Глупец, бегущий от судьбы, стремится в расставленные ею силки. Третьи сутки на чужой экзотической планете со скользким, округлым названием Глок. Третий день блаженной эйфории. За которым неотвратимо последует третья ночь адских мучений. Терри и раньше слышал пёстрые байки о непостоянстве местного светила и его подопечных обитателей. Звезда часто и бессистемно, как ей вздумается, меняет цвет. А это незамедлительно отражается на характерах и судьбах. Мелкую букашку, коей считал себя наш герой, это вполне устраивало. «Я турист с прицелом на эмиграцию», – каждое утро провозглашал Терри и отправлялся на поиски новых впечатлений, знакомств и возможностей.
С ажурного балкона уютного и недорогого номера он приветствовал рассвет. В начале изумрудный, потом аметистовый, и вот уже в нём заиграли гиацинты с сапфирами и авантюринами. Многообещающие салюты будущим победам. Отель пребывает в непостижимых перемещениях. По возвращении Терри снова обнаружит временное пристанище на другом этаже с неповторимым видом на ошеломительный закат. Неизменными останутся лишь пустота в голове и несбыточные грёзы о свежем гражданстве.
Вернувшись с морской экскурсии по фермам доисторических рептилий, путешественник с Земли очередной раз потянулся к терминалу бытовых услуг. И внезапно заметил: следом за строкой «Приготовление напитков» скромно серела графа «Медицинская помощь». Как же он раньше не оценил столь естественного и жизненно необходимого блага! Торжествуя каждой клеточкой обнадёженного организма, вооружился подносом с тремя видами местного кофе, выпечкой и фруктами.
Столик на открытой площадке возвещал о нехватке как минимум двух собеседников. За витой оградкой цвели экзотические сады. Давали благотворительные концерты райские птахи. Нежный рассол Волшебного Залива с озорным бесстыдством ласкал сиреневые пляжи. Праздная панорама настойчиво призывала отметить освобождение от гнёта адских мук. Терри даже не заметил появления двух бокалов и графина с чем-то обворожительно-розовым, благоухающим покоем и романтикой. Вздрогнул от осторожного прикосновения.
– Прошу простить за разногласие традиций. Приветствия у нас не в моде. Зато чуткость и наблюдательность не считаются вторжением в приватность. Когда правая сторона лица даст о себе знать, просто приложите её к экрану и ждите дальнейших указаний, – приземистый портье, динамично жестикулируя, угадывал и разрешал прихоти постояльца. Казалось, в воздухе рядом с ним на полочках и в ящичках томятся не заданные и не найденные никем вопросы и ответы. – Денег с Вас не возьмут и родину предавать не придётся, как бы Вам этого ни хотелось, – матёрый служака улыбчиво подмигнул, даря собеседнику шанс на ответное красноречие.
– Отдаю должное роскошному букету профессиональных качеств. Бьюсь об заклад, ни один робот не смог бы заменить Вас… – Абориген внешне ничем не отличался от уроженца Земли. Разве что определить его расовую и национальную принадлежность мнилось пустой затеей.
– …Особенно за столом, где равных мне нет. Но как гласит пословица, – он подчёркнуто не уточнял чья, – одним Бог даёт плов, а другим аппетит. Разделяю вашу радость. А с кем разделить трапезу, оставляю на Ваш выбор.
Чудаковатое шестикрылое создание, немного покружив, украсило собой блюдо с фруктами. Портье исчез незаметно. Терри, смакуя и цедя, прикончил бокал вина за окончание игр с болью. Всё же решил напоследок самую малость поиграть с ней. Человек применит полный арсенал традиционных средств, имеющийся у него под рукой. Боль сделает вид, будто поддаётся, ослабевает. А сама размажется тусклыми всполохами от нижнего края лба по виску под нижнюю челюсть. Вспыхнет, перемигиваясь, всеми нотами и оттенками боли. Запоёт. Запылает. Обратится в полярное сияние. Заставит щёку стать воспалённым звёздным небом. Вот тогда Терри и нанесёт коварный удар.
И сумерки поймали настроение наблюдателя, то фрагментами оживая вспышками и бликами, то проваливаясь в безнадёжную пустоту. Менялся угол их подсветки. Голосовое сопровождение всевозможных летунов, ползунов и плавунов действовало по тому же сценарию. Пока человек предвкушал, его охотница и хозяйка прицелилась. И так жахнула, что кожа на гладко выбритой щеке лопнула. Кровь осмелела, поползла в атаку на нехитрые планы человека. В едином порыве Терри толкнул дверь и приложился лицом к экрану. С лёгким пощипыванием чужеродная техника зализала рану. Сытым голосом спросила:
– Желаете выяснить причину неудобства?
– Желаю устранить. Но понимаю, для начала надо выяснить. – Терри сгибался и разгибался, изгибался юной травинкой. Но ветер мучительной страсти не внимал страданиям.
– Увы, причина весьма банальная для вашей цивилизации. Не сквозняк, не вирус, не микроб, – ехидная машина растягивала сомнительное удовольствие, подвисая на неуместных паузах. – Вы, вероятно, обидитесь и в гневе попытаетесь отомстить. Напрасно.
– Быстрей рожай, банка консервная! – вскричал мученик.
