшую подругу:
– Это не имеет к нему никакого отношения. Я просто слишком проголодалась, чтобы дожидаться обеда.
– Это у тебя депрессия.
– Но в последнее время меня просто тошнит от голода. Должно быть, все дело в упражнениях.
Каждый вечер она проводила за занятиями фитнесом, чтобы чем-то заменить свидания с Ником. И это действенно помогало ей подтянуть фигуру, несмотря на шоколад.
Катарина с любопытством посмотрела на нее:
– Знаешь, на что это похоже?
София побледнела:
– О нет! Этого не может быть! Мы были так осторожны. Предельно осторожны.
Катарина пожала плечами и пошла помочь клиентке, которая вышла из примерочной комнаты.
София почувствовала нервное возбуждение. Она не могла быть беременной. Она же принимала противозачаточные таблетки!
София вытащила телефон из сумочки и проверила календарь. Кровь отхлынула от ее лица. Господи! У нее была задержка. А она даже не заметила этого, учитывая сумасшедший ритм ее жизни в последнее время.
– Вернусь через минуту, – буркнула она Катарине и, схватив сумочку, выбежала из бутика. Был только один способ убедиться в том, что ничего не произошло.
В аптеке она купила два теста на беременность, быстро вернулась в бутик и заперлась в ванной комнате. Спустя несколько минут она держала в руках доказательство произошедшей катастрофы.
– София, с тобой все в порядке? – постучав в дверь, спросила Катарина.
– Да.
– Открой дверь, – мрачно сказала Катарина. София открыла дверь и показала подруге две бумажные полоски.
– Ну что ж, – медленно произнесла Катарина, – ты будешь соблюдать спокойствие, пока не сходишь к своему врачу. После этого можешь начать паниковать.
Утренний визит к врачу лишь подтвердил то, что София уже знала. Она была беременна.
Ник поднял глаза от длинного документа, содержавшего планы немедленного увеличения армии и вооружений. Безусловно, это был своевременный, четко спланированный график действий правительства, но Ник не мог понять, зачем потребовалось излагать все это на пятидесяти страницах. Чтобы все понять, ему хватило и пяти.
Его взгляд упал на стопку газет, лежавших на столе. На первой странице в разделе «Светская жизнь» была напечатана фотография Софии, выходившей из своей квартиры. Заголовок гласил: «Прекрасная София, побежденная графиней, зализывает свои раны».
Помимо того что это было неправдой – страстная София могла дать сто очков фору его будущей холоднокровной невесте, – эти заголовки не помогали ему наладить хорошие отношения с семьей Ажиеро. Хотя что касалось Виттории, трудно было решить, была ли она действительно такой холодной, или ее самолюбию был нанесен удар. Ник ужинал с ней уже три раза и начал беспокоиться, как ему удастся собраться с силами и лечь с ней в постель. Она, безусловно, была красива, но при этом скучна и лишена обаяния.
К несчастью, его помолвка будет объявлена на следующей неделе, и ему больше не придется выбирать, с кем делить постель.
Сердце сжалось в его груди, когда он подумал о том, что потерял. Его брат. Его жизнь. Привычный мир, в котором он вращался. Ник старался прогонять от себя эти мысли.
С той минуты, когда он вернулся в Акафинию, его жизнь превратилась в ад. Его отец очень медленно шел на поправку, страна все еще оплакивала гибель своего кронпринца. А в придачу ко всему Карнелия отделалась формальным извинением через посредника. Как будто этого было достаточно.
Его коронация прошла безо всякой помпы. И в течение всей церемонии его словоохотливый сосед доказывал ему, что Акафинии лучше вернуться в состав Кафарианских островов. Экономика Карнелии уже несколько лет находилась в упадке, в то время как Акафиния процветала. Было нетрудно сообразить, кем было продиктовано такое мнение.
Но если быть до конца честным, Ник хотел, нуждался в том, чтобы доказать отцу и его подданным, что он может не хуже, а возможно, и лучше брата управлять этой страной. Мысли об этом не давали ему спать по ночам.
