В первой половине дня заключенные даже шутили, переговариваясь вполголоса. Про трусливых вооруженных стражников, про благородного в цепях, про погоду, дорогу и вообще все вокруг. Юмор, правда, у них был простой. Можно даже сказать туповатый. Но важно, что силы на него вообще были, а вот после того, как солнце перевалило через середину, разговоры прекратились.
Накопленные за ночь силы испарились под осенним солнцем, а дорога легче не становилась. На ходу, не давая опомниться и перевести дух, нам выдали по куску черствого хлеба и ковшу воды. Спасибо хоть не хлестали в это время, хотя есть через узкие щели в маске было тем еще мучением. Приходилось, зажав ковш подмышкой, отрывать тонкие полоски и, смачивая их водой, засовывать в узкие дырки.
Остальные вгрызались в свои буханки, матерясь на жлобов из охраны. Но от еды никто не отказывался, и это понятно, учитывая, что в следующий раз кормить будут непонятно когда. Передыхать давали тут же, на ходу ослабляя перевязи бурлаков на некрутых спусках. Вот и выходило, пока один десяток ел да прохлаждался, остальные четыре за всех отдувались.
Естественно каждый старался перерыв свой затянуть как можно дольше. Но хлыст быстро возвращал охоту работать. Ближе к вечеру стало понятно, что ночевать придется в лесу. Но стражники, регулярно садящиеся в ладью и дающие ногам отдых, подгоняли скованных с поводьями преступников. По рядам прошел недовольный шепот.
Идти в ночи, когда легко было подвернуть ногу на камне или корне даже по проезженной дороге было опасно. А учитывая, что по ней приходилось тащить лодку, поставленную на колеса – вообще самоубийство. Кому вообще взбрело в голову строить лодку за несколько дней пути до спуска на воду?
Правда, черная труба, торчащая посреди небольшого корабля, намекала на то, что к его появлению приложил руку народ бородатых. Может даже, что это была очередная паровая машинерия, созданная в Городе мастеров. А учитывая, как ревностно они хранили свои секреты, вполне возможно, что и доставляли это суденышко аж с самого берега внутреннего моря. Правда, вставал вопрос – почему по берегу, но на него я ответить себе так и не смог. Не до того стало.
Начиная с сумерек, в лесу все ближе доносился волчий вой. Я не был большим специалистом, но даже в деревнях при таком скоплении хищников поднимали дружину.
– Не дергайся, твое сиятельство, – усмехнулся стражник, заметивший мою реакцию, – на такое количество людей зверь не полезет.
– А я бы так уверен не был, – прохрипел один из идущих впереди бурлаков, коренастый, хоть и порядком битый жизнью мужик, – такими стаями волки сбиваются, только если идут на разумных. Либо от голода, либо когда теряют последний страх.
– Да с чего им последний страх-то терять? – не понял охранник. – Нас вон сколько. И вообще молчал бы вместо того, чтобы панику разводить! Откуда ты про это знать можешь?
– Я был виконтским сокольничим, – глухо ответил охотник, – с малолетства в лесу. Всякого повидал зверя. А сейчас они словно с цепи сорвались. Как будто война рядом.
– Типун тебе на язык, какая еще война? – нервно спросил стражник, сжимая копье.
– А это вы у нашего осужденного господина спросите, – кивнул на меня мужчина, – что скажете, ваше сиятельство?
– Понятия не имею, о чем вы, – пожал я плечами, – слухами земля полнится.
– Ой да ладно! – рассмеялся позади надсмотрщик с хлыстом. – Каждый в Уратакоте знает, кому мы обязаны появлением на улицах крысолюдов и ящеров! В день, когда вас схватили, огромные стаи из подземья вырвались! И вы вправду считаете, будто мы поверим, что вы тут абсолютно ни при чем? Не такие мы дурачки, хоть и простые люди. Это все ваша вина!
– Верно! – поддержало его несколько человек, к сожалению, не только среди стражников, но и бурлаков, тянущих лямки.
– Ну же, расскажите, что вы там приказали? Нападать на мирных путников в ночи? – уже с агрессией обратился ко мне глава каравана. – Грабить и убивать?!
– Тсс! – вдруг зашипел охотник и, когда гомон среди преступников чуть поутих, приложил к уху ладонь. Вой не прекращался, может даже, стал чуть ближе, но ничего необычного я в нем не отметил в отличие от сокольничего. – Волколаки!
– Ты брешешь! – в миг побледнев, вскрикнул надсмотрщик, наматывая хлыст на руку.
– Клянусь дланью, я этот вой из тысячи различу! Волколаки на гоне! Быстрее отвяжите нас!
– Да ты что, с ума сошел? А ну тащите живее! – В воздухе раздался свист хлыста.
– От них не убежать даже налегке! Они молодых кабанят загоняют, не то что людей! Развяжите быстрее!
– Нет, – проговорил уже куда менее уверенно стражник. А в следующую секунду разверзся ад.
Они нападали из темноты. Огромные покрытые шерстью фигуры, каждый со своей стаей. Из десятка охранников мгновенно осталось только пятеро, успевших забраться в ладью. Узники кричали в ужасе, но больше сделать ничего не могли. Они, как и я, были привязаны к бревну поводьев толстой кожаной лямкой, которую оборвать было почти невозможно.
Почти. Потому что волколаки с этой задачей вполне справлялись. Они вырывали людей из общей упряжки, зачастую разрывая их на куски. Обычные волки, если так можно сказать о чудовищах полутора метров в холке, драли пленников прямо в веревках, насыщаясь свежим мясом. Вокруг творился хаос и полная неразбериха.
