– Это и есть Невский проспект? – недоверчиво оглядывалась я.
– Я тебе говорил, – усмехнулся Денис.
– Но это же просто улица!
– А ты что себе представляла – как у Гоголя?
– Ничего себе, какие познания у спортсмена! – притворно восхитилась я.
– От спортсменки слышу! – не остался в долгу он, огляделся и спросил: – Интересно, тут всё под прямыми углами?
– Конечно. Нам же рассказывали – так Пётр Первый расположение улиц запланировал. Ты чем на экскурсии слушал?
– Да помню я, – отмахнулся Денис.
– Тогда проверяешь меня, что ли?
– Просто прикалываюсь, – снисходительно отозвался он.
Я обиженно замолчала и стала внимательно смотреть вокруг, надеясь всё же проникнуться духом Северной столицы и её главной улицы.
По обеим сторонам Невского проспекта тянулись роскошные магазины, кафе, рестораны, музеи и кинотеатры. Разглядывать достопримечательности мешало то, что двигаться приходилось в плотном потоке – и навстречу, и в одном направлении с нами перемещалась масса людей. Надо было смотреть в оба, чтобы не толкаться и не наступать никому на пятки, особенно если туристу вздумалось внезапно остановиться и сделать снимок. Пару снимков. Пять… Ну ладно, очень много фоток!
– Я в Питере, я в Питере, – пробормотала я себе под нос, надеясь, что самовнушение поможет.
– Никак не впечатляет? – сочувственно спросил Денис.
– Вот Зимний дворец увижу – точно проникнусь, – пообещала я.
– Да, Зимний дворец того стоит, – согласился он.
– А ты что, уже здесь бывал?
– Бывал, конечно! – удивил меня он.
– А когда? Давно?
Простые вопросы задала, но Денис неожиданно смешался и перевёл разговор на меня:
– А ты?
– Первый раз, – призналась я.
– Тогда ничего удивительного, – заметил он. – Нужно некоторое время, чтобы в новом месте освоиться. Сразу мозг не успевает перестроиться. Вот пройдёт денька три…
– А там и уезжать пора будет.
– Ну не так скоро. Мы же на две недели приехали.
– Не вчера же, – возразила я. – Уже столько времени впустую прошло!
Денис усмехнулся:
– Это ты называешь «впустую»?
– Не совсем, конечно… Только непонятно, когда в следующий раз получится в город выбраться. Мы же на базе сидим безвылазно.
– Да ладно тебе, Ирка, – небрежно отозвался он. – Это же Питер. Садишься в «Сапсан», каких-то четыре часа, и ты здесь – прямо на Невском проспекте. Не Париж всё-таки.
– Это от Москвы, – уточнила я, рискуя показаться душнилой. – Сначала ещё до столицы добраться надо. И вообще, как ты можешь сравнивать? Париж – это же сказка, мечта!
– Не понимаю я всеобщего преклонения перед Парижем, – пренебрежительно заметил он. – В Питере всё то же самое, только круче.
– Что, например? – не поверила я.
– Смотри: Лувр – это Эрмитаж. Версаль – Петергоф. Триумфальная арка даже в Москве есть. Сена – Нева…
– Нотр-Дам – Исаакиевский собор, – язвительно подхватила я.
– Вообще-то я имел в виду Казанский, но Исаакиевский тоже подойдёт, – хмыкнул Денис и продолжил: – Елисейские Поля – Невский проспект…
Я припомнила кадры с видами французской столицы, Елисейские поля, скорее напоминающие бульвар, и возразила:
– На Невском деревьев нет.
– Так что, всё отличие в деревьях?
– Не передёргивай. Это как копия и неповторимый оригинал!
– Если копия ничем не хуже оригинала – почему бы и нет?
– Ты это нарочно говоришь, мне назло! – исчерпав все аргументы, возмутилась я. – Хочешь испортить впечатления от города?
– А у тебя уже появились впечатления? – заинтересовался Денис.
– Пока нет, – сникла я. – Никак не удаётся почувствовать, что я в Питере.
– Вот и я о том же, – кивнул он.
– О-о, смотри! – вдруг заволновалась я. – Это же кони, да? Те самые?
– Не знаю, какие те самые, но это точно кони, – усмехнулся Денис.
Мы подошли к мосту, который украшали эффектные статуи коней, рвущихся из рук с трудом удерживающих их укротителей. Я прочитала надпись на табличке, выбитой старинным шрифтом с ятями: «Лепил и отливал барон Пётр Клодт в 1841 году». По соседству рядом со щербинами на мраморном постаменте висела другая: «Это следы одного из снарядов, выпущенных фашистами по Ленинграду в 1941–1944 гг.».
Вся моя радость мигом испарилась.
– Ровно сто лет, – тихо проговорила я. – Да уж, это вам не учебник истории…
Денис молча стоял рядом, пока я делала снимки на телефон.
– Идём, – наконец поторопил он. – И так уже сильно отстали, скоро звонить начнут.
– Чего звонить-то? Сразу в розыск объявят… Ух ты, это и есть Казанский собор?
– Да, впечатляет, – для разнообразия согласился со мной Денис, разглядывая монументальное сооружение с длинной колоннадой.
– На него подняться можно, – сказала я, заметив на смотровой площадке фигурки людей.
– Зачем?
– «Осмотреть город с высоты птичьего полёта», – процитировала я путеводитель в телефоне.
– Если хочешь, можем подняться, – неожиданно предложил Денис.
– Кто ж нас отпустит? – протянула я, глядя на мелькающие впереди спины наших товарищей во главе с куратором Галиной Андреевной.
Мы немного отстали от группы, делая вид, будто гуляем по Петербургу самостоятельно, и стараясь проникнуться его духом, но мне это упорно не удавалось.
– Мы же здесь не последний раз, – обнадёжил Денис. – Наверняка ещё приедем.
– И на Казанский собор полезем?
– Если не на Казанский, то на Исаакиевский уж точно.
– Думаешь, нас отпустят? – засомневалась я.
– На смотровую площадку Исаакия в любом случае надо будет подняться, – кивнул он. – Оттуда виды крутые. Только надо погоду хорошую выбрать…
С погодой нам пока не очень везло – было пасмурно, резкий ветер трепал одежду и спутывал волосы. Оставалось радоваться, что прекратился ливший с утра дождь.
– Ты так хорошо всё помнишь, – зацепилась я и сделала новый заход: – Недавно здесь бывал?
Денис помрачнел. Думала, сделает вид, что не услышал, но после паузы он всё же снизошёл до ответа:
– Кое-что в памяти застряло. Как увидел, сразу начал вспоминать.
Ну и что тут за тайна? Спрашивать бесполезно – если не захочет, всё равно не расскажет…
Пока мы разглядывали Казанский собор, к нам подошли два азиатских туриста, один из которых держал в руках смартфон и озадаченно смотрел в открытую на экране карту. Наконец они что-то спросили у нас по-английски.
– Сорри, – старательно заулыбались мы, разводя руками.
Туристы понимающе покивали и отправились спрашивать у других прохожих.
– Что они хотели? – заинтересовался Денис.
– Кажется, «Винтер пэлэс», – запоздало догадалась я.
– Что ж ты сразу не сказала? – упрекнул он. – Мы же знаем, где Зимний дворец! Могли бы показать.
– Я сразу не поняла, до меня потом дошло, – неизвестно почему оправдывалась я.
– Ты если в следующий раз чего-нибудь не поймёшь, спрашивай меня, – наставительно заметил Денис.
– Обязательно! – язвительно отозвалась я. – Что ж ты сам не расслышал, как они «Винтер пэлэс» спрашивают?
– Ты же лучше меня по-английски говоришь.
У него это прозвучало вовсе не комплиментом, и я не стала отвечать, чтобы не продолжать бесполезный разговор. Всё равно туристы уже удалились от нас, теперь глупо было бы догонять их и показывать дорогу к Зимнему дворцу.
Меня посетило острое чувство нереальности происходящего. Фантасмагория какая-то! Я в Петербурге и приехала сюда не так уж надолго, чтобы бесцельно разбазаривать время на странные рассуждения и дурацкие споры. Этим мы с Денисом успешно могли заниматься дома или на базе, незачем было так далеко ехать…
Впрочем, ехать в Петербург, чтобы позаниматься фигурным катанием, тоже казалось мне не самой умной идеей. Нельзя было провести сборы где-нибудь поближе к родному городу! Но нет, руководство нашего клуба решило устроить всё по высшему разряду. Так мы оказались на спортивной базе в пригороде Петербурга и несколько дней безвылазно просидели там, проводя время за бесконечными тренировками. Только тогда нам наконец милостиво выделили свободное время для знакомства с достопримечательностями Северной столицы.
Куратор нашей группы Галина Андреевна, конечно, предпочла бы и этот день посвятить усиленным занятиям. Но она, видимо, поняла, что возмущение спортсменов достигло предела: ещё день тренировок, и все просто-напросто сбегут, с чистой совестью наплевав на спортивный режим. Ещё бы: приехать в Петербург и до сих пор не увидеть ничего, кроме катка, на который мы и дома насмотрелись.
– Ребята, я вас ещё дома предупреждала – мы едем на сборы! – перед тем как окончательно сдаться, вещала вчера после ужина Галина Андреевна. – На первом месте – спорт, а потом уже всё остальное.
– Были заявлены и развлекательные мероприятия, – напомнила Оксана, наша первая красавица и звезда, для верности заглянув в программу сборов. – Вот, пожалуйста: «Знакомство с культурными традициями и историческими памятниками города».
– Тоже мне развлечения! – пробурчал партнёр моей соседки по комнате Мишка Зубков.
Соседку звали Машей, и эту пару мы так и называли – «Маша и Миша», в честь мультика, который потихоньку смотрели все, хоть и не признавались.
Галина Андреевна услышала Мишкины слова и ехидно осведомилась:
– Тебе, Зубков, Мариинский театр подавай?
– А мы пойдём? – поинтересовался тот.
Куратор смерила его уничижительным взглядом, не удостоив ответом, и постановила:
– Ладно, уговорили, завтра – свободный день. Поедете на обзорную экскурсию по городу.
– Ура! – завопили все, прыгая от радости.
Галина Андреевна грустно посмотрела на нас, словно мы оскорбили её до глубины души, предпочтя фигурному катанию Невский проспект с Казанским собором, и, больше ничего не говоря, вышла из столовой. Крики смолкли, повисло неловкое молчание.
– Можно подумать, ей самой по Петербургу погулять не хочется, – выразила общую мысль Оксана, оправдывая нас.
– А вдруг она здесь уже бывала и всё видела, – возразила маленькая юркая Катька, верная подруга и оруженосица первой красавицы.
Все взглянули на неё как на не очень умную особу, а Оксана коротко ответила:
– Это же Питер! Разве тут можно увидеть всё?