Глубоко вздохнув, Ник сделал глоток кофе и вернулся к документу, лежавшему перед ним. Но его внимание снова отвлекли, когда Абрам постучал в дверь и вошел в комнату.
– Извините, что отрываю вас, сир.
Ник приподнял бровь.
– Вы просили меня приглядывать за мисс Рамирез, учитывая шумиху в прессе.
– С ней все в порядке?
– Да. Не считая того, что она беременна.
– Беременна?
Нику показалось, что он ослышался.
– Мы следили за ней по вашему указанию. Несколько дней назад она купила тест на беременность, потом посетила своего доктора.
Ник пытался осмыслить то, что говорил ему помощник. Но это было невозможно. Они были так осторожны.
– А что доктор? Вы уверены, что он это подтвердил?
– Да.
Ник поднялся со стула. Голова его шла кругом. Это было невозможно. Невозможно.
Он отпустил Абрама и принялся расхаживать по комнате, пытаясь осознать, что произошло. Он станет отцом. София носит наследника Акафинии. Это была немыслимая катастрофа.
Ему пришла в голову мысль, что София ничего не сказала ему, потому что отцом был не он. Но он тут же отбросил эту идею. У Софии до него давно не было любовника. И она не изменяла ему. Это он знал.
Так почему же она не сказала ему? Чего она ждет? Он вспомнил их последнюю ночь. В ее глазах он прочел, что она слишком привязалась к нему. И она остановила его, когда он хотел взять презерватив…
Неужели она легла с ним в постель в ту ночь с намерением забеременеть? Это было так на нее не похоже. Но разве из личного опыта он не знал, как далеко может зайти женщина, чтобы сохранить отношения, которые подходили к концу?
Ник направился в сад, где его отец совершал утреннюю прогулку. Он коротко сообщил ему новости. Лицо старого короля стало чернее тучи.
– Беременна? Никандрос, мы закрывали глаза на твои похождения, но позволить ей зачать твоего наследника? Ты с ума сошел?
Ник выставил вперед подбородок:
– Это не было запланировано.
– Тобой. А что, если это было запланировано ею? Неужели прошлое ничему тебя не учит?
– София – это не Шарлотта.
– Ты не желал слышать ничего плохого и про свою первую американскую шлюшку. А она продала историю в желтую прессу и серьезно испортила репутацию нашей семьи.
И его отец никогда не позволит ему забыть об этом. Несмотря на то что сам был далеко не святошей и имел множество любовниц в течение всего своего брака.
– Но нет смысла обсуждать сейчас твою безответственность. У нас есть шанс уладить это дело. Рассмотрим наши варианты.
Пульс Ника участился.
– Какие варианты ты имеешь в виду?
– Нам нужен этот союз с Ажиеро.
То, чего отец не произнес явно, ошеломило Ника. Когда он наконец смог заговорить, его тон был резким и непримиримым.
– Мы говорим о наследнике трона Акафинии. Что именно ты предлагаешь?
– Мы можем избавиться от него. Будут и другие наследники.
Ник сжал руки в кулаки:
– Не смей больше предлагать мне этого.
– Не будь наивен, Никандрос. Женщины всегда были твоим слабым местом.
Ник мрачно посмотрел на него:
– Я улетаю в Нью-Йорк в пятницу.
У его отца отвисла челюсть.
– Ты не можешь оставить страну в такой момент.
– Идас не начнет войну в одночасье. Я вернусь через двадцать четыре часа.
– А если узнают, что ты оставил Акафинию в такой критический момент?
– Не узнают.
– Пошли Абрама.
– Я не доверю никому разбираться с таким деликатным вопросом. Я знаю Софию. Я знаю, как уговорить ее. Мы вернемся через двадцать четыре часа.
Его отец сжал челюсти:
– Это безумие.
Ник покачал головой:
– Безумием было со стороны Атамоса принять участие в гонке, в которой они с Костасом оба должны были погибнуть. А это практический вопрос. София носит моего наследника. И единственным решением может быть наша свадьба.