– Копье! – крикнул мне чуть не на ухо здоровяк бандит, с которым мы вчера общались, – дай копье, вон оно у твоих ног!
Тут он слегка преувеличил. Оно, прямо скажем, было не у моих ног, а в метре левее. Рядом с захлебывающимся кровью охранником, горло которого перегрыз огромный хищник. Самым краешком пальцев я дотянулся до мокрого от крови бывшего владельца древка. Несколько раз подцепить его не получалось. Но, когда я наконец сумел ухватиться и подняться с ним, верзилы и след простыл. Я едва сумел заметить, как он скрывается в лесу.
Как? Этот вопрос промелькнул в моей голове, но совсем ненадолго. Выживание было в разы важнее. Оставаться здесь явно не лучшая затея, так что нужно выбираться. Самое безопасное место сейчас в ладье, вместе со стражниками. Но они не горят желанием пускать к себе преступников: на моих глазах скинули троих. Да и смерть от волков – вполне естественная.
Перерезав кожаный ремень и прикинув свои шансы на выживание, я решил двинуть в единственную с моей точки зрения правильную сторону. Вслед за здоровым бандитом. Если повезет, нагоню его. А там буду в относительной безопасности. Поднырнув под трясущуюся общую упряжь, которую бьющиеся в панике люди тянули в разные стороны, я нашел длинный нож. Почти кинжал, кто его бросил и зачем непонятно. Может, один из стражников выронил.
Сказать, что я бросился в лес со всех ног, не получилось бы даже у самого оптимистичного скомороха. После полного дня тяжелой работы мой организм требовал не действия, а отдыха. И отдыха срочного, длительного и желательного окруженного вниманием медсестер. Вот только никто мне его не давал и давать не собирался. Выжить.
Здоровенный волчара пронесся мимо за дико вопящим улепетывающим по дороге преступником. У него что, совсем мозгов нет? Если можешь так бегать – забирайся на дерево. Что некоторые, между прочим, и сделали. Может, тоже? Вот только открывшаяся картина заставила меня податься вперед. «Глаз Они», прекрасно видящий в темноте, хоть и в красноватом цвете, выцепил несколько фигур за деревьями.
Сбежавший преступник стоял прямо перед здоровенным волколаком. По бокам к нему подходили волки. Я не герой. Но в тот момент мне показалось, что броситься на выручку это единственно верное решение. С диким криком я выскочил на поляну и замер в шоке. С таким же выражением удивления и непонимания на меня смотрели обнимающиеся.
Да-да. Они не дрались, не боролись. Черт бы побрал это слепозрение, оно давало не точную картинку. А теперь в ярком свете Старшей сестры, большей из лун, легко было разглядеть, что они и не собирались бороться. Волки пришли в себя первыми, и я понял, что нахожусь в окружении. Хорошо хоть не безоружным.
Отбить удар не удалось, и тварь полоснула меня по руке клыками. Но в последний момент мне удалось подставить под удар тяжелый браслет кандалов. Зубы скрипнули по металлу, и я уже хотел воткнуть кинжал в глаз твари, сокращая их популяцию, как на меня набросился бывший товарищ по несчастью.
У меня не было и шанса на сопротивление, что не мешало мне цепляться за победу, вгрызаясь в противника зубами. Не найдя ничего лучше, я метнул во врага копье. Вроде, не целясь. Но просвистевший рядом с шевелюрой преступника наконечник заставил его развернуться полубоком, теряя меня из виду.
Не дожидаясь, пока на меня со всех сторон набросятся остальные волки, я с размаху запустил первого из противников, ломающего о металл зубы, в бандита, даже не рассчитывая на успех. Но то ли удача была на моей стороне, то ли активировалась способность поиска уязвимостей и подправила траекторию. Споткнувшись о младшего собрата, преступник кубарем прокатился по траве и, распластавшись, замер у моих ног.
– Стой! – взревела волчица, до этого обнимавшаяся с бандитом, когда я уже был готов добить лежачего. – Стой! Все назад! Давай договоримся!
– Как интересно, – я действительно остановился, хоть кинжал от его шеи и не убрал, наоборот прижал голову так, чтобы он не смог резко вырваться, – зачем тебе этот преступник?
– Это мой сын. Один из многих. Сохрани ему жизнь, и мы не тронем тебя.
– Это? – переспросил я невольно. – Это же явно человек, пусть и волосатый.
– Вырождение. В семье, как знаешь, не без урода. А у меня она очень большая. Тронешь его – и живым тебе не уйти. Отпустишь, и мы уйдем от каравана.
– А что мне с этого проку?
– Тебе безразлична жизнь других? Вы же были в общей упряжи?
– Что не делает нас даже товарищами, пусть и по несчастью. У меня последнее время крайне скверно с доверием. Так что я хочу услышать клятву, и нет, не Дланью. Знаю, что она для вас ничего не значит. Как и для меня. Клянись светом, что ты и твоя семья не тронете меня и поможете выжить.
– Светом? Хорошая шутка, – оскалила пасть волчица, – но если тебе от этого будет легче… Я, Серая Кровь из Томвова, клянусь светом, что ты получишь от меня помощь всегда, когда это потребуется, и моя семья поможет тебе выжить.
Стоило ей это произнести, как выражение на морде тут же изменилось с пренебрежительно веселого на удивленное. В ее зрачках промелькнул страх. У меня же загорелась надпись перед глазами: «Клятва принята».