Совет закончился только через несколько часов, за которые я успел не только перекусить, но и вздремнуть. Когда речь шла обо мне – казалось, это самая тяжелая часть совета, но потом, после предложения о дуэли с дриадой, разгорелись жаркие споры. Тема была действительно больной, дети джины рождались регулярно, и далеко не все были в состоянии убить собственное дитя. Однако законы, установленные Вечной матерью, были строги.
Основная причина их появления была прозрачна и понятна. В раннем возрасте дети, не скованные магическими ограничениями, могли сотворить ужасное, даже не понимая, что именно не так. Уничтожить целый город и себя заодно – было вполне посильной задачей. Ведь небольшому городу не так много и надо для вымирания. Отравленная вода во всех окрестных колодцах. Ядовитый туман, опустившийся летней ночью. Сошедшие с ума домашние животные, начавшие нападать на своих хозяев.
При этом такие природные маги не создавали заклятья – они ими жили, были неразрывной частью. Именно поэтому они так сильно менялись физически. А кроме того они черпали энергию из того, на что воздействовали. Любое живое существо быстро теряло свои силы и умирало за считанные часы. И, возможно, именно такая судьба постигла мать Малуши. Чистая душой женщина, понимая, что скоро погибнет, попросила служанку спасти ребенка, и та сделала что могла. И пусть получилось у нее не очень – Царевна-лягушка выжила.
Из услышанного во время совета мне стало понятно, что рождение джинна было событием хоть и чрезвычайно редким, но все же не являющимся чем-то экстраординарным. Каждый тысячный ребенок двух чистокровных эльфов вполне мог стать джинном. Учитывая продолжительность жизни эльфиек, у них вполне могло быть двадцать, а то и сто детей у каждой, хотя они ограничивались двумя-тремя. Потому что один из тысячи это все же не маленький шанс.
За рождением детей наблюдала специальная организация – Повитухи ночи, в обязанность которых входила не только забота о здоровье роженицы и младенца, но и немедленное убийство ребенка при обнаружении первых же признаков джинна. Такое совмещение двух важнейших функций делало их очень могущественными. И, естественно, подчинялись они все Вечной матери – Митсуне, чей авторитет был непререкаем. Вот только Мал решил внести незначительные коррективы в эти правила.
Эльфы и эльфийки были в ярости. В каждом хоть сколько-нибудь старом роду были джинны. Долгие месяцы ожидания чуда сменялись грустью утраты. И в возмущение на самом-то деле приводило вельмож не то, что Молох хочет разрешить рождение и воспитание джиннов, а то, что они сами не сумели защитить своих детей, братьев и сестер. Горечь осознания, что ситуацию можно было изменить и давно, – не давала признать сам факт возможности такого решения.
Но князь давил. Своим авторитетом. Правом победителя. Старыми долгами. Когда стало понятно, что ему все же удастся протащить через общее голосование закон о деторождении джиннов, часть женщин просто встали и ушли из зала. Как и некоторые крупные вельможи, включая Мункинбора с супругой и детьми. Но теперь я хотя бы понимал, чего он на меня взъелся: я убил его брата.
Такое просто так не прощается, а значит, мне удалось нажить нового врага. Пусть не такого могущественного, как демоны Империи, но находящегося неподалеку и имеющего непосредственное влияние на мою судьбу. Мне досталось хоть небольшое и захудалое, но все же баронство. Нужно будет дружить с соседями или, по крайней мере, заключить мирный договор.
Тяжелые мысли о вещах, находившихся все это время далеко за пределами моих интересов, не давали расслабиться, хотя враждебных взглядов Молох ловил куда больше меня. Но, судя по всему, князь к такому положению вещей давно привык. Более того, он был в своей стихии. Интриги, заговоры, подковерная борьба за места в советах и войсках. Все это было мне в новинку и вызывало отторжение на уровне рефлексов. Попросту тошнило от одной мысли, что вместо того, чтобы сражаться, мне придется сидеть с утра до ночи и разбираться с кучей бумаг.
Но делать это придется. В прошлый раз я скинул все бумаги на Вокру-младшего. Надеялся, что клятва верности и личная лояльность будут достаточной гарантией, что все будет сделано по высшему разряду. Но реальность оказалась той еще гадиной. Теперь я не собирался упускать из рук не одного момента, который касался бы правления. Хотя приходилось признать, что с опытом в этих делах у меня полный швах.
К счастью, была пара личностей, к которым можно было обратиться за советом. Хикару хоть и занимался отнюдь не благородными делами, но все же был крайне опытным теневым управленцем. Недаром он из изгоя сумел превратиться в подпольного короля, имеющего сеть шпионов, контрабандистов и прочих дельцов. Вторым должен был стать Молох. Князь как раз закрывал заседание совета. Все предложенные им законы были одобрены, хотя недовольных хватало.
– Отлично, – улыбнулся правитель, откинувшись на спинку трона, – это было легче, чем я предполагал. Наверное, сказалась преждевременная кончина множества дворян, постоянно сидящих в оппозиции. Нужно будет потом повторить подобный фокус, если станет совсем уж невмоготу от этих сорок.
– Рада, что у вас хорошее настроение, отец, – улыбнулась Малуша, – и спасибо за подарок.
– Какой еще подарок? – спросил я, не понимая, о чем речь.
– Княжна Коростеньская, – усмехнулся Мал, – все эти законы и признание прав джиннов были проведены с одной-единственной целью. Теперь у меня есть законная наследница, а вместе с ней шанс на появление внуков и правнуков. Продолжение рода.
– Ого, как-то не подумал, что все может быть настолько серьезно, поздравляю. Это действительно очень мощное достижение.