София повесила на дверь бутика табличку «Закрыто», сбросила с ног туфли и направилась к кассе, чтобы оформить вечернюю выручку. Она предпочитала работать допоздна, лишь бы не думать о том, как ей сообщить Нику, что она вынашивает наследника престола.
София чувствовала себя бомбой с часовым механизмом, которая потрясет целую нацию и выбьет почву из-под ног ее короля в тот момент, когда ему это менее всего нужно.
По мнению доктора, она забеременела в их последнюю с Ником ночь. А противозачаточные таблетки не подействовали, поскольку она принимала лекарство от мигрени, которое могло нейтрализовать их действие. Как она отчаянно жалела теперь, что не знала этого! Но она все равно ни за что не избавится от этого ребенка.
Первоначальный шок перешел в состояние паники, когда она начала понимать, что в ее жизни снова наступает резкий поворот. Как могло случится такое именно сейчас, когда она решила начать свою карьеру дизайнера? Она даже наняла помощницу, которая будет присматривать за бутиком.
София понимала, как нелегко растить ребенка в одиночестве. Она видела, как тяжело приходилось ее матери после гибели отца. Но разве у нее есть выбор? Она не нужна Нику, который собирается жениться на другой женщине. И ей придется самой налаживать свою жизнь, как бы тяжело ей ни пришлось воспитывать ребенка и одновременно заниматься карьерой.
София принялась в третий раз пересчитывать двадцатидолларовые купюры, не в силах сосредоточиться на этом занятии. Внезапно звякнул дверной колокольчик. Катарина отправилась встретить клиента, который проигнорировал табличку «Закрыто». Услышав изумленное восклицание Катарины, София подняла глаза.
Высокий темноволосый мужчина, стоявший в дверях, окинул их мрачным взглядом:
– Если вы уже закрылись, нужно запирать дверь на замок. Это Нью-Йорк, дамы.
Инкассаторская сумка выпала из рук Софии. Не отрывая взгляда от Ника, она нагнулась и подняла ее. Он подошел к ней и посмотрел ей в глаза. Ее сердце внезапно сделало кувырок. В таком состоянии Ник был просто устрашающим.
Судорожно глотнув воздух, София спросила:
– Ник, что ты здесь делаешь?
– Нам нужно поговорить.
Во рту у нее пересохло. Он не мог знать. Она только на днях была у врача. Но тогда что он делает здесь, когда его стране угрожает ее агрессивный сосед? И почему в его глазах читается такая ярость?
Катарина откашлялась:
– Я должна встретиться с сестрой. Увидимся завтра.
София чуть не попросила ее не уходить. Ей не хотелось оставаться наедине с Ником, пока она не решит, как справиться с неожиданно возникшей ситуацией. Как сказать ему о ребенке. Но вместо этого она заставила себя улыбнуться:
– Увидимся завтра утром.
После ухода Катарины София поставила сумку с деньгами на стол и посмотрела на Ника:
– Мне очень жаль, что так случилось с твоим братом.
Ник наклонил голову:
– Заканчивай со своими делами. Мы поговорим после.
Мрачное выражение его лица заставило Софию занервничать. Дрожащими руками она пересчитала оставшиеся деньги и запихнула их в сумку. Она попыталась убедить себя, что Ник прилетел в Нью-Йорк по срочному делу и просто решил проведать ее.
Но это казалось маловероятным.
София закрыла кассу. Ник кивнул в сторону сумки:
– Мы сначала избавимся от нее, а потом поговорим. София скрестила руки на груди:
– Мы можем поговорить здесь.
– Нет. – Он взял в руки ее сумочку и протянул ее ей. – Мы поговорим дома.
София чувствовала себя слишком уставшей, чтобы спорить. Они подошли к банку и опустили инкассаторскую сумку в специальное отверстие. После этого Ник усадил ее на заднее сиденье «бентли» и сел рядом с ней.
София почувствовала приступ тошноты. Что он скажет в ответ на ее признание? И вообще, как ей признаться ему?
Углубившись в свои мысли, она лишь нахмурилась, когда водитель сделал неожиданный поворот.
– Я думала, что мы едем домой.
– Так и есть. В Акафинию.
София резко выпрямилась:
– Что?!
– Я вообще не должен находиться здесь. То, что я уехал из страны, когда Идас дышит мне в затылок, заставило моих советников понервничать. Мы поговорим с тобой в Акафинии.
София смотрела на него, раскрыв рот.
– Мы не будем разговаривать в Акафинии. Мне нужно управлять своим бизнесом. Отвези меня домой, и мы поговорим там.
Его глаза вспыхнули.
– Ты потеряла право устанавливать правила игры, когда скрыла от меня свою беременность.
Господи! Он все знал!
– Я собиралась сказать тебе. На этой неделе, – с деланым спокойствием произнесла София.
– На этой неделе?! – закричал он, утратив свой обычный самоконтроль. – Ты хотя бы представляешь, что это значит?
– Разумеется. Поэтому я ничего тебе пока не говорила. Потому что знала, что ты появишься здесь и начнешь навязывать мне свои решения. А мне хотелось сначала самой разобраться, что я чувствую по этому поводу. И что я буду делать.
Его глаза сузились.
– Что ты будешь делать?
Краска залила ее щеки.
– Я не это имела в виду. Разумеется, я не собираюсь избавляться от ребенка. Я просто еще не решила, как буду налаживать свою жизнь.
– Это мы должны были обсудить с тобой много дней назад.
София уставилась на него. Значит, она была не права, не известив его о случившемся. Но неужели он думает, что все это не создает сложности и для нее? Что для нее это не меньшая катастрофа?
Она опустила голову:
– Мы можем обсудить все это по телефону.
Ник схватил ее пальцами за подбородок, и ярость, бушевавшая в его глазах, заставила сердце Софии забиться сильнее.
– Мы не будем обсуждать это по телефону. По закону Акафинии этот ребенок станет наследником трона. И не важно, будет он рожден в браке или без брака. Все это означает, что я не могу жениться на графине. Наш союз с ее семьей распался. А он был необходим мне, чтобы иметь возможность финансировать возможную войну. Это очень большая проблема, София. И мы должны решить ее прямо сейчас.
София глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от боли, сжавшей ее сердце. Только сейчас она заметила глубокие складки, которые залегли между бровями Ника. У него был усталый и измученный вид. В текущей ситуации ее беременность действительно была катастрофой, а она ухудшила дело тем, что скрывала ее от Ника. София испытала острое чувство вины.
– Поедем со мной, – решительно сказал Ник. – Пока мое отсутствие не вызовет волнения в стране. Мы поговорим и все обсудим.
София поджала губы:
– Мне нужно убедиться, что Катарина справится без меня.
– Позвони ей.
София достала телефон и набрала номер. Катарина заверила ее, что она вполне сможет управиться одна в течение нескольких дней.
– Ну хорошо, – сказала София. – Я полечу с тобой. И мы поговорим. А потом ты отправишь меня обратно.
Он кивнул:
– Спасибо.
Они сели в самолет, стоявший на небольшом частном аэродроме, и Софии впервые пришло в голову, что она вступает на территорию Ника, где он пользуется абсолютной властью. Наверное, это не очень мудрое решение с ее стороны, но она не могла сейчас еще больше усложнять его жизнь.
Когда они наконец взлетели, София обратилась к Нику:
– Я знаю, что последствия нашей неосторожности будут огромными для тебя. Но и для меня тоже. Как мы справимся с тем, что будем жить на большом расстоянии друг от друга? И как я смогу нянчить ребенка и одновременно работать?
Он задумчиво посмотрел на нее:
– Тебе не придется этого делать. Ты будущая королева Акафинии, София. А королевы не работают.
София ошеломленно уставилась на него. Королева? Это означает, что они должны будут пожениться…
– Ты шутишь?
Он сжал губы:
– Я не шучу. Если только этот ребенок окажется не моим, во что я слабо верю.
Ей не понравился тон, которым он это произнес.