– Вы, сударь, должник! Ваш отъезд на родине восприняли как попытку уйти от долга. Напоминание хоть и жестоко, но, согласитесь, эффективно. Пока не вернёте пятьдесят тысяч кредитов, боль не простит. Я, конечно, тоже отреагирую на оскорбления, но не так примитивно и радикально, – аппарат и его программа были с характером и принципами.
– Извиняюсь. Мне просто невыносимо. Что можно сделать? Как мне помочь?
– Принимаю! Варианты вывести на экран? Распечатать? Или озвучить?
– Продекламируй, пожалуйста. Я прочитать не смогу, – Терри взял себя в руки и включил шутливые интонации. Если бы кто-то наблюдал со стороны, то наверняка решил бы: жертва-человек пытается умилостивить садиста с искусственным интеллектом.
– Хорошо. Вариант первый – покончить жизнь самоубийством. У нас богатейший ассортимент инструментов и технологий. Денег у Вас хватит на любую причуду. – Терри терпеливо ждал следующие варианты. – Если рискнуть и попытаться лечить медикаментозно, без осложнений не обойдётся. А с учётом слабо изученной нервной системы гуманоида с Терры, не исключается летальный исход. Простой способ: заработай и верни. Анализирую квалификацию, навыки, предпочтения в еде и отдыхе и ситуацию на рынке труда планеты Глок. На благородное искупление вины у тебя, Терри Рейне, уйдёт всего-навсего семьсот пятьдесят два года три месяца и четыре дня. Естественно, по часам нашего времени. Если умеешь хранить тайны и ценить дружбу, подкину нелегальный выход: давай обратимся к нейрохакеру. У меня есть один на примете. Мой наладчик. Девчонка что надо! Обидишь – испепелю. Но уговор: ты из кожи вылезешь, но сделаешь её счастливой. Между нами говоря, она страшненькая. И я за неё молюсь электронным богам.
Наш герой к тому моменту вполне созрел заплатить самую сумасшедшую цену даже за крошечное облегчение:
– Я согласен. Всё что прикажешь… По рукам?
Через пятнадцать минут избавительница была на месте. Для Терри Рейне не оставалось вечности на ожидание. Он не вспомнил лица некрасивых и самых некрасивых женщин, поскольку просто выключился, как перегоревший чайник.
– Обратный сигнал идёт очень долго, с помехами. Возвращение домой состоится раньше. Но, с другой стороны, никаких подозрений. Долги, обиды и прочие неурядицы – выражаясь по-земному, косяки – сотрутся и забудутся. А пока я установлю блокиратор сигналов, чтоб ты дотянул до полного освобождения от грехов.
Терри украдкой разглядывал девушку. Спору нет, эталоны и мерки не навяжешь. То, что в одном краю считается безупречной красотой, покажется страшным уродством за стенами других крепостей и монастырей. У всякого хитреца собственный, персональный аршин, цунь, устав. А новая знакомая не под одну крайность не подходила. Обычная девушка. Просила смириться с именем Акулина. Дескать, есть теория сходства. Мы представители миров-близнецов. Языковые и анатомические подобия при вероятных генетических отличиях. С этой научной гипотезой никто не соглашался, но никто и не возражал против неё. А у Терри вдруг появились аргументы опровержения.
Гиды, официантки, продавщицы и прочие здешние придатки роботов чересчур выделяли пресловутое сходство. Не жалели грима и денег. Косметические и речевые гаджеты имплантировались повсеместно. Сфера обслуживания обучалась с пелёнок ходить, дышать, смотреть, думать аналогично будущим клиентам. Акулину, видимо, сразу определили в технари. И осталась девчонка естественной, без духов и маникюра. Во время физических движений усиливался запах недосушенного грецкого ореха. Чешуйки кожи укрупнялись, наливались бронзой. Мыслительный процесс отражался в радужных оболочках глаз. Способны ли эти два окошка из внутреннего мира во внешнюю среду врать по-нашему, по-человечески? Они, подобно праматери-звезде, меняют цвет и интенсивность света. Напрашивается: либо смотрят звёздами, либо их солнце – чей-то глаз. Но основная масса аборигенов стесняется, скрывает главное отличие от нас. Пора сравнить образы мысли. Но для чего? Ах, это глупое любопытство!
– А поведай мне, Акулина, что осчастливит тебя? Я не так безнадёжен. Да, сбежал от обязательств. Да, испугался боли. И первый, и второй раздражитель подталкивал на предательство. Наши народы были на грани войны. Я готов был перебежать на вашу сторону, лишь бы многоликий кошмар закончился. Знаешь, когда невмоготу…
– Знаю, бывало. Отпустило?
Терри утвердительно кивнул.
– Тогда слушай. Предатели нам не нужны. Их нигде не любят. Твой неоправданный, но жаждущий оправданий эгоизм ослепил тебя. Война закипела с момента твоего прибытия на Глок. Пока ты болел и пытался отвлечься, остановилась галактическая торговля. Колонии обрели независимость, от них моментально отказались и ваши, и наши, и третьи, и четвёртые завоеватели. Современное оружие не сжигает и не разрушает. Оно парализует волю, разум, чувства, амбиции. О симпатиях и антипатиях порассуждаем потом. Сейчас не время. Ты подарил мне замечательную идею. Не передумал? Готов принестись в жертву ради моего счастья?
– Я дал слово, значит, сдержу, – опрометчиво пообещал Терри, ещё не полностью придя в себя.
– Тогда до завтра! – впервые за вечер рассмеялась Акулина.