– И тебе спасибо. Если бы не твое вмешательство, было бы куда сложнее. А не приди сюда Энмира со своей армией – и вовсе невозможно. Ни один разумный эльф на такие уступки без крайней нужды не пойдет. А теперь, – Молох внимательно посмотрел на меня, – нам следует разобраться с врагами, которые находятся прямо в моем детинце.
– Какие еще к черту враги? Мы же на одной стороне?! – Организм кричал о том, что сделать ничего не в состоянии, а магический интерфейс это подтверждал, указывая на крайнее истощение, давление ошейника и множественные ранения. В сумме все это добро тянуло на добрый десяток единиц. Но на всякий случай я все же положил левую руку на рукоять Кладенца.
– Да успокойся, не о тебе речь, твое сиятельство. Твои друзья до сих пор придерживаются Длани. Через нее она может чувствовать окружение, дотягиваться до него, – терпеливо объяснил Молох.
– Я бы с удовольствием вырвал их из цепей демонов…
– Так в чем же дело? Вы теперь не только первожрец, но и правитель небольшого баронства. Примите у них полную клятву верности и отречение от Империи, поручитесь перед Святогором, и, уверен, все будет как нужно.
– Так просто? Сказать, что хочешь быть со Светом, и Длань отпустит? И никаких попрыгать на левой ноге против часовой стрелки и прочее?
– Ну если очень хочется попрыгать, то пожалуйста, – коротко рассмеялся князь, – но на самом деле это совсем непросто. Святогор молодой бог, более требовательный к своим последователям, если угодно. Каждый, кто дает клятву, не просто меняет одного господина на другого. Меняется система поощрений и наказаний. Хотя я бы уточнил, что наказаний в ней пока гораздо больше. Вместо штрафов – боль. Вместо суда – казнь на месте.
– Ого, не слишком похоже на милосердного бога, которым его рисуют верующие. Впрочем, я-то его именно с такой стороны и знаю. Но все равно не вижу ничего проблематичного в том, чтобы перетянуть всех своих сторонников на его сторону. Особенно если у меня есть такое право.
– Я бы сказал, что это больше обязанность, – заметил Молох, – все же вы их господин. По крайней мере, для рабынь. К тому же поручительство дает ощутимый контроль над теми, за кого поручился. Правда, минусы у него тоже есть, придется частичную ответственность за действия подчиненных нести, так что кого попало брать не советую.
– Да уж, дилемма. Получать по шее за действия тех, за кого поручился, не хочется. Но и оставлять их как есть нельзя. – Опираясь на копье, я с трудом поднялся. – Буду не против, если Малуша составит мне компанию.
– Вот еще, – вздернув носик, отвернулась дриада.
– Ну как хочешь, уговаривать не буду. Форма клятвы свободная? – уточнил я у Мала.
– Нет, она есть в житие. – Князь задумался на мгновение, по его затуманенному взгляду я понял, что он просматривает магические надписи. – Помощь, клятвы и договора. Там ничего сложного, ошибиться невозможно. Но, повторюсь еще раз, не стоит брать тех, в ком не уверен. Понимаю, что со многими вы прошли через битвы и сражения, но все же это не гарантирует их надежности.
– О, поверьте, я об этом прекрасно осведомлен. На своей шкуре испробовал.
Кивнув на прощание Молоху, я вышел из зала Гордыни. Оказалось, что снаружи меня уже ждет посол Жадлбор. И он явно топтался на месте уже очень давно. Тяжело вздохнув, я приготовился к очередному раунду долгих разговоров, но эльф, видя мое состояние, лишь проводил меня до повозки с ранеными и деликатно отошел в сторону.
– У меня для вас хорошие новости, – улыбнулся я, присаживаясь на край телеги, – все, кто хотят жить, могут принять клятву Света и быть свободными от Длани. Вы перестанете быть соучастниками предателя и станете полноценными изменниками. Но зато у вас появится нормальный интерфейс, и для остальных служителей Святогора вы станете союзниками.
– Так себе перспектива, – усмехнулся Макграг, в дополнение к выбитому глазу получивший десяток новых шрамов, – но это лучше, чем висеть с меткой над головой. Мы тут пока сидели по десятку раз уже обсудили, что дальше с нами со всеми будет.
– А меня это даже больше устраивает, – зловеще улыбнулась Эва, – больше никаких недоговоренностей и полутонов. Имперец – можно мочить! – В подтверждение своих слов она вонзила когти в доски телеги. Толстая доска затрещала, покрываясь трещинами и лопаясь на щепки. Ого, нет, пожалуй, я с ней в рукопашную драться не буду. Да и в постели поаккуратнее надо быть.
– А ты что скажешь? – спросил я у Трорина. – Попытаешься вернуться к Длани?
– Мне все равно где умирать, – прохрипел дварф, – вряд ли Черного стража ждет что-то хорошее на стороне Святогора.
– Как хочешь, но браслет тебе в любом случае придется снять. И передать Эве. У нее достаточно сил, чтобы выдержать его давление даже в бою.
– Браслет? – Трорин усмехнулся и тут же поморщился от боли. – Он уже не больше, чем бесполезная игрушка. Перестал действовать, как только закончилась битва с Энмирой. Честно признаться, я струсил и попытался активировать его, когда магия Длани обозначила вас как врага Империи, но ничего не вышло. Мы больше не связаны.
– Попытался активировать, говоришь? – Я с трудом подавил желание немедленно прикончить стража на месте. – Знаешь, пожалуй, я погожу, прежде чем становиться твоим поручителем. Эва, ты будешь первой, повторяй за